Оружие середины прошлого века вновь становится актуальным
Нынешней осенью из зоны проведения специальной военной операции (СВО) все чаще приходят известия об очередных ударах по технике и объектам Вооруженных сил Украины (ВСУ) с использованием дронов камикадзе «Герань-2», выполненных по типу иранских «Шахид 135» и «Шахид 136» («Персидские «шахиды» добрались до Чугуева», «НВО» от 29.09.22).
Порой к «шахидам» применяются термины «барражирующий боеприпас» и «ударный беспилотный летательный аппарат» (БПЛА). Однако они подходят не в полной мере. В первом случае потому, что «Шахид 135» не ищет цель на поле боя, а сразу идет на нее по заранее известным координатам, используя сигналы спутниковых навигационных систем GPS-NAVSTAR, ГЛОНАСС или «Бейдоу». При этом дальность полета БПЛА может исчисляться сотнями и даже тысячами километров. Вместе с тем сравнительно малая боевая часть (БЧ) весом от 36 до 50 кг не позволяет применять «шахиды» как оружие оперативного класса. Экспертным сообществом высказывается мысль, что «Герань-2» – это своего рода «фронтовая крылатая ракета», вместо силовой установки с газовым соплом использующая винтомоторную группу.
Впервые в отечественной практике данный термин появился в середине прошлого века. Он связан с комплексом «Метеор». В качестве средства поражения там использовалось изделие КС-7 – или, как его еще называли, «Фронтовая крылатая ракета-1» (ФКР-1). «Метеор» входил в семейство ракетных систем «Комета», «Стрела» и «Сопка», разработанных в рамках проекта по созданию первого поколения отечественных противокорабельных ракет (ПКР).
Конструктивно они имели много общего, но назначение «Метеора» было иное – нанесение ударов с мобильных пусковых установок по наземным объектам противника с известными координатами. То есть такое же, что и у дрона-камикадзе «Шахид 135».
Эти системы объединяет и еще одно обстоятельство. Вместе с противокорабельными «сопками» (имевшими практически неотличимый внешний облик) «метеоры» летом 1962 года были доставлены советскими судами на Остров Свободы. К октябрю в распоряжении Группы советских войск на Кубе (ГСВК) имелось 80 ФКР-1 в комплекте как с обычными БЧ, так и специальными (СБЧ). Таким образом, «метеоры» (вместе c ракетными комплексами «Луна» с неуправляемыми реактивными снарядами 3P9) выступали в роли средств доставки тактических ядерных зарядов.
По воспоминаниям непосредственного участника событий 60-летней давности генерал-полковника Виктора Есина («Чего добился Советский Союз в ходе Карибского кризиса», «НВО» от 25.08.22), Белый дом не знал о наличии у ГСВК тактического ядерного оружия. В ходе жесткого противостояния американское руководство сосредоточило все свое внимание на советских баллистических ракетах средней дальности Р-12 – «а значит, не в полной мере представляло опасность».
Пустив в ход тактическое ядерное оружие, «защитники Острова Свободы могли нанести агрессору тяжелое поражение с многочисленными потерями в личном составе», – утверждает генерал-полковник Есин.
Поскольку Иран не является обладателем атомной бомбы, его «шахиды» комплектуются только обычными БЧ. Другое дело – наша страна. США и РФ вместе обладают 90% всего ядерного оружия на Земле. Согласно недавней оценке Федерации американских ученых, приведенной на страницах газеты Washington Post, Россия имеет 1985 межконтинентальных ракет и 1912 тактического назначения.
Самый компактный в мире ядерный боеприпас был разработан в Советском Союзе – это снаряд для гаубицы Д-30 калибра 122 мм. Его макет демонстрировался в ходе форума «Армия-2022» в экспозиции государственной корпорации «Росатом». Рядом располагался ядерный снаряд для 203-мм гаубиц «Пион» и «Малка». Все три упомянутых типа артиллерийских систем активно применяются Российской армией в ходе спецоперации (хотя все выпущенные ими до настоящего времени снаряды – осколочно-фугасные).
Между тем в мире активно обсуждается вероятность использования ядерного оружия в случае эскалации конфликта на Украине. Выступая с речью на подписании договоров с Луганской и Донецкой народными республиками, Херсонской и Запорожской областями об их вхождении в состав РФ, президент Владимир Путин сказал, что, защищая свой суверенитет, Россия готова воспользоваться всеми имеющимися у нее средствами.
Эти слова вызвали бурную реакцию на Западе. Там заговорили о возможном применении Россией тактического ядерного оружия против ВСУ. Технически носителем такого оружия может быть возрождающийся класс «фронтовых крылатых ракет». Впрочем, он, конечно, не является единственным в арсенале Российской армии, подходящим для такого случая.
Теперь о том, как появилась ФКР-1.
Осенью 1947 года в Москве приступило к работе Специальное бюро №1 НКВД. Его руководителем стал 51-летний доктор технических наук Павел Куксенко, заместителем – 23-летний Серго Берия.
Темой дипломной работы Берия-младшего, выпускника Ленинградской военной академии связи имени Буденного, был проект противокорабельного ракетного комплекса с автоматикой на опыте германских разработок Второй мировой войны. Идеи Серго Лаврентьевича легли в основу перспективного авиационного комплекса «Комета», в роли носителя выступал четырехмоторный бомбардировщик Ту-4. «Самолетная часть» проекта была поручена ОКБ-155 Артема Микояна и Михаила Гуревича. Практические работы выполнялись под руководством Михаила Иосифовича Гуревича, соответствующие изделия имели литеру «Б».
Они представляли собой уменьшенную копию истребителя МиГ-15 массой порядка 2,5 т, включая БЧ около 1000 кг. Изделие получило индекс КС («Комета-снаряд»). Пуск осуществлялся с Ту-4 на высоте 4 км при дальности до цели около 100 км, что определялось возможностями радиолокации (дальность по запасу топлива – 200 км). Экипаж бомбардировщика поддерживал скорость 300–350 км/ч, а КС после пуска разгонялся до 1000 км/ч и далее летел в равносигнальной зоне луча бортовой радиолокационной станции самолета-носителя. Затем на борту снаряда включался собственный пассивный радар, принимавший отраженный от цели сигнал. Захват происходил на удалении 20–30 км, после чего включался режим самонаведения.
В 1949 году проект КС пересмотрели, заменив устаревший турбореактивный двигатель РД-20 более современным РД-500К. Тяга повысилась с 800 до 1490 кг, масса летательного аппарата – до 2750 кг. Для отработки аппаратуры наведения построили четыре пилотируемые машины СДК (самолет-дублер «Кометы»). Первый полет в январе 1951 года выполнил летчик-испытатель Амет-Хан Султан.
Доводка комплекса проходила на аэродроме Чкаловский, затем – на аэродроме Багерово под Керчью. Было выполнено 150 полетов, главным образом у побережья Крыма, по отработке наведения на реальные корабли, включая старый крейсер «Красный Кавказ». Помимо пилотируемых вариантов КС использовали также летающие лаборатории – пару на базе транспортных самолетов Ли-2 и один истребитель, переоборудованный в двухместный МиГ-9Л (ФК).
Для налаживания выпуска изделий КС осенью 1951 года в распоряжение ОКБ-155 передали Опытный завод № 1 в поселке Подберезье Калининской области, который ранее занимался иной тематикой. Тамошний филиал возглавил заместитель главного конструктора Александр Березняк (позднее Александр Яковлевич руководил машиностроительным конструкторским бюро «Радуга»). На этой площадке было выпущено почти 130 ракет. После преобразования предприятия в завод № 256 на нем, а также на заводе № 475 в Смоленске за 10 лет было построено еще 1600 изделий семейства КС.
Государственные испытания комплекса велись всю вторую половину 1952 года, заключительные прошли в начале 1953-го, причем из 12 пусков 8 завершились поражением цели. Превращенный в мишень «Красный Кавказ» после очередного попадания пошел ко дну 21 ноября 1952 года.
На первом этапе освоения серийных крылатых ракет в строевых частях возникла потребность в многоразовых изделиях для отработки процесса наведения ракет на цель, но без применения. Осенью 1952 года ОКБ-155 разработало пилотируемую крылатую ракету КСК.
Считалось, что контрольные полеты на новой продукции следует выполнять в пилотируемом режиме. Для этого использовались комплекты съемных кабин летчиков и посадочных лыж, их можно было ставить на любой серийный экземпляр КС. В боевом варианте КСК оснащалась боевой частью и практически не отличалась от КС.
Для контрольного облета на КСК монтировали кабину летчика, посадочную лыжу, убирающиеся подкрыльные стойки с колесами, телеметрическую аппаратуру и пневматику (для привода закрылков). Кабина представляла собой жесткий металлический контейнер с каплевидным фонарем. Ее ставили в отсек БЧ по рельсовым направляющим. Внутри были доска приборов, катапультное кресло, система управления летательным аппаратом и силовой установкой, радиостанция и телеметрическая аппаратура. В хвостовой части фюзеляжа имелся люк для выпуска тормозного парашюта.
До конца 1952 года изготовили пару КСК, к середине следующего – пять предсерийных изделий. Они использовались для задач доведения аппаратуры наведения на подвижную морскую цель. Решение на прекращение работы автоматики принимал летчик-испытатель. Он нажимал на электрическую кнопку, приводившую в действие механизм отключения рулевых машинок автопилота. Затем летчик брал управление на себя и возвращался на аэродром. Продолжительность полета в пилотируемом варианте при запасе топлива 350 л составляла 17 минут. Посадка выполнялась на лыжу под фюзеляжем, длина пробега по грунту – 930 м, по укатанному снегу – до 4 км.
Пилотирование КСК было делом сложным и опасным, поэтому для решения задач отработки автоматики «Кометы» чаще использовали доработанные варианты истребителя МиГ-17.
Вслед за авиационной противокорабельной ракетой пошла разработка корабельного варианта. Его опробовали на крейсере «Адмирал Нахимов», прошедшем переоборудование по проекту 67ЭП. Первый пуск датируется январем 1956 года. На предельной дальности (порядка 45 км) система работала нормально, а на меньшей давала промахи, поэтому тему закрыли.
Гораздо успешнее оказался сухопутный вариант – «Сопка». Для старта к ракете с измененным комплектом аппаратуры приладили пороховой ускоритель СПРД-15. Огневые испытания велись с конца 1953 по октябрь 1954 года. После стационарного варианта в 1957 году был создан подвижной вариант «Сопки». Использовалась буксируемая пусковая установка В-163, для решения задач поиска целей и наведения – радиолокаторы «Бурун» и «Мыс». Ракет для «Сопки» было изготовлено более 550 единиц.
В рамках операции «Анадырь» летом 1962 года 51-й отдельный береговой ракетный полк Черноморского флота отправился на Кубу. Вместе с ним на Острове Свободы оказались и два полка, вооруженных комплексом «Метеор».
Создание этого сухопутного комплекса объяснялось желанием советских военачальников заиметь тактическую систему класса «земля–земля» на надежной серийной платформе. Правительственное задание на разработку вышло в мае 1954 года. «Метеор» предназначался для поражения наземных целей с заранее известными координатами в прифронтовой полосе ракетами КС-7.
Пуск осуществлялся с подвижной пусковой установки Х-7 при помощи порохового ускорителя СПРД-15М. Ракета могла нести как фугасную БЧ, так и ядерную. Дальность пуска составляла 25–125 км, высота полета находилась в диапазоне 600–1200 м. Система наведения включала наземный радиолокатор НН и бортовую аппаратуру наведения НБ.
После старта КС-7 шла под управлением автопилота, набирая скорость и заданную высоту, с тем чтобы войти в створ луча наземной радиолокационной станции (РЛС), направленного в сторону цели. После этого ракета переходила на радиоуправление и летела в равносигнальной зоне луча станции НН. При достижении заданной дистанции до цели ракета пикировала на нее. Подрыв БЧ мог осуществляться в воздухе на заданной высоте либо при ударе о преграду.
После успешных испытаний в марте 1957 года комплекс «Метеор» с фронтовой крылатой ракетой ФКР-1 (КС-7) поступил на вооружение. Серийное производство ракет выполняли завод № 256 (в 1956–1960 годах собрал 377 экземпляров) и завод № 475 (еще 645 изделий в 1959–1961 годах).
На этом разработка и производство «фронтовых крылатых ракет» в Советском Союзе прекратились. Среди причин – быстрое развитие средств противовоздушной обороны (ПВО) и радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Низкоскоростные, не маневрирующие ракеты КС-7 были легкими мишенями для зенитчиков, а аппаратура НН и НБ была чувствительна к помехам. Поэтому военные отдали предпочтение баллистическим ракетам «земля–земля» как менее уязвимым для вражеских систем ПВО.
Крылатые ракеты продолжили свое развитие в качестве противокорабельных. Переосмыслив опыт «Кометы», на последующих своих разработках по теме «Б» Михаил Гуревич отказался от самолетов-снарядов в пользу классического «ракетного» облика.
Наметившийся сегодня возврат к теме «фронтовых крылатых ракет» объясняется новыми достижениями научно-технического прогресса и инженерной мысли. А также чрезвычайно низкой стоимостью подобных изделий в массовом производстве – существенно меньшей, чем у противоракеты.
Вячеслав Иванов
Вячеслав Викторович Иванов – военный эксперт, историк.