Оценка Советского периода в истории России.

Зреют гроздья гнева. Пролетарские революции - это были только цветочки. Андрей Фурсов

XIX век прошел под знаменем прогресса, хотя к концу его возникла вполне ощутимая тревога - достаточно сравнить написанные на рубеже 1860-1870-х годов четыре самых известных романа Жюля Верна и написанные в 1890-е четыре самых известных романа Герберта Уэллса.


В предвоенный и военный периоды антипрогрессистские настроения усилились, хотя и не стали доминирующими, ну а «славное тридцатилетие» (1945-1975) стало триумфом прогрессистских идеологий и теорий. Казалось, еще чуть-чуть и весь мир войдет в царство прогресса: бедные страны существенно сократят отрыв от богатых. В самих богатых странах с бедностью будет покончено навсегда, научно-технический прогресс обеспечит бесконечный рост и социальный прогресс. Однако 1980-е и особенно 1990-е годы развеяли эти мечты и надежды.

Научно-техническая революция (НТР), плодами которой воспользовались, естественно, страны ядра капсистемы, резко увеличила и продолжает увеличивать разрыв между развитыми и слаборазвитыми странами. Основная масса последних все больше погружается в слаборазвитость и бедность - на этот раз без какой бы то ни было перспективы и надежды на то, чтобы вырваться туда, «где чисто и светло». Парадокс, но именно научно-технический прогресс последней четверти ХХ века похоронил надежды на прогресс социально-экономический. НТР и глобализация на рубеже ХХ-ХХI веков в мировом социальном раскладе и соотношении сил, сыграли роль, очень похожую на ту, что сыграли в XVI веке возникновение европейской (атлантической) мир-системы с ее новым разделением труда и военная революция. Они усилили сильных и ослабили слабых, лишив их надежд на улучшение своего положение.

Уже в 1980-е начинают появляться книги с названиями типа «конец прогресса», «фэнтэзи» вытесняет научную фантастику («science fiction»). В науке начинает акцентироваться роль вероятности, хаоса, случайности, точек бифуркации. В 1979 г. в «третьем мире» происходит революция впервые не только не под марксистскими или хотя бы левыми знаменами, но под религиозными, антипросвещенческими - хомейнистская мусульманская революция в Иране.


Если на Ближнем Востоке разворачивается исламский фундаментализм, то на Западе - рыночный. В 1979 г. к власти в Великобритании приходит Тэтчер - яркая представительница рыночного фундаментализма, который по-своему является не меньшим отрицанием геокультуры Просвещения, чем исламский фундаментализм.

В 1991 г. рушится СССР, а вместе с ним - Большой Левый Прогрессистский Проект Модерна, и еще одна огромная зона вылетает из прогресса. С этого момента в мире остается только одна версия «прогресса» - капиталистическая англосаксонская, ограниченная 15-20% мирового населения и осуществляющаяся за счет остальных 80-85%. Теперь, когда СССР нет, капитализм снова может показать зубы - и своим «пролам» и «мидлам», и чужим. Особенно афроазиатским и латиноамериканским, как это делалось в XIX - начале ХХ века Прогресс гипербуржуазии, космократии (Д. Дюкло) - это прогресс на костях 80-85% мирового населения. Речь, таким образом, идет о массе людей, обреченных стать сырьем в топке чужого прогресса.

Значит ли это, что нужно послушно лезть в эту топку? История дает однозначно отрицательный ответ таким логике и прогрессу. Исторические факты свидетельствуют, писал знаменитый социолог Б. Мур, что источники человеческой свободы и революционной борьбы за нее «лежат не только там, где видел их Маркс, в устремлениях классов к захвату власти, но возможно в еще большей степени в предсмертном реве класса, который вот-вот накроет волна прогресса».

Поздний капитализм движется, выталкивая из системы значительную часть промышленного пролетариата и среднего класса и создавая таким образом новые опасные классы, которые могут составить не менее 50% населения. Они противостоят верхушке не по линии «капитал - рабочая сила», а либо по линии «достойная жизнь - недостойная жизнь», либо «жизнь - нежизнь». Политика сменяется биологией, а экономика - моралью выживания. Это сеет семена такого социального гнева, по сравнению с которым пролетарские революции покажутся цветочками.

Подробно:
https://dzen.ru/a/ZQ3jkjd5KTrwkOVS

В марте независимый кандидат от штата Вермонт сенатор США Берни Сандерс представил законопроект о сокращении рабочей недели для американцев с 40 до 32 часов с сохранением уровня зарплаты и имеющихся льгот. Остальные часы трудящимся предложено оплачивать как сверхурочные. Вместе с президентом профсоюза работников автопрома Шоном Фейном они напомнили, что ещё в 1933 году в американском сенате обсуждался проект закона о 30-часовой рабочей неделе, отклонённый представителями крупного бизнеса. Вместо этого в 1940 году в стране была введена 40-часовая неделя, которая сохраняется последние восемь десятилетий.

С тех пор рост производительности труда в США превысил 400 процентов, но почти 30 млн человек сегодня работают более 60 часов в неделю, а свыше 50 процентов имеющих полную занятость – больше 40 часов. Несмотря на продолжительный труд, у среднестатистического американца реальная зарплата (то есть пересчитанная с учётом роста потребительских цен за эти десятилетия) на 50 долларов в неделю меньше, чем у его предшественника полстолетия назад.

«Печальная реальность такова, что американцы работают больше часов, чем жители большинства других богатых стран. В 2022 году американцы работали на 204 часа больше в год, чем сотрудники в Японии, на 279 часов больше, чем в Великобритании, и на 470 часов больше, чем в Германии», – пишет Сандерс.

По его мнению, сокращение рабочего времени должно происходить в США поэтапно в течение четырёх лет. Слушания по этому предложению уже прошли в сенатском комитете по здравоохранению, образованию, труду и пенсиям, который он возглавляет.

https://t.me/octagonmedia/17387