Политики и генералы отмахиваются от слов жертв и винят во всем алчных адвокатов. Однако 326 дел, уже урегулированных министерством обороны, говорят совсем о другом.
В последнее время политики и отставные военные много рассуждают о так называемой травле британских солдат, которых алчные адвокаты якобы безосновательно обвиняют в совершенных на войне преступлениях. Критикуя работу Следственной группы по обвинениям, относящимся к прошлому в Ираке (Ihat), отставной полковник Тим Коллинз (Tim Collins), воевавший в Ираке, назвал адвокатов "паразитами". Тереза Мэй (Theresa May) подчеркнула, что она хочет покончить с "индустрией" сутяжничества. Тони Блэр (Tony Blair), начавший военные операции в Ираке и Афганистане, заявил: "Мне очень жаль, что наши солдаты и их семьи вынуждены проходить через такие испытания".
Все это выглядит срежиссированной кампанией. Вбрасываемые в прессу истории тщательно отбираются - на радость журналистам и публике. В реальности, разумеется, дела обстоят иначе.
Во-первых, сама идея о том, что большинство обвинений - ложные, полностью абсурдна. Министерство обороны уже выплатило в виде компенсаций жертвам насилия в Ираке 20 миллионов фунтов - в общей сложности по 326 делам. По любым оценкам, это крупная сумма - и пугающий масштаб насилия. Любой, кто когда-либо судился с Министерством обороны, знает, что оно платит только в тех случаях, когда либо доказательства выглядят несомненными, либо ему необходимо что-нибудь скрыть.
Во-вторых, заявления о насилиях над пленными и над мирными жителями делались с самого начала Иракской войны - с 2003 года. В первые четыре недели войны о дурном обращении с пленными докладывали три полковника из дивизионного штаба. Позднее, в ходе двух публичных расследований (расследования смерти Бахи Мусы (Baha Mousa) и расследование смерти Хамида ас-Свиди (Hamid al-Sweady)), выяснилось, что Международный комитет Красного креста (МККК) - самая авторитетная организация в мире в вопросах международного гуманитарного права - также заявляла о дурном обращении с пленными.
В-третьих, далеко не все жалобы, поступающие в Следственную группу, исходят от адвокатов. В нее также обращаются бывшие и действующие военнослужащие, у которых в этом вопросе нет никаких финансовых интересов и которые требуют только одного - чтобы государство соблюдало законы. Сейчас эти дела рассматриваются судом, но очень вероятно, что они окажутся только вершиной айсберга. Многие свидетели боятся говорить открыто. Примерно пять месяцев назад я беседовал с бывшим военным священником. По его словам, когда он видел, как солдаты избивают иракцев, он просто приказывал им прекратить, но не докладывал об этом.
Баху Мусу избили до смерти в допросном центре. Ему было нанесено не меньше 93 телесных повреждений. 15-летний Карим Али (Kareem Ali) утонул в канале, в который его сбросили британские солдаты, спокойно смотревшие потом, как он тонет. Судя по делу Файсала ас-Саадуна (Faisal al-Saadoon), сейчас рассматривающемуся апелляционным судом, иракцу выстрелили в живот, разбили голову о мостовую и уничтожили машину. Необходимости действовать так у солдат не было. Что в этих делах "ложного" или "сутяжнического"?
Особенно тревожит то, что многие из этих расследований могут затронуть непосредственно Министерство обороны. Так, в деле Бахи Мусы есть информация о том, что военные следователи применяли запрещенные в 1978 году "пять техник", которые нарушают Женевскую конвенцию. Сами контрразведчики утверждают, что они "подчинялись Лондону" (то есть Министерству обороны) и не входили в обычную командную цепочку. Если это соответствует действительности, у министерства будут проблемы: "пять техник" сейчас считаются пытками.
Многие из обвинений относятся к физическому, сексуальному или религиозному насилию во время допросов. Судя по всему, такие практики носили систематический характер. При этом у Министерства обороны есть видеозаписи допросов, способные это подтвердить. Теперь ему следует открыть карты: вряд ли кто-то из высокопоставленных военных готов оправдывать физические, сексуальные и религиозные унижения как метод допроса.
Наконец, факт существования в британском районе действий секретных тюрем - помимо официальных мест содержания военнопленных - хорошо задокументирован. Если такие тюрьмы существовали, это нарушает Женевскую конвенцию, а если пленных вывозили из страны, то речь уже пойдет о серьезном нарушении. При этом, так как военные выполняли приказы, основная вина лежит на политическом руководстве. Когда десантник Бен Гриффин (Ben Griffin) пригрозил рассказать о насилии над пленными в Ираке и Афганистане, Высокий суд (по требованию Министерства обороны) запретил ему это делать. Не правда ли странно, что министерство вынуждено затыкать рот солдатам, если - по его версии - ничего не случилось?
Как выразился один судья, главное наследие Иракской войны - это судебные иски. Современные военные вынуждены следовать международному гуманитарному праву. Если они этого не делают, их привлекают к ответственности - что вполне справедливо. Многие бывшие и действующие военнослужащие, включая меня, хотят, чтобы армия соответствовала наивысшим стандартам. Все мы должны к этому стремиться. Это не будет препятствовать эффективности вооруженных сил - напротив, это будет ей способствовать. А что касается исков - все просто: если нарушения прекратятся, иски прекратятся тоже.
Николас Мерсер (Nicholas Mercer)