Крупнейший оружейный завод России «Ижмаш» не отказывается от планов стать лидирующим предприятием на мировом оружейном рынке
Однако на данный момент на заводе большая нехватка кадров. Несмотря на то что на заводе планируют производить высокотехнологическую продукцию, больше 50% сотрудников имеет только 11 классов образования. Таким специалистам платят не больше 10 тыс. рублей. О том, кто производит русское оружие на недавно обанкротившемся заводе, рассказал генеральный директор НПО «Ижмаш» Максим Кузюк.
— Американские полицейские активно закупают у «Ижмаша» «Сайгу». Про российских полицейских такой информации нет. С чем это связано?
— Традиционным оружием российских полицейских является укороченный вариант автомата Калашникова. Но для ведения эффективного огня в городских условиях не требуется нарезного оружия, достаточно гладкого ствола. Для снижения числа летальных случаев следовало бы уделять больше внимания пистолетам-пулеметам и гладкоствольным ружьям типа «Сайга-12». Есть даже военная версия, которая используется спецподразделениями, но массово не применяется. Вопрос о более широком использовании гладкоствольного оружия поднял на недавнем совещании Дмитрий Рогозин. Он поставил задачу разобраться, почему наши полицейские, в отличие от полицейских всего мира, не используют гладкоствольное оружие. Поэтому есть надежда, что наша продукция обретет большую популярность в войсках МВД России.
— Сколько в процентном соотношении «Ижмаш» производит боевого оружия и сколько охотничьего?
— На сегодняшний день соотношение боевого и гражданского оружия в денежном выражении — 30:70. Если говорить о количестве произведенных изделий, то на одну единицу боевого оружия на «Ижмаше» изготавливается 10 стволов спортивного-охотничьего.
— Сколько в процентном соотношении «Ижмаш» поставляет оружия в другие страны? На какие из них приходится наибольшая часть выручки «Ижмаша»?
— Говорить о конкретных странах я могу лишь в части продукции гражданского назначения. По итогам 2011 года порядка 80% экспорта спортивно-охотничьего оружия пришлось на США. Порядка 3% экспортных поставок спортохоты пришлось на Казахстан, около 2% — на Таиланд, 1,5% — на Германию, порядка 1,2% экспорта ушло в Норвегию, 1% — в Киргизию. В другие страны — менее 1%. В выручку 5,73 млрд входят и долгосрочные проекты по строительству лицензионных производств автомата Калашникова за рубежом, а также выпуск спецпродукции в рамках военно-технического сотрудничества.
— Вы сообщали ранее о намерении «Ижмаша» участвовать в федеральной целевой программе (ФЦП) по модернизации оборонно-промышленного комплекса и других федеральных программах — например, по созданию новых технологий. Какой вклад может внести «Ижмаш» в эту программу?
— Наше оружейное производство нуждается в техперевооружении, и без государственной помощи нам с этой задачей не справиться. На модернизацию только оружейного производства, по нашим подсчетам, требуется около 2 млрд рублей. Когда в январе 2012 года к нам приезжал Дмитрий Рогозин, мы презентовали ему наше видение. Это как финансирование за счет ФЦП, так и значительная доля собственного участия предприятия, рассчитана программа на 3–4 года. Итогом модернизации станет эффективное производство, нацеленное на выпуск широкого ассортимента небольшими сериями. Это кардинально отличается от ситуации сегодняшней, когда предприятие ориентировано на массовый выпуск одного продукта.
Что касается новых технологий, то мы ведем работу сразу в нескольких направлениях: модификации поверхностей, покрытий, композитных материалов, внедрении прогрессивных заготовок. Обозначить конкретные технологии я не могу, они засекречены. Могу лишь сказать, что финансирование требуется именно для проведения научных исследований и испытаний образцов.
— В чем заключается помощь «Ростехнологий»?
— Госкорпорация помогает нам по нескольким направлениям. Во-первых, выступает гарантом по кредитам: мы уже получили кредит на сумму более 2 млрд рублей в Сбербанке под поручительство ГК «Ростехнологии». Во-вторых, она оказывает поддержку во взаимодействии с федеральными органами власти — в частности, в рамках программы реструктуризации группы, в получении дополнительных заказов от предприятий, входящих в структуру ГК «Ростехнологии». В-третьих, оказывает поддержку в разработке планов по реструктуризации и их внедрению. Для решения этих задач создана рабочая группа по проблемным активам.
— Как идет процесс реорганизации?
— У нас сложная структура управления. Компания ОАО «Ижмаш» управляла финансовыми вложениями и фактически ничего не производила. Она владела акциями концерна «Ижмаш», а концерн «Ижмаш» владел дочерними обществами, например Ижевским оружейным заводом. У нас было порядка 30 действующих предприятий, и в каждом свой главный бухгалтер, генеральный директор, юристы, экономисты. В прошлом году мы создали управляющую компанию, которая стала консолидировано управлять всеми дочерними обществами одновременно. Это позволило в том числе сократить юристов, экономистов, финансистов и генеральных директоров этих обществ. Некоторые стали исполнительными директорами и теперь фокусируются не на управленческих функциях, а на вопросах производства. Кроме того, благодаря реструктуризации нам удалось сократить накладные расходы.
— Какого уровня специалисты сейчас трудятся на заводе?
— В среднем по предприятию, включая инженерно-технических работников (ИТР), высшее и незаконченное высшее образование имеют 24,2% сотрудников, 19,5% — среднее профессиональное, более 50% — общее среднее. Среди ИТР и административного персонала преобладают специалисты с высшим образованием.
В последние годы систематического повышения квалификации и развития персонала не проводилось.
— В каких специалистах особенно нуждается «Ижмаш»?
— В нашей стране практически нет специалистов новой формации. Это так называемые интеграторы — управленцы, способные понимать не только техническую сторону дела, но и коммерческую, а также представлять, что такое новый продукт. Человек, который управляет разработкой продукта, — уникальный специалист. На Западе уже во многих отраслях такие специалисты есть. В советские времена в них не было потребности, поэтому сейчас мы ищем молодых людей и учим их работать. Недавно мы выделили небольшую конструкторскую группу, которая работала со стрелками-практиками. Была задача за два месяца переработать нашу стандартную охотничью «Сайгу-12» под практическую стрельбу. Это спорт, который вырос из системы подготовки спецназа США и максимально приближен к боевым действиям. В мишень надо не просто попасть, а сделать это в движении за короткое время. Нужно было выпустить ружье для Федерации практической стрельбы. Мы выпустили ружье за два месяца и на недавнем этапе чемпионата России по ружью заняли первое и второе места.
— Сколько сейчас человек вам требуется?
— Порядка 390 человек, в том числе более 270 рабочих.
— Какую зарплату получают обычные рабочие на заводе?
— По Удмуртии средняя зарплата в прошлому году составляла порядка 16 тыс. рублей. Зарплата обычных рабочих на «Ижмаше» может колебаться от 10 тыс. до 33 тыс. рублей, в зависимости от специальности. Например, у сотрудников, которые выпускают детали на станках с числовым программным управлением, где нужны скрупулезность, точность и опыт, зарплата составляет порядка 25–27 тыс. рублей.
Технология, которая закладывалась в 1970-х годах, не требует высокой квалификации, поэтому у нас большой процент рабочих с зарплатой порядка 12–14 тыс. рублей в месяц.
Невозможно платить высокую зарплату, если она не заработана. Предприятие должно быть эффективным, поэтому наша задача в первую очередь повысить производительность труда. Мы не только повышаем зарплату, но и предъявляем дополнительные требования, которые связаны как с количеством продукции, так и с затратами, которые предприятие несет на качество. Любую бракованную деталь можно переделать, но это потребует дополнительных затрат. В системе мотивации прописано, что качество изделий должно быть соответствующим с первого предъявления. Это условие влияет на премию.
— Как вы ищете персонал?
— Мы пытались работать с кадровым агентством, но, к сожалению, стоимость их услуг, особенно в части подбора управляющих кадров, чрезвычайно высокая и при этом не гарантирует результата. В прошлом году каждую вторую субботу я тратил 2–3 часа на интервью с людьми.
— В начале года на «Ижмаш» пришел новый конструктор Владимир Злобин. Почему встал вопрос о смене главного конструктора?
— Главный конструктор, который работал на «Ижмаше», не управлял своим подразделением с точки зрения разработки новой продукции и решений. Многие разработки могли вестись годами. Когда же потребовалась необходимость обновления в инициативном порядке нашего модельного ряда, он с этой задачей не справился. На должность главного конструктора был приглашен Владимир Злобин, который пришел с багажом идей и опытом разработки и постановки продукции на вооружение.
— Сейчас в СМИ пишут о вашем увольнении с «Ижмаша». Действительно ли вы уходите?
— Ходят слухи не о моем увольнении, а о моем переходе. Я не уйду с предприятия, если не будет достойного преемника, который сможет продолжить программу восстановления предприятия и завершить ее. Решение о моем переходе будет принимать ГК «Ростехнологии».
Александра Ермакова
