Крейсера Черного моря
Гибель гвардейского ракетного крейсера «Москва» при выполнении боевой задачи в рамках специальной военной операции (СВО) на Украине лишила военно-морской флот (ВМФ) России последнего корабля такого класса на театре военных действий (ТВД). Заглядывая в будущее, с высокой степенью вероятности можно предсказать, что новых крейсеров в составе Черноморского флота (ЧФ) ВМФ России больше уже не будет. Это дает повод вспомнить, что за отечественные корабли рассматриваемой классификации ходили по Черному морю, как они там появились и чем запомнились.
Начнем с царского периода, когда страна отчаянно стремилась обрести свободный проход для своих военных и торговых судов в Средиземное море и оттуда в открытый океан. Данное стремление объяснялось желанием свободы экономических, культурных и политических связей с другими государствами мира.
Однако проливы, соединяющие Черное море через Мраморное со Средиземным, находились под контролем Османской империи. Для перевода русских кораблей из Средиземного моря в Черное, а также в обратном направлении Петербургу приходилось обращаться к Стамбулу за соответствующими разрешениями. Поскольку российско-турецкие отношения редко бывали дружескими, положительный ответ приходил далеко не всегда. Принимая решение на пропуск русских моряков, турки не особенно волновались, когда речь шла о коммерческих судах, а также небольших, слабо вооруженных боевых кораблях типа канонерских лодок либо миноносцев. Гораздо сложнее дело обстояло с крупными боевыми кораблями, к коим относились и крейсера.
ПЕРВОПРОХОДЦЫ
По всей видимости, первым «судном крейсерского типа», с согласия султана выполнившим кратковременный заход в Черное море, стал приписанный к Балтийскому флоту винтовой фрегат «Александр Невский». Событие случилось летом 1868 года, а в ночь с 12 на 13 сентября 1868 года фрегат разбился о камни у маяка Ханстхольмен. Хотя тактико-технические характеристики позволяли считать «Невский» крейсером, таковые официально появились в царском флоте лишь в 1892 году, когда была принята новая классификация боевых кораблей.
По-иному сложилась судьба винтового клипера с полным парусным вооружением «Забияка». По царскому заказу корабль водоизмещением 1236 т был построен в 1879 году на верфи Уильяма Крампа в Филадельфии. Он оказался среди других клиперов, коих в феврале 1892 года перевели в крейсера второго ранга. Поэтому с известной натяжкой «Забияку» можно считать первым русским крейсером, прошедшим проливами Босфор и Дарданеллы в Черное море, а затем тем же путем вернувшимся в Средиземное море.
Осенью 1885 года клипер действовал в составе средиземноморского отряда под командованием контр-адмирала Николая Казнакова. «Забияка» участвовал в патрулировании греческого побережья, время от времени давая отдых экипажу в Пирее, где отстаивался в качестве стационера.
Ближе к концу года Петербург получил информацию о готовящемся в Болгарии государственном перевороте. Дипломаты стали искать рычаги влияния на происходящие процессы, для чего вошли в контакт со Стамбулом. На переговорах они запросили согласие Блистательной Порты на проведение «Забияки» в Черное море якобы ввиду необходимости срочного ремонта котлов с использованием деталей, имеющихся в Севастополе. Хотя российско-турецкие отношения были не в лучшей форме, согласие было получено. Подготовка к межфлотскому переходу началась в январе 1886 года. Чудесным образом получилось так, что клипер находился неподалеку от берегов Болгарии, когда там русофильски настроенные офицеры свергли князя Александра Баттенбергского. «Забияка» стал первым русским кораблем, пришедшим в Варну, где послужил средством давления на сторонников князя с главной задачей – защита русских подданных. Спустя пару суток, 14 октября из Севастополя пришел вооруженный пароход «Память Меркурия». Вместе два корабля совершили переход в Бургас, по состоянию на 26 октября еще остававшийся в руках мятежников. Военные моряки смогли сдержать карательные стремления княжеских преемников лишь на две недели, после чего зачинщиков неудавшегося переворота перебили. Однако до разрыва дипломатических отношений на «Забияке» и «Памяти Меркурия» удалось собрать множество русских подданных и пророссийски настроенных болгар для последующего вывоза в безопасном направлении.
В полном соответствии с русско-турецкими договоренностями «Забияка» встал на ремонт в Севастополе, куда к тому времени доставили новые котлы производства Кронштадтского пароходного завода. Вооружение усилили полуторадюймовыми скорострельными пушками нового образца. Действуя в составе Практического отряда Черного моря, летом 1887 года клипер (а вместе с ним и «Память Меркурия») принял участие в учениях по захвату Босфора, особенности которого стали известны экипажу, когда тот совершал межфлотский переход. Поскольку Стамбул разрешил лишь временное пребывание «Забияки» в Черном море, в 1888 году клипер проливами вернулся в Средиземноморье.
ЛИЧНЫЙ ТРАНСПОРТ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ
Следующий на очереди – «Адмирал Корнилов» водоизмещением около 6 тыс. т, построенный во Франции в 1889 году. Спустя три года его в соответствии с новой классификацией зачислили в крейсера 1 ранга. Артиллерия главного калибра была представлена 14 шестидюймовыми пушками. У крейсера нет поясной брони, а лишь стальная палуба со скосами толщиной 40–60 мм. Машина мощностью 6000 л. с. обеспечивала скорость около 17 узлов, а при использовании дополнительного наддува – 17,6. Загрузив тысячу тонн угля, крейсер мог под парами пройти 10 тыс. миль на экономической скорости 9 узлов. При этом он имел и паруса площадью 1,7 тыс. кв. м, которые обеспечивали ему ход до 10 узлов и практически неограниченную дальность плавания.
Заход «Корнилова» в Черное море связан с Великим князем Георгием Александровичем (годы жизни 1871–1899). Он приходился родным братом будущему российскому самодержцу Николаю II. Георгий выбрал путь военного мореплавателя и в 1889 году стал мичманом. А следующим летом император Александр III отправил сыновей в заграничное путешествие на броненосном крейсере «Память Азова». Тогда как старший брат в плавании был лишь пассажиром, младший занимал должность вахтенного офицера, нес службу наравне с другими членами экипажа.
К тому времени врачи уже поставили диагноз: Георгий заразился туберкулезом. Но вместе с родителями медики надеялись, что морской воздух пойдет ему на пользу. Однако в декабре 1890 года больной испытал приступ, и его решили пересадить с крейсера «Память Азова» (тот продолжал везти Николая в Японию) на другой – «Адмирал Корнилов». Тот возвращался с Дальнего Востока на Балтику и по пути в январе пришел в Бомбей.
«Корнилова» специально не готовили к приему членов царской семьи, поэтому на его борту Георгий оказался в естественной среде сослуживцев-офицеров, располагавшей к душевному общению. Не мешкая, Петербург договорился со Стамбулом о краткосрочном заходе крейсера в Черное море, пояснив свою просьбу необходимостью поскорее доставить Великого князя к месту лечения на южном берегу Крымского полуострова.
Получив турецкое разрешение на проход проливами, «Корнилов» отклонился от ранее намеченного маршрута. Войдя в Средиземное море, крейсер задержался здесь на несколько недель с надеждой, что мягкий климат окажет лечебное воздействие на больного. Затем, пройдя Дарданеллы и Босфор, корабль взял курс на Ялту. Он прибыл туда 26 мая, а 9 июня, уже под штандартом императрицы Марии Федоровны, перешел в Севастополь. Высадив августейших особ в Южной бухте, на следующий день крейсер вышел на внешний рейд вместе с черноморскими броненосцами.
Современники отмечали, что заход «Адмирала Корнилова» в Черное море нес огромное морально-нравственное значение, символизируя возвращение духа Владимира Алексеевича в Севастополь. Организатор обороны города в Крымскую войну, Корнилов погиб на Малаховом кургане от снаряда, выпущенного англо-французскими войсками.
Воспользовавшись наличием в Севастополе ремонтной базы, крейсер выполнил очистку паровых котлов. Одновременно на борт загрузили 300 т угля и двухмесячный запас провизии. Полностью выполнив согласованную с турками программу пребывания на Черном море, 18 июня «Адмирал Корнилов» навсегда покинул Севастополь. Пройдя проливами, крейсер, с остановками в Неаполе, Гибралтаре, Шербуре и Портсмуте, перешел на Балтику.
Что до Великого князя, то позднее в его распоряжение отправили еще один балтийский крейсер – броненосный «Дмитрий Донской». Заметим, что в состав российского флота он вошел как полуброненосный фрегат, но в соответствии с новой классификацией 1892 года в феврале его причислили к крейсерам 1 ранга. Турки согласились на краткосрочное (в течение марта 1892 года) пребывание «Донского» на Черном море. Пройдя Босфор, корабль сразу же отправился в Батум, где на борт взошел Георгий Александрович (после Ялты он жил в усадьбе Аббас-Туман). Вновь оказавшись на борту русского крейсера, Великий князь испытал подъем духовных сил, а путешествие по морю положительно повлияло на его состояние. Высадив августейшую персону в Пирее, крейсер продолжил ранее намеченный переход на Дальний Восток.
СУДОСТРОИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА
«Россия должна быть готова встретить неприятеля за пределами своих вод, у его берегов, буть то в Балтике или в Черном море», – констатировали участники августовского 1881 года высокого совещания. Ими было определено первенствующее значение ЧФ по сравнению с задачей усиления других флотов. Необходимый состав сил на Черном море определили в 8 броненосцев, 3 посыльных судна – крейсера 2 ранга, 20 миноносцев.
На случай войны с Японией предполагалось отправить на Дальний Восток и балтийские, и черноморские броненосцы. Подходящие для столь дальнего межфлотского перехода корабли еще предстояло спроектировать и построить. Соответственно разработка новых броненосцев велась для действий не только в пределах Балтийского, Черного и Средиземного морей, но также и в открытом океане.
Судостроительная программа 1883–1902 годов предполагала постройку пары новых крейсеров. Однако в этой части ее реализация неоднократно откладывалась в угоду броненосцам. Поэтому длительное время единственным «крейсером» ЧФ оставался «Память Меркурия». Построен в 1881 году на заводе «Форж и Шантье» города Тулон как 90-метровый винтовой пароход и первоначально нес название «Ярославль». Его отличала машина повышенной мощности и полный парусный рангоут. На этапе проектирования закладывалась возможность (в случае войны) по установке нескольких пушек среднего калибра.
Составленное под надзором военного ведомства техническое задание требовало от французских судостроителей обеспечить огромную дальность плавания и под парусами, и на угле (запас 1 тыс. т), что нашло отражение в более чем 30% доле угля и провизии в общей массе корабля.
С переходом в Севастополь (а невооруженные суда турки не задерживали) пароход приступил к грузопассажирским перевозкам, но они оказались убыточными. Корабль выкупил военно-морской флот, установил пушки и торпедные аппараты, в результате чего водоизмещение превысило 3 тыс. т. В 1892 году «Память Меркурия» причислили к крейсерам 1 ранга. Таким образом, его можно считать первым кораблем данного типа в составе ЧФ.
Турция тоже приобретала за рубежом невооруженные суда, которые в случае необходимости могли использоваться в военных целях. Построенная англичанами в 1866 году по заказу турецкого султана Абдул-Азиза паровая яхта «Махарусса» с бортовыми колесами 8,5 метра и паровой машиной 6400 л. с. показала скорость 18,5 узлов, что стало рекордным показателем того времени. Достаточно сказать, что построенный позднее крейсер «Память Меркурия» развивал лишь 16,5 узлов, что не мешало ему длительное время оставаться самым скоростным русским военным кораблем 1 ранга на Черном море.
«Очаков» вошел в историю как один из активных участников революционных событий 1905 года. Фото с сайта goskatalog.ru
МИННЫЕ КРЕЙСЕРА
Среди флотоводцев были и такие, кто понимал значение крейсеров специальной постройки для ЧФ. Однако они не решались открыто выступить за пересмотр ранее принятой судостроительной программы. Вместо того искали обходные пути. Поступило предложение в числе прочих миноносцев строить и так называемые минные крейсера.
Управляющий морским министерством адмирал Николай Чихачев считал, что на каждый броненосец следует иметь два минных крейсера. По его представлению, таковые должны были уничтожать вражеские миноносцы, тем самым оберегая свой броненосец от торпедных атак. Следующей по значимости задачей было ведение разведки в интересах эскадры. С последней тогдашние миноносцы справиться не могли. Они имели обуженные, низко сидящие в воде корпуса, что ограничивало мореходность и ставило артиллеристов в трудные условия при перестрелке с противником.
В 1880 году по царскому заказу в Англии построили миноносец «Батум» водоизмещением 48 т и скоростью 22 узла (правда, после установки штатного вооружения ход упал до 15 узлов). Корабль показал отличные для своей размерности мореходные качества, подтвержденные во время перехода из Англии в Черное море. Правда, форсированная машина мощностью 500 л. с. казалась русским флотоводцам ненадежной для дальних походов, поэтому «Батум» получил три убирающиеся мачты для парусов.
На маневрах королевского флота 1885 года выяснилось, что артиллерия одиночного броненосца не в состоянии обеспечить ему надежную защиту от нападения 3–4 быстроходных миноносцев, подобных «Батуму». Морские лорды пришли к выводу о необходимости создания специальных «противоминных кораблей» с артиллерийским и торпедным вооружением, в данном случае – «торпедных канонерских лодок» водоизмещением 550 т и скоростью хода 18–19 узлов. В ответ Россия начала строительство минных крейсеров. За десять лет, начиная с 1886 года, было изготовлено четыре корабля для Балтики, два для Тихого океана и три для Черного моря.
Балтийский «Лейтенант Ильин» взяли за основу при постройке в Николаеве черноморского «Капитан Сакен» в 1889 году. Получился довольно крупный корабль с экипажем из 127 офицеров и матросов. Он имел броневую защиту: 13-мм карапасная палуба прикрывала котлы и машину. Проектное водоизмещение оказалось превышено и достигло 742 т, посему вместо ожидаемой 20-узловой скорости пришлось довольствоваться максимальным ходом 18,3 узла.
Высокобортный 70-метровый «Капитан Сакен» обладал сносной мореходностью и автономностью, что в хорошую погоду позволяло использовать его для ведения разведки на просторах Черного моря в пределах дальности хода по запасу топлива около 1,6 тыс. миль. Однако высокий его силуэт представлял удобную мишень для корабельной артиллерии, из-за чего минный крейсер нельзя было посылать в торпедную атаку на вражеский броненосец. На практике торпеды (в трех однотрубных аппаратах) могли пригодиться для потопления больших пароходов, встреченных на морских коммуникациях противника. Тем более что артиллерия минных крейсеров из десятка скорострельных пушек калибра 47 и 37 мм была эффективной лишь против миноносок и малых миноносцев.
Ценность «Сакена» как разведчика повысилась с внедрением радиосвязи. Летом 1899 года впервые в мировой истории она была установлена между боевыми кораблями. На минном крейсере смонтировали передатчик, броненосцах «Георгий Победоносец» и «Три святителя» – приемно-передающие устройства.
Желание улучшить скоростные показатели привело к заказу минного крейсера у германской фирмы «Шихау». Облегченный до 430 т, «Казарский» на испытаниях развил ход 21 узел. По его образцу николаевские судостроители в 1893 году собрали 57-метровый «Гридень» со скоростью на полтора узла больше. От «Капитана Сакена» они отличались заниженным силуэтом и худшей мореходностью и в целом были больше похожи на миноносцы, чем крейсера.
Появление «Капитана Сакена» на Черном море помогло немного сгладить остроту проблемы с нехваткой «настоящих» крейсеров на Черном море.
В боевых действиях он не участвовал, а в мирное время использовался как разведывательное, посыльное и сторожевое судно.
Накануне Первой мировой войны для ЧФ была построена серия минных крейсеров с высоким полубаком, полным водоизмещением от 780 до 820 т и дальностью хода 2 тыс. миль. На испытаниях эти 74-метровые корабли разгонялись до 25 узлов, но на службе развивали лишь 22–23 узла. Вооружение включало 5 пушек калибра 75 мм и одну калибра 120 мм, однако ввиду низких качеств первых их впоследствии заменили вторым 120-мм орудием. «Лейтенант Зацаренный» погиб в 1917 году на германской мине, «Капитан Сакен» угнан белогвардейцами в Бизерту. «Лейтенант Шестаков» и «Капитан-лейтенант Баранов» затоплены в Новороссийске, затем подняты, но не восстанавливались. Хотя данная серия и строилась как минные крейсера, в действительности по характеристикам корабли мало чем отличались от строившихся в те времена за границей больших эсминцев. Собственно, поэтому в начале Первой мировой войны они образовали 2-й дивизион эскадренных миноносцев в составе минной бригады ЧФ. Четверка оказывала огневую поддержку сухопутным войскам, несла блокадную службу у берегов Турции и Болгарии. В общей сложности ею было уничтожено около 40 парусных судов и небольших пароходов противника.
«КАГУЛ», «ОЧАКОВ» И «АЛМАЗ»
Программа 1882 года в части пары новых черноморских крейсеров ориентировалась на водоизмещение менее 3 тыс. т, чем определяла их принадлежность ко 2 рангу. Пересмотренная в 1895 году, она переориентировалась на более крупного «Адмирала Корнилова», но постройку в очередной раз отложили. Когда наконец дело дошло до практической реализации, за образец взяли «Богатырь» водоизмещением порядка 7 тыс. т, спроектированный и построенный германской фирмой «Вулкан» в рамках российской судостроительной программы «для нужд Дальнего Востока».
Строительство новых русских кораблей подстегнула новость, пришедшая из Турции незадолго до конца XIX века. Речь шла о заказе пары быстроходных крейсеров-разведчиков водоизмещением по 4 тыс. т и скоростью 22–23 узла. Известие убедило Петербург побыстрее обеспечить ЧФ крейсерами типа «Богатырь». Они были крупнее турецких одноклассников почти на 3 тыс. т, несли более мощную артиллерию и развивали ход 23–24 узла.
«Богатырь» воплощал идею универсального корабля. Он имел неплохую мореходность и, помимо самостоятельного крейсерства, мог при необходимости служить разведчиком при эскадре броненосцев. Броневого пояса крейсер не нес, но его управление, машины и артиллерия были хорошо защищены, а котлы и машины прикрывала броневая палуба со скосами. Согласно отчету морского ведомства, «прикрытый частью бронированный крейсер «Богатырь», напоминая по виду высокобортный броненосец, в действительности представляет собой линейный, легко бронированный корабль».
Для ЧФ было построено два крейсера типа «Богатырь» – один в Севастополе, другой – в Николаеве. «Очаков» вступил в строй в 1902 году, а три года спустя его команда выступила против царского режима. Восстание подавили силой, при этом крейсер получил десятки попаданий снарядами среднего и крупного калибра и нуждался в серьезной работе по восстановлению. Он вернулся в строй в 1907 году под новым названием «Кагул».
Николаевский крейсер был готов в 1905 году, а через пару лет его первоначальное название передали «Очакову», а самого переименовали в «Память Меркурия». Один из «богатырей» белогвардейцы увели в Бизерту, другой в плачевном состоянии достался Стране Советов. Как прошло его восстановление и в чем заключалась дальнейшая служба, будет рассказано в отдельной публикации про черноморские крейсера советского периода.
В первое десятилетие XX века на Черном море появился еще один примечательный корабль – «Алмаз». Построен в 1903 году как крейсер-яхта для наместника на Дальнем Востоке адмирала Евгения Алексеева. Для довольно внушительного водоизмещения 3300 т он нес очень слабую артиллерию – десять пушек калибра 75 и 47 мм. Из-за дефицита полноценных боевых кораблей «Алмаз» включили в состав эскадры контр-адмирала Зиновия Рожественского, он чудесным образом прошел Цусиму и стал единственным крупным кораблем 2-й Тихоокеанской эскадры, добравшимся до Владивостока.
По завершении Русско-японской войны крейсер разоружили и стали использовать как императорскую яхту. Поскольку турки не задерживали невооруженные суда, «Алмаз» спокойно прошел проливами в Севастополь. Там на него снова поставили пушки и включили в состав ЧФ в качестве вспомогательного крейсера. Когда разразилась Первая мировая война, на Черном море действовала бригада крейсеров в составе «Алмаз», «Кагул» и «Память Меркурия» (последние два – типа «Богатырь» с учетом переименований).
Своим максимальным ходом 19 узлов «Алмаз» лишь сдерживал «богатырей», и его переоборудовали в носитель гидросамолетов. А вместе с ним и пару больших пароходов водоизмещением по 9 тыс. т. Старый крейсер мог взять на борт 1–2 гидросамолета, а гораздо более крупные лайнеры – по 5–6.
ТУРЕЦКИЕ ПРОТИВНИКИ
Турецкий флот заметно уступал ЧФ по численности и качеству, но в 1914 году его пополнили германские корабли новейшей постройки – линейный крейсер «Гебен» (переименован в «Явуз султан Селим») и легкий «Бреслау» («Медили»). Обладая существенным преимуществом в скорости хода (узлов на десять) над русскими броненосцами, немецкие корабли с началом боевых действий провели обстрелы Севастополя, Феодосии и Новороссийска. Сопровождаемые ими заградители выставили мины у входа в Керченский пролив, где погибли два русских парохода. В числе первых жертв войны также оказались канонерская лодка «Донец» и минный заградитель «Прут».
Однако вскоре в составе ЧФ появился новый «Прут» – так назвали трофейный турецкий крейсер «Меджидие», построенный американцами на рубеже веков. При водоизмещении 4 тыс. т он нес пару орудий калибра 150 мм и 8 пушек калибра 120 мм. Весной 1915 года «Меджидие» подорвался на мине у Одессы и затонул, но затем был поднят и восстановлен. Под новым названием «Прут» служил русскому флоту до 1918 года, когда был захватившими его немецкими войсками возвращен Турции.
На Черном море действовал еще один турецкий крейсер – «Гамидие», построенный в Англии. По водоизмещению, характеристикам он практически не отличался от «Меджидие», но развивал чуть большую скорость – 23 узла.
«Меджидие» и «Гамидие» уступали более новому «Медили» по водоизмещению на 500–700 т и скорости на 3–4 узла. Поэтому при встрече с русскими крейсерами тот старался действовать самостоятельно. Немецкий капитан не стремился к ближнему бою с «богатырями», коль скоро они превосходили его в артиллерии (16 орудий калибра 152 мм против 8 калибра 150 мм). Вместо этого он, используя разницу в скорости, старался держать безопасную дистанцию, на которой более совершенные германские орудия, средства измерения дальности и управления огнем давали качественное преимущество. После перевооружения русских крейсеров с шестидюймовок Канэ на новые 130-мм пушки подобная тактика лишилась смысла. «Медили» не повезло – в 1918 году он подорвался на мине и затонул, поднимать его ради восстановления не стали.
Пройдя через серьезные испытания в Первую мировую войну и несколько последующих лет, крупнейшие черноморские державы в двадцатые годы прошлого века приступили к ревизии султанского и царского наследства. Турецкой республике Мустафы Кемаля Ататюрка достался лишь один более-менее современный боевой корабль – линейный крейсер германской постройки. «Явуз султан Селим» пережил мировые войны и оставался на действительной службе до 1951 года. Он вошел в историю как самый сильный турецкий корабль по части артиллерии – 10 пушек калибра 280 мм и 12 калибра 150 мм. Ничего подобного у молодой Страны Советов на Черном море не было. Однако по мере восстановления флота, судостроительной и судоремонтной промышленностью были найдены решения по значительному наращиванию сил ЧФ, о чем будет рассказано отдельно.
Вячеслав Иванов
Вячеслав Викторович Иванов – военный эксперт, историк; Владимир Александрович Карнозов – ответственный редактор «НВО»
