"Украинская правда": офицеры ВСУ боятся сообщать правду о ситуации на фронте
Украинские офицеры боятся сообщать командованию новости о печальном положении дел на фронте, потому что их уволят, пишет "Украинская правда". Россия стремительно продвигается, а в управлении ВСУ царит хаос и неразбериха.
Роман Кравец
Тарас Чмут, руководитель фонда "Вернись живым", подробно рассказал о серьезных проблемах на фронте.
Во время очередного интервью "Украинской правде" Чмут несколько раз подчеркивает, что властям необходимо срочно принимать сложные и непопулярные решения для исправления ситуации на поле боя.
"Откладывая принятие закона о мобилизации, адекватных кадровых назначениях, поддерживая амбиции отдельных офицеров иметь более крупные подразделения, плодя ошибки, мы создали хаос в управлении войсками", — объясняет волонтер, сдерживая эмоции.
В новом интервью "Украинской правде" Тарас Чмут объясняет, почему России удается так активно наступать. В нем оцениваются угрозы для Херсона, Днепропетровска, Харькова и Запорожья. Он говорит о боязни чиновников в армии сообщать правду наверх.
Он критикует страны НАТО за слабость, говорит об опасности замораживания конфликта. Он также предполагает, что в следующем году может быть запущен переговорный процесс по прекращению российско-украинского противостояния.
"Мы продолжаем отступать, и никто ничего не может с этим поделать из-за хаоса в управлении"
"Украинская правда": В связи со сменой власти в Соединенных Штатах Америки в начале следующего года, а также постепенным изменением риторики украинских властей и некоторых европейских лидеров, в обществе существуют другие ожидания на 2025 год. Считаете ли вы, что мы движемся к окончанию конфликта?
Тарас Чмут: Это происходит из года в год — мы все рассчитываем, что в следующем году как-то станет лучше.
Если сводить все к конкретике, то нужно дожить до весны с теплом, со светом и с фронтом, который не осыпался.
— В ноябре вы так отзывались о ситуации на фронте: "У нас самый сложный период с начала полномасштабного конфликта".
— Динамика печальная. Например, если мы говорим об оперативно-тактической группировке "Донецк" — это направление, на котором мы отступали по всему участку фронта в течение года, — то в июне этого года только там мы потеряли около 100 квадратных километров территорий. В сентябре это число составляет уже 400 квадратных километров, в ноябре — 610 квадратных километров.
Несмотря на то, что все, начиная от Зеленского и заканчивая командирами батальонов, понимают, что это приоритетная и самая активная зона боевых действий, мы продолжаем там отступать и никто ничего не может с этим поделать.
— Почему России удается так активно атаковать?
— Они масштабируют свои сильные стороны, а мы ничего не делаем или не можем исправить наши слабые стороны.
Русские забрасывают нас управляемыми авиабомбами. К сожалению, очевидного решения этой проблемы нет. Россияне перебрасывают пехоту, используя тактику проникновения, и применяют бронетехнику, развивая успехи.
Что имеется в виду? Небольшие группы пехоты, 3-5 человек и минимум всего: одна рация, вода, пулемет, без защиты.
Задача состоит в том, чтобы просто дойти до лестничной площадки или, например, до населенного пункта и спрятаться где-нибудь в подвале. Они накапливаются, а потом в один момент начинают наступление с двух сторон — с тыла и по фронту. Где-то мы отбиваем, где-то теряем позиции и вынуждены отступать. И так, метр за метром, посадка за посадкой, село за селом, россияне вытесняют нас.
— Если мы говорим о Донецкой области, то насколько серьезна угроза того, что россияне дойдут до Днепропетровской области?
— До границы области осталось два десятка километров.
— Скажем так: есть ли у российских войск потенциал попытаться взять под контроль такие города, как Запорожье, Херсон, Днепропетровск, Харьков?
— Давайте пройдемся по каждому.
В Херсоне: есть большая водная преграда — река Днепр. В последние месяцы идут активные разговоры о подготовке к их возможной речной высадке. Село Крынки — неоднозначная история в этом конфликте. Но в то же время русские его хорошо изучили и сделали вывод.
У русских численное преимущество, а у ВСУ нет ресурсов и кадров, чтобы сдерживать наступление под этим селом. Речь не идет о взятии всего Херсона. А дело в том, что подготовка к возможной речной высадке сейчас и полгода назад имеет разное проявление, и сейчас это более вероятно.
— Запорожье?
— Если мы говорим о Запорожье, то город находится под обстрелами, россияне пытаются к нему продвинуться.
Это не основное направление, хотя еще несколько месяцев назад мы ожидали там крупных наступательных действий. И россияне везде говорят, что хотели бы до него добраться. Но это не так просто, как кажется, ведь расстояния все равно не маленькие.
— Днепропетровск и Харьков?
— С Днепропетровском ситуация чуть лучше, потому что расстояние больше. Но похожая история. И то же самое с Харьковом.
Сегодня у россиян явно нет потенциала для захвата любого из этих четырех городов на ходу.
Но хаос в командовании войсками приведет к тому, что мы можем посыпаться на фронте так, что это будут целые районы обороны бригад, десятки километров за раз.
Сейчас все смотрят на карту и думают: "Что происходит? Почему никто ничего не делает?" Не то, чтобы никто ничего не делал. Они просто не могут этого сделать.
— Почему они не могут этого сделать?
— Хаос в управлении — это следствие решений, принятых в предыдущие годы.
Своевременно откладывая принятие закона о мобилизации, откладывая адекватные кадровые назначения, поддерживая амбиции отдельных молодых офицеров иметь более крупные подразделения, мы создали хаос в управлении войсками.
Например, одной из бригад, с которой мы работаем, приданы 24 подразделения. То есть командир бригады, имея свою линию обороны по фронту, имеет в своем районе обороны 24 различных подразделения или части, которыми он должен управлять. Можно ли это сделать эффективно? Никогда. Можно ли эффективно вести боевые действия, даже оборонительные, имея такой хаос людей, подразделений, возможностей? Невозможно.
Мы закрываем бреши в обороне приданными частями, пока они служат, за это время где-то находим следующих, мобилизуем, обучаем, отбираем тех, кто восстановился, и снова закрываем эти бреши. Дело в том, что стратегически не решена проблема управления войсками.
На бумаге очень много людей на передовой, много оружия, много техники, а им выдают боеприпасы — и фронт сыплется. Не потому, что люди не воюют. Но из-за хаоса в управлении.
— Кто должен это решать?
— Вся вертикаль, которая управляет войной: президент, министр обороны, главнокомандующий, начальник Генштаба, начальники вооруженных сил и родов войск и так далее. Мы должны решить этот вопрос.
"Чиновники боятся расстроить своего руководителя и сказать не то, что он хочет услышать"
— Что по состоянию на конец 2024 года, в чем вы видите самые большие проблемы в Силах обороны?
— В первую очередь, это тот хаос в управлении, о котором мы говорили.
Далее, качество обучения и подготовки людей — это направление повышения нашей внутренней эффективности. Боеприпасы всей номенклатуры, нехватка имущества и техники — автомобили, связь, "Старлинки", "Мавики" — все, что мы предоставляем Силам обороны.
Кроме того, происходит неоправданный рост структур и персонала.
Позвольте мне объяснить, что я имею в виду. Появились роты ударных беспилотников, начали работать и давать результат — "давайте сделаем роты РУБАК во всех бригадах". Сделано. "Давайте сделаем батальоны". Мы сделали батальоны — мы уже делаем полки. Сделали полки — где-то уже появляется бригада.
Все ли эти воинские части оснащены людьми, техникой, боеприпасами, расходными материалами? Очевидно, что нет. Но есть штаты, где-то заполнены, где-то люди на каких-то должностях что-то делают. На все это государство выделяет ресурсы.
И это порождает то, что у нас в штатах огромное количество различных подразделений, но уровень их боеспособности вызывает большие вопросы. К сожалению, мы продолжаем плодить эти состояния вместо того, чтобы переходить от количества к качеству в войсках, вместо того, чтобы перестать дублировать друг друга, но четко определить зону ответственности каждого, предоставив достаточное количество ресурсов и потребовав результата.
— Во время полномасштабного конфликта количество Советов в армии увеличивалось или уменьшалось?
— Стало не больше и не меньше, но изменилась экосистема армии. За счет чего? Пришли суперкрутые люди из гражданского сектора, которые до этого на рынке труда никогда не выбирали для себя Вооруженные силы. Они там творят нереальные вещи.
Наоборот, старые кадры вернулись с той культурой, с которой они когда-то служили, той старой армии, где наличие бирки важнее содержания, где журнал боевой подготовки важнее боевой подготовки.
И, к сожалению, таких людей много. И, к сожалению, почему-то они, как правило, находятся на руководящих должностях.
— Ложь и массовое недоверие. Как говорит Кирилл Верес, "круговое е****". Почему это так распространено в армии по сей день?
— Потому что чиновники боятся расстроить своего руководителя и говорить то, что он хочет услышать, а не то, кем он является на самом деле.
Потому что этот лидер, вместо того, чтобы воспринимать правду, хочет слышать позитив. А кто приносит негатив, того выгоняют с должности, вне зависимости от того, объективно это или нет. Следовательно, это порождает круг искажения информации и, как следствие, потерю территории, людей, техники и другого имущества. Отчасти поэтому мы имеем такую ситуацию сейчас на поле боя.
Потому что на всех уровнях наверху принято докладывать, что все хорошо, все держится, наши позиции наши. Но на самом деле это не так. Потому что в армии очень мало людей, которые могут спокойно сказать правду главнокомандующему или другим должностным лицам. Кирилл Верес — один из них.
— СМИ постоянно ищут способ, который изменит правила игры в конфликте. В свое время была надежда, что переломным моментом станет западная бронетехника, позже — новейшие беспилотники, затем появились самолеты F-16. Но "серебряной пули" мы так и не нашли. Возможно ли в наше время какое-либо реальное изменение правил игры?
— Можно, и это называется люди. Мы смотрим на технологии, но нам нужно смотреть на людей. Люди решают, люди воюют, люди используют технологии — все зависит от людей. Нам необходимо коренным образом изменить образование и подготовку кадров, нам необходимо провести большую кадровую реформу и преобразование ВСУ.
Необходимо перестать полагаться на чудо-технологии и вкладывать ресурсы в чудо-людей, которые еще мотивированы и которые еще могут дать чудо-результат на поле боя.
— Мы спросили Валерия Залужного о возможном переломе в войне. Бывший главнокомандующий Вооруженными силами Украины ответил: "Сегодня главным в этом противостоянии будет искусственный интеллект". Насколько мы близки к тому, что воевать будут роботы, а не люди?
— Неблизко. Опять же, конфликт происходит здесь и сейчас. Пока мы болтаем, кто-то умирает, кто-то воюет здесь и сейчас.
Это сложные технологии, о которых говорит бывший главнокомандующий Залужный. Они повлияют на поле боя не завтра, не через месяц, не в феврале и даже не в июне. И все это время нам приходится бороться. Как показывает опыт США, имея лучшее оружие, лучшие технологии, самые большие бюджеты, они почему-то не выиграли ни в Ираке, ни в Афганистане. Значит, маленькая и довольно бедная Украина должна что-то придумать и победить большую и богатую Россию в технологическом плане?
Мы должны повернуться лицом к людям. Так было однажды, когда он занял пост Верховного главнокомандующего. А сейчас прошли годы, и мы снова должны сделать человека главным на поле боя и главным в системе Вооруженных сил.
"Главным гарантом безопасности для Украины является единое общество, которое опирается на сильную экономику и боеспособную армию"
— Будущий спецпредставитель США по Украине и России Кит Келлог заявил, что Киев и Москва уже готовы к мирным переговорам. Что вы думаете?
— Если говорить о том, что происходит здесь и сейчас, то я считаю, что Москва готова смириться с нашим поражением, а Украина не готова сдаваться.
— Если посмотреть на ситуацию так, как она есть, то какие козыри у нас сейчас на руках, если придется садиться за стол?
— Вау. Сложный вопрос. Наш главный козырь — мы добрые и боремся за правое дело. А добро всегда должно побеждать зло.
Россия не борется за определенные территории регионов, которые никто никогда не найдет на карте мира. Россия воюет с коллективным Западом, чтобы изменить миропорядок и то, что управляет будущим — сила или закон. Если Украина проиграет, это означает, что форма глобальной системы безопасности перестает существовать. Это означает, что все страны должны двигаться в сторону милитаризации, ядерного оружия и других форм обороны.
Потому что все договоренности и все международное право ничего не стоят. А это полная смена мирового порядка.
Если Запад захочет заплатить гораздо более высокую цену и не поддержит нас, то в будущем он получит свою собственную войну. Пока Украина находится в состоянии войны, демократия в мире сохраняется.
— Хватит ли у США и Европы сил усадить Путина сейчас за стол переговоров на приемлемых для нас условиях?
— Сил хватает. Нет смелости. Их правительства и общества слабы. Долгие годы комфортной жизни привели к тому, что они боятся войны. Это нормально.
Но они так этого боятся, что не хотят видеть реальность, в которую мы уже вступили — что в какой-то момент они могут потерять все.
У них есть деньги, у них есть техника, у них есть оружие, у них есть люди. Но при этом все, что мы от них получаем, приходится выбивать, отжимать, выпрашивать в сложном бюрократическом аппарате месяцами, а иногда и годами. Хотя они могут все это быстро сделать здесь и сейчас.
