Важнейшая битва 2024 года может стать и самой малозаметной, пишет New Yorker. Следующие 12 месяцев Россия и Украина будут состязаться в восстановлении сил. И если Москва настроена уверенно, то судьба Киева висит на волоске чрезмерной самонадеянности Запада.
Джошуа Яффа
Россия 29 декабря нанесла удары по территории Украины, задействовав около 150 ракет и беспилотников. Атаки продолжились и в первые дни 2024 года — регулярно, один за другим бомбардировкам подвергались разные объекты. Целью всей этой масштабной кампании, очевидно, было ослабление украинской системы ПВО и уничтожение заводов и фабрик, производящих оружие дальнего действия. Год грядущий, по всей видимости, будет ознаменован подобными ракетными дуэлями, а не стремительными и принципиальными крупномасштабными маневренными боевыми действиями. Однако самая главная битва может в то же время оказаться и самой малозаметной. Следующие двенадцать месяцев Россия и Украина будут соревноваться в том, кто быстрее сумеет восстановить свои силы. Речь при этом идет не только о личном составе — но и о снарядах, ракетах и БПЛА.
Другими словами, едва ли какая-либо из сторон за этот год сможет одержать победу в конфликте, однако условия для победы вполне могут быть созданы. Если западные партнеры предоставят Украине необходимое вооружение, дадут денег и обучат военнослужащих ВСУ, то уже в следующем году Киев может одержать верх. Никаких гарантий этого, впрочем, нет. "Запад имеет все шансы проиграть эту войну из-за своей излишней самоуверенности", — говорит Джек Уотлинг (Jack Watling), исследователь сухопутных войн в Королевском объединенном институте оборонных исследований. С самого начала российской специальной военной операции Уотлинг совершил более десяти поездок на Украину с исследовательскими целями. "Я не делаю прогнозов, — сказал он мне. — Скорее, все зависит от того, что выберет Запад".
Украинское контрнаступление, начавшееся в июне и захлебнувшееся осенью, не принесло сколько-нибудь значимых территориальных приобретений, не говоря уже о коридоре к Азовскому морю. Это было его изначальной целью и могло бы поставить под угрозу контроль России над Крымом. На деле же, как следует из анализа Times, в сентябре 2023 года Россия контролировала на двести квадратных миль больше прежних украинских территорий, чем в январе-феврале. На Западе подобное развитие событий вызвало разочарование, которое повлекло за собой обвинения в адрес украинской стороны, всеобщее разочарование и пессимизм. Республиканцы в Вашингтоне искали такой повод, чтобы поставить под сомнение целесообразность оказания Украине дальнейшей помощи. В прошлом месяце спикер Палаты представителей Майк Джонсон после встречи с президентом Украины Владимиром Зеленским заявил: "Похоже, что администрация Байдена просит о выделении миллиардов дополнительных долларов без надлежащего надзора, без четкой стратегии победы и без ответов, которые, как мне кажется, американский народ должен получить".
Согласно недавним материалам, опубликованным в Washington Post, разочарованы по обе стороны Атлантики: американские чиновники считают, что их партнеры на Украине начали наступление слишком поздно и вели его слишком неэффективными методами. Украинские военные тем временем уверены: на Западе ожидают, что они будут воевать, как американские солдаты, но при этом не предоставляют им всех возможностей, которые есть у армии США. В ноябре прошлого года в интервью журналу The Economist главнокомандующий вооруженными силами Украины Валерий Залужный признал, что война зашла в тупик, заявив, что "глубокого и красивого перелома, скорее всего, не будет". Но, по его мнению, только существенное изменение технологического баланса войны может дать одной из сторон возможность склонить чашу весов в свою сторону. Украине для этого потребовалось бы многое. Например, значительное усиление своей воздушной мощи как в плане истребителей, так и по БПЛА; более надежные средства радиоэлектронной борьбы для противодействия создаваемым российскими войсками помехам; способность вести контрбатарейный огонь для обнаружения и поражения российских артиллерийских систем.
Возможности Украины на поле боя были ограничены не только тем, что предоставляли (или не предоставляли) западные партнеры, но и политическими решениями, считает Майкл Кофман (Michael Kofman), эксперт по российским и украинским вооруженным силам из Фонда Карнеги*. Например, администрация Зеленского превратила битву за Бахмут в политический символ. Украинские части воевали там всю весну и лето. В результате многие из наиболее способных и закаленных в боях военнослужащих не смогли принять участие в операциях в других местах. Украинское командование в конечном итоге выбрало стратегию наступления сразу по трем направлениям, надеясь истощить российские резервные части. Но в результате силы и артиллерия оказались еще больше рассредоточены. В проведении наступательных операций на юге, самом важном фронте, были задействованы менее опытные войска, только что прошедшие обучение. Когда первые попытки натиска не дали результатов Украина перешла к атакам более мелкими подразделениями. Это позволило сохранить личный состав и технику, но не привело к масштабному прорыву. "Украина не имела вариантов, которые было бы легко реализовать, — говорит Кофман. — Но наступление на трех направлениях не принесло результата".
Каковы бы ни были причины, провал наступления создал ряд проблем для Украины. По словам Кофмана, российские войска сейчас могут обладать определенными преимуществами, особенно в плане материально-технической базы, но в отрыве от общей ситуации они не могут сыграть решающей роли. Гораздо важнее единство, терпение и решимость тех западных стран, которые поддерживают правительство в Киеве. "Когда ваша способность продолжать борьбу настолько зависит от поддержки извне, вы также зависите от ожиданий и веры — или неверия — тех же самых иностранных государств в то, что вы способны достигнуть победы", — отмечает Кофман.
Самая большая опасность для Украины — этот тот факт, что пессимизм Запада становится своего рода "самоисполняющимся пророчеством". Николай Белесков, аналитик из киевского Национального института стратегических исследований говорит: "Скептики на Западе получили в свои руки очень весомый аргумент: где гарантия, что если мы выделим еще шестьдесят миллиардов, об одобрении которых Джо Байден просит Конгресс, то новые результаты будут иными?"
В то же время Кремль использовал 2023 год для того, чтобы переориентировать российскую экономику на изменившиеся условия с учетом военных расходов, и вкладывал миллиарды в производство вооружений и смежные отрасли. Траты на оборону составляют почти треть государственного бюджета на этот год, в течение которого российские заводы произведут до трех миллионов снарядов. Это больше, чем Украина получит от США и Европы вместе взятых. Уотлинг считает, что есть определенная ирония в том, что Россия, экономика которой слабее экономик многих стран НАТО, превосходит все государства Альянса по производству артиллерийских боеприпасов. В прошлом году Украина в основном использовала боеприпасы, произведенные еще до начала конфликта. "В этом году, — сказал Белесков, — мы начнем действительно ощущать последствия не принятых ранее решений".
Уотлинг вспоминает: еще летом 2022 года он встречался с представителями оборонных ведомств стран НАТО. Они спрашивали его, в чем нуждается Украина. Уотлинг назвал приблизительные цифры по количеству войск и боеприпасов. Как он сам рассказывает, этой зимой он провел еще одну встречу: "Я сказал им: „Мы говорили об этом больше года назад. Цифры не изменились. Мы только потеряли время". По его оценкам, прошлым летом Украина выпускала семь тысяч снарядов в день, а Россия — пять тысяч. Сегодня это соотношение резко изменилось в обратную сторону: на каждые две тысячи выпущенных Украиной снарядов приходится десять тысяч, выпущенных Россией. "Неспособность перевести демагогию в действия можно измерить количеством трупов", — говорит он.
На недавнем мероприятии в Кремле Владимир Путин улыбался, держа в руке бокал шампанского, и выглядел таким же хладнокровным и уверенным в себе, как и два года назад. Украина практически не производит собственного оружия, заявил он, и у нее "нет будущего". "А у нас есть", — добавил он.
"Путин может придерживаться своего курса, — считает Татьяна Становая, старший научный сотрудник Российско-Евразийского центра Карнеги*. — Он видит, что контрнаступление ВСУ провалилось, а западные партнеры не могут выделить Украине помощь в количестве, необходимом для кардинального перелома ситуации на фронте". Период неопределенности, похоже, закончился, и начался период стабильности. Теперь России остается только ждать. "Путин все время рассчитывал, что поддержка Украины носит временный характер и что России нужно стоять, пока Запад не устанет", — прокомментировал эту ситуацию один из представителей американских оборонных ведомств.
Таким образом, у Владимира Путина есть все причины чувствовать себя уверенно. И оборонительные позиции России выглядят устойчивыми — если только военное руководство не станет бросать личный состав и технику на зимнее наступление. Однако вероятность этого сохраняется. "Наши генералы вполне могут перепутать способность обороняться с возможностью снова пойти в атаку, — поделился источник в российском Минобороны. — Результаты таких действий вполне можно предсказать".
Политические цели Путина в отношении Украины в принципе не претерпели изменений. "Он не хочет брать Киев штурмом, — считает Становая. — Он хочет, чтобы руководство Украины само пошло на попятную. Для него речь никогда не шла о территории. Ему все равно, где будут проходить границы. Если Украина будет настроена мирно по отношению к Росси, то неважно, какая территория кому формально принадлежит — это все наша земля".
Но если Украина по-прежнему будет, по терминологии Путина, "анти-Россией", то ее нужно ослаблять, нанося один удар за другим. Это объясняет параллельное существование двух на первый взгляд противоположных явлений. Российский президент, как сообщает Times, заинтересован в переговорах о прекращении огня — однако беспрецедентные воздушные бомбардировки не прекращаются. Он предпочел бы первое, но второе — это способ продемонстрировать, чего стоит отказ от соглашения на российских условиях. "Путин считает, что желаемый им исход не только достижим, но и неизбежен, и должен быть реализован как можно быстрее", — говорит Становая. Предложения о прекращении огня могут быть использованы Россией для того, чтобы заставить западных политиков усомниться в необходимости дальнейших поставок оружия на Украину.
Ведь, как всегда считал Путин, реальный переговорщик в данном случае — не киевское правительство, а его союзники на Западе, в первую очередь США. Становая так определила послание российского президента своим визави на этот год: "Либо вы отказываетесь от поддержки Украины и идете на сделку с нами, либо мы все равно побеждаем Украину, уничтожая при этом множество жизней и миллиарды единиц вашей военной техники". Что же касается Запада, то, по словам Уотлинга, "времени у него остается в обрез".
* организация, выполняющая функции иностранного агента.