"...Газета «Soldatenfreund» начала издаваться с 26 июня 1941 года при политуправлении Северо-Западного фронта, одним из ее сотрудников был художник-иллюстратор Иван Иванович Харкевич (1913–2007), ранее работавший в редакциях журналов «Чиж» и «Костер», в издательствах Детгиз и «Детская литература». Главным редактором стал ленинградский философ и германист Николай Францевич Янцен (1904–1972/73). Это была четырех-, а позднее двухполосная газета с текстом, набранным латиницей и готической текстурой, с фотографиями, рисунками и карикатурами. Публикации, как правило, были анонимными, данные о редакции отсутствовали. На первой полосе обычно публиковались материалы, разоблачавшие национал-социалистическую идеологию и планы Гитлера на мировое господство, они рассказывали о превосходстве советского строя и о патриотизме граждан СССР, убеждали в непобедимости Красной армии и ее скорой победе над фашизмом. Так, первый номер за 26 июня 1941 года открыло известное радиовыступление В. М. Молотова от 22 июня. В статьях этого начального периода войны еще очевидна попытка разграничить немецкий народ по классовому признаку — «немецким солдатам, немецким рабочим и крестьянам», «товарищам солдатам» противостояла «шайка Гитлера» и «господа круппы с многочисленной сворой миллионеров»3. Об этом свидетельствуют и заголовки статей — «Лишь заклятые враги рабочих и крестьян могли развязать вероломную войну против родины мирового пролетариата»4, «Преступление в отношении народа Германии»5, «Немецкий народ против войны»6, «Воззвание Центрального Комитета Коммунистической Партии Германии к немецкому народу и к немецкой армии»7, — и содержание самих материалов. Многие из них пронизывала высокая патетика, как, например, в воззвании к «Немецким солдатам, товарищам и братьям»: «Вся Западная Европа превращена вашими правителями в тюрьму народов. Сотни тысяч стойких и бесстрашных борцов за свободу и независимость, против эксплуатации и порабощения замучены душегубами из гестапо и эсэсовскими бандами. А сколько борцов за свободу и счастье народов, рабочих-революционеров и крестьян томится в концлагерях и тюрьмах Гиммлера! Вы слышите их проклятья и гневные призывы о воздаянии за смерть ваших братьев? Слышите ли стоны, видите ли страдания сотен тысяч вдов и детей-сирот? Разве этого вы хотели, проливая свою кровь на полях сражений по всей Европе? Гитлер, Геринг и их покровители, капиталисты с землевладельцами сделали вас ненавистными и трижды проклятыми палачами рабочих и крестьян. Но им и этого мало! Враги рода человеческого уже втягивают вас в войну со священной отчизной угнетенных всего мира…»8.

В какой-то мере подобный расчет был оправдан. В рядах вермахта, действительно, имелись независимо мыслящие люди, несогласные с линией партии и планами фюрера на мировое господство. Одним из них был ефрейтор-перебежчик Альфред Лисков, чей рассказ опубликован в третьем номере. «…Давно я вынашивал желание вырваться из ненавистного мира гитлеровских беззаконий, ждал удобного случая… Я служил солдатом в местечке Теляж на границе с СССР у советского города Сокаля. Еще до памятной даты 22 июня все мы догадывались, что готовится что-то важное. Только вот что? «Может, это война с Советским Союзом?», спрашивал я себя, «неужели спятивший Гитлер и впрямь ввяжется в подобную авантюру?» Я решил бежать в СССР. Подождал, когда отдадут приказ о нападении, и ночью переправился вплавь на другой берег реки. Тут сразу попал к красноармейцам-пограничникам, меня переодели и досыта накормили…»9 Дальнейшая судьба Лискова известна: сообщив поздно вечером о предстоящей германской агрессии, он активно включился в антифашистскую пропаганду, ездил с агитационными целями по стране, но вступил затем в конфликт с руководителями Коминтерна, был осужден и сослан в Новосибирск, где, как считается, погиб около 1943 года.

История Лискова, изложенная словами немецкого солдата, с личным участием противника и его персональной оценкой происходящего, открывает новую перспективу антигитлеровской пропаганды, но, тем не менее, дальнейшие две трети рассказа ефрейтора-антифашиста выдержаны в духе знакомой уже риторики, с характерным итогом: «Немецкие солдаты! Помогите как можно скорее покончить с фашизмом! Обратите свои штыки против Гитлера и его банды, которые правят Германией. Так вы исполните священный долг. Наступит столь желанный для немецкого народа мир, а ненавистный фашизм будет навеки уничтожен!»10 Подобная прямолинейная агитация, не подкрепленная фактами и знанием противника, не учитывающая реальное положение на фронте и потребности немецкого солдата была, конечно, несвоевременной и едва ли могла дойти до его ума и сердца — особенно в начале войны, когда положение страны было крайне тяжелым, а армия несла большие потери. Также, со слов главы отдела спецпропаганды Главного политического управления Красной армии М. И. Бурцева, выяснялось, что из пяти с лишним миллионов солдат и офицеров вермахта, вторгшихся в Советский Союз, около трех миллионов были членами НСДАП. Ранее они прошли школу «Гитлерюгенда»11. Пропагандистская машина национал-социализма имела четко отлаженный механизм, идеологическая обработка начиналась с трехлетнего возраста. Как только ребенок начинал сознавать, в его руки всовывали флажок. Далее — школа, союз гитлеровской молодежи, штурмовые отряды, военная служба. Человека ни на минуту не оставляли наедине с самим собой. Когда же он преодолевал прежние ступени, то им завладевал «Рабочий фронт», и не выпускал до самой смерти, нравилось ему это или нет (Р. Лей)12. На недостаточную эффективность советской пропаганды в отношении немцев указывал и редактор «Друга солдата», батальонный комиссар Н. Ф. Янцен в сентябрьском письме к М. И. Бурцеву.

[...]

Ряд публикаций из «Друга солдата» свидетельствует о том, что редакцией предпринимались попытки агитировать и переубеждать немецких военнослужащих не только вялыми и пустыми доводами, порой вызывавшими насмешки гитлеровцев, но и адресными материалами, с учетом реальных потребностей врага, со ссылкой на высокие авторитеты. Так, в статье «Слово старого Фрица» от 20 июля 1941 года рассказывалось о крупном поражении Фридриха II Великого в Кунерсдорфском сражении Семилетней войны от объединенной русско-австрийской армии (1759 год). Сам прусский король так оценивал итоги битвы: «От 48-тысячной армии на момент, когда это пишу, у меня осталось не более 3-х тысяч, и я уже не командующий своим войском… Это большое несчастье, я не хочу его пережить. Последствия битвы будут еще хуже, чем она сама. У меня больше нет ресурсов и, сказать по правде, я считаю, что все потеряно. Я не хочу видеть гибели своего государства…"

[...]

По данным Н. Л. Волковского, выпуск фронтовых газет на иностранных языках прекратился к концу 1942 года. Среди причин их закрытия, кроме тематико-идеологического несовершенства, были и труднопреодолимые обстоятельства: несвоевременность оперативной информации, сложности с распространением таких изданий в среде противника и необходимость для самих немецких солдат скрывать их от своего начальства28. Но так или иначе, антифашистская немецкоязычная периодика представляла собой отдельный феномен со своим сугубым вкладом в общее дело грядущей победы."