На фоне спецоперации ВС РФ на Украине амбиции Токио резко увеличились. Теперь японцы желают не только максимально жесткого наказания России, но и строительства «нового мирового порядка» через реформу, а по сути через упразднение Совбеза ООН, где у Москвы есть право вето. Только вот новый миропорядок невозможен без новой мировой войны.
Газета ВЗГЛЯД подробно писала о том, почему всего за полтора года Япония из доброжелательного соседа России превратилась в сторонника жесткой конфронтации. Теперь Страна восходящего солнца не просто участвует в экономической войне против РФ, но и пытается бежать впереди американского паровоза с санкциями. Чего стоит одна только жалоба на Москву в Гаагу из-за ситуации на Украине, хотя где Япония, а где Украина?
Мотивы японцев понятны и не исчерпываются одной только необходимостью следовать в русле внешней политики США. В связи с последними событиями Токио больше не видит смысла придерживаться осторожной дипломатии эпохи Синдзо Абэ, целью которой был баланс отношений между Москвой и Пекином – экс-премьер старался не допустить усиления китайцев за счет альянса с русскими.
Теперь этот альянс (со стороны Москвы во многом вынужденный) – свершившийся факт, которому Токио хочет противопоставить некий "новый курс". Он, судя по всему, в том, чтобы, с одной стороны, запугать КНР последствиями на случай, если она решит провести в Южно-Китайском море собственную специальную операцию, а с другой – сделать союзничество с Москвой максимально "токсичным" для Пекина, откатив назад сближение двух ядерных держав.
Тем же самым сейчас заняты и американцы: в понедельник в Риме советник президента США по нацбезопасности Джейк Салливан встречается с высокопоставленным представителем КПК Ян Цзечи, чтобы пригрозить Китаю санкциями – якобы неизбежными в том случае, если КНР поможет РФ обходить наложенные на нее ограничения.
Однако план премьер-министра Японии Фумио Кисиды еще более амбициозный – он настаивает на реформе Совета Безопасности ООН, где у России и Китая есть право вето. Или, если читать между строк, на упразднении Совбеза ради новой структуры.
"Буйство России указывает на необходимость организации нового мирового порядка. Вместе со странами, позитивно расположенными к реформам, мы будем продолжать усилия для реформирования Совета Безопасности и реформирования ООН", – заявил Кисида, обсуждая будущее внешней политики страны с однопартийцами.
Тезис жесткий, намек прозрачный, но с юридической точки зрения предложение бессмысленно – право Москвы применять вето в Совбезе ООН является неотчуждаемым. Механизм, который смог бы лишить Россию голоса, попросту не предусмотрен, за исключением невозможной ситуации, когда Россия не будет накладывать вето на предложение лишить себя права вето.
Это как если бы человек ни капли не возражал против того, что у него отпиливают полностью здоровую руку.
Поэтому суть нужно искать не во второй, а в первой части высказывания Кисиды – о новом мировом порядке или, в зависимости от перевода, о новой архитектуре международной безопасности. Если на место Совбеза придет другая организация – без России с ее "буйствами", но с Китаем – это и есть "новая архитектура безопасности", отвечающая американо-японскому курсу на политическое разделение Москвы и Пекина.
Проблема японцев (чтоб не сказать, проблемища) только в том, что для этого Японии и другим "позитивно расположенным к реформе" странам придется выигрывать третью мировую войну. Это единственный возможный способ построения нового миропорядка, который не обязательно согласовывать с Россией как с ядерной державой и постоянным членом Совбеза ООН.
Сами эти понятия-штампы – международный порядок и мировая архитектура безопасности – возникли после первой из мировых войн. Так страны-победители формулировали свою политику, направленную на недопущение новой глобальной бойни. Раньше потребности в "мировой безопасности" как-то не ощущались – безопасность понималась как нечто индивидуальное, дипломатия обеспечивала ее на уровне ситуативных (подчас, правда, весьма долговечных) союзов между державами. Но их одновременная ссора пролила столько крови, что потребовалась общая "архитектура".
Главным "архитектором" можно признать президента США Вудро Вильсона. Именно он изобрел Лигу Наций, при том, что Вашингтон к ней так и не присоединился (не по желанию Вильсона, а по вине Конгресса, где тогда преобладали изоляционистские настроения).
Япония, напротив, входила и в число стран – учредителей Лиги, и в ее президиум (Совет – предшественник Совбеза ООН), пока не вышла в 1933-м, чтобы не дожидаться исключения за нападение на Китай. Тогдашний миропорядок подразумевал Лигу Наций как некий "клуб хороших парней", где наказанием за агрессию является исключение из клуба.
Такая "архитектура безопасности" не отвечала главной задаче – недопущению нового мирового конфликта, что и показал 1939 год. К моменту начала Второй мировой фашистская Италия и нацистская Германия уже самовыписались из "хороших парней", повторив путь Японии, а СССР был исключен вскоре после ее начала – за зимнюю войну с Финляндией.
Совбез ООН – детище новых "архитекторов", держав-победительниц 1945-го, каждая из которых обзавелась ядерным оружием. Это последняя на сегодняшний день реформа миропорядка, который уйдет только с новой мировой войной.
Нельзя сказать, что эта архитектура идеальна и способна предотвращать войны как таковые – нет, и примеров мы знаем множество (от Кореи и Вьетнама до Панамы и Ирака). Но основной своей задаче Совбез ООН все-таки отвечает: как-то продержались мы без мировой войны более 75 лет, в отличие от миропорядка по Лиге Наций, которого хватило на вчетверо меньший срок.
В основе коллективной архитектуры безопасности не отделение козлищ от агнцев (агрессоров от миротворцев), а минимизация риска военного конфликта между ядерными сверхдержавами. "Не поступайте так, иначе мы можем ответить оружием" – в этом суть вето, а не в том, чтобы гарантировать мир во всем мире.
Его, пожалуй, все-таки можно было бы гарантировать при однозначном отказе каждой из стран от односторонних, не одобренных Совбезом, интервенций, но этот вопрос зависит в первую очередь от США – однозначного чемпиона по внешним интервенциям.
На то, что именно Вашингтон является основным виновником кризиса международной безопасности, Москва указывала с 1999 года – с агрессии НАТО против Югославии. И тем не менее подчеркивала – лучше такая архитектура, чем вовсе никакой, когда ядерные державы будут проводить свои красные линии путем не вето, а военных действий друг против друга.
Разрушить ее можно только тем же путем, что и предыдущую – через новый передел сфер влияния в виде третьей мировой войны. И Япония, все последние десять лет создававшая себе армию на основе сил самообороны, явно хочет войти в число держав-победительниц.
Учитывая пацифистский настрой японской элиты, в подавляющем большинстве исключающей для своей страны возможность участия в боевых действиях (помимо оборонительных), а также то, что Япония остается третьей экономикой мира (и может рассчитывать на поддержку четвертой – Германии, также не входящей в число постоянных членов СБ ООН), расчет вероятно идет на экономическую войну.
Такую, победа в которой привела бы к обрушению политической системы России – как в 1917-м, когда земельный вопрос был резко обострен ПМВ, или в 1991-м, когда советский патриотизм был окончательно разъеден советским дефицитом. В этом случае, как рассуждают "ястребы" в японских СМИ, можно было бы не только напугать Китай, лишив его опоры на севере, но и решить "курильский вопрос", исправив "несправедливость" предыдущей мировой бойни.
Общий ответ на это со стороны России понятен – не дождетесь! Но рост амбиций третьей экономики мира, направленных на ослабление, а в перспективе и на разрушение нашей страны, русскому человеку придется учитывать.
Разумеется, вместе с китайским товарищем, которого японские господа боятся больше всего на свете.
Станислав Борзяков
