Минул год со дня кончины выдающегося конструктора
Это заметки о мужестве и дальновидности выдающегося конструктора ПЛ Сергея Никитича Ковалева, по проектам которого построено без малого 100 субмарин с межконтинентальными баллистическими ракетами, решительно выступившего за продолжение постройки ПЛ проекта 667БДРМ – основы сегодняшних МСЯС.
Сегодня мне хотелось бы обратить внимание на уроки истории создания АПЛ с баллистическими ракетами межконтинентальной дальности. Они получили название ракетные подводные крейсера стратегического назначения – РПК СН. Материалом для написания послужили воспоминания участника работ по обоснованию комплекса Д-9, моего однокурсника А. А. Токмакова, эпизоды книги академика С. Н. Ковалева «О том, что есть и было…», книги академика Ю. С. Соломонова «Ядерная вертикаль» и личные впечатления.
«Необъявленный тендер»
Создание ракетных ПЛ сопровождается большим количеством проблем, и, к чести наших ученых, специалистов и конструкторов, они, как правило, решаются успешно, хотя и не всегда своевременно. Мне хотелось бы коротко поведать об истории решения важнейшего, как показала жизнь, вопроса о типе межконтинентальной ракеты для ПЛ и способе ее старта. За весь период создания таких ПЛ у нас было принято три определяющих решения, чему и посвящено данное изложение фактов. Представляется, что вникнув глубоко в эти факты, можно взвешенно оценить перспективность того или иного пути.
1962 год. Карибский кризис – мощный импульс к энергичным мерам ускорения развертывания БР межконтинентальной дальности. Создание «вероятным противником» рубежных стационарных систем освещения подводной обстановки сводило на нет сдерживающий потенциал ракетных ПЛ с дальностью стрельбы 1500–2500 километров. В 1963 году Комиссия по военно-промышленным вопросам (ВПК) по указанию политического руководства страны ставит задачу разработать аванпроект ракетного комплекса (РК) Д-9 с жидкостной ракетой большой дальности стрельбы и выполнить проработки его размещения на ПЛ. Разработчиком аванпроекта РК определили СКБ-385 (ныне ОАО «Государственный ракетный центр имени академика В. П. Макеева»). Проектные проработки ПЛ поручены ЦКБ-16 и ЦКБ-18, а надводного носителя – ЦКБ-17. Впервые в отечественной практике для решения принципиальных вопросов системы «оружие – носитель» привлечены головные институты трех ведомств: ЦНИИ-88 (Миноборонпром), ЦНИИ-45 и ЦМНИИ-1 (Минсудпром), 1, 24 и 28-й институты МО СССР (ВМФ).
В конце 1963 года НИР «Проектно-исследовательская работа по обоснованию кораблей флота с РК Д-9» закончена. ЦНИИ-45 рекомендовал: дальность – 9000 километров, число ракет – 16–24, одновальная атомная ПЛ, мощность – 40 мегаватт. Главный конструктор РК В. П. Макеев признал эти результаты убедительными и пригласил институт войти в состав участников разработки аванпроекта. Но конкуренция разработчиков – признак не только рыночной экономики. Она существовала и в советское время как среди проектантов ПЛ, так и между создателями ракет – В. Н. Челомеем, В. П. Макеевым и другими. Достаточного опыта создания морских ракет для ПЛ со стартом из-под воды не было. Предлагались в основном сухопутные ракеты.
С. Н. Ковалев: «На одном из совещаний В. Н. Челомей обратился ко мне с предложением принять для подводной лодки ракету, длина которой соизмерима с длиной подводной лодки, а пускать ее следовало, поставив подводную лодку вертикально («на попа»). Естественно, я сказал, что это невозможно». Затем московское ОКБ-52 (руководитель В. Н. Челомей) предложило поставить на ПЛ и надводные корабли доработанную наземную твердотопливную ракету УР-100 (дальность – 11 000 километров, но массогабариты примерно в 1,5 раза больше, чем у ракеты комплекса Д-9, сухой старт из транспортно-пускового стакана с зазором между ним и шахтой примерно 0,5 метра).
Авторитет ОКБ и лично В. Н. Челомея были столь высоки, что ВПК поручила проработать и этот вариант, причем в разных исполнениях (погружаемые стартовые площадки, ДЭПЛ и надводный корабль). За головными институтами – сравнение вариантов и рекомендации. Именно этот «необъявленный тендер» и стал ареной столкновений принципиально различных мнений. ЦНИИ-45 последовательно убедил с помощью ГСПИ «Союзпроектверфь» и ЦНИИ ТС в неоптимальности предложенных вариантов стартовых площадок, показал проблемы размещения УР-100 на ДЭПЛ. Надводный вариант отпал сам собой по понятным причинам. В оппонентах оставался ЦНИИ-88, находящийся в одном ведомстве с СКБ-385 и ОКБ-52. После горячих дискуссий стало понятно, что ЦНИИ-88 на морской прописке УР-100 настаивать не будет.
В итоге на заседании Совета обороны политическим руководством, вникнувшим в техническую суть вопроса, было принято решение идти по пути создания РК Д-9 на базе жидкотопливной ракеты в варианте В. П. Макеева, что и было впоследствии реализовано на ПЛАРБ семейства 667Б – сегодняшней основе российских МСЯС.
На бога надейся…
Прошло около десяти лет. И вновь на повестку дня встает вопрос о РК с твердотопливной ракетой. На этот раз политическое руководство страны (Д. Ф. Устинов – фактически руководитель военно-промышленного комплекса) приняло решение о создании РПК СН проекта 941 третьего поколения на базе новой твердотопливной ракеты РК Д-19. Ракетоносец проекта 941 в постройке. На повестку дня всплывает вопрос о целесообразности продолжения строительства жидкотопливных ракетоносцев второго поколения. К этому времени готов проект 667БДРМ с жидкостной ракетой РК Д-9 РМУ.
С. Н. Ковалев: «По технологическому циклу и техническому обеспечению строительство этих лодок (941 и 667БДРМ. – Авт.) было не лимитировано. Учитывая эти обстоятельства, при всей моей приверженности к твердотопливным ракетам я был сторонником одновременного строительства ракетоносцев проектов 667БДРМ и 941… К счастью или несчастью, но сторонники строительства и ремонта ракетоносцев 667БДРМ, в том числе и я, оказались правы… Этот печальный опыт показал, что при рассмотрении проблем подобной важности и многогранности нужна не только красивая решительность, но и осмотрительность, которая, если Бог даст, окажется излишней. А если Он не даст? На этот раз не дал, и осмотрительность оправдалась».
ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова (ЦНИИ-45), ЦНИИМАШ (ЦНИИ-88) и другие ведомства также поддерживали вариант одновременного строительства.
После длительных обсуждений решение принято – строить РПК СН проектов 941 и 667БДРМ одновременно.
Все ясно уже сегодня
Прошло немногим более десяти лет и ПЛ проекта 667БДРМ становятся основой сегодняшних МСЯС, пройдя соответствующую модернизацию с целью продления срока службы и повышения боевой эффективности.
В середине 90-х после неудачных пусков новой твердотопливной ракеты Макеевского ракетного центра возникает вопрос о создании нового РПК СН на базе твердотопливной ракеты, унифицированной с наземным вариантом с сухим стартом из транспортно-пускового стакана.
Сегодня этот вариант хорошо освещен в СМИ и заявлениях руководителей МО, ВМФ и других. Это РПК СН типа «Борей» с ракетой «Булава-30». Состояние дел на момент написания данной статьи известно.
В постсоветский период головные институты корабле- и ракетостроения в основном не были задействованы в борьбе концепций. Важной была позиция проектанта РПК СН – ЦКБ МТ «Рубин». В своей книге «Ядерная вертикаль» (Москва, 2010 год, «Интервестник») генеральный конструктор МИТа Ю. С. Соломонов от лица главного героя повествования Ю. С. Соломатова рассказывает: «Центральное конструкторское бюро морской техники… обладало непререкаемым авторитетом во властных структурах. Возглавляемое многоопытными руководителями, действительно много сделавшими в области обеспечения безопасности страны, конструкторское бюро, однако, к концу ХХ века, оставаясь монополистом в своей области, практически исчерпало свой творческий потенциал из-за отсутствия плодотворной идеи…»
На совещании с руководителями ЦКБ Ю. С. Соломатов отметил, что речь идет об исключении воздействия горящего топлива на конструкцию шахты во время пуска ракеты из подводного положения. Говорилось о применении пускового контейнера, «в котором ракета эксплуатируется в течение всего жизненного цикла». Эта идея в принципе очень схожа с тем, что было отвергнуто в начале 60-х годов при сравнении морской жидкостной и сухопутной твердотопливной УР-100.
«То, о чем я рассказал, безусловно, важно, но тем не менее это частность. Более общим является отказ от строительства сверхтяжелых крейсеров, что само по себе связано с характеристиками размещаемой в них ракеты. Гигантизм в строительстве подводных кораблей со стратегическим оружием был, на наш взгляд, абсолютно необоснованным, если говорить о боевой эффективности системы вооружения. Анализ, проведенный институтом, убедительно доказывает, что того же результата можно достичь гораздо меньшими материальными стоимостными затратами, что в конечном счете приведет к существенному уменьшению габаритов крейсера и его водоизмещения. Хотелось бы услышать ваше мнение по затронутым вопросам», – завершил Ю. С. Соломатов».
Как следует из дальнейшего описания, воцарилась тягостная тишина. Затянувшуюся паузу прервал генеральный конструктор, руководитель и непосредственный участник создания нескольких поколений РПК СН: «Мы всю жизнь боремся с проблемой защиты нашего «железа» от пагубного воздействия огнедышащего дракона – стартующей ракеты, а они хотят быть настолько деликатными, что сделав дело, даже не лишат нас девственности. Это же замечательно». Сказано образно и не без юмора, но нам никогда не узнать истинный смысл этих слов.
А вот что касается отношения к ракетному топливу, приведу фрагмент из этой же книги С. Н. Ковалева: «Требования к топливу различных ступеней очень жесткие. Оно должно быть энергетически весьма эффективным, должно соответствовать нужным характеристикам по времени горения заряда и температуре, не должно быть взрывоопасным при внешних воздействиях… не должно растрескиваться со временем (что приводило бы к взрыву при пуске ракеты)… Я совсем не специалист в этой области и не претендую на точность и полноту изложения, но общаясь с создателями твердых топлив, я понял, что это дело очень ответственное, сложное, опасное и не имеет однозначных решений».
Мне не довелось, к сожалению, быть участником этой исторической встречи, хотя было что сказать. Мнение ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова по поводу нового варианта РПК СН изложено в 1999 году в заключении по одному из вариантов технического проекта 955. Институт отмечал, что РК «Булава-30» базируется на прогрессивных технических решениях. Однако учитывая раннюю стадию разработки комплекса, имеется определенный технический риск срыва сроков, особенно с учетом неполноты и нестабильности финансирования. С учетом этого предлагалось продолжить работы по РК «Булава-30», ориентируясь на сдачу головного корабля после 2010 года, а пока, не откладывая, приступить к постройке РПК СН на базе имеющегося задела по корпусам проекта 971 (МЦПЛ. – Прим. ред.) и жидкостных ракет РК Д-9РМУ.
Это мнение озвучивалось в 1999 году на заседании Военно-промышленной комиссии под руководством тогдашнего председателя правительства РФ В. В. Путина (правда, в его отсутствие), специальных совещаниях Госкомоборонпрома РФ и других. Ответ один: «На переправе коней не меняют». Что ж? Надо признать: либо институт неправ, либо его аргументы не были достаточно убедительными.
И вот наступил 2012 год. Готовые «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский» ждут решения о принятии на вооружение «Булавы». По заявлению (РИА Новости 9 февраля 2012 года) командования ВМФ «стратегические субмарины проекта 955 должны стать основой морских стратегических сил России после 2018 года». А РПК СН проекта 667БДРМ даже после серьезной модернизации и ремонта имеют остаточный срок службы меньше срока службы «Синевы» и ее модификации «Лайнер».
Утверждение же о том, что «гигантизм в строительстве подводных кораблей со стратегическим оружием был, на наш взгляд, абсолютно необоснованным, если говорить о боевой эффективности системы вооружения», по-прежнему остается актуальным. И вопрос этот ждет своего решения.
В контексте с этим нельзя не упомянуть о выводах исследовательской службы конгресса США. В отчете, опубликованном в марте 2010 года, обращается внимание ВМС на необходимость обезопасить бюджет военного кораблестроения от возможного его поглощения программой создания SSBN(X) с 24 БР «Trident II» D5 для замены АПЛ типа «Ohio». В принятой в 2010 году 30-летней программе кораблестроения стоимость каждой АПЛ SSBN(X) оценивается в шесть-семь миллиардов долларов. Предлагается рассмотреть вариант АПЛ меньшего водоизмещения с 16 БР, аналогичных по габаритам БР «Trident I» С4. Утверждается, что водоизмещение может быть уменьшено на 30 процентов и более, если новая АПЛ будет создаваться на базе проекта АПЛ типа «Вирджиния». При этом стоимость оценивается в 3–3,5 миллиарда.
Вопрос уменьшения затрат на создание новых стратегических АПЛ рассматривается и в Великобритании. В частности, указывается на уменьшение размеров ракетных шахт и количества БР на перспективной АПЛ с 16 до восьми.
Имеются также предположения о том, что проект китайской стратегической АПЛ типа 094 «Jin» создан на базе проекта многоцелевых АПЛ типа 093 «Shang». Жаль, что шесть-семь лет назад предложение ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова о необходимости изучения вопроса об унификации платформы ПЛ различных назначений не было «услышано» ни ЦКБ, ни ВМФ.
Что бы сказал сегодня этот неизменно дальновидный и глубоко и системно оценивающий ситуацию конструктор-академик? Уверен, что Сергей Никитич призвал бы к осмотрительности и оценке далеко идущих последствий той «красивой решительности», о которой он написал в своей удивительно поучительной книге.
Справка «ВПК»
Сергей Никитич Ковалев родился 15 августа 1919 года в Петрограде. В 1943 году после окончания кораблестроительного института был направлен на работу в Центральное конструкторское бюро № 18 (ныне Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин»). В 1948-м переведен в СКБ-143 на должность помощника главного конструктора. C 1954 года – главный конструктор ПЛ проекта 617, с 1958-го – главный (впоследствии генеральный) конструктор атомных подводных лодок и подводных крейсеров стратегического назначения проектов 658, 658М, 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667БДРM и 941.
Дважды Герой Социалистического Труда (1963, 1974), лауреат Ленинской премии (1965) и Государственной премии СССР, РФ (1978, 2007), кавалер четырех орденов Ленина (1963, 1970, 1974, 1984), кавалер ордена Октябрьской Революции (1979), действительный член Российской академии наук (1991, АН СССР – с 1981), доктор технических наук. Умер 24 февраля 2011 года.
Валентин Пашин, инженер-кораблестроитель, академик РАН
Опубликовано в выпуске № 7 (424) за 22 февраля 2012 года