Полковник Ходаренок: для усиления ПВО России нужно воссоздать две воздушные армии
Глава МИД ФРГ Анналена Бербок поддержала в эфире ARD идею своего британского коллеги Дэвида Кэмерона о покупке Лондоном немецких ракет Taurus и передаче британских ракет Storm Shadow Украине. Насколько силы и средства противовоздушной обороны России готовы к отражению массированных ударов средств воздушного нападения противника - в материале военного обозревателя «Газеты.Ru» Михаила Ходаренка.
Интенсивность ударов только украинских беспилотных летательных аппаратов по объектам на территории России постоянно нарастает. К примеру, 10 марта украинский беспилотник был уничтожен в небе над поселком Форносово в Тосненском районе Ленинградской области. 11 марта четыре БЛА самолетного типа противника были уничтожены под Брянском и два - под Орлом. Накануне Минобороны России сообщило, что за сутки силами ПВО было поражено 130 украинских БЛА.
В связи с заявлениями министров иностранных дел ФРГ Анналены Бербок и Великобритании Дэвида Кэмерона не исключено, что в ближайшее время существенно возрастет и масштаб применения крылатых ракет воздушного базирования. Насколько готовы к этому российские силы и средства противовоздушной обороны и на что в плане усиления наших возможностей по обороне объектов страны и Вооруженных сил надо обратить внимание в первую очередь?
Поле управления
Некоторые представители российского экспертного сообщества при анализе боевых возможностей противовоздушной обороны обычно обращают внимание на отдельные тактико-технические характеристики тех или иных зенитных ракетных систем или комплексов. В первую очередь, разумеется, на дальнюю границу зоны поражения того или иного ЗРК. А она, между прочим, весьма сильно зависит от высоты полета цели и радикально отличается на больших и предельно малых высотах. К примеру, в стратосфере дальняя граница зоны поражения ЗРС/ЗРК может достигать и нескольких сотен километров, а на ПМВ (предельно малых высотах) едва превышает 20 км.
Такой взгляд на возможности ПВО достаточно поверхностный.
Именно это в совокупности и можно назвать полем управления.
Если таковое создано, то в границах объединения количество обрабатываемых воздушных объектов измеряется сотнями, число управляемых и взаимодействующих объектов (зенитных ракетных и радиотехнических частей, истребительных авиационных полков, подразделений РЭБ) составляет десятки, темп обновления данных о воздушной обстановке весьма высок, то есть задачи целеуказания и целераспределения в этом случае решаются с необходимой эффективностью.
Иными словами, при отражении ударов средств воздушного нападения в условиях сильного радиоэлектронного противодействия противника обеспечивается автоматизированное управление боевыми действиями подчиненных соединений, частей и подразделений. То есть ситуации, при которых несколько зенитных ракетных подразделений ведут огонь по одной и той же цели, а несколько других воздушных объектов преодолевают зону ответственности соединения ПВО без огневого воздействия, исключаются по определению. Кроме того, создаются практически непреодолимые препятствия для ведения «дружественного огня». То есть, когда у боевых расчетов есть полное представление о воздушной обстановке, открытие огня по своим самолетам исключается.
В настоящее время, и это следует иметь в виду для адекватной оценки обстановки, в прифронтовой полосе действуют, если так можно сказать, два органа, занимающиеся вопросами противовоздушной обороны, - войсковая ПВО и силы и средства противовоздушной обороны целого вида Вооруженных сил РФ - Воздушно-космических сил.
По этим причинам войсковую ПВО требуется глубоко интегрировать в единую автоматизированную систему управления, которая уже создана и функционирует под эгидой Командования ПВО/ПРО.
Сегодня зенитные ракетные бригады и подразделения Войсковой ПВО применяются в зоне специальной военной операции не в составе соединений, а рассредоточено, иногда в составе всего одной-двух СОУ (самоходных огневых установок) и ПЗУ (пуско-заряжающих установок). Напомним, что СОУ и ПЗУ могут самостоятельно вести огонь по воздушному противнику, чем существенно отличаются от зенитных ракетных дивизионов С-300/400.
Поскольку имеющиеся средства Войсковой ПВО не охвачены единым контуром управления и не интегрированы в единую систему управления, о централизованном целеуказании и целераспределении речи не идет. По этим причинам расчеты подразделений Войсковой ПВО (а уж тем более СОУ и ПЗУ) подчас не имеют полного представления о воздушной обстановке, а это создает самые благоприятные условия «для дружественного огня».
Поэтому вопрос скорейшей интеграции сил и средств Войсковой ПВО в единую и строго иерархическую систему управления стоит достаточно остро. К слову, командование этого рода войск уже включено в состав Командования ПВО/ПРО. Подчеркнем, что речи о какой-либо «оптимизации» зенитных ракетных бригад и других подразделений Войсковой ПВО не идет. У каждого рода войск все-таки свое предназначение.
Но должно быть сделано так - если командование тех или иных соединений Сухопутных войск принимает решение об усилении ПВО каких-либо объектов (группировок войск) и в этих целях отряжает даже одну СОУ (самоходную огневую установку), то по прибытию в район предназначения расчет СОУ должен включиться в «розетку» единой системы управления и получать все необходимые данные о воздушной обстановке и информацию целеуказания. То есть такой ситуации, к примеру, что прибыл, вышел в эфир, захватил какой-то воздушный объект на сопровождение, принял его за противника, обстрелял, а потом оказалось, что это свой самолет (да еще воздушный объект особой важности), не должно быть в принципе.
Армии ВКО
Что касается необходимости проведения крупных организационно-штатных мероприятий, связанных с усилением возможностей противовоздушной обороны страны и Вооруженных сил, то эта проблема не то чтобы назрела, а уже, можно сказать, и перезрела.
В 1998 году при слиянии двух видов Вооруженных сил - Войск ПВО и Военно-воздушных сил - были сформированы армии ВВС и ПВО. Но боевые задачи и предназначение у воздушных армий и отдельных армий противовоздушной обороны как были, так и остаются диаметрально противоположными.
Участвуя в операциях, воздушная армия решает следующие задачи: поражает объекты и авиацию противника, нарушает управление войсками и оружием; поражает резервы, воздушные и морские десанты; срывает перевозки войск и материальных средств; обеспечивает пролет и боевые действия других авиационных объединений и соединений; обеспечивает десантирование и боевые действия своих воздушных десантов; ведет воздушную разведку и РЭБ.
В свою очередь, отдельная армия противовоздушной обороны предназначалась для надежного прикрытия от ударов в воздухе административно-политических центров, объектов экономики и транспортной инфраструктуры, важнейших группировок войск в интересах сохранения их боеспособности и выполнения ими поставленных задач.
Поэтому в ближайшее время представляется крайне целесообразным разделить армии ВВС и ПВО в составе Воздушно-космических сил, то есть воссоздать воздушные армии и возродить на новой основе уже не отдельные армии противовоздушной обороны, а армии воздушно-космической обороны.
В этом плане важно действовать поэтапно, не стремиться к формированию армии ВКО сразу на всей территории страны, а в начале воссоздать хотя бы две воздушных армии (пункты постоянной дислокации - г. Москва и г. Ростов-на-Дону) и две армии ВКО (г. Санкт-Петербург и г. Ростов-на-Дону) на западных границах государства. Пока на территории европейской части страны имеется только одно оперативное объединение ПВО - 1-я армия ПВО/ПРО особого назначения, осуществляющая прикрытие столицы России, - г. Москва. И только одной этой армии явно недостаточно.
К этому надо добавить, что в настоящее время армии ВВС и ПВО возглавляют, как правило, авиаторы, а отнюдь не специалисты в области организации противовоздушной обороны. К тому же командиры-пилоты, причем по очень объективным причинам, весьма далеки от многих специфических вопросов в сфере автоматизации боевых действий, ведения радиолокационной разведки, организации зенитной ракетной обороны.
Авиаторы в ходе специальной военной операции сегодня сосредоточены на решении задач, присущих сугубо воздушным армиям, то есть нанесении по противнику бомбовых и ракетно-авиационных ударов. Вопросы, к примеру, зенитного ракетного прикрытия нефтеперерабатывающих заводов в Волгограде (Саратове, Нижнем Новгороде и т. п.) и мостовых переходов через Волгу если для пилотов и стоят, то далеко не на первом месте.
Предполагаемый состав армий воздушно-космической обороны на данном этапе, разумеется, может быть предметом обсуждения, но, как представляется, в составе армий ВКО непременно должны быть и истребительные авиационные полки. Поскольку наносить бомбовые удары по противнику - это одно дело, а осуществлять перехват воздушных объектов в АСУ или голосом штурмана наведения с пункта наведения - уже несколько другая задача. И навыки летного состава тут требуются совершенно другие.
Вполне возможно, что следует пересмотреть и так называемую численность, выделенную в настоящее время для частей и соединений ВКС, причем пересмотреть исключительно в сторону увеличения. Медлить, есть все основания полагать, с подобными вопросами не стоит. Вопрос стоит о национальной безопасности, причем стоит достаточно остро.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Биография автора:
Михаил Михайлович Ходаренок - военный обозреватель «Газеты.Ru», полковник в отставке.
Окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (1976), Военную командную академию ПВО (1986).
Командир зенитного ракетного дивизиона С-75 (1980-1983).
Заместитель командира зенитного ракетного полка (1986-1988).
Старший офицер Главного штаба Войск ПВО (1988-1992).
Офицер главного оперативного управления Генерального штаба (1992-2000).
Выпускник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил России (1998).
Обозреватель «Независимой газеты» (2000-2003), главный редактор газеты «Военно-промышленный курьер» (2010-2015).
Михаил Ходаренок