Чужие концепции нашей армии не пригодятся
Некоторая завороженность всего мира военными успехами США привела к тому, что американскую концепцию доминирования флота и авиации над сухопутными войсками начали заимствовать даже те, кому она категорически не подходит.
Сухопутные войска США с точки зрения обеспечения защиты страны являются совершенно лишними. Эту защиту благодаря географическому положению обеспечивают ВМС и ВВС. Наземные силы нужны американцам исключительно для внешних интервенций.
У России ситуация совершенно другая. Она является континентальной страной с самыми длинными в мире сухопутными границами, большая часть которых не защищена естественными географическими рубежами. О том, чтобы защитить страну флотом, не может быть и речи. РВСН, ВВС и ПВО необходимы, но, как еще раз подтвердил опыт Сирии и Карабаха, войны выигрываются на земле.
Начавшееся в конце нулевых перевооружение ВС РФ спасло их от коллапса, это относится и к каждому виду ВС в отдельности. При этом к сухопутным войскам в наибольшей степени относится краткая характеристика этого перевооружения: хорошо, да мало.
ВМФ («Куда идут Андреевские флаги», «НВО» от 31.07.20) перевооружается даже быстрее, чем можно было ожидать, при этом оставаясь «предметом роскоши». Много новой авиационной и зенитно-ракетной техники поступило в ВКС, что, увы, не устранило полностью «дыры» в ПВО в восточной части страны. Хотя авиация может в значительной степени компенсировать недостаток машин высокой стратегической мобильностью.
Неравномерная армия
Бросается в глаза неравномерность перевооружения сухопутных войск в территориальном аспекте. Если использовать пятибалльную шкалу, ЗВО («Как сдерживать мыльный пузырь», «НВО» от 11.09.20) и ЮВО («Возможна ли очередная война между Россией и Турцией», «НВО» от 25.09.20) сегодня оснащены на твердую четверку. Они уверенно нейтрализуют армии Грузии и Украины и обеспечивают безопасность от натовского мыльного пузыря, который радужно сверкает на западных границах. Разве что амбиции Анкары создают определенные проблемы.
ЦВО и ВВО, вместе занимающие более 80% территории России, увы, не тянут даже на двойку. В ЦВО («Короткое одеяло Центрального округа», «НВО» от 30.10.20) обновление затронуло почти исключительно волжско-уральскую часть, непосредственно примыкающую к ЗВО и ЮВО. В соединения и части ВВО («Готов ли Восточный округ стоять насмерть», «НВО» от 17.12.20) проводились лишь отдельные «инъекции» новых вооружений, что практически не меняет общую картину: округ остается «музеем антиквариата» (БМП-1, ПТРК «Конкурс», ЗСУ «Шилка» и т.п.). Это, мягко говоря, странно, с учетом того что на ВВО возложена задача сдерживания сильнейшей армии мира – НОАК, которая перевооружается гораздо быстрее Российской армии.
Таким образом, в относительно небольшой европейской части страны имеется значительное количество хорошо оснащенных частей и соединений сухопутных войск. А развитая транспортная сеть региона позволяет относительно быстро совершать маневр силами. В гигантской восточной части страны мы видим незначительное количество не слишком хорошо оснащенных частей и соединений при крайне слабо развитой транспортной сети. Поэтому можно сказать, что программа перевооружения ВС РФ не дошла еще даже до середины, причем в дальнейшем первостепенное внимание надо уделять именно сухопутным войскам.
Танки, пехота, огонь артиллерии
Войны в Донбассе, на Кавказе и Ближнем Востоке показывают, что в классической войне стороны несут огромные потери в бронетехнике: в танках очень большие, в БМП и БТР просто катастрофические («Пехота пешком не ходит», «НВО» от 23.10.20). Но никакой замены бронетехнике нет и не предвидится. Выход только один: усиление активной и пассивной защиты танков («Преждевременный отказ от брони», «НВО» от 21.02.20) и создание БМП на базе танка («Царица полей в ХХI веке», «НВО» от 12.04.19).
На это и нацелен проект «Армата». Он подразумевает создание семейства боевых машин, главные из которых – танк Т-14 и БМП Т-15. Это принципиальный шаг в нашей военной истории: не только создание нового поколения бронетехники (где почти всегда мы были догоняющими), но и новый, нетрадиционный для нас подход к сохранению жизни военнослужащих.
При этом, как показывает опыт упомянутых войн, количество не менее важно, чем качество. Техники должно быть много, иначе ее приобретение бессмысленно как в военном, так и в экономическом плане. Нынешняя европейская практика закупки новой техники в микроскопических количествах – бессмысленное разбазаривание денег. Надо либо закупать много, либо не закупать ничего. Для сухопутных войск должно быть приобретено по несколько тысяч Т-14 и Т-15. В связи с этим возникает вопрос о целесообразности закупок БМП «Курганец» и БТР «Бумеранг». Возможно, это хорошие машины, но они построены по традиционным концепциям, которые ведут в конечном счете к огромным потерям. Не проще ли отказаться от них, перебросив все силы и средства на «Армату»? В еще большей степени это относится к БМПТ «Терминатор»: не проще ли использовать ту же Т-15 с универсальным боевым модулем? Возможно, «Бумеранг» нужен Росгвардии, но это другое ведомство и другая постановка вопроса.
Опыт последних войн показывает также, что артиллерия («Бог войны по-прежнему в фаворе», «НВО» от 18.01.19) отнюдь не утратила своей традиционной роли. При этом реактивная артиллерия становится важнее ствольной, поскольку обеспечивает гораздо больший поражающий эффект («Сохраняя божественный статус», «НВО» от 20.11.20). Россия имеет уникальное оружие – огнеметную РСЗО ТОС-1, которая по поражающим свойствам не уступает ядерному заряду малой мощности, только без вредных побочных эффектов (проникающей радиации и радиоактивного заражения).
Дополняют артиллерию ракеты. Во-первых, это ОТРК «Искандер» («Стратегическое оружие бедных», «НВО» от 17.08.18), своего рода заменитель авиации, способный эффективно поражать приоритетные цели. Впрочем, «Искандер» при очень высоких ТТХ имеет и очень высокую цену, поэтому его цели должны быть действительно приоритетными. Основную же часть армейских ракет составляют ПТУРы («Бороться с китайскими танками будет нечем», «НВО» от 21.12.18). Они на порядки дешевле «Искандеров». Как показывают нынешние локальные войны, ПТУРы (в первую очередь советского и российского производства) расходуются в бою в гигантских количествах и порой чуть ли не по отдельным солдатам.
С ПТРК никто не снимал их первоначальной задачи – борьбы с бронетехникой, в первую очередь с танками. Нашей армии они тоже нужны для решения данной задачи, особенно это относится как раз к ЦВО и ВВО. Но сейчас ПТРК становятся универсальным оружием, поэтому ПТУРы уже должны быть не только с кумулятивной, но и с другими типами БЧ. Их дальность может очень сильно варьироваться, иногда делая ПТУРы почти тактическими ракетами. Образцами такой ракеты являются израильский «Спайк-NLOS», японские Туре 96 и ММРМ. Нашим аналогом этих систем должен стать «Гермес», но он как-то слишком долго идет к принятию на вооружение.
Впрочем, собственно авиация армии тоже нужна. Ее у сухопутных войск отняли в начале ХХI века, что было категорически неправильно («Лучше разнотипность, чем дефицит», «НВО» от 13.03.20). Правда, в составе нынешних округов эта проблема как бы решается. Но не решается проблема нехватки боевых машин все в тех же ЦВО и ВВО.
Проблема борьбы с авиацией противника еще более насущна. Применительно к современной войне можно сказать, что ПВО много не бывает. С другой стороны, все ведущие армии мира давно привыкли воевать с такими противниками, у которых авиации нет. Но эти времена уходят в прошлое. Теперь авиация будет даже у партизанских формирований – беспилотная. Причем даже у партизан могут быть как кустарные, так и обычные БПЛА заводского производства. В первой половине 2020 года мы могли наблюдать прямо-таки эпические битвы между ЗРПК «Панцирь» российского производства ВС Сирии и ОАЭ против турецких боевых беспилотников «Анка» и «Байрактар» в Сирии и Ливии. По большому счету явного победителя битва не выявила. А вот во второй половине года «Байрактары», а также израильские «Харопы» устроили настоящую бойню армянским войскам, в том числе и ПВО («Армения – Азербайджан: 26 лет спустя», «НВО» от 27.11.20).
ПВО российских баз в Сирии уже несколько лет как бы успешно отбивает регулярные атаки БПЛА, организованных той же Турцией. Слова «как бы» добавлены здесь потому, что цена ЗУР ЗРК «Тор» и ЗРПК «Панцирь» вполне сопоставима (если даже не превышает) с ценой поражаемых ими беспилотников. Сейчас вроде бы появился вариант «Панциря» с маленькими и дешевыми ЗУР, предназначенными как раз для поражения БПЛА. Правда, до сих пор «Панцири» у нас поступают в ЗРВ ВКС в качестве «приложения» к С-400 («Войска мирного неба», «НВО» от 23.11.18), хотя средства борьбы с БПЛА гораздо актуальнее именно для войсковой ПВО. Возможно, здесь спасением будет ЗСУ «Деривация». Или «Тор-М2».
Боевые роботы
Наземные безэкипажные системы (роботы) развиваются не так быстро, как их «летающие коллеги», то есть БПЛА. Но и здесь тенденция очевидна: машины будут все активнее заменять людей на поле боя.
В настоящее время основными сферами действий роботов считаются различные виды разведки, борьба с пожарами, минами и взрывными устройствами, транспортировка людей и грузов. Развитие боевых роботов пока несколько отстает от разработок вспомогательных машин. Уже созданные боевые роботы используются для решения относительно простых задач (в первую очередь для охраны стационарных объектов). Как и в случае с БПЛА, для боевых наземных роботов не решена проблема обеспечения полностью надежной связи с оператором либо наличия программы автономных действий, гарантирующей, что робот не выйдет из-под контроля. Причем осуществлять дистанционное управление наземным роботом сложнее, чем БПЛА (из-за наличия складок местности и гораздо меньшей дальности прямой видимости). С экономической точки зрения наземные роботы значительно менее выгодны, чем БПЛА: они в гораздо меньшее число раз дешевле классической наземной боевой техники, чем БПЛА – дешевле самолета или вертолета.
Попытки создания телеуправляемых боевых машин в ряде стран (в том числе в СССР) велись еще в довоенный период, но реального успеха не принесли. Возобновился данный процесс в 1960-е годы. В войсках роботы появились лишь в ХХI веке, а объемы их поставок на несколько порядков ниже, чем объем поставок БПЛА.
В настоящее время в России разработаны универсальные роботы среднего размера МРК-27, «Соратник», «Платформа-М», способные нести различное вооружение. Более тяжелыми машинами того же назначения являются «Нерехта» и «Уран-9». К разведывательно-инженерным машинам относятся «Курсант», «Варан», РТК-05, «Торнадо», «Вепрь», «Кузнечик», «Мангуст». «Ураны» были испытаны в ходе боевых действий в Сирии. По концепции биоморфного робота разрабатывается «Рысь». Предпринимаются попытки создать танк-робот на базе Т-72, Т-90 и «Арматы». Пока, впрочем, все перечисленные машины остаются экспериментальными. Но по крайней мере наше отставание по наземным роботам не настолько сильно, как по беспилотникам.
Связь, РЭБ и прочее
Наконец, исключительно велика сегодня роль средств связи, РЭБ, разведки и управления. Россия сейчас стремительно наверстывает свое отставание в этих областях от США, Израиля, отчасти и от Китая (в том числе в беспилотниках). Однако сделать предстоит еще очень много. В частности, необходимо совмещение всех АСУ видов ВС и родов войск в единую систему, а также создание ударных БПЛА. С другой стороны, именно РЭБ лучше всего обеспечивает борьбу с БПЛА противника.
Укрепление обороны восточной части страны требует полного перевооружения существующих соединений и формирования некоторого количества новых. По-видимому, полного пересмотра требует сохранившаяся с советских времен концепция баз хранения и ремонта вооружения и техники (бхирвт), большая часть которых находится именно в ВВО. Они оснащены, как правило, крайне устаревшей техникой и находятся совсем рядом с китайской границей. В случае реальной войны они не станут основой для формирования новых частей за счет мобилизованного контингента, а просто достанутся китайцам. Нынешние бхирвт, безусловно, должны быть упразднены, а техника с них роздана союзникам (в первую очередь – сирийцам). Новые бхирвт необходимо создавать в тылу и оснащать современной техникой.
Самое главное – никогда не забывать, что для континентальной России сухопутные войска навсегда останутся главным гарантом ее безопасности. Никакие научно-технические революции этот факт не отменят.
Александр Храмчихин
Александр Анатольевич Храмчихин – независимый военный эксперт.
