«Непродуманность» и «волюнтаристский характер» преобразований в вооруженных силах России
14 октября 2008 года 11-минутное выступление министра обороны Анатолия Сердюкова перед полудюжиной мало кому известных представителей военных СМИ, переданное по армейскому телеканалу «Звезда»,для подавляющего большинства военнослужащих прозвучало громом среди ясного неба. Шок вызвало заявление о намерении сократить численность офицерского состава армии и флота с 355 тысяч человек до 150 тысяч в течение ближайших трех лет.
Затем Сердюков назвал еще более внушительные цифры сокращения числа воинских частей. Так, имевшиеся в Сухопутных войсках 1980 частей предстояло сократить до 172, то есть более чем в 11 раз, в ВВС из 340 частей оставить 180, в ВМФ вместо 240 частей сохранить 123.
Было объявлено о поистине драконовских сокращениях в рядах старших офицеров (от майора до полковника). Если число генералов сокращалось сравнительно незначительно - с 1107 до 886, то из 25 665 полковников намечалось оставить только 9114, а число майоров урезалось фактически вчетверо - с 99 550 до 25 000. Что касается подполковников, то цифры этих сокращений Сердюков называть не стал - возможно, из-за нежелания еще более шокировать слушателей, ибо простые подсчеты показывают, что именно их постигла наибольшая «оптимизация» - с 88 678 до 15 000, почти в шесть раз. Всего под увольнение попадали около 165 тысяч старших офицеров. Впрочем, не остались «забытыми» и капитаны, число которых сокращалось с 90 до 40 тысяч. В выигрыше оказались лишь лейтенанты и старшие лейтенанты, которых станет 60 тысяч вместо имеющихся 50.
Сердюков сравнил иерархию званий с яйцом, которое имеет утолщение в середине, за счет непропорционально большого числа старших офицеров. Министр пообещал придать этому абсурдному, по его мнению, соотношению старших и младших офицеров форму «стройной и выверенной» пирамиды. В случае реализации данного плана наверху пирамиды будут находиться лишь 10 тысяч генералов и полковников, а основание образуют 100 тысяч младших офицеров (40 тысяч капитанов и 60 тысяч лейтенантов). В середине пирамиды останутся 40 тысяч майоров и подполковников.
Решено также в 2,5 раза сократить находящиеся в Москве структуры военного управления. На 11 сентября 2008 года в них насчитывались 21 813 человек (10 523 - в аппарате Минобороны и 11 290 - в центральных органах), после же реорганизации в административном аппарате останутся 8500 человек (3500 - в Минобороны и 5000 - в органах военного управления). Фактически сокращение будет еще большим, так как подвергнутся сокращению также и дислоцированные в Москве воинские части (свыше 30 тысяч человек), занимающиеся обслуживанием центрального аппарата.
СЛОВО И ДЕЛО ПРЕДШЕСТВЕННИКОВ
Предпринятое Сердюковым сокращение офицерского корпуса более чем вдвое на первый взгляд резко контрастирует с политикой его предшественников. Все они твердили о необходимости всемерного сохранения офицерских кадров. Крупные сокращения в российских ВС (с 2,8 млн человек в 1992 году до 1,1 млн в 2008-м) проводились прежде всего за счет рядового состава и в меньшей степени затрагивали офицеров. Более того, все бывшие министры обороны жаловались на нехватку офицерских кадров. И действительно, хотя в ВС России после развала СССР остались служить около 700 тысяч из миллиона офицеров, имевшихся в Советской армии в 1991-м, уже к концу 1994 года в Российской армии обнаружилась нехватка 64 тысяч командиров взводов и рот. Это составляло 38% от общей потребности, оценивавшейся в 168 тысяч человек.
Для решения проблемы нехватки младших офицеров 25 ноября 1994 года президент Борис Ельцин подписал указ № 2113, разрешавший Минобороны ежегодно призывать на два года офицеров запаса, окончивших гражданские вузы. С той же целью, как и в годы Великой Отечественной войны, была развернута сеть краткосрочных курсов по подготовке младших лейтенантов. Тем не менее нехватка офицеров продолжала расти: офицеры в массовом порядке оставляли службу в армии. По данным Главного управления кадров Минобороны, с 1993 по 2002 год из армии уволились 457 тысяч офицеров, из которых 337 тысяч (80%) сделали это досрочно, не дождавшись пенсии по выслуге лет. 30% уволившихся досрочно - офицеры моложе 30 лет. Ежегодно армия теряла в среднем 45 тысяч офицеров.
В попытке остановить исход офицеров из армии президент страны указом № 1237 от 16 сентября 1999 года сократил сроки выслуги лет для получения очередного воинского звания: лейтенантам и старшим лейтенантам - с трех до двух, капитанам и майорам - с четырех до трех, подполковникам - с пяти до четырех лет. Несмотря на эти меры и увеличение ассигнований на армию в период роста цен на нефть, Вооруженные Силы не переставали терять офицерские кадры. Так, в 2002 году службу оставили 38,5 тысячи офицеров, из них 30 тысяч - досрочно.
Помимо повышения должностных окладов и сокращения сроков выслуги лет при получении очередного звания, руководство Минобороны продолжало наращивать выпуск лейтенантов военными вузами. В 2006 году - 16,5 тысячи человек, в 2007-м - уже 18,5 тысячи. Но и этого показалось мало: выпуск лейтенантов постановили довести до 20 тысяч в год. Интенсивно продолжалась подготовка офицеров запаса на военных кафедрах 223 гражданских вузов (50 тысяч лейтенантов в год). Специальным указом президента Ельцина разрешалось призывать на двухгодичную военную службу до 15 тысяч «пиджаков» в год.
Попытки критиков Анатолия Сердюкова представить его беспощадным гонителем офицеров, в то время как его предшественники якобы пытались их сберечь и заинтересовать военной службой, сугубо лицемерны. В действительности они уволили или вытолкнули из армии в несколько раз больше офицеров, чем Анатолий Сердюков пока лишь собирается сократить. Да, ни Павел Грачев, ни Игорь Сергеев, ни Сергей Иванов никогда не говорили о необходимости сокращения офицеров. Но вольно или невольно они сделали многое для того, чтобы избавиться от как можно большего их числа.
Во-первых, в 1993 году введен контрактный порядок прохождения военной службы, предоставлявший офицерам право увольняться уже через пять лет после окончания военно-учебного заведения, в то время как в Советской армии уволиться можно было только после 20-25 лет службы.
Во-вторых, заметно расширился перечень законных оснований для досрочного увольнения.
В-третьих, созданы стимулы, побуждавшие «добровольно» покидать армию. Во многих частях практически прекратилась боевая подготовка (учения, полеты авиации, выход кораблей в море), что делало военную службу во многом бессмысленной. Однако главным стимулом для ухода стали начавшиеся в середине 90-х систематические невыплаты денежного содержания.
ОТ КАКОГО НАСЛЕДСТВА МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ
Приходится напоминать об этом периоде, так как вопрос о сокращении офицерского корпуса отодвинул в глазах армии, общества и СМИ на задний план остальные, на самом деле гораздо более важные пункты программы Анатолия Сердюкова. Наиболее радикальный из них - решение о том, что ВС в ближайшем будущем будут состоять только из частей постоянной готовности, то есть полностью укомплектованных личным составом и способных в течение часа вступить в бой. Для этого ликвидируются так называемые кадрированные дивизии и части неполного состава.
По словам Сердюкова, некоторые части состоят, например, из 500 офицеров и роты (сотни) солдат. Подобное положение вещей объясняется системой отмобилизования Российской армии, которая в неизменном виде сохранилась со времен СССР. Тогда армия готовилась к длительной крупномасштабной войне, где решающая роль отводилась резервам. Так, примерно из 200 дивизий Сухопутных войск Советской армии лишь около 50 дивизий так называемой категории (штата) А были полностью укомплектованы личным составом и вооружением и готовы вступить в бой через несколько часов после получения приказа. Следующим 50 дивизиям («категория Б») нужно было несколько суток для доукомплектования мобилизованными солдатами и офицерами. Еще 50 дивизиям («категория В») требовалось для приведения их в боеготовность уже около двух недель. Наконец, оставшиеся 50 дивизий «категории Г» отмобилизовывались в течение месяца.
Несмотря на значительное сокращение их численности, российские Сухопутные войска по своей организации оставались полной, хотя и заметно деградировавшей копией советских войск.
Теперь от советской организации не остается фактически ничего. Реформа не ограничивается роспуском кадрированных дивизий и частей неполного состава. Упраздняются армии, корпуса, дивизии и полки. Остаются только полностью укомплектованные бригады. По аналогичной схеме реорганизуются авиация и флот. За счет сокращения более чем на 200 тысяч офицеров и прапорщиков в войсках возрастает доля рядовых и сержантов, то есть боевых штыков. На 1 января 2008 года при общей численности ВС в 1 млн 118,8 тысячи человек в них насчитывались 355,3 тысячи офицеров, 140 тысяч прапорщиков и 623,5 тысячи сержантов и солдат. К 2012 году армия должна состоять из 150 тысяч офицеров и 850 тысяч сержантов и солдат, включая примерно 180 тысяч контрактников.
В том же выступлении 14 октября Сердюков объявил и о радикальной реформе системы высшего военного образования. В соответствии с решением президента РФ от 21 июля 2008 года число вузов Минобороны с имеющихся 65 к 2013-му будет сокращено до 10. Столь радикальное сокращение вызвано в первую очередь резким падением потребности в офицерах вследствие отказа от содержания огромного мобрезерва. В СССР он достигал 15-20 млн человек и требовал заблаговременной подготовки многочисленного офицерского контингента. Советские военные училища и академии ежегодно выпускали около 60 тысяч лейтенантов. Теперь же в связи с обвальным сокращением офицерских кадров постоянного состава армии, а также мобилизационного резерва (по данным Генштаба, он не превысит 800 тысяч человек) спрос на офицерское пополнение рухнул. В результате в 2009 году на первый курс военных вузов зачислены менее трех тысяч курсантов по сравнению с 18-19 тысячами в предшествующие годы.
Наконец, до конца 2009-го были уволены либо переведены на сержантские должности 140 тысяч прапорщиков и мичманов. Короче говоря, ни один элемент армии и флота не остался незатронутым сокращениями и реорганизацией.
Мероприятия по приданию Вооруженным Силам нового облика подверглись острой критике в СМИ и вызвали глухое недовольство в военной среде. Но всего год спустя после их начала можно утверждать, что основные цели, намеченные Сердюковым, достигнуты.
Все три вида ВС - Сухопутные войска, ВВС и ВМФ полностью сменили организационно-штатную структуру. Исчезли армии, корпуса, дивизии и полки. Их место заняли бригады и авиабазы. Прежняя четырех- звенная вертикаль управления войсками заменена на трехзвенную.
Впервые почти за 100 лет (со времени роспуска царской армии в 1917-м) в России начинается подготовка профессионального сержантского состава.
Знания лишними не бывают
Ранее («ВПК», № 4, 2010) я писал, что главная причина достигнутого в рекордно короткий срок радикального обновления армии носит, по моему убеждению, объективный характер и состоит в том, что Анатолий Сердюков - первый по-настоящему гражданский министр обороны России.
Есть, однако, еще одна причина, на этот раз сугубо субъективного характера, позволившая Сердюкову провести глубочайшие преобразования в беспрецедентно сжатые сроки. Он первый снял фактическое табу, существовавшее в армии, на изучение и использование иностранного и независимого отечественного опыта военного строительства.
До прихода в военное ведомство Сердюков, человек со стороны и с незамутненным военной спецификой умом, вряд ли имел собственную точку зрения по конкретным вопросам преобразования армии. Убедившись, что генералитет не имеет ответов на волновавшие его вопросы, а проводившиеся на протяжении последних 20 лет так называемые реформы просто разрушают армию, он решил использовать чужой опыт - метод, неоднократно проверенный в российской истории военными реформаторами.
Еще Петр I, заложивший основы одной из самых современных и победоносных армий XVIII века в условиях, когда Россия была еще относительно бедной и малонаселенной страной (14 млн жителей по сравнению с 20 млн во Франции), дал рецепт выхода из подобных ситуаций: не знаешь, что делать, учись у других. И не просто копируй чью-то понравившуюся армию, а синтезируй чужой опыт, выбирая из него все лучшее и наиболее подходящее для национальных условий.
Вот, например, как Петр I решил задачу составления военно-морских уставов для создаваемого им российского флота (сведенных в фолиант, который и сейчас поражает своей детализацией и четкостью формулировок). 30 октября 1717 года Петр направил адмиралу Ф. Апраксину следующее указание о переводе на русский язык иностранных морских законодательных актов, сведении их в одно целое и составлении проекта русских морских уставов (цитируется по оригиналу): «Чтоб шаутбейнахту Паддану придать из русских офицеров, которые по аглински умеют, чтоб перевесть весь полный аншталт, как флота, так и магазеинов аглинских, а вице-адмиралу Крейсу галанския, а француския к новому году поспеют. Датский аншталт был у князя Михайла Голицина, чтоб ево сыскать. И все сии вышеписания свесть и ис того зделать свой».
Конечно, каждая страна идет собственным путем построения своих ВС, исходя из национальной специфики. В результате современные армии мира отличаются большим многообразием. Однако существуют такие принципы и пути военного строительства, которые давно уже носят характер аксиом, приняты во всех ведущих правовых государствах мира и не требуют проведения каких-то долгих прогнозных исследований, экспериментов или разработок доктринальных положений и которых нет в России. И внедрять их можно без дополнительных дискуссий, поскольку они накапливались и отрабатывались десятилетиями и по существу безальтернативны с точки зрения нормального функционирования боеспособных армий и флотов для самых различных условий.
СОПРОТИВЛЕНИЕ СРЕДЫ
Именно такой подход был предложен российскому Минобороны в 2003 году в обширном (70 страниц) докладе «Военное строительство и модернизация Вооруженных Сил России», подготовленном Советом по внешней и оборонной политике (СВОП). В нем, в частности, содержался составленный мной (я был руководителем авторского коллектива) список из полутора десятков черт, присущих всем армиям мира и отсутствующих в Российской армии.
Мы предлагали, в частности, радикальное сокращение численности офицерского корпуса, упразднение института прапорщиков и мичманов, подготовку кадровых сержантов, введение военной полиции и другие меры. И, естественно, учреждение полновластного гражданского министерства обороны.
В Генштабе наши предложения были отвергнуты в самой грубой форме. Прежде всего нас обвинили в попытке толкнуть армию на натовский путь. Вот как, например, начиналось заключение, подписанное начальником Главного оперативного управления Генштаба генерал-полковником А. Рукшиным 27 ноября 2003 года: «Предлагая данные тезисы, СВОП тенденциозно выстраивает их от «черт, которые присущи всем современным армиям мира (15 пунктов)», сразу подчеркивая, что они отсутствуют в Российской армии. Отсюда понятно, почему для строительства Вооруженных Сил предложен натовский термин «трансформация вооруженных сил». Нас просто подгоняют под эти черты».
Нас обвинили не только в некомпетентности, популизме и расхож- дении с официальной точкой зрения, но и в провокациях, вредительстве и попытках подорвать безопасность страны. Приведу некоторые выдержки из заключения Центра военно-стратегических исследований (ЦВСИ) Генштаба, подписанного начальником ЦВСИ генерал-майором В. Останковым (вскоре после этого произведенного в генерал-лейтенанты) 5 февраля 2004 года: «Проведенный в ЦВСИ ГШ анализ проекта предложений Совета по внешней и оборонной политике «Военное строительство и модернизация Вооруженных Сил России» показал следующее: позиция Совета по внешней и оборонной политике по вопросам строительства и развития ВС РФ, к сожалению, по многим вопросам расходится с официальной позицией президента РФ, Министерства обороны РФ, Совета безопасности РФ. Несмотря на то, что авторы документа ссылаются на «Актуальные задачи развития ВС РФ», их предложения расходятся и с этим документом, и с другими документами в области военного строительства, в том числе и принятыми правительством РФ.
Сколько-нибудь значимых предложений для развития теории, а тем более для практики строительства ВС РФ в этом докладе не содержится. Кроме того, предложения по реформированию Вооруженных Сил строятся без учета тенденций развития военно-политической и военно-стратегической обстановки в мире и непосредственной близости к границам России и угроз ее безопасности на перспективу, когда на рубеже 20-30-х годов нынешнего века Россия может стать ареной ожесточенной борьбы за доминирование в районах добычи сырья и энергоносителей. А борьба эта будет не кабинетной, а силовой.
Явно просматривается желание автора «под соусом открытости» строить Вооруженные Силы Российской Федерации по западному образу и подобию.
Представление доклада СВОП в данной редакции президенту РФ недопустимо...»
Упоминались и «игнорирование мирового опыта, и провокационный характер, и попытка поднять шумиху в обществе и СМИ, и теоретическая и практическая несостоятельность», и тому подобное.
Нам было совершенно ясно, что столь жесткие оценки нашего доклада рассчитаны на то, чтобы отбить у нас всякое желание заниматься оборонными вопросами и тем более лезть со своими предложениями к военному руководству.
Тем не менее мы проявили выдержку, считая, что любой диалог с военными полезен. В итоге мы подготовили восемь версий доклада, стараясь учесть их точку зрения. С каждой переработкой доклад становился все хуже и хуже. И тем не менее основные положения доклада нам удалось сохранить, представить общественности и опубликовать. Наиболее полная версия доклада была помещена в двух номерах «Военно-промышленного курьера» (№№ 14 и 15 за 2004 год).
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО - ЗА МИНИСТРОМ
Несколько иначе, чем Генштаб и его «мозг» - ЦВСИ (так он был охарактеризован на недавних торжествах по случаю 25-летия своей деятельности), оценил доклад министр обороны РФ Анатолий Сердюков. В своем письме от 30 сентября 2009 года на имя председателя президиума СВОП С. Караганова он пишет: «Вопросы, поднятые в докладе, имеют важное значение в период глубокого реформирования Вооруженных Сил Российской Федерации. Минобороны России в ходе формирования нового облика Вооруженных Сил Российской Федерации в настоящее время реализуются основные из предлагаемых в докладе мероприятий и в том числе переход на новую организационно-штатную структуру воинских формирований, оптимизация системы органов управления, комплексное техническое переоснащение войск (сил), совершенствование системы комплектования личным составом, оптимизация системы военного образования, совершенствование системы мобилизационного планирования и другие мероприятия».
Ни я, ни мои коллеги, конечно, не пытаемся выпятить свою роль в идущих в армии и на флоте преобразованиях. Они много глубже и масштабнее, чем то, что предлагал СВОП. Тем более, насколько я могу судить, большинство из них были предложены или поддержаны самими генералами, в том числе и нынешним начальником Генштаба. И если я привожу эту лестную для СВОП выдержку из письма министра, то только с целью показать, насколько несправедливы выдвигаемые иногда в его адрес обвинения в непродуманности и волюнтаризме проводимых преобразований.
Кстати, министр обороны намерен советоваться с общественностью и с экспертами (в том числе из СВОП) и впредь. В частности, в упомянутом выше письме он пишет: «Дальнейшую совместную с Советом по внешней и оборонной политике проработку актуальных вопросов, касающихся военного строительства и модернизации Вооруженных Сил Российской Федерации, предлагается осуществлять в форме информационно-консультативного взаимодействия в рамках работы Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации».
Я не уверен, что Анатолий Сердюков с самого начала отдавал себе полный отчет в том, какую грандиозную реформу он на самом деле запускает. Но лавина теперь пошла, и за первыми преобразованиями неизбежно последуют другие, контуры которых уже видны и которые вряд ли поддадутся проведению в стиле блицкрига.
Об этом предупредил и президент Дмитрий Медведев. Выступая 26 октября 2009 года в Реутове, он сказал, что «через два месяца должны завершиться мероприятия по структурному обновлению Вооруженных Сил». После чего добавил: «Следующая наша задача более сложная - техническое перевооружение армии и флота».
И здесь без серьезной и независимой (вневедомственной) экспертизы не обойтись. Не повредит и изучение зарубежного опыта.
Виталий ШЛЫКОВ
председатель Комиссии по политике безопасности и экспертизе военного законодательства Общественного совета при Министерстве обороны РФ
Смотрите по теме: "Есть ли военная оппозиция в России?"
