В майском за 2004 год номере журнала «Вестник воздушного флота» (**) была опубликована статья «Блеск и нищета военной науки в зеркале проблем 30 ЦНИИ МО РФ». В ней дан развернутый системный анализ результатов «реформ» 30-го института за период после 1987 года. Прошло более 10 лет. Срок — более чем достаточный для проверки реакции тех, кому была адресована статья.
Георгий Скопец: системный подход, здравый смысл
От главного редактора :
Впервые встретился с Георгием Михайловичем Скопцом в начале 2002 г. в редакции нового тогда журнала «Воздушного-космическая оборона», и.о. главного редактора которого мне пришлось в то время быть. Зашел разговор о сверхманевренности, как необходимом качестве современного боевого самолета, и выявилось существенное различие мнений: Г.М. — научного эксперта и моего — отчасти осведомленного в данном вопросе человека (например, http://aviapanorama.su/1996/12/istrebitel-su-37-pervyjv-vozdushnyx-boevyx-iskustvax/ )… И при этом — никакого раздражения с его стороны за время полемики… Не знаю, как Г.М., а я тогда почувствовал, что мы обязательно будем сотрудничать.
Георгий Михайлович Скопец в «Авиапанораме» занимает особое место среди особенных авторов, чьи публикации — как горькое (для виновников проблем) лекарство от наступающей или уже затянувшейся болезни авиационной или оборонной отрасли в целом или в ее узких, но наиболее важных сегментах.* Сразу скажу, что представленные в «Авиапанораме» материалы этого автора не исчерпывают круг его научных интересов.
Г.М. Скопцом лично и в соавторстве опубликовано более 170 научных трудов, издана монография. В научных трудах Г.М. Скопца разработана теория и прикладная методология обоснования технического облика унифицированных авиационных комплексов (АК) различного назначения, что позволило практически реализовать идеи группового проектирования унифицированных изделий применительно к авиационной технике.
Результатом научно-методической работы д.т.н., профессора Скопца Г.М. является создание научной школы в области формирования технического облика перспективных АК. Под его руководством подготовлено 6 кандидатов и 2 доктора технических наук. Стаж научной работы — 43 года. С ноября1997 г. по н.в. — ведущий научный сотрудник.
Цель настоящей публикации — высветить основные проблемы военной науки, возникшие в результате ее перманентного реформирования, на примере наиболее близкой автору военной авиационной науки. Очевидно, нет смысла рассуждать о ее собственно военной составляющей, предметом изучения которой являются боевые операции. По крайней мере, до восстановления научных школ оперативно-тактического профиля, практически исчезнувших в результате реформ вместе с ВВА им Ю.А. Гагарина. Будем рассматривать исключительно проблемы технической оснащенности ВВС, решаемые в настоящее время научно-исследовательскими организациями (НИО).
Как следует из массы публикаций, отношение к военной науке в стране далеко не однозначно. Спектр мнений колеблется от представления, что без науки современную армию построить нельзя до полного отрицания необходимости НИО в структуре Вооруженных Сил (ВС). Такая неоднозначность в условиях необходимости сокращения управленческого аппарата при реформировании ВС не могла не сказаться. Кроме того, сложившаяся ситуация в военной науке, являющейся одной из составляющих науки в целом, во многом обусловлена процессами, идущими в российской науке.
По сути, в стране идет плохо скрываемое противостояние академического и университетского сообществ.
Дело вот-вот дойдет до полного абсурда: учеными в России будут считаться не те, кто добывает новые знания, а те, кто рассказывает студентам о давно известном. Аналогично в Минобороны идет борьба между вузовской и прикладной военной наукой. Основной способ борьбы — глобализация в интересах концентрации финансов, дающая возможность обновления учебной базы и невиданного ранее расцвета показухи. В ВВС первыми жертвами глобализации пали всемирно известные академии Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина, по сути, уничтоженные в результате утраты созданных на протяжении многих поколений ученых научных школ. Дошла очередь и до НИО.
Казалось бы, в условиях ограниченности финансирования роль военной науки должна возрасти. Только научно обоснованные потребности государства в области обороны могут рассматриваться как достижение разумной оборонной достаточности. Однако реальность такова, что постоянное декларирование все возрастающей роли науки в обеспечении обороноспособности страны сопровождается принятием решений, приводящих к деградации военных НИО. Вопрос доведен до такого состояния, что им вынужден был заняться Комитет по обороне Государственной Думы. В этих условиях не лишним будет напомнить о роли военной науки в обеспечении технической оснащенности, изрядно подзабытой лицами, принимающими решения (ЛПР) по реформированию НИО, а, возможно, никогда об этом и не задумывавшимися.
Роль военной науки в обеспечении технической оснащенности ВВС
Одна из глобальных задач военной авиационной науки в обеспечении технической оснащенности ВВС России, впрочем, так же, как и любой другой страны мира, ставящей перед собой задачи достижения хотя бы регионального лидерства, состоит в том, чтобы: во-первых, найти научно обоснованные технические пути обеспечения возможности решения возлагаемых на ВВС задач при реальных финансово-экономических возможностях государства (военно-экономическая задача); во-вторых, не допустить превосходства образцов авиационной техники (АТ) вероятного противника при реализации выбранных путей (научно-техническая задача).
Результатом решения этих задач должна стать научно обоснованная техническая политика ВВС независимо от того — производится ли собственная разработка авиационной техники или осуществляется ее закупка.
Основным содержанием исследований при ее формировании должно быть:
- обоснование типажа авиационных комплексов (количества типов и распределение общей численности ВВС между типами), обеспечивающего решение всего перечня задач ВВС в прогнозируемых условиях боевых действий, с учетом состоящих на вооружении, модернизируемых, находящихся в разработке и задаваемых в разработку авиационных комплексов (АК);
- оптимизация технического облика АК (формирование концепции и обоснование рациональных значений тактико-технических характеристик АК при принятой концепции);
- военно-научное сопровождение разработки (закупки) — своего рода авторский надзор за внедрением полученных в процессе научных исследований результатов (исполнением принятых решений);
- разработка тактических приемов применения создаваемых (модернизируемых) АК в конкретных условиях, обеспечивающих максимально полную реализацию их новых боевых (функциональных) возможностей.
Здесь и далее под авиационным комплексом будем понимать летательный аппарат, представляющий собой конструктивно объединенную и функционально связанную совокупность планера и размещенных в нем (на нем) силовой установки, комплекса бортового оборудования и вооружения, предназначенную для решения летчиком (экипажем) боевых и (или) специальных задач с использованием системы боевого управления и обеспечения или без них.
Проблема обоснования типажа является центральной проблемой формирования технической политики ВВС. Анализ множества публикаций в СМИ, отражающих положение дел в данном вопросе, свидетельствует о том, что в России техническая политика, как совокупность опытно-конструкторских работ (ОКР) и серийного производства образцов АТ в интересах достижения вполне определенных целей защиты государства и сохранения российского сегмента рынка отсутствует. Система заказов авиационной техники и вооружения, одной из основных составляющих которой являлись НИО ВВС, достаточно успешно функционировавшая в условиях административно-командной экономики, практически уничтожена в ходе «сердюковских» реформ. Процесс формирования и реализации ГПВ и ГОЗа протекает в режиме ручного управления.
Последнее не является чем-то из ряда вон выходящим, а в отдельных случаях вообще становится единственной формой управления. Но только не в случае создания АТ. Разработка нового образца АТ занимает 12…15 лет и более. За это время лица, принимающие политические решения в ходе его разработки, сменяются, как теперь показывает практика, несколько раз. В этих условиях отсутствие внятной научно обоснованной технической политики, утвержденной на государственном уровне и подлежащей неукоснительному исполнению всеми, приводит к возникновению проблем, обусловленных режимом ручного управления, когда ЛПР выдвигает решения на основе собственного опыта, собственных ощущений и предпочтений, и, как показывает опыт постперестроечных лет, не всегда удачные.
Подчиненные НИО низводятся до уровня мастерской по изготовлению материалов, подтверждающих верность принимаемых ЛПР решений. Роль «толкачей» в условиях ручного управления становится решающей.
Потери государства при этом огромны, но их никто и не собирается оценивать. Необоснованная разработка каждого нового типа, без которого можно было бы обойтись — это миллиарды рублей. Наиболее ярким проявлением роли «толкачей» является история создания в России многофункционального истребителя 5-го поколения (МФИ), ОКР по которому высоким решением (не без участия руководства фирмы-конкурента) на этапе испытаний экспериментального образца была остановлена, а через два года снова задана в виде ПАК ФА, но уже другому исполнителю.
В условиях отсутствия научно обоснованной технической политики, судя по открытым источникам, по регулярным докладам об успехах в создании образцов АТ, в российские ВВС будут поступать пахнущие краской самолеты предыдущего поколения, типаж которых едва ли не превзойдет консолидированный мировой типаж. Сокращение численности ВВС и расширения типажа неизбежно приведут к повышению стоимости каждого конкретного образца из-за уменьшения размеров серии. Это объективный факт, поскольку предприятия авиапрома вынуждены будут выпускать по сути малосерийный, можно сказать, штучный, эксклюзивный продукт. В таких условиях как-то не звучат сетования руководства страны по поводу высоких цен на продукцию военного назначения. При ручном управлении заказами, отсутствии внятной технической политики иного и быть не должно.
Что касается оптимизации технического облика АК в интересах обеспечения высокой эффективности их боевого применения, то можно констатировать, что российская авиационная техника требованию не допустить превосходства вероятного противника вполне удовлетворяет. Результаты многочисленных салонов убедительно свидетельствуют о том, что наши боевые самолеты и вертолеты не уступают зарубежным аналогам.
А российские истребители по маневренности, являющейся как бы визитной карточкой любого истребителя, существенно превосходят своих соперников. Вряд ли кто из наблюдавших за выполнением «кобры», «хука», «кульбита» или «колокола» остался равнодушным, несмотря на то, что это уже достаточно известные фигуры высшего пилотажа, доступные даже подготовленным строевым летчикам. Их реализация легла в основу новых тактических приемов.
Способность истребителя выполнять такие фигуры принято называть сверхманевренностью. А ведь мало кто знает, что впервые проблема придания истребителю свойства сверхманевренности, которая и до сих пор воспринимается неоднозначно, была исследована капитаном ВВС, сотрудником 30 ЦНИИ МО РФ. Летчик, занимающий сегодня место в кабине самолета, в большинстве случаев и не подозревает, что основы создания этого самолета закладывались военными учеными 30-го института. Именно им принадлежит первенство в формировании концепции (основной идеи) каждого конкретного типа самолета и обосновании тактико-технических характеристик (ТТХ), определяющих его боевые свойства. По результатам именно их исследований конструкторским бюро промышленности выдается научно обоснованное (если в это не вмешается какой-либо штаб) тактико-техническое задание (ТТЗ) на разработку авиационного комплекса, требования которого реализуются в конкретном проекте.
В условиях существенного усложнения образцов АТ, роста их стоимости и сроков разработки задача научного обоснования перспектив их развития приобрела особую актуальность. Для ее решения потребовалось проведение комплекса исследований, которые в настоящее время в ряде случаев объединяются под общим термином «внешнее проектирование». Под этим термином принято понимать комплекс научно-исследовательских и экспериментальных работ, выполняемых с целью обоснования требований к образцу, задаваемых в ТТЗ, и отработки технологий, обеспечивающих их выполнение. Проведение таких работ было возложено в ВВС на созданный в 1961 году 30 ЦНИИ авиационной и космической техники.
Цель создания института
Институт был сформирован в интересах научного обоснования перспектив развития авиационной и космической техники. В истории военной авиации — это период ее сокращения, неоднозначно оцениваемый историками. Политическое руководство страны приняло решение о создании ракетного щита СССР не за счет дальнейшего наращивания численности Вооруженных Сил, а за счет сокращения их видов и родов, в том числе и ВВС. Можно по-разному оценивать решение о сокращении ВВС, но неоспоримыми являются воля и мудрость руководства ВВС того времени, решившегося на создание такого института в период, когда авиация сокращалась полками и дивизиями. И тем абсурднее выглядят предложения по его ликвидации в настоящее время, без видимых причин.
Структура института была сформирована исходя из обеспечения выполнения в едином процессе исследования потребностей ВВС в авиационной технике и возможностей удовлетворения этих потребностей с учетом различных факторов научно-технического и экономического плана. Чтобы подчеркнуть значимость института, его включили в состав центрального аппарата ВВС. Возможно, впоследствии это и сыграло губительную роль, поскольку всякое сокращение чиновничьего аппарата ВВС неизменно сводилось к сокращению, прежде всего, института.
Практически все концептуально новые идеи по перспективным образцам авиационной техники исследовались сотрудниками института, прежде чем попасть в виде ТТЗ ВВС на стол конструктора. Не принижая ни в коей мере роль авиационных конструкторов в создании АТ, хотелось бы отметить особый вклад института в генерирование и реализацию новых идей. Сотрудники института, не обремененные конструкторскими проблемами, неизбежными при создании конкретных образцов, в большей степени имеют возможность выдвигать новые идеи концептуального плана. К тому же, только им доступна полная информация оперативно-тактического характера, позволяющая выявлять противоречия между потребностями ВВС на рассматриваемую перспективу и возможностями АТ, состоящей на их вооружении.
Можно с уверенностью утверждать, что с первых лет создания институт играл самую непосредственную роль в решении основных проблем строительства и технического оснащения ВВС. По масштабу и характеру выполняемых исследований 30 ЦНИИ МО РФ давно перешагнул рамки ВВС. Он превратился в головное научно-исследовательское учреждение МО, определяющее военно-техническую политику развития всей военной авиации и, в значительной мере, влияющее на техническую политику развития авиации других силовых структур России. Потом начались реформы.
Реформирование института
С момента создания институт находится в режиме перманентного реформирования. В его истории можно выделить 3 этапа реформ:
- до 1987 года — оперативное приведение структуры института в соответствие с изменившимся объемом научных исследований по актуальным проблемам ВВС, обуславливающим появление новых научных направлений;
- после 1987 года — перманентное сокращение численности научных сотрудников, прежде всего военнослужащих, при практически неизменном числе научных направлений;
- «сердюковские» реформы 2010…2012 годов — превращение института в структуру информационного обеспечения вышестоящих органов военного управления.
 |
| Рисунок 1. Динамика изменения численности института и прикрываемых им научных направлений |
| Источник: Авиапанорама |
Динамика изменения численности института и прикрываемых им научных направлений показана на рис. 1. Приведенная информация не нуждается в комментариях. Следует только отметить, что увеличение численности научных сотрудников в период до 1987 года производилось исключительно в случаях возникновения необходимости исследований по принципиально новым проблемам, связанным с созданием АК нового поколения, обладающих принципиально новыми боевыми свойствами. Некоторое увеличение численности в период 1991…1996 годов объясняется принятием решения о расширении работ по АСУ. Под это (частично за счет штатов других управлений института) были созданы три управления, которые только условно можно считать научно-исследовательскими.
В наибольшей степени сокращения 1987 года коснулись технических управлений института. Они носили просто катастрофический характер. Это можно объяснить неадекватностью понимания руководством необходимости наличия в институтах Минобороны технических подразделений. Весьма распространено мнение, что задача военных — потребовать, а промышленности — их требования выполнить. При этом исследования военных ученых должны быть направлены исключительно на формирование оперативно-тактических требований к разрабатываемым (модернизируемым) образцам ВВТ.
На этот счет следует заметить, что оперативно-тактические требования к конкретным образцам АТ становятся таковыми только после подтверждения их технической реализуемости промышленностью. В противном случае это только пожелания, которые могут оказаться невыполнимыми на данном отрезке времени. Ошибка в оценке реализуемости как следствие неверной оценки возможности решения промышленностью научно-технических проблем, связанных с созданием образца, может привести к тому, что сроки завершения его разработки будут переноситься до тех пор, пока не наступит согласие между оперативно-тактическими требованиями и возможностями промышленности по их удовлетворению. Соответственно будут расти сроки и расходы.
Однако эта простая формула почему-то очень трудно воспринимается. И в то же время, термин «технический риск» присутствует практически во всех заключениях на проекты конкретных образцов АТ. Уместен вопрос: «А как можно оценить технический риск (вероятность неполучения на вооружение образца с заданными ТТХ к директивному сроку), если не уметь оценивать техническую реализуемость заданного образца»? И кто будет ее оценивать, если в институте не будет таких специалистов? К тому же и наши зарубежные конкуренты считают по-иному. Так, управление перспективного планирования министерства обороны США — DARPA (см. DARPA: научно-исследовательский «хищник». «Авиапанорама» №№ 2, 3, 4, 5-2012. Прим. Ред.) имеет в своем подчинении не только научно-исследовательские лаборатории, но и проектно-конструкторские подразделения, что практически исключает ошибки в оценке реализуемости задаваемого в разработку проекта. Да по-иному и быть не может в условиях конкурсной разработки.
Проверка условий существования потребовала создания мощнейшего научно-методического аппарата, позволяющего моделировать как сам объект (авиационный комплекс, определенный выше), так и процессы его боевого применения. Институт в своем становлении прошел долгий путь научно-методической работы по обеспечению проверки условий существования АК. Совокупность разработанных институтом к настоящему времени моделей можно квалифицировать как разработку теории существования авиационных комплексов.
Практическая задача оценки не только целесообразности, но и возможности создания АК практически решена. Но как же своевременно в этих условиях выдвигается предложение министру обороны об объединении института с ВУНЦ ВВС и переводе в Воронеж! Не буду повторяться, данный вопрос подробно изложен в № 5 «Авиапанорамы» за 2014 год.
Похоже, что представление о ненужности в военных институтах технических управлений и явилось одним из основных факторов реформ НИО, в результате которых были ликвидированы целые научные направления.
Итоги реформ впечатляют. Из структуры института исчезло научно-исследовательское управление авиационного вооружения. И это в институте, предметной областью которого является военная авиация! А что сделано внутри управлений, вообще не поддается пониманию. Так, в управлении авиационных комплексов из 11 научно-исследовательских отделов осталось только 4. Были ликвидированы отделы: беспилотных авиационных комплексов; аэродинамики, прочности и заметности; авиационных двигателей; безопасности полетов; боевой живучести и защиты от оружия массового поражения; эксплуатационной технологичности, надежности и средств технического обслуживания; стандартизации и унификации. Комментарии излишни. А ведь это, прежде всего, кадры высокой квалификации.
Кадровая проблема
Научный потенциал любого НИО принято оценивать численностью работающих в нем докторов и кандидатов наук. Динамика изменения количества докторов и кандидатов наук института приведена на рис. 2. Видно, что вопросу подготовки научных кадров в институте всегда уделялось большое внимание. В период его становления за пять первых лет количество научных сотрудников с учеными степенями практически удвоилось. В разное время в нем трудились 13 лауреатов Ленинской и Государственной премий, 7 лауреатов премии Ленинского Комсомола, более 50 докторов наук, 42 из которых было подготовлено в стенах института.
 |
| Рисунок 2. Динамика изменения численности научных кадров |
| Источник: Авиапанорама |
Следует отметить, что приведенная на рис. 2 динамика изменения численности научных кадров не совсем корректна. Она отражает только ту часть научных кадров, которые были заняты в научной деятельности и состояли в штатах института, и не учитывает тот факт, что вплоть до 3-го этапа реформ институт являлся крупнейшим поставщиком кадров для НТК (ВНК) и заказывающих управлений ВВС. Практически весь руководящий состав их составляли сотрудники 30-го и 8-го институтов МО с научной степенью. Сотрудниками 30-го института было укомплектовано авиационное направление созданного 46-го института. Был период, когда защитившие диссертации сотрудники института соглашались на преподавательскую работу в ВВУЗы.
Анализ данных, приведенных на рис. 2, позволяет считать, что кадровой проблемы в институте не существовало до начала реформ, о которых говорилось выше. Начиная с 1987 года, численность «остепененных» сотрудников неуклонно снижалась. Еще чуть-чуть — и она выйдет на первоначальный уровень создания института. А ведь это не просто кандидаты и доктора наук. Это высокопрофессиональные системные аналитики.
Таких специалистов не готовили ни университеты, ни академии. Они вырастали в лабораториях института в процессе решения сложнейших практических задач внешнего проектирования, оптимизации систем вооружения и образцов АТ. Уровень их подготовки, как оказалось впоследствии, сделал их востребованными. Практически все попавшие под «оптимизацию» численности НИО научные сотрудники, владеющие в полной мере системным подходом, приученные с младых ногтей рассматривать любые процессы во взаимосвязи и взаимообусловленности, устроились и успешно работают в промышленности и бизнесе.
Однако основная кадровая проблема военной авиационной науки заключается не столько в уходе ведущих научных сотрудников, сколько в не приходе молодежи. Как лес обречен на гибель в отсутствие подлеска, так и институт будет обречен в отсутствие притока молодых кадров. Вот ведь знают господа чиновники, по какому месту ударить, чтобы сразу наповал!
Что делать?
Известно, что правильно организованная система обладает свойством устойчивости. Возможно, поэтому институт и выстоял в условиях перманентного проведения за сравнительно небольшой срок его существования большого числа преобразований. Но сколько он еще сможет простоять? Все попытки автора найти рациональное зерно в реформировании института не увенчались успехом. Обычно так поступают, если хотят кому-то очень навредить. А как еще можно оценивать реформы, в результате которых в управлениях института осталось по десятку офицеров (в отделах по 2 человека)? Бывают построения, на которых команда «Равняйсь» не подается, поскольку невозможно найти грудь четвертого человека, если в строю не более четырех. Шутка, однако, но это не смешно! Удручает тот факт, что сокращение численности — это не изобретение демократов с целью экономии бюджетных средств. Ибо все началось в относительно благополучные для армии 1980-е годы.
На прежнем уровне остался лишь информационный потенциал. Именно использование института для решения информационно-аналитических задач и создает у руководства всех уровней иллюзию благополучия.
Ведь сегодня они получают ответы на интересующие вопросы даже по тем направлениям, которые уже давно остаются в институте неприкрытыми! Наличие высококвалифицированных, опытных сотрудников, способных осмыслить и творчески переработать результаты ранее выполненных исследований, пока позволяет отвечать на поставленные вопросы. Но ведь пройдет время, и результаты ранее выполненных исследований безнадежно устареют, а новые исследования проводить уже некому. Да и давать ответы на заданные вопросы скоро станет некому по причине, не подвластной чиновникам-реформаторам.
В результате проведения трех этапов реформ особенно сильно пострадал инновационный потенциал института, ведь креативное мышление — удел, прежде всего, молодых. Понимая или интуитивно чувствуя это, реформаторы предлагают сосредоточить науку в ВУНЦ ВВС в Воронеже, передав ему решение задач, возлагаемых на институт. Но позвольте, передать решение научных задач — это не передать материальные объекты из одной организации в другую. Разве не понятно, что нужно передавать сохранившиеся чудом научные школы.
Без выполнения этого условия передача научных задач превратится в похороны военной авиационной науки, точно так же, как это произошло с академиями. А это проблема нерешаемая, и даже в среднесрочной перспективе ВУНЦ ВВС не достигнет уровня, обеспечивающего решение указанных выше научных задач, возлагаемых на НИО.
В этих условиях необходимо определиться с приоритетами. Если их руководство военного ведомства собирается с научных позиций решать текущие задачи строительства ВВС, формировать научно-обоснованную техническую политику, решать задачи военно-научного сопровождения уже сейчас, не прерывая налаженную технологию, связи с промышленностью, то ему ничего не остается, кроме как усилить, омолодить кадровый состав ЦНИИ ВВС. Если же оно ставит задачу сконцентрировать в Воронеже и подготовку кадров, и прикладную военную авиационную науку ради достижения каких-то высших целей, то с решением этих задач придется лет 20…30 потерпеть, пока ученые ВУНЦ достигнут необходимого уровня подготовки, хотя бы соответствующего нынешнему уровню института. И это не страшилка, это — осознанное мнение специалиста с 43-летним стажем работы в институте.
Научные школы 30-го института сформировались окончательно лет 20 назад. И это при условии, что зарождались они с 1961 года не на пустом месте. Поток ученых с опытом научно-исследовательской работы, которым не нужно было ничего объяснять (до 1961 года задачи, решаемые институтом, возлагались на испытателей), из далекого Ахтубинска в Подмосковье был весьма плотным. Теперь взять таких специалистов негде, в научных ротах их не подготовить. Неужели не ясно, что кандидат наук, защитивший диссертацию, например, на тему «Оптимизация маневра уклонения при обстреле самолета-штурмовика ПЗРК», для решения задачи оптимизации системы вооружения, например, штурмовой авиации не будет готов. Ему для этого нужны системные знания, которых не дает ни одно образовательное заведение.
И, тем не менее, по неофициальным данным уже прибраны к рукам штаты и получены средства на обустройство будущих ученых. Кем только эти штаты будут заполняться, если по опыту приема вступительных экзаменов в адъюнктуру выпускники-отличники затрудняются в вопросе определения полной группы несовместных событий? Перефразируя известную мудрость «Красна изба не углами, а пирогами», применительно к теме статьи можно утверждать, что любой ВУЗ славен не только стендами и действующими макетами, а, прежде всего, профессорско-преподавательским составом по соответствующим специальностям.
Именно по специальностям, соответствующим профилю учебного заведения. А если на ВВУЗ еще возложить научные задачи, то без создания собственных научных школ по всем направлениям, соответствующим приведенному выше определению авиационного комплекса, их решение будет невозможно. Доктора и кандидаты педагогических, географических и других подобных наук будут «не при делах». В ТТЗ ВВС на ОКР требования к АК по педагогике, психологии и т.д. не задаются. Не решат проблемы и кафедральные ученые, по причине их узкой специализации. Им нужно будет кроме, например, аэродинамики изучить теорию систем, исследование операций, теорию графов, теорию принятия решений и т.д., получить массу иных знаний, расширяющих кругозор до уровня системного аналитика, не являющихся предметом преподавания в ВУНЦ. Для освоения всего этого, даже с учетом использования результатов исследований 30-го института, содержащихся в его библиотеке, узкоспециализированному ученому потребуется минимум 3…5 лет, а для выращивания научной школы — 15…20 лет.
Поражает своей некомпетентностью решение о единой адъюнктуре в ВУНЦ. Можно понять подготовку специалистов высшей квалификации по вопросам организации инженерно-авиационной службы, исследований в области эксплуатации АТ. А уже оптимизация требований к эксплуатационно-техническим характеристикам — вопрос комплексный, его нужно решать с учетом других параметров АК, влияющих на его техническое обслуживание. А что в сухом остатке? Минимум, 3 года испеченный на диссертационном совете ВУНЦ кандидат должен будет адаптироваться к новым задачам внешнего проектирования. Спрашивается, чем было бы хуже, если бы адъюнкт, готовящийся войти в прикладную военную авиационную науку, проводил диссертационные исследования не по приведенной выше узкой теме, а по теме, например, «Методика оптимизации системы вооружения штурмовой авиации»? Однозначно лучше, но в ВУНЦ нет ученых, способных осуществлять научное руководство по таким темам.
И еще. Кафедра — не лучшее место для подготовки исследователей — системщиков. Простой пример из жизни. Исследуется боевое свойство АК выживаемость — способность АК избежать огневого воздействия противника или противостоять ему. Способность избежать воздействия — это УР класса «воздух–РЛС» (одна кафедра), заметность в РЛ-диапазоне и РЭП (другая кафедра), заметность в ИК-диапазоне (третья кафедра), маловысотный полет и летно-технические характеристики (четвертая), боевое маневрирование (пятая). Кафедре конструкции авиационных комплексов остается боевая живучесть. А кто все это объединит в интересах оптимального сочетания всех функциональных свойств, определяющих в конечном итоге одно из важнейших боевых свойств АК — выживаемость? Нужна надкафедра! Создать такую надкафедру при ВУНЦ в настоящее время невозможно. В ее состав должны входить ученые, способные комплексно оценивать влияние всех составляющих АК (планера, силовой установки, комплекса бортового оборудования, вооружения) на его боевую эффективность. При этом оценки должны выполняться с учетом влияния эксплуатационно-технических характеристик на эффективность боевого применения АК в составе авиационного формирования, решающего всю совокупность боевых задач. Уровень их подготовки по всем специальностям должен быть не столь глубоким, как у кафедральных ученых, но достаточным для того, чтобы оценить, как повлияет, например, уменьшение энергопотенциала БРЛС на дальность обнаружения воздушной цели и принять решение в ходе ВНС. Таких специалистов готовит сама жизнь ученого-прикладника в ходе решения научно-исследовательских задач и военно-научного сопровождения ОКР. Следовательно, передача задач института в ВУНЦ без утраты способности их решения в настоящее время невозможно.
А ведь такая надкафедра уже есть в лице ЦНИИ ВВС. Зачем создавать проблемы на пустом месте? Или без проблем нам не интересно — нечего героически преодолевать? Задачи, которые предстоит решать, авиационной науке объективны. От воли реформаторов абсолютно не зависят. Их объем не изменится после передачи в ВУНЦ. Так зачем передавать? А чтобы повысить качество их решения, необходимо омолодить институт с увеличением численности, вернуть ему определяющую роль в формировании военно-технической политики ВВС.
А у чиновников, которым не дает покоя реформаторский зуд, и в представлении которых институт — это совокупность клеток в штатном расписании, высоким постановлением отнять право его реформирования. Ведь одним росчерком пера можно уничтожить целый институт, на восстановление которого потребуется десятки лет.
Не хотелось бы на такой минорной ноте заканчивать статью, да уж больно трагична ситуация с военными НИО. Она сложнее, чем с любой другой госбюджетной сферой. На сегодняшний день нет уверенности, что ситуация с военной наукой изменится. Еще несколько лет, и уйдут 60…70-летние доктора и кандидаты наук, а пополнить их ряды теперь уже некем. Одна надежда, что государство на деле, а не на словах повернется лицом к военной науке. И та чуть теплится, когда начинаешь анализировать публикации по этой теме и видишь полное отсутствие реакции тех, кому они предназначены.
* Именно благодаря таким ученым, как Г.М. Скопец, а также докторам наук: С.В. Левицкий, В.П. Меркулов, А.А. Меденков, Г.П. Шибанов, В.В. Козлов, Г.П. Харитонов, Ю.В. Попов, А.Д. Миронов; кандидаты наук: С.Н. Филипенков, А.Н. Белоусов, П.Б. Мельник, В.В. Антошин, В.А. Губарев, В.Д. Коковин, А.Ю. Лашков, Е.Н. Матвеев, В.А.
Попов, А.Н. Гусев, Н.А. Коршунов, А.А. Польский и многим другим новому составу редакции удалось вернуть «Авиапанораму» на уровень экспертно-аналитического издания. При этом надо отметить роль академика РАН Е.А. Федосова, интервью с которым было опубликовано в первом же после реформирования журнала номере — 5-2005 г. http://aviapanorama.su/2005/10/snachala-sistemy-potom-bespilotniki/, а также статьи в №№ 4-2011 г. и 4-2013 г. http://aviapanorama.ru/wp-content/ uploads/2013/08/04.pdf
** Прим. ред. Под названием «Вестник Воздушного Флота» в 1918 году вышел 1-й номер журнала, ставшего любимым многими поколениями наших соотечественников журналом отечественных Военно-воздушных сил. В 1962 г. он был переименован в журнал «Авиация и космонавтика». Через год после своего 75-летнего юбилея был закрыт приказом министра обороны РФ П. Грачева вместе с рядом военных журналов. В том же году коллективом бывшей редакции журнала ВВС «Авиация и космонавтика» он был воссоздан под своим историческим названием «Вестник Воздушного Флота» (гл. редактор С. Скрынников, зам. по авиации П. Иванов, зам. по космонавтике В. Максимовский). В 1997 году был передан главой юр. лица — учредителя журнала в ведение сторонней организации, и прежний коллектив редакции «Вестника Воздушного Флота» вынужденно организовал новый журнал — «Вестник авиации и космонавтики». К большому сожалению, редакции отчужденного от своих воссоздателей «Вестника Воздушного Флота» (гл. редактор Н. Антонов) не удалось долго держать журнал на плаву, и в 2009 г. его выпуск был прекращен.__ .
Георгий Скопец, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ
Список публикаций Г.М. Скопца в журнале «Авиапанорама»на 01.01.2015 г.
Г. Скопец. Что нужно для победы в воздушном бою. №2-2006.
Г. Скопец. Разработки новые — проблемы старые. Анализ опыта разработки беспилотных летательных аппаратов. №6-2006.
Г. Скопец. Что день грядущий нам готовит? Перспективы российского сегмента мирового рынка боевых са
