Подготовка СНВ-3 напоминает историю договора СНВ-1, полную ошибок и сдачи позиций
У нас большой опыт переговоров с Соединенными Штатами по стратегическим вооружениям. Подписанию Договора по ПРО 1972 года предшествовал долгий и крайне непростой переговорный процесс. За ним последовали другие. Сейчас на политической повестке дня - подготовка договора СНВ-3. Для нашей страны, ее безопасного будущего крайне важно сделать выводы из прошлого опыта, не повторить ошибок, не допустить односторонних уступок, которые могут переместить Россию на периферию мировой политики.
В Военной доктрине-2010 (п. 8 г) в качестве внешней военной опасности фиксируется: «Создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны, подрывающих стратегическую стабильность и нарушающих сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере, а также милитаризация космического пространства, развертывание стратегических неядерных систем высокоточного оружия».
То есть российская сторона в главном военном документе официально признает опасное неравенство стратегических потенциалов, угрожающее безопасности России. И в этой ситуации, имеющей тенденцию к нарастанию угрозы РФ в результате увеличения диспаритета, переговоры не могут быть простыми по определению. Американцы будут стремиться нарастить свое превосходство и сохранить благоприятные для них тенденции. Нам же предстоит эти тенденции остановить.
На большее рассчитывать ослабленной России вряд ли приходится. Подписание же ущербного для нашей безопасности договора станет, по всей видимости, очередной сдачей позиций Соединенным Штатам либерально-демократическими силами (российской элитой).
Однако отказ от нового договора о СНВ, если американцы не пойдут на уступки, не приведет ни к каким катастрофическим последствиям. США будут реализовывать свои программы. Мы - свои. Но при этом не облегчая американцам задачу нейтрализации российских СЯС.
Что решают российские переговорщики на процессе СНВ-3?
Первое. Это исправить изъяны прежнего договора. В частности, вывести стратегические мобильные комплексы из-под неусыпного американского контроля, так как в СНВ-1 Михаил Горбачев, Эдуард Шеварднадзе и Александр Яковлев согласились на таковой с момента производства ПГРК, в ходе их развертывания, постановки на боевое дежурство и дальнейшей эксплуатации.
Памятна в этой связи ситуация 1 мая 1997 года. Прибывшая в Москву на переговоры по проекту Основополагающего акта Россия - НАТО госсекретарь США Мадлен Олбрайт первым дело поставила вопрос о том, что комплекс «Тополь» на станции Дровяная в такое-то время (конкретный день, час и минута) совершил без уведомления американской стороны отклонение от маршрута.
Второе. Принудить американцев хотя бы заморозить развертывание систем ПРО.
Третье. Ввести в зачет стратегических ядерных средств крылатые ракеты морского базирования большой дальности, оснащенные ядерными боеголовками. Есть и другие переговорные проблемы по зачету авиационных ядерных средств, возвратному потенциалу и пр.
Как будет развиваться переговорный процесс, сказать трудно. Потому что - и об этом скажу откровенно - пока нет ясности, как поведет себя на переговорах российское военно-политическое руководство. Вполне возможно, что и в этот раз общечеловеческие ценности, корпоративные бизнес-интересы, потребность в новых кредитах превысят интересы национальной безопасности страны (и ее выживания) и последует команда подписать американский вариант.
Такое мне приходилось наблюдать не раз. Например, в феврале 1997 года в Хельсинки шли трудные переговоры между Ельциным и Клинтоном по проблемам СНВ, ПРО, химических вооружений, крылатых ракет и другим. Американцы упорствовали. Мы сформировали позицию: если они не пойдут на уступки, не подписывать ничего. И это российскую сторону вполне устраивало. Однако после беседы двух президентов один на один к российской делегации выходит Ельцин и публично объявляет Е. М. Примакову: «Вы не сумели договориться. И я подписываю американский вариант».
К сожалению, среди российской политической элиты, начиная с Михаила Горбачева, нет четкого осознания места и роли российского ракетно-ядерного потенциала в формировании геополитического статуса нашей страны. А ведь именно он удерживает нынешнюю Россию на вершине мировой элиты государств. По всем другим показателям мы на уровне Нигерии, а где-то - и ниже.
Лишившись статуса второй ядерной державы мира да еще способной уничтожить первую державу мира, мы просто с ветерком вылетаем из состава ведущих мировых субъектов, формирующих повестку судеб человечества, а нашу политическую элиту будут принимать на международном уровне соответственно положению африканских стран.
С учетом вышеизложенного представляется необходимым вести следующую переговорную линию:
- не поддаваться американскому давлению и давлению некоторых российских экспертов, ни дня не служивших в армии, не работавших в оборонно-промышленном комплексе и не занимавшихся профессионально проблемами военной безопасности страны;
- не назначать конкретных сроков подписания будущего договора, ибо прежний «умер» задолго до 5 декабря 2009 года;
- не давить на российскую делегацию, а наоборот, оказывать ей политическую, профессиональную и особенно общественную поддержку;
- исходить из установки, что отсутствие связывающего по рукам и ногам развитие российских СЯС и разоружающего нас договора гораздо важнее, чем подписание очередного, наносящего ущерб нашей безопасности «исторического» документа.
То есть надо во что бы то ни стало не допустить очередной сдачи позиций в отстаивании национальных интересов, что бы соответствующие партнеры ни предлагали - кредиты, прикрытие хранящихся за рубежом капиталов или даже очередные Нобелевские премии мира.
Нам всем надо отдавать отчет, что цена очередного СНВ неизмеримо высока. Без всякого преувеличения, на кону стоят существование и суверенитет Российского государства и будущее наших народов. Главное - не позволить американцам усомниться в нашей возможности донести в любой ситуации несколько боезарядов до американского континента. А лучше - несколько сотен.
Леонид ИВАШОВ
президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник, профессор
