Большинство военных экспертов выступают против создания летающего монстра
В Государственной думе состоялся «круглый стол» о перспективах воздушно-космической обороны страны. Актуальность темы очевидна, отметил председательствующий, депутат Государственной думы (фракция КПРФ), член Комитета ГД по обороне Вячеслав Тетекин. Несмотря на то, что Концепция воздушно-космической обороны была принята восемь лет назад, есть и решение о создании Войск ВКО, по-прежнему сохраняется неопределенность с точки зрения их статуса. Как пояснил Вячеслав Тетекин, продолжается полемика: следует ли оставить ВКО как род войск или включить их в состав ВВС, что было сделано с ПВО, и образовать некоего монстра, который бы «по американскому образцу включал все летающее». Есть и третья точка зрения: надо создавать отдельный вид Вооруженных Сил. Ее высказывают и обосновывают большинство военных экспертов, в том числе участники организованного в Госдуме «круглого стола». На основе его материалов и прозвучавших оценок готовится аналитическая записка, направляемая Верховному главнокомандующему, министру обороны, другим заинтересованным лицам и ведомствам. Читатели газеты «ВПК» имеют возможность узнать мнения участников дискуссии.
«Докладывать еженедельно»
Вопрос, конечно, очень серьезный. Понятно, что включение ВКО в состав ВВС – очередная попытка скрестить ежа с ужом. Нельзя этого делать. Почему?
Ответ очень простой, надо только разобраться в понятийном аппарате.
Вот что написано в энциклопедии, ее составляли толковые люди, знающие, что такое ВВС. Читаем: Военно-воздушные силы предназначены для нанесения ударов по авиации, сухопутным и морским группировкам, административно-политическим и промышленным центрам противника в целях дезорганизации государства, а также для ведения воздушной разведки и осуществления перевозок и так далее.
Если же говорить о предназначении воздушно-космической обороны, оно заклю чается в том, чтобы защитить от удара воздушно-космического противника объекты, которые являются ключевыми формами сохранения экономики страны. Без тыла победа не будет одержана ни в каком бою.
Учитывая эволюцию развития наступательных и оборонительных сил, мы давно говорим: сегодня воздух и космос – единая сфера вооруженной борьбы. Такой театр военных действий нам продиктовал не кто-нибудь, а противник. Мы не успеем рот раскрыть, как он будет полный земли, если не сумеем как-то локализовать глобальный удар. Неужели нам, военным людям, непонятно, что те десятки тысяч крылатых ракет, которые подготовлены, нас засыплют. И сегодня я должен охотиться не только за бомбардировщиками, но и за теми, кто пустит ракеты, которые могут быть нацелены в том числе и на наши объекты. Причем если на земле бой может идти сутками, то здесь вопрос решается в секунды или в минуты максимум.
Что такое ПВО Сухопутных войск, понятно, ПВО морского флота – тоже. А что такое ПВО ВВС?
Еще в 1941 году, в мае на заседании расширенного политбюро, когда обсуждалось, как мы готовы к сражению, докладывал Жуков, а Сталин, подводя итог, сказал: «Что касается Войск ПВО, то вы должны продумать этот вопрос и оценить, каково состояние. Плохое – не может быть. Почему? Потому что экономика страны должна быть защищена от воздушного противника, и начальнику Генштаба с наркомом обороны докладывать мне еженедельно». В том же году 9 ноября вышло постановление ГКО о том, чтобы совершенствовать систему противовоздушной обороны. ПВО выделяется в отдельный по тем моментам род войск, позже это уже вид Вооруженных Сил. Назначается командующий ПВО территории страны, который является по статусу, так написано в постановлении, заместителем наркома обороны, то есть заместителем Сталина по ПВО. Дальше идет формирование сил. 22 января авиация, работавшая в оперативном подчинении, полностью передается в ПВО территории страны. Это полторы тысячи самолетов. Мало того, 5 апреля 1942 года постановлением ГКО организованы оперативно-стратегические объединения: Московская зона ПВО становится фронтом, а в Ленинграде и Баку формируются армии ПВО. По логике все было сделано совершенно правильно. И войну заканчивали уже четыре фронта ПВО.
Сейчас все катится в обратном направлении. Получается какая-то куча-мала. Каким будет предназначение воздушно-космических сил, для чего они нужны, я, например, не могу понять.
Скажу простым народным языком. Появился вирус – тут же создается антивирус. И начинается борьба – кто кого. У нас же положили обоих – и ВВС, и ПВО. Ни логики, ни системы не вижу ни в том, ни в другом случае.
Анатолий Хюпенен, генерал-полковник, начальник Военной командной академии ПВО (1985–1991)
Сэкономили на майорах – проигрываем стратегически
Прошедшие 8 мая учения под руководством министра обороны продемонстрировали все, чем располагает в настоящее время Российская Федерация. Стратегические ядерные силы сработали выше всякой похвалы, противоракетная оборона выполнила свои задачи прекрасно, не говоря уже о системе предупреждения ракетных нападений.
Все это создавалось под стратегические ядерные силы наших противников. Имеются в виду США, Франция, Англия. Вот три страны, которые располагают ракетами, способными достичь нашей территории или из акватории Мирового океана, или с континентальной части.
Особых изменений в способах действия противника в области применения межконтинентальных баллистических ракет не произошло. Почему же так остро стоит вопрос? Мне кажется, нынешнее руководство, которое находится в составе главкоматов, в Министерстве обороны, в Генеральном штабе, боится признать, что ранее существовавшая система противовоздушной обороны была образцом. Все понимают: защитить свою страну, народ, экономический потенциал, сохранить Вооруженные Силы можно только за счет централизации управления.
Приведу пример. Четыре года назад в Алабино нам показывали технику автоматизированной системы управления вплоть до высших звеньев и прокручивали модель организации ведения боя. Находясь на рабочем месте командующего фронтом, поверьте, я не мог понять, хотя в то время еще не совсем далеко отошел от службы, разобраться в этой каше, что творится. Где разрушены мосты, где людские потери, где техника выведена из строя, где прорывы, где наступление, где отступление? А тут еще надо заниматься противовоздушной обороной объектов. Куда там, когда перед тобой угроза физического уничтожения огневыми средствами. У командующего нет времени для этого, он не машина, не суперкомпьютер, а обычный человек, который должен реагировать на происходящие изменения.
Мы часто киваем на американцев. А вдруг они завтра созреют до того, что надо создавать чистую противовоздушную оборону… И мы начнем срочно переориентироваться. Но у нас разное стратегическое положение, не говоря уже о географическом. Мы растянуты на 10 часовых поясов, попробуйте поуправлять такой махиной, находясь в составе Военно-воздушных сил.
Мое мнение: не удовлетворены чьи-то амбиции. Кто-то видит, что его служебное административное положение может упасть, поскольку у него войск нет, и начинается бурная деятельность, как бы подпереть свое место органами управления: армиями, дивизиями, родами войск и создать какого-то монстра. Но мы-то должны думать об обороне страны.
Что будет эффективнее: пребывание в составе этой каши из ВВС, ВКС, ПВО, РКО или концентрация на решении определенных задач?
Я понимаю действующих военных. Они существуют в рамках приказов, это правильно, должны так, иначе армии бы не было. Но мы находимся в Государственной думе, которая не должна ориентироваться на мнение министра обороны, начальника Генерального штаба или главкома ВВС и всех остальных.
Правильно Анатолий Иванович Хюпенен сказал: нашу страну могут засыпать крылатыми ракетами, и эта ситуация с каждым годом будет усугубляться. Расслабляться нельзя.
В армии ПРН были восемь тысяч офицеров, шесть генеральских должностей. Понизили категории. Сейчас одна генеральская должность. Какой выигрыш от того, что меньше стало майоров, подполковников? Да потеряли больше, потому что у военного человека нет стимула расти. Сломали социальный лифт. Военные люди – не карьеристы. Но карьера – одна из составных частей. А как ты пробьешься, будь хоть семи пядей во лбу, если на семь тысяч человек один генерал? Вспоминаю старый анекдот: в Военно-воздушных силах 40-летний старший лейтенант увольняется с должности и ему пишут в аттестации: «Склонен к карьеризму». У нас сейчас в армии РКО то же самое. Увольняться будут в должности капитана максимум. Что государство потеряет от двух-трех тысяч рублей на каждого человека? Да ничего. Выиграет только. Активнее будут офицеры, начнут более зубасто относиться к службе.
Расчленили армию ракетно-космической обороны. Как вы знаете, ее составными частями были система предупреждения о ракетном нападении, противоракетная оборона Москвы и Московского промышленного района от стратегических ракет, система контроля космического пространства и противокосмическая оборона. Горбачев в одностороннем порядке ввел мораторий на системы противокосмической обороны. Запас ракет и спутниковых перехватчиков – коту под хвост. Кстати, у американцев ничего подобного не было. Но три системы остались, и они связаны функционально. ПРО и ККП вообще работают по одному алгоритму, в автоматическом режиме.
Зачем объединять необъединимое? Это невозможно. Вот вырвали 9-ю дивизию, но она же продолжает работать так, как и раньше, в единой системе управления ракетно-космической обороны. Как она работала по данной системе предупреждения, так и продолжает, как участвовала во всех мероприятиях, связанных с учениями, подготовкой, планом боевого применения, так оно и теперь происходит. Но организационно взяли и сунули в «чистое» ПВО. С какого бодуна? Желание – еще раз подчеркиваю – подпереть чье-то кресло структурами, чтобы выглядеть более важно, более весомо, чтобы можно было расти по службе. Вот и все.
Анатолий Соколов, генерал-лейтенант, командующий 3-й армией ПРН (1991–1998)
Абсолютно разные задачи
Согласен с предыдущими выступающими: у нас действительно была система воздушно-космической обороны, мощная советская система. Ее «реформировали», как это у нас модно. Но пока не объединили с ВВС, она еще существовала.
Кто-то мудрый сказал: «Чтобы ты мучился, чтобы ты жил в век реформ». К сожалению, нас история ничему не учит.
Когда в нашей академии были американцы, я им читал вводную лекцию «Система ПВО в операциях». Они сказали: снимаем шляпу, у нас ничего подобного нет. А мы все это своими руками уничтожаем.
Вы посмотрите разведсводку. Крылатых ракет только в первом массированном ударе будет столько, что мы захлебнемся, у нас целевых каналов не хватит. Пока они еще есть, пока еще можем адекватно ответить.
Но к чему идем? ПВО практически развалили. ВВС тоже не устояли. Если продолжим этим бездумным реформированием заниматься, все может закончиться большой кровью.
Почему нежелательно объединять ВВС и ВКО? Как военный и как профессионал скажу: у них абсолютно разные задачи. Когда летчики говорят, что работают в космосе, они лукавят. А если задачи разные, значит, нет и не может быть единого управления. А без него ничего не заживет. Самое главное – это управление.
Нам нужно два вида. Мощные ВВС – ударный вид. И ПВО, ВКО – воздушно-космическая оборона, потому что это единая сфера сейчас.
С чего сегодня начинается любой региональный конфликт? С воздуха. И никуда от этого не уйдем. Кто прежде всего начнет? ВКО или ПВО, как угодно называйте.
Это единая сфера, и принимать решения должен один человек.
Я уж не буду говорить про мгновенный глобальный удар, вы все знаете, что это такое. Если система воздушно-космической обороны не будет к нему готова, в России ничего не останется. Потом придется бегать по лесам, собирать мужиков с вилами, с лопатами...
Говорят, у Соединенных Штатов нет системы ПВО. Да она им там и не нужна, она необходима здесь, в Европе. Туда ведь ни один наш самолет не долетит, дай бог, чтобы какая-то дальняя авиация сработала и крылатые ракеты «привет» донесут… Но и у них все-таки есть РКО, север США и участок Канады она прикрывает. А мы разрушаем то, что есть, не просчитав.
И последнее. Очень хочется, чтобы в этом вопросе сказала свое слово военная наука – только честная, не прислоненная к одной или другой стороне.
Александр Герасимов, генерал-лейтенант, экс-начальник кафедры ВКО Академии Генерального штаба
Дежурными силами не воюют
Мне кажется, что Вооруженные Силы в лице министерства, Генерального штаба, главкоматов представляют собой маленькую коммунальную квартиру. Как только меняется квартиросъемщик, начинается перепланировка: эту стену туда, вход – в другое место.
Хочу еще раз подчеркнуть те вехи, которые мы прошли за несколько десятков лет существования суверенного государства Россия.
1993 год: уже были и диссертации, и официальные взгляды, и утвержденные президентом Российской Федерации положения о воздушно-космической обороне. Выполнены ли они? Нет.
2006 год: рождена наконец-то Концепция воздушно-космической обороны. Учтены ее требования? Выполнены ее предложения? Нет и нет.
В те же годы начальником Генерального штаба Анатолием Васильевичем Квашниным соответствующее решение было объявлено на Военном совете ВВС, он даже поднял командующего войсками специального назначения Юрия Васильевича Соловьева и сказал ему: «Ты головник в системе воздушно-космической обороны». Выполнено это? Не выполнено.
2012 год: создали род войск воздушно-космической обороны. Дело поручено командующему Войсками ВКО генералу Остапенко. Успешно доложили, что создали. Что в результате? Создали то, что было и при нас, и до нас. Только опять-таки, как в коммунальной квартире, взяли составляющее из прошлого и просто разделили. С какой целью? Зачем изменять систему управления, усложнять ее и множить ответственность по воздушно-космической обороне?
Теперь в средствах массовой информации вроде как прозвучало, что одобрено положение по созданию нового вида воздушно-космических сил. Не выполнили ни первого, ни третьего, ни четвертого, а уже создаем что-то совершенно новое, не подтвержденное выкладками науки, непросчитанное, только обсужденное в стенах Генерального штаба и, видимо, в Министерстве обороны. И это подается Верховному главнокомандующему.
Да вы меня извините, это просто преступление по большому счету. Если обманывают военные, то государство может и суверенитет потерять. А ведь уже просматриваются такие моменты.
Разве науку, промышленность, которые занимаются разработками, спросили, способны ли эти структуры создать то, что было доложено президенту? Я глубоко сомневаюсь, что найдется ученый или конструктор, который скажет: да, мы сможем это сделать. Но именно сегодня надо принимать решения, определяющие контуры управления и систем вооружения, которые, может быть, появятся лет через 20–30.
Какие изменения произошли, на мой взгляд, в сфере вооруженной борьбы. Порядок действия в космосе и воздушном пространстве принципиально не изменился, другое дело – характеристики тех систем вооружения, которые уже поступают на вооружение и в ближайшее время еще будут совершенствоваться.
То есть правильно было бы создать систему вооруженной борьбы уже на новых принципах, с повышенными характеристиками, которые позволят с высокой эффективностью противостоять средствам воздушно-космического нападения.
Нет других взглядов, иных подходов, кроме как видения в системе воздушно-космической обороны тех слагаемых, о которых говорилось. Все должно быть: и разведка, и ударная система, и управление с обеспечением, и подготовка кадров в том числе.
Но при этом, как мне кажется, в настоящее время отдельные принципы и закономерности вооруженной борьбы приобретают наибольшую актуальность. Это, на мой взгляд, централизованное управление теми силами и средствами, которые должны принимать участие в отражении ударов противника, сосредоточение усилий как в воздухе, так и в космосе, а самое главное – единоличная ответственность.
А если посмотреть, кто же сейчас за что отвечает. За Москву, понятно, отвечает один человек – командующий Войсками воздушно-космической обороны. Но в то же время он отвечает и за восток, и за запад, а там силы и средства находятся в подчинении военных округов.
У командующего Войсками воздушно-космической обороны в оперативном подчинении находятся только дежурные силы. Но ими не воюют. Только обеспечивают мирное существование и прикрытие границы. И лишь при необходимости, в дальнейшем уже идет оперативно-стратегическое развертывание войск.
В заключение – предложение. Может, Генеральному штабу стоит провести моделирование развертывания боевых действий всех видов и родов войск? Посадить всех: президента – Верховного главнокомандующего, министра, начальника Генерального штаба и включить перед ними компьютер. Вот, товарищи, так будет развертываться событие по первому варианту. Какой нужен удар? Глобальный? Пожалуйста. Как наращивают силы и усилия Сухопутные войска? Каким образом флот повышает свою боеготовность, как Военно-воздушные силы… Смотрите, оценивайте. Такую модель показать и отсюда делать какие-то выводы.
Необходимо эти вопросы в срочном, оперативном порядке выносить на заседание Совета безопасности с приглашением ключевых лиц, которые будут принимать решения не только в сфере вооруженной борьбы, но и по обеспечению развития техники, вооружений и т. д., в том числе ведущих конструкторов, ученых, организаторов производства.
И еще: есть пожелание, чтобы мы молились каждый день Господу Богу и президенту нашему, чтобы РВСН не коснулась никакая реформа, иначе катастрофа.
Александр Горьков, генерал-лейтенант, начальник зенитных ракетных войск (2000–2008)
Опубликовано в выпуске № 20 (538) за 4 июня 2014 года
