Откуда России ждать беды
В статье «Скорей на суше, чем на море» («НВО» от 26.02.21) Александр Храмчихин вводит читателей в заблуждение, отдавая предпочтение в развитии российских ВС сухопутной составляющей. Флот он считает «предметом роскоши», на который стоит тратить средства. Для обоснования приводит два аргумента.
Первый. «Россия является континентальной страной с самыми длинными сухопутными границами… Сухопутные войска навсегда останутся главным гарантом ее безопасности... О том, чтобы защитить страну флотом, не может быть и речи».
Второй. Опыт локальных конфликтов в Сирии и Карабахе позволяет автору заключить: «Войны выигрываются на земле».
Чтобы сделать стратегический вывод о путях строительства ВС такой державы, как Россия, приведенных аргументов явно недостаточно. Автору, в частности, можно напомнить, что общая протяженность границы России составляет 60 932 км, в том числе морской – 38 807 км, а сухопутной – 22 125 км (из которой речной и озерной – 7616 км). Собственно сухопутная граница составляет 14 509 км – примерно в 2,6 раза меньше морской.
Военная наука в данном вопросе исходит из того, какая страна или военный блок сегодня и в перспективе представляет наибольшую угрозу России, против какой наиболее вероятной военной силы будут действовать ее армия и флот. Учитываются финансово-экономические возможности государства, опыт военных конфликтов и прогноз развития вооружений и военной техники ведущих зарубежных стран. В конечном итоге все сводится к правильной оценке угрозы. Без такой оценки мы не сможем понять, какие ВС нужны России.
Необходимость ВМФ рассматривалась мною ранее («России нужен сбалансированный океанский флот», «НВО», 28.02.20; «Сильной России не будет без сильного флота», «НВО», 04.09.20). Дополнительно рассмотрим, какая военная сила больше всего угрожает России сегодня и в обозримой перспективе.
Не надо быть глубоким аналитиком, чтобы ответить на этот вопрос. Только одна мировая держава – США и один военный блок – НАТО считают РФ врагом. Стратегия национальной безопасности и Стратегия национальной обороны США конкретизируют основы применения американских ВС против России. Особое внимание вероятный противник уделяет двум ключевым военным концепциям.
МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ
Первая концепция – «Стратегический удар» и ее производная «Быстрый глобальный удар» (БГУ). Они позволяют достичь эффекта «стратегического паралича» на начальном этапе военных действий в результате комплексного применения неядерного высокоточного и гиперзвукового оружия (а после 2025 года – космических ударных систем) по центрам управления, объектам СЯС и ВПК РФ, элементам систем ПРО/ПВО. Эта угроза характеризуется внезапностью нанесения ударов с разных направлений и из удаленных районов, вне зоны досягаемости наших наземных огневых средств (Северная Атлантика, Арктическая океанская зона, запад и север Тихого океана, Персидский залив).
Решающую роль в системе БГУ играет морская составляющая. Это крылатые ракеты большой дальности (КРБД) «Томагавк». Их носители: многоцелевые АПЛ типа «Лос-Анджелес», «Си Вульф» и «Вирджиния». Переоборудованные под «Томагавк» пларб типа «Огайо». Надводные корабли типа эсминцев УРО «Орли Берк», крейсеров УРО «Тикондерога». Палубная авиация авианосцев.
Оперативно-тактические расчеты показывают, что доля морских носителей США в БГУ может составить на разных направлениях от 65 до 80%. Группировки ВМС США способны в первом ударе выпустить по территории РФ с различных морских (океанских) направлений более 2500 КБРД и с высокой вероятностью обеспечить поражение до 300 объектов (а с учетом действий палубной авиации – не менее 370). К 2030 году удар с моря может быть доведен до 5000 ракет, включая гиперзвуковые.
Вторая концепция – это создание и развертывание США стратегической системы ПРО в океанских и морских зонах, прилегающих к территории России. Ее мы рассмотрим далее.
ЧТО НА НАС НАЦЕЛЕНО
В условиях относительно стабильной обстановки близ территории России развернуты пять оперативных флотов США (2-й, 6-й, 3-й, 5-й и 7-й) общим составом: три АУГ (120–160 палубных истребителей-штурмовиков) и две-три АДГ (26–30 носителей КРМБ «Томагавк» с боезапасом более 700 крылатых ракет). В период непосредственной агрессии боевой состав ВМС вероятного противника может быть увеличен более чем в три раза и составит до девяти АУГ (360 ударных самолетов), до 100 носителей КР «Томагавк» с боезапасом около 2000 ракет.
В зоне досягаемости высокоточного оружия морского базирования ВМС США находится почти 90% территории России, более 80% военно-промышленного потенциала страны и значительная часть важных военных и государственных объектов.
На Арктическом направлении в Норвежском, Баренцевом и других морях Северного Ледовитого океана следует ожидать развертывания 2-го американского оперативного флота (возрожден в августе 2018 года) и группировки ВМС стран НАТО общим составом более 145 боевых кораблей и судов, в том числе 20 ПЛ (из них 14 атомных многоцелевых), 3–4 авианосца, около 40 крупных кораблей (крейсеры, эсминцы, фрегаты), 13 десантных кораблей, 250 боевых самолетов, из них 60 – базовой патрульной авиации. В составе группировки может находиться до 50 носителей КРБД морского базирования с боезапасом в 1200–1400 ракет.
На Восточном направлении (в Азиатско-Тихоокеанском регионе) США содержат самую мощную военно-морскую группировку. Главную ударную мощь ее составляют пять атомных авианосцев, каждый способен нести до 90 самолетов и вертолетов. Их дополняют более 60 кораблей и многоцелевых АПЛ, вооруженных КРБД с боезапасом в 1300–1500 ракет.
Амфибийно-десантные силы США в АТР способны обеспечить высадку, к примеру, на полуостров Камчатка 40 тыс. морских пехотинцев при 370 боевых бронированных машинах, 360 самолетах и вертолетах, 120 орудиях полевой артиллерии.
Всего группировка ВМС США в АТР насчитывает более 100 надводных кораблей основных классов и АПЛ. Две из трех дивизий Корпуса морской пехоты США дислоцированы в Тихом океане. Авиагруппировка в регионе насчитывает около 300 боевых самолетов (три воздушные армии: 5-я в Японии; 7-я в Корее; 11-я на Аляске).
Группировка ВМС США на Тихом океане включает две переоборудованные пларк типа «Огайо», 25 многоцелевых АПЛ, пять атомных авианосцев; 10 кр УРО, 27 эм УРО, 12 фр УРО, 22 удк, шесть двкд, шесть дтд, три транспорта спецоружия, три транспорта снабжения, 13 танкеров-заправщиков, 22 транспорта заблаговременного складирования, 72 самолета БПА, 11 самолетов радио- и радиотехнической разведки.
На Юго-Западном направлении в Черном и Средиземном морях при полном стратегическом развертывании группировка ВМС НАТО составит около 100 боевых кораблей и до 30 катеров. Из них в Черном море – до 80 боевых кораблей (АПЛ – 8, эм УРО – 2, фрегатов – 22, корветов – 8, десантных кораблей – 20, минно-тральных кораблей – 24), катеров – 30 (из них ракетных – 17). В восточной части Средиземного моря – до четырех пла и две АУГ ВМС США. Группировка ВМС НАТО на Юго-Западном направлении может включать 14 носителей КРМБ с общим боезапасом в 300–350 крылатых ракет. При этом до пяти боевых надводных кораблей – носителей КРБД могут быть развернуты в Черном море.
И только на Западном направлении будет преобладать угроза со стороны объединенной сухопутной и авиагруппировки НАТО. К началу военных действий (без учета соединений, перебрасываемых с континентальной территории США) она может включать 4–5 танковых и мотострелковых дивизий, 2–3 бригады (танков – 750–820, орудий и минометов – до 700) и 320–350 самолетов, из них около 200 ударных.
Военно-морская группировка противника в операционной зоне Балтийского флота (Балтийское и восточная часть Северного моря) может включать 65 боевых кораблей и катеров, в том числе неатомных ПЛ – пять, кораблей классов эсминец, фрегат – 16, корветов – четыре, десантных кораблей – восемь, минно-тральных кораблей – 21 и до 11 ракетных катеров. Действия ее могут быть поддержаны авианосной авиацией с борта авианосца «Куин Элизабет» ВМС Великобритании (самолетов палубной авиации – 24, из них 12–14 в ударном варианте).
ПРИДУТ С ПРИБОЕМ
Стоит остановиться на новой угрозе – создании и развертывании США и их союзниками по периметру РФ системы стратегической ПРО, где главное место занимает морская составляющая, включая корабли с противоракетами «Cтандарт» SM-3.
Сегодня действуют комплексы ПРО на Аляске и в Калифорнии и появились два района ПРО в Восточной Европе.
В Румынии на базе Девеселу действует с начала 2016 года комплекс ПРО, вооруженный 24 противоракетами «Стандарт» SM-3 BlockIB. Он работает в тесном взаимодействии с корабельными группировками ВМС США в Средиземном и Черном морях.
В Польше, в Редзиково под Слупском, американский комплекс ПРО заступил на боевое дежурство с конца 2018 года, имея на вооружении противоракеты «Стандарт» SM-3 BlockIIA, способные перехватывать межконтинентальные баллистические ракеты. Планируется развернуть подобные районы ПРО в Японии и Южной Корее. В Японии (в Киогамисаки) уже введена в строй вторая мобильная РЛС типа AN/TPY-2 (первая была введена на Аляске).
Морская составляющая ПРО США включает пять крейсеров типа «Тикондерога» и 32 эсминца типа «Орли Берк», развернутых в непосредственной близости от России. Планируется оснастить средствами ПРО корабли флотов 12 государств – союзников США, в первую очередь ВМС Японии и Кореи.
Из анализа развития системы ПРО США вытекают два обстоятельства.
Первое. Военно-стратегическая опасность от этой системы проявится уже к 2023–2025 годам, когда США будут иметь не менее 2400 ракет-перехватчиков всех видов базирования против 700 развернутых носителей СНВ РФ (согласно договору СНВ-3). Можно предполагать, что США, прикрываясь противоракетным щитом, захотят реализовать концепцию глобального удара и нанести первыми ракетный удар по территории России.
Второе. Подавляющая часть сил и средств стратегической ПРО США и их союзников (до 90% американских ракет-перехватчиков) к 2030 году будет сосредоточена на более чем 80 кораблях, способных развернуться в акваториях, прилегающих к территории России. Такие корабли могут перемещаться в Мировом океане, пользуясь правом свободы мореплавания и находиться в непосредственной близости к районам действий российских РПЛСН. Это ведет к нарушению баланса сил в ракетно-ядерной сфере.
Задача поражения кораблей ПРО противника, безусловно, возлагается на ВМФ. Это требует планировать ответные меры и действия. Оперативно-тактические расчеты показывают, что кораблям ПРО противника наиболее эффективно могут противодействовать неатомные подводные лодки с воздухонезависимой энергетической установкой, вооруженные гиперзвуковыми ПКР «Циркон».
ВЫВОДЫ
Итак, по всему морскому периметру РФ располагаются мощные группировки ВМС США и НАТО. Массированные ракетно-авиационные удары противника, наносимые с моря высокоточным оружием большой дальности, представляют одну из главных угроз объектам управления, СЯС и ВПК России.
Нейтрализовать угрозу с моря с помощью сухопутной и авиационной составляющих не представляется возможным. России нужен мощный ВМФ, способный эффективно противодействовать военной угрозе с океанских и морских направлений.
Масштабы и характер этой угрозы требуют от российских ВС комплекса адекватных мер. Эти меры должны носить не только оборонительный, но и наступательный характер с возможностью гарантированного нанесения ответного или ответно-встречного удара высокоточным оружием большой дальности по критически важным объектам США. С высокой вероятностью эту задачу могут выполнить российские АПЛ, вооруженные ВТО БД, включая гиперзвуковые ракеты.
России нужно готовиться к самым негативным сценариям. А ее ВС – ко всему спектру военных конфликтов, в том числе крупномасштабных. ВС России должны иметь сбалансированный и разновидовый потенциал, способный противодействовать противнику в космосе и в воздухе, на суше, на море и в киберпространстве.
Владимир Пучнин
Владимир Васильевич Пучнин – доктор военных наук, профессор ВУНЦ ВМФ «Военно-морская академия».
