К обоснованию этого решения причастно прежнее командование РВСН
В № 34 еженедельника «ВПК» было опубликовано сообщение, в котором приведено мнение бывшего командующего РВСН генерал-полковника Николая Соловцова относительно перспектив боевых железнодорожных ракетных комплексов(«БЖРК возвращаются, но будут другими»), где он льет крокодиловы слезы по поводу уничтожения в 90-х под давлением США российских БЖРК.
Американцы, видите ли, сначала добились от российских властей, чтобы БЖРК не катались по стране, а стояли на приколе, а потом уговорили Россию окончательно уничтожить эти комплексы. Но ведь именно Соловцов был инициатором и основной движущей силой их вывода из боевого состава войск и постепенной утилизации.
Официальной причиной снятия БЖРК с вооружения назывались устаревшая конструкция, высокая стоимость воссоздания производства комплексов в России (изначально они изготавливались на Украине) и преимущества мобильных пусковых установок на базе колесных тягачей.
По словам Николая Соловцова, вывод БЖРК из состава РВСН был вызван тем, что комплекс выработал свой ресурс. «Недопустимо содержать на вооружении ракетные комплексы с выработанным ресурсом. С ядерным оружием шутить нельзя, иначе беды не оберешься», – подчеркивал генерал.
Но то же самое можно было отнести и к более старым ракетам УР100Н (РС-18Б, SS-19 Stilleto) и Р-36М (РС-20А, SS-18 Satan).
МБР «Молодец» РТ-23 УТТХ (РС-22Б и РС-22В, SS-24 Scalpel) прошли испытания в 1985–1987 годах и были приняты на вооружение в составе БЖРК в 1989-м. Испытания РС-18Б выполнялись в 1977–1979 годах и на боевое дежурство они поступили в 1980-м, то есть почти десятью годами раньше. По минимальной оценке, к настоящему времени «соток», как называют эти ракеты в войсках, должно было сохраниться в составе РВСН порядка 70–100 штук.
РС-20А – не менее старая ракета. Ее испытания и постановка на боевое дежурство были выполнены практически одновременно с РС-18Б. Производилась она, как и «Молодец», на Украине. РС-20А постоянно модернизировалась, сроки ее эксплуатации после учебно-боевых и коммерческих пусков (конверсионных РН «Днепр») неоднократно продлялись. Тем не менее можно предположить, что относительно новый вариант РС-20В (Р-36М2 «Воевода») был принят на вооружение одновременно с «Молодцом» и составляет ныне до половины тяжелой российской группировки МБР. Максимально продленный срок эксплуатации всех РС-20 истечет примерно к 2020 году, если вновь не будет продлен. Тем самым «Молодец» никак не старее и «сотки», и «Сатаны».
Соловцов заявлял также, что отказ от железнодорожных комплексов будет компенсирован вводом в боевой состав нового ракетного комплекса «Тополь-М» шахтного и мобильного базирования.
Что ж, на сегодня преимущества шахтного базирования перед подвижным на первый взгляд достаточно очевидны. Выживаемость первых в условиях нанесения ядерного удара существенно выше. Для уничтожения одной МБР, находящейся в амортизационной системе шахты, потребуется не менее двух ядерных боезарядов, причем доставляемых к цели с высокой точностью, а при защите позиционного района системами ПРО – и того выше.
Мобильность подвижных «Тополей-М» ограничена определенным радиусом вокруг их основной базы. Наивно думать, что при современных средствах космической разведки металлический объект длиной более 24 метров, диаметром около 3,5 и высотой почти 5 метров, к тому же выделяющий большое количество тепла и электромагнитного излучения, можно будет спрятать.
Разветвленность железнодорожной сети обеспечивает БЖРК по сравнению с грунтовыми комплексами большую скрытность. В свое время, когда американцы планировали создание своего железнодорожного комплекса, они провели специальные исследования. Оказалось, что при рассредоточении 25 составов, в два раза превышающих количество комплексов, которые имела на вооружении Россия, на участке железной дороги протяженностью 120 тысяч километров (это намного меньше главного пути российских железных дорог) вероятность поражения американского БЖРК составит всего 10 процентов при использовании 150 российских МБР типа «Воевода».
Если и принимать во внимание какую-то весомую причину отказа от боевых железнодорожных комплексов российским военным руководством, то это большие финансовые затраты на их эксплуатацию.
Из заявленных планов производства МБР «Тополь-М» нетрудно предположить, что к 2015 году новыми ракетами будут вооружены только две ракетные дивизии – 54 мобильные пусковые установки и 76 шахтных. Возможен ли ответный удар после налета сотен «Минитменов» и не слишком ли расточительно мы односторонне сокращали свой ракетно-ядерный потенциал?
Сохранение, пусть даже с проведением модернизации и испытаний, 36 пусковых установок БЖРК с ракетами, каждая из которых несла 10 боезарядов, превышающих по мощности в 25–27 раз сброшенные на Хиросиму, несмотря на все возможные коллизии, было бы далеко не худшим (по критерию «эффективность-стоимость») вариантом. По крайней мере он не имел бы в виду уничтожение одних вполне боеспособных ракет на фоне необходимости ускоренного производства других.
Напомним, что БЖРК был принят в опытную эксплуатацию в феврале 1983 года, то есть 30 лет назад. Без сомнений, его создание стало впечатляющей победой отечественной оборонной промышленности. В наши дни эта система оружия была бы далеко не лишней.
Юрий Зайцев, ветеран РВСН, действительный академический советник Академии инженерных наук РФ
Опубликовано в выпуске № 37 (505) за 25 сентября 2013 года
