Российское военное вмешательство в Сирии является серьезным заявлением о новом стремлении Москвы господствовать на Ближнем Востоке.
Но помимо быстрой развязки гражданской войны, военачальники НАТО теперь видят в нем более масштабную стратегическую игру России Владимира Путина, нацеленную бросить вызов Западу в непосредственной близости к его собственным владениям. По словам высокопоставленного гражданского представителя НАТО, Средиземноморье «опять становится спорным пространством».
«Мы должны быть готовы к присутствию России [в Сирии] как к долгосрочному фактору», — сообщил в понедельник Financial Times заместитель генерального секретаря НАТО Александр Вершбоу (Alexander Vershbow) в преддверии самых крупных с 2002 года военных учений НАТО Trident Juncture, которые в течение следующих двух недель будут проходить в западной части Средиземного моря.
Развертывание российских войск для борьбы с антиасадовскими повстанческими силами является прямым вызовом Западу. Между тем, постоянное, носящее подрывной характер присутствие Москвы к югу от Босфора, по словам г-на Вершбоу, выдвигает долгосрочные задачи: «[Необходимо] думать о более широких последствиях наращивания российских сил в Восточном Средиземноморье и потенциале этих авиабаз».
С конца холодной войны в Средиземном море не наблюдалось какого-либо значительного российского присутствия. А имевшая до недавнего времени место нехватка инвестиций в приходящий в упадок Черноморский флот, базирующийся в Крыму, заставляла многих военных стратегов упускать из виду весь театр военно-морских действий, который бы мог заинтересовать Москву.
Обновленное присутствие России может стать весьма разрушительным: вся южная граница НАТО оказывается открытой провокациям со стороны России, которые грозят ограничить «свободу судоходства», позволяющую НАТО быстро и легко развертывать военные активы.
Для США, например, это может затруднить возможность легкой переброски морских сил в Персидский залив. При таких условиях решение НАТО вмешаться в ливийский конфликт в 2011 году было бы гораздо труднее спланировать.
Возможны и другие последствия: в результате возвращения России в Средиземное море вся Европа внезапно оказывается в диапазоне ее быстро развивающегося арсенала крылатых и баллистических ракет морского базирования.
Ввиду продвижения флота дальше на юг, недавно подписанное соглашение России с Кипром, предоставляющее право на место стоянки ее военно-морским судам, также бросает очередной вызов Западу.
Теперь у российских наблюдателей и специалистов по радиоэлектронной борьбе есть все шансы на законных основаниях регулярно находиться в непосредственной близости к базе ВВС Великобритании в Акротири, где располагается одна из самых важных натовских станций прослушивания.
«Развертыванием войск в поддержку Асада история явно не заканчивается, — считает Джонатан Эяль (Jonathan Eyal), международный директор Королевского Объединенного института оборонных исследований в Лондоне. — Это действительно фундаментальный сдвиг позиции России, рассчитанный на длительный срок».
Россия не только начала масштабное пополнение снаряжения на объектах в Латакии и Тартусе, она впервые со времен холодной войны приступила к восстановлению своего средиземноморского флота.
Чиновники НАТО признают, что у них нет «южной стратегии», соответствующей недавним усилиям альянса в Восточной Европе, где им был разработан ряд ответных мер, предназначенных для борьбы с российской агрессией после ее вмешательства в Восточную Украину.
В период подготовки к проводимому два раза в год саммиту альянса, который должен пройти в Варшаве в июле следующего года, эти вопросы окажутся в центре обсуждения.
«Со времен аннексии Крыма мы работали над обеспечением гарантий для наших союзников, а теперь мы должны посмотреть, как эти гарантии послужат сдерживанию, — заявил верховный главнокомандующий ОВС НАТО генерал Филип Бридлав журналистам в Трапани на острове Сицилия во время церемонии открытия учений. — Мы не уверены, с чем именно нам предстоит работать в будущем... и нам следует быть хорошо осведомленными о том, что происходит на границах НАТО».
В Trident Juncture до начала ноября примут участие 36 тысяч военных, 140 самолетов, 60 кораблей и 30 стран. И это не случайность — несмотря на осторожные публичные заявления НАТО — что мероприятия пройдут именно в Средиземном море.
«Мы учли многие из недавно возникших угроз», — говорит генерал Дени Мерсье (Denis Mercier), бывший глава французских военно-воздушных сил и нынешний верховный главнокомандующий по трансформации сил НАТО — должность, на которой он отвечает за оказание помощи войскам НАТО в процессе подготовки и адаптации.
Серьезный вызов, брошенный Россией НАТО, безусловно, повлиял на учения. Стратегия Москвы основана на том, чтобы схлопывать наши защитные «пузыри», считает один из высокопоставленных представителей НАТО.
«Мы рассматриваем это как [часть] их общей доктрины. В Калининграде, в оккупированном Крыму — который они превращают в крепость — а теперь и в Сирии мы наблюдаем аналогичное сосредоточение сил, предназначенное остановить свободу действий НАТО и его навигации».
Так, средиземноморский флот России изобилует самыми мощными отечественными зенитными ракетами — системами С-300 — которыми снабжены чуть ли не все, даже самые небольшие суда. Для НАТО это создает то, что военные тактики называют проблемой закрытия зоны доступа — бесполетной зоны — только направленной против Запада.
Таким образом, НАТО впервые придется проводить учения в отсутствии полного контроля за небом.
«Это нечто совершенно новое, — говорит генерал Мерсье. — Сейчас сложилась ситуация, когда мы тренируемся в такой обстановке, при которой у НАТО нет гарантированного баланса военных сил».
Сэм Джонс (Sam Jones)
