Сегодня в РФ ведутся работы по созданию Российской орбитальной станции (РОС) — первые два этапа развертывания перспективной космической лаборатории планируются на 2027–2032 годы. О ценности РОС как самостоятельного проекта и как шага на пути к освоению Солнечной системы рассказал генеральный директор венчурного фонда Digital Evolution Ventures (корпоративный фонд Росатома), футуролог Евгений Кузнецов.
По его словам, резкое удешевление пусковых услуг за последние годы дало человечеству вполне реальную возможность приступить к колонизации подлунной космической зоны (околоземное пространство до орбиты Луны включительно), после которой можно перейти к освоению дальнейшей Солнечной системы. "Это перестало быть научной фантастикой и оказалось в пределах досягаемого, но для того, чтобы приступить к освоению Солнечной системы, для начала надо "застроить" околоземное пространство необходимой инфраструктурой — важной частью этого и является РОС", — сказал эксперт.
Околоземная инфраструктура
Кузнецов обрисовал три основных вида инфраструктуры, на которые современные космические державы делают фокус сейчас и продолжат в ближайшее время. "Первое — это многоспутниковые группировки, ключевая инфраструктура связи, коммуникаций, зондирования, позиционирования и так далее. Второе — орбитальные станции, которые играют уже промежуточную роль не столько для исследований, как раньше, сколько для развертывания и тестирования промышленных систем. Третье — это лунные базы, в том числе по добыче и переработке ресурсов", — пояснил он.
По словам Кузнецова, сегодня разрабатывается ряд концепций по переходу космической деятельности к возвращаемой или поддерживаемой модели, которая позволит обслуживать спутники на орбите. "И в рамках РОС, и в проектах американских и китайских станций уже предполагалось, что станция будет своеобразной маткой, малые аппараты в составе которой смогут обслуживать, настраивать и заправлять спутники, которые к ней подлетают", — сказал эксперт.
Опора для космического производства
Он добавил, что станции также представляют огромную ценность как тестовые площадки для космического производства.
Евгений Кузнецов
По его словам, обитаемые станции (в том числе РОС) — это ключевой момент для перехода к космической промышленности. "Для исследований полупроводников, для добычи платины из астероидов — для всех этих вещей нужны постоянные станции, где это будет тестироваться, масштабироваться и потом уже отлаживаться для самостоятельной работы. Если это делать с самого начала только роботизированными платформами, то эффективность серьезно упадет. Больше и дольше будет путь проб и ошибок, и стоимость тоже вырастет", — сказал он.
Эксперт подчеркнул, что на РОС крайне важно протестировать системы следующего поколения, чтобы двигаться дальше от достижений Международной космической станции (МКС). "Например, китайские ученые активно экспериментируют с замкнутым циклом жизнедеятельности, недавно рапортовали про 99,9% рекуперации воды из мочи. На МКС такое считается необязательным, ведь воду всегда можно привезти, а для дальних и сверхдальних миссий это уже совершенно принципиально, поэтому китайцы это и отрабатывают", — сказал он, отметив, что системы жизнеобеспечения, внутреннего управления и вычислительные системы нужно делать с заделом на будущее.
Посещаемая на полярной орбите
На данный момент РОС планируется запускать на полярную орбиту в отличие от МКС, орбита которой имеет отклонение 51,6 градуса от экватора. Кузнецов считает, что такой подход хорош возможностью обслуживать автоматические аппараты. "Если мы захотим его починить, то менять плоскость его орбиты будет крайне затратно. Лучше, чтобы он на полярной орбите и остался — для целого блока спутников это будет оптимально", — подчеркнул он. Эксперт отметил, что также станция поможет оперативно наблюдать за актуальными для России регионами — север Евразии и Арктика, хотя и добавил, что с этим могут справиться и автоматические аппараты. "Из недостатков — энергетика полярной орбиты довольно суровая, не так много спутников будет в ней нуждаться, это определенная ниша. Но ниша, как мне кажется, достаточно оправданная", — сказал Кузнецов.
Еще одним ключевым отличием РОС от существующих проектов является режим ее посещения — в отличие от МКС, на которой люди находятся непрерывно с ноября 2000 года, новая станция будет в перерывах между экспедициями работать в автоматическом режиме. По мнению Кузнецова, такое решение могло быть вызвано дефицитом научных проектов. "Американский сегмент МКС сегодня прямо-таки перегружен научной работой, ведь огромное число частных компаний заказывает у НАСА исследования — от биологических до материаловедческих. У нас пока нет бюджетов исследовательских программ, чтобы постоянно загрузить российский сегмент работой", — сказал эксперт, подчеркнув, что по ходу решения финансовых и политических вопросов новую станцию можно будет превратить "хоть в круглосуточную".
Сколько стоит "войти" в космос
Кузнецов отметил, что одним из ключевых препятствий для развития космической экономики является финансовый порог вхождения, который можно поделить на два основных компонента — стоимость выведения объекта на орбиту и стоимость его эксплуатации.
Евгений Кузнецов
Стоимость эксплуатации объекта, уже работающего на орбите, по его словам, навряд ли получится радикально удешевить. "Главная проблема, я думаю, все-таки не в цене, не в уровне доступа — он отличается, но не катастрофически, — а скорее вообще в достаточности ресурсов. В 2021 году бюджет частных инвестиций в космос в США за год сравнялся с бюджетом НАСА — это было больше $23 млрд. У нас таких цифр нет даже в рублях, потому что никто не видит экономику на том конце", — сказал Кузнецов.
Он подчеркнул, что сегодня Россия старается отходить от затратной модели освоения космоса, схожей с той, что существовала в США до SpaceX. "Сколько выбили денег из налогоплательщиков, столько и "сожгли". Сейчас модель поменялась — деньги уже не "жгут", а инвестируют. Инвестируют в бизнес, который будет приносить деньги, а может, уже приносит. SpaceX, например, уже прибыльная компания. И вот такие модели, положительные по доходности на будущее, нам в России еще предстоит научиться строить", — заключил эксперт.
Дальнейшие перспективы
Говоря о переходе к освоению дальнего космоса, Кузнецов отметил так называемые такты технологических революций — промежутки времени между важными научно-техническими достижениями. "Эти такты раньше были лет по 40, сейчас около 30, а дальше, возможно, будет лет 25 — ускоряется процесс. Ресурсов Земли — денежных, человеческих — не хватает на то, чтобы во все стороны одновременно бежать, их хватает на две, три, четыре цели. И в нашем текущем такте, примерно до 2040–2045 года, основным фокусом будет освоение Луны и "подлунной экономики", — пояснил футуролог.
Он отметил, что с интересом следит за планами Илона Маска колонизировать Марс, хотя настроен несколько скептически.
Евгений Кузнецов
По его словам, рубежи Солнечной системы — астероиды, луны планет и более далекие небесные тела — человек начнет осваивать в 2050–2070-х годах. "Следующий такт — это уже реальная попытка коснуться всей Солнечной системы и изучить, что может быть из нее извлечено ценного, и подготовиться к следующему рывку", — подчеркнул эксперт.
Путешествие за пределы нашей родной Солнечной системы, отметил Кузнецов, требует огромного прорыва в науке, потому что современная физика не дает четких ответов, как это можно осуществить. "Есть теоретические идеи, но они пока выглядят недостижимыми для технологических возможностей нашей цивилизации. Но с учетом искусственного интеллекта и прорыва в области познания, я думаю, что эти тренды сойдутся как раз где-то на горизонте 2050 года. То есть до 2040 года нам пока даже не о чем говорить, а вот где-то в 2040–2050-е годы, возможно, станет понятно, как может быть сделан этот шаг", — сказал он, добавив, что к тому моменту человеческая цивилизация уже должна иметь необходимую и самодостаточную космическую инфраструктуру.
Человечество в далеком будущем
Ряд мыслителей, таких как американец Рэймонд Курцвейл и россиянин Александр Панов, ранее предложили теорию технологической сингулярности — экспоненциального ускорения прогресса, приводящего к выходу человечества из-под контроля собственной цивилизации. Кузнецов не считает, что человечество "потеряет контроль над развитием, пока разумные машины унесутся покорять космос". "В моей модели мы будем адаптироваться к новым вызовам, и эти вызовы — это глубокая трансформация человека как такового с использованием искусственного интеллекта. Это глубокая климатическая трансформация планеты, ускоренное освоение космоса, это сверхзадачи, которые поглотят наше внимание и возможности настолько, что мы этого сверхускорения, быть может, даже не заметим", — сказал он.
По словам Кузнецова, для жителя XIX века такой облик человечества может быть невообразимым нечто, а современники смогут понять, что все человечество решает задачи на большом масштабе. "Я такого "эндгейма" — конца истории — не вижу в этом столетии, потому что одна лишь задача освоения Солнечной системы поглотит человечество минимум на век. А переход к межзвездному пространству — это минимум тысяча лет", — пояснил эксперт, добавив, что сейчас человечество вступает в длительный (примерно 250 лет) такт развития. "Предыдущий такт был стартом промышленной революции в конце XVIII — начале XIX века, а еще предыдущий — запуск Реформации и так далее. Пока мы этот очередной рубеж не пройдем, очень сложно думать о чем-то, что ждет нас дальше", — заключил футуролог.
Илья Врубель
