FP: официальная позиция западных лидеров по Украине сильно отличается от непубличной
В ходе обсуждения украинского конфликта на Мюнхенской конференции по безопасности обозначились две важные разделительные черты, пишет автор статьи в Foreign Policy. Во-первых, он отметил огромную разницу в позициях Запада и "остального мира". Во-вторых, лидеры очень по-разному высказываются о перспективах военных действий публично и в кулуарах.
Стивен Уолт
То, что государственные должностные лица говорят публично и за закрытыми дверями, потрясающе – и полно противоречий.
В этом году я впервые посетил Мюнхенскую конференцию по безопасности, так что меня теперь по праву можно считать членом вашингтонской внешнеполитической элиты. Я был рад такой возможности, и мне там понравилось. Однако не могу сказать, что после конференции текущее состояние дел в мире стало вызывать у меня более приятные чувства.
Конечно, в повестке дня этого мероприятия главное место занимал вооруженный конфликт на Украине, и в ходе коллективного обсуждения обозначились две важные разделительные черты.
Первый водораздел — это огромная разница в представлениях, повествовательных линиях и реакции между трансатлантическим сообществом с одной стороны и ключевыми странами глобального юга с другой. Некоторые важные средства массовой информации уже рассказали об этих расхождениях, а в новом докладе Европейского совета по международным отношениям содержатся убедительные данные опросов, подтверждающие это. Я был на нескольких заседаниях и закрытых обедах, где обсуждались эти вопросы, и дискуссии эти оказались весьма поучительными.
Упертые сторонники НАТО склонны представлять вооруженный конфликт на Украине как самый важный геополитический вопрос в сегодняшнем мире. Вице-президент США Камала Харрис заявила, что эти военные действия будут иметь "далеко идущие последствия", а руководитель одного американского аналитического центра назвал этот конфликт "точкой опоры XXI века". Отвечая на вопрос, чем могут закончиться боевые действия, министр иностранных дел Германии Анналена Бербок заявила, что без полного поражения России и вывода ее войск наступит "конец мирового порядка и конец международного права".
Короче говоря, согласно такой концепции, на Украине на кон поставлено будущее всего основанного на правилах порядка — и даже будущее самой свободы. Некоторые американские и европейские ораторы как будто состязались в том, чья речь будет больше выдержана в духе Черчилля. Они настаивали, что победе нет альтернативы, они отмахивались от опасной возможности эскалации, они призывали сторонников Украины дать Киеву все необходимое для достижения быстрой и решительной победы.
Остальной мир смотрит на это иначе. В Мюнхене никто не защищал Россию и президента Владимира Путина, а резолюция Генеральной Ассамблеи ООН с призывом уйти с Украины "немедленно, полностью и безоговорочно" была принята спустя несколько дней большинством в 140 с лишним голосов. Но государства, не входящие в трансатлантическую коалицию (в том числе, такие важные страны как Индия, Бразилия и Саудовская Аравия), не присоединились к западным санкциям против Москвы и не видят в этом конфликте приближение апокалипсиса, в отличие от большинства западных представителей. Атлантисты в Мюнхене были слишком заняты своей позицией, а некоторые участники выступили с резкой критикой. Я слышал, как руководитель одного западного аналитического центра укорял неприсоединившиеся страны, заявляя: "Эта конференция — не на тему нравственных противоречий".
На самом деле, понять такое расхождение совсем нетрудно. Во-первых, люди, живущие не на Западе, видят откровенное лицемерие в основанном на правилах порядке и в утверждениях Запада о том, что государства не должны нарушать нормы международного права. Их особенно раздражают притязания на моральное превосходство в этом вопросе. На их взгляд, западные державы не только устанавливают правила, но и с удивительной легкостью их нарушают, когда им выгодно. Неудивительно, что представители глобального Юга сразу же вспомнили про незаконное вторжение США в Ирак в 2003 году, спросив: где же тогда был основанный на правилах порядок? Аналогичным образом некоторые выступавшие отмечали, что западные страны, заявляющие о нарушении Москвой установленных после Второй мировой войны норм, запрещающих захват чужой территории силой, никоим образом не помешали Израилю захватить Голанские высоты и Западный берег реки Иордан, а потом аннексировать первые и создать поселения на втором. Против России теперь введены суровые санкции, что вполне понятно, но Израилю Соединенные Штаты оказывают щедрую экономическую и военную помощь, а также используют свое право вето, чтобы защитить страну от критики в Совете Безопасности ООН. Из-за столь вопиющих двойных стандартов высоконравственное позерство Запада вызывает только раздражение.
Далее, ведущие страны глобального Юга не согласны с мнением Запада о том, что будущее XXI века будет определяться исходом украинского конфликта. По их мнению, экономическое развитие, изменение климата, миграция, гражданские войны, терроризм, усиление Индии и Китая, и многое другое окажет гораздо большее влияние на будущее человечества, чем судьба Донбасса или Крыма. Они спрашивают, почему западные страны очень быстро нашли десятки миллиардов долларов, чтобы передать их Украине, но выделили совершенно недостаточно средств для проведения эффективной всемирной кампании вакцинации от COVID-19. Они задают вопрос, почему Украина сегодня круглосуточно и ежедневно в центре внимания, а гибель людей в странах Африки южнее Сахары, в Центральной Америке и в других неспокойных местах Запад почти полностью игнорирует. Они возмущаются, видя, как европейские страны с распростертыми объятиями принимают украинских беженцев, и вспоминая, с какой враждебностью они относились к беженцам из Сирии и Афганистана, где ситуация была не менее ужасной. А поскольку боевые действия затрагивают их интересы (например, из-за роста цен на продукты питания), они больше всего хотят, чтобы этот конфликт закончился, не желая помогать Киеву добиваться своих военных целей.
Умеренная позиция глобального юга вовсе не означает, что он пророссийский. Она означает, что эти страны просто пекутся о собственных интересах, как и все остальные. А еще она означает, что расхождения между Западом и так называемыми остальными никуда не исчезнут.
Вторая разделительная черта, которую я заметил в Мюнхене, лежит между публичным показным оптимизмом высокопоставленных лидеров и гораздо более пессимистическими оценками, которые можно услышать от в кулуарах. На самых важных мероприятиях, где выступали официальные лица типа Харрис, Бербок, госсекретаря США Энтони Блинкена, можно было услышать жизнеутверждающие рассказы о единстве Запада и о долгосрочных перспективах победы. Американский президент Джо Байден и украинский руководитель Владимир Зеленский поддакивали таким заявлениям во время неожиданного визита первого в Киев на прошлой неделе. Признавая, что впереди трудные времена, участники мюнхенской конференции сосредоточились на победе, которая когда-нибудь, да будет одержана.
А в кулуарах эти разговоры принимали более мрачный характер. На этих встречах не присутствовали высокие начальники из государственных органов власти, но все мои собеседники говорили, что боевые действия закончатся нескоро, а Украина не сумеет вернуть все утраченные территории (включая Крым), сколько бы помощи она в следующем году ни получила. На самом деле, все более страстные призывы предоставить Киеву больше оружия (танки, артиллерию, ракеты ATACMS и истребители) — это не более чем осознание того, что Украина в более отчаянном положении, чем об этом пишут ведущие СМИ. Большинство моих собеседников говорили, что ситуация зайдет в тупик, а через несколько месяцев придет к прекращению огня. Западная помощь не нацелена на победу, а следовательно, истинная ее цель в том, чтобы Киев в свое время мог заключить более благоприятную для него сделку.
В таком расхождении между официальным оптимизмом и негласным реализмом нет ничего удивительного. Лидер страны, ведущей военные действия, обязан поддерживать боевой дух в обществе (а также сплоченность альянса). А это значит, что на публике он должен рассказывать оптимистическую историю. Если выражать уверенность в успехе и обещать сражаться столько, сколько нужно, это может убедить противника пересмотреть свои собственные военные цели. Даже если ты считаешь, что пришло время договариваться, говорить об этом вслух нельзя, поскольку такие заявления ослабят твои переговорные позиции, и результат для тебя в итоге будет менее благоприятным.
Но меня тревожит вот что. Администрация Байдена на словах все активнее поддерживает Украину, а нам обещает некий голливудский хэппи-энд. Визит Байдена в Киев был смелым шагом, продемонстрировавшим его упорство и личную решимость помогать Украине. Но этой поездкой он еще прочнее и заметнее связал свои политические перспективы с исходом этого конфликта. Если Байден не сделает то, что обещал, то демонстрация сегодняшнего американского лидерства через год будет гораздо менее убедительной. Если в феврале 2024 года кровопролитные военные действия будут продолжаться, выход из тупика не будет найден, а Украину будут уничтожать как и прежде, от Байдена потребуют сделать больше либо предложить план Б. С учетом обещанного им, любой результат, кроме полной победы, будет выглядеть как поражение. А если Китай решит оказать России больше помощи, Байдену придется вводить дополнительные санкции против второй в мире экономики. Это вызовет новые проблемы в цепочках поставок и поставит под угрозу начавшееся неустойчивое восстановление экономики. При таком развитии событий кандидаты в президенты от республиканцев будут облизываться (особенно один из них) и радостно оценивать свои шансы на победу.