Развитие воздушных средств поражение создает очень серьезные вызовы для ПВО. Перед современными ЗРК стоят задачи увеличения максимальной и уменьшения минимальной дальности поражения и аналогичные требования в отношении скорости поражаемых целей.
Об этом на страницах ИА «Оружие России» рассуждает заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.
С одной стороны, всё более актуальной становится проблема борьбы с гиперзвуковыми целями, с другой – поражения малоразмерных, малозаметных и низкоскоростных БПЛА (включая мини- и даже микро-БПЛА), а также крылатых ракет.
Вторая из перечисленных выше проблем еще более актуализирует необходимость создания новых средств разведки, что и так давно стало крайне актуальным в условиях быстрого развития средств РЭБ и технологии "стелс". Дополнительной проблемой является борьба с высокоточными средствами поражения (УР, УАБ), что требует значительного увеличения боекомплекта ЗРК.
Мэйнстримом в развитии СВКН становится массовое создание беспилотников самых разных типов (см. статью "БПЛА от МQ-9 "Рипер" до WJ-600 знаменуют новую эру").
ВМС США заказали у компании Raytheon 361 крылатую ракету Tomahawk Block IV общей стоимостью 337,84 млн долл
Вторым мэйнстримом становится быстрое развитие крылатых ракет большой дальности (см. статью "Томагавк" и его наследники").
Наконец, как было сказано выше, всё более серьезной проблемой становятся высокоточные боеприпасы, являющиеся, по сути, крылатыми ракетами малой дальности (впрочем, эта «малая» дальность становится всё больше и больше, доходя уже до сотен километров). Здесь более всего преуспели США, создавшие множество типов подобных боеприпасов (GBU-27, AGM-154 JSOW, AGM-137 TSSAM, AGM-158 JASSM и мн. др.).
Бомба с лазерным наведением GBU-27 F-117A может выполнять бомбометание с горизонтального полета, кабрирования, пикирования, кабрирования после выхода из пике, а также сбрасывать грузы с малой высоты
Ну и, разумеется, никуда не делась традиционная пилотируемая авиация (см. статью "Пилотируемые боевые самолеты - предел развития?"), являющаяся пока еще самым массовым классом СВКН и главным носителем высокоточного оружия, а также средств РЭБ и противорадиолокационных ракет, еще более усложняющих жизнь ПВО.
Увеличение же дальности полета высокоточных средств поражения всё чаще выводит самолеты из зоны действия ПВО, оставляя последней неблагодарную, а, точнее, совершенно безнадежную задачу борьбы с боеприпасами, а не их носителями.
В такой ситуации эффективность боеприпасов может, фактически, оказаться 100%-ной: либо боеприпас поразит цель, либо отвлечет на себя одну или даже несколько ЗУР, способствуя, тем самым, истощению ПВО.
Совершенствование СВКН может привести к серьезному кризису наземной ПВО, что и демонстрируют последние войны. Вьетнамская война так и осталась единственной, в которой наземная ПВО боролась с авиацией, как минимум, на равных.
После нее авиация неизменно побеждала ПВО, а часто и полностью ее подавляла. У авиации поле для маневра больше, поскольку, как нападающая сторона, она всегда владеет инициативой в борьбе с ПВО. Кроме того, в распоряжении авиации потенциально находится космос.
С другой стороны, наземная ПВО гораздо меньше, чем авиация, зависит от метеорологических условий. У наземной ПВО шире энергетические возможности благодаря гораздо меньшим весовым и габаритным ограничениям на ЗУР и их ПУ и доступности в некоторых случаях энергопотребления от внешних источников, она может иметь в своем распоряжении значительный боекомплект ракет и/или снарядов.
ПВО также обладает тем преимуществом, что для ЗУР допустима перегрузка в разы большая, чем для пилотируемых самолетов. Впрочем, всё выше становится доля беспилотных СВКН, у которых тоже гораздо меньше ограничений по перегрузке.
Как было сказано в начале статьи, перед современными и перспективными ЗРК и ЗРПК становятся всё более противоречивые требования: надо уметь одновременно бороться с гиперзвуковыми орбитальными аппаратами и с микро-БПЛА, имеющими размеры насекомых и такую же, как у них, скорость. По-видимому, решить первую задачу будет гораздо проще.
Собственно, еще в конце 80-х многие перспективные ЗРС (например, С-300) были рассчитаны на поражение еще несуществующих гиперзвуковых целей. Борьба с такими целями потребует "всего лишь" дальнейшего увеличения дальности и скорости ЗУР, что приведет к размыванию границы между ПВО и ПРО.
"Заодно" такие ЗУР благодаря большой дальности полета, смогут бороться с самолетами-носителями высокоточного оружия, а также с ВКП, самолетами ДРЛО и РЭБ. Кстати, вполне вероятно, что именно в этом направлении движутся американцы, создавая свою ПРО, увеличивая скорость и дальность ЗУР "Стандарт".
В России зациклились на "ослаблении нашего стратегического ядерного потенциала", в то время, как в США, скорее всего, мыслят гораздо глубже, шире и дальше. Меньше всего их интересуют наши МБР, поскольку они с ума не сошли и вести с нами глобальную ядерную войну не собираются.
Они создают средства борьбы с перспективными СВКН самого разного класса и диапазона скоростей и высот, а уж чьи конкретно это будут СВКН – вопрос другой. Настоящей проблемой гиперзвуковые ракеты станут в случае уменьшения их размеров и дальности полета.
На подобные ракеты (о них подробнее шла речь в статье "Рост эффективности авиационных боеприпасов или забивание гвоздей микроскопами?") ПВО даже не успеет отреагировать, тем более – сбить их.
Борьба с крылатыми ракетами большой дальности – вопрос тяжелый, но, опять же, решаемый. Та же С-300 создавалась, в частности, для его решения. Применительно к крылатым ракетам, как известно, самое сложное – это не уничтожить, а обнаружить.
По-видимому, в связи с этим получат дальнейшее развитие РЛС дециметрового и метрового диапазонов, при этом ЗРК и ЗРС будут непосредственно сопрягаться с различными внешними средствами разведки.
Впрочем, если будут расти скорости крылатых ракет (т.е. они, оставаясь малозаметными и низколетящими, станут сверх-, а затем и гиперзвуковыми), бороться с ними будет крайне сложно, особенно при их массированном применении.
Еще сложнее будет бороться с массированным применением малоразмерных высокоточных боеприпасов, если не удастся добиться уничтожения их носителей до выхода на рубеж пуска ракет и сброса УАБ. Как было сказано выше, эффективность таких боеприпасов может стать 100%-ной, поскольку они либо уничтожат цели, либо истощат ПВО.
Наконец, сложнейшей проблемой становятся малые беспилотники. Во время августовской войны 2008 года над позициями российских десантников безнаказанно висел грузинский БПЛА израильского производства.
ГСН ЗУР ПЗРК «Игла» не могла его захватить из-за слишком низкого уровня теплового излучения, «большого» ЗРК у десантников не было, однако и он вряд ли смог бы сбить беспилотник из-за его слишком малой ЭПР. А очередью из пушки БМП-2 достать его не удалось, поскольку БПЛА летал достаточно высоко.
К счастью, он был не ударным, а разведывательным, при этом передаваемые им данные «робким грузинам» не помогли. Будь у нас более адекватный противник – последствия бы вышли трагическими. Массовое применение мини- и микро-БПЛА создаст ПВО грандиозные проблемы.
Совершенно неясно, как их хотя бы обнаружить, тем более – уничтожить (не мухобойкой же их бить). По-видимому, борьба с малоразмерными целями на малых дальностях (независимо от скорости целей, т.е. как с БПЛА, так и с высокоточными боеприпасами) будет возложена на ЗСУ и ЗРПК, которые будут использовать как РЛС, так и оптоэлектронные средства разведки.
Тем более что артиллерия может вести борьбу и с наземными целями, обеспечивая, в частности, противодиверсионную защиту "больших" ЗРК. К тому же только с помощью артиллерии можно справиться с проблемой истощения боекомплекта ПВО в случае массированного применения ракет и УАБ.
Как никакому другому виду ВС, ПВО необходимы лазеры, которые позволят решить большинство указанных проблем. Стрельба из пушек по мини- и микро-БПЛА, либо создание против них мини- и микро-ЗУР вряд ли реальна.
Лазер же вполне способен решить данную проблему. Он также идеален в качестве средства борьбы с высокоточными боеприпасами. Учитывая, что для наземной и корабельной ПВО ограничения на габариты и энергопотребление гораздо меньше, чем для авиации, вполне реально создать боевой лазер ПВО малой дальности.
Если ориентироваться именно на малую дальность поражения, гораздо проще решить главные проблемы лазерного оружия: рассеивания луча и потери мощности. На средних и больших дальностях альтернативы ЗУР нет и не предвидится.
Кроме того, важнейшим средством ПВО станет РЭБ, которая должна обеспечить подавление электроники на СВКН противника и разрыв связи с БПЛА (а в идеале даже перехват управления над вражеским беспилотником). Эффективность РЭБ уже продемонстрировал Иран, захватив американский БПЛА-«невидимку» RQ-170 «Сентинел».
Таким образом, перспективная ПВО-ПРО, скорее всего, станет сочетанием артиллерии, лазеров и средств РЭБ на малой и, отчасти, на средней дальности, с зенитными ракетами на средних, больших и сверхбольших дальностях.
Александр Храмчихин
