Константин Мачульский — о ядерной сделке, санкциях и ситуации в экономике
Россия развивает с Ираном взаимовыгодные отношения и готова сделать все возможное для решения ядерной проблемы, сообщил 5 марта пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. "Поскольку Иран — наш союзник, партнер, страна, с которой мы развиваем комплексные взаимовыгодные и взаимоуважительные отношения, то Россия готова сделать для этого все возможное. Соединенным Штатам об этом известно", — сказал он журналистам, тем самым подтвердив, что вопрос действительно поднимался и Москва готова принять участие в решении столь сложного вопроса.
На контакте
Bloomberg со ссылкой на информированные источники ранее сообщил, что Москва согласилась помочь Вашингтону "в общении с Ираном по вопросам, включая ядерную программу Исламской Республики и ее поддержку региональных противников США". "Россия верит, что США и Иран должны решить все проблемы через переговоры", — заявил он агентству, отметив, что Москва "готова сделать все, что в ее власти, чтобы достичь этого". "Трамп напрямую сообщил об этом интересе президенту Владимиру Путину во время телефонного разговора в феврале, и высокопоставленные чиновники из его администрации обсудили этот вопрос со своими российскими коллегами на переговорах в Саудовской Аравии несколько дней спустя", — говорится в сообщении Bloomberg.
Представитель Министерства иностранных дел Ирана Исмаил Багеи заявил 3 марта на пресс-конференции, что для стран "естественно" "проявлять добрую волю" и предлагать помощь в качестве посредника между США и Ираном, "учитывая важность этих вопросов".
Тегеран настаивает на том, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер и соответствует религиозной фетве духовного лидера аятоллы Хаменеи, запрещающей производство оружия массового поражения. Тегеран также подчеркивает, что является участником Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
Политика "максимального давления" и реакция Ирана
Несмотря ни на что, 4 февраля президент США Дональд Трамп подписал президентский меморандум по национальной безопасности, фактически возродив прежнюю стратегию жестких санкций против Ирана. Ключевая цель — задушить Тегеран экономически посредством сведения к нулю экспорта иранской нефти (особенно в Китай и Ирак), отмены некоторых исключений (как для порта Чабахар, который связывает Иран с Оманским проливом).
Американский президент несколько раз заявлял, что предпочел бы ядерную сделку с Ираном, а не нападение на страну, и одновременно вводил ограничения по нефтяной сфере. В ответ Тегеран раскритиковал Вашингтон за подобный подход — увещевание в одном и тут же ввод рестрикций. Президент Ирана Масуд Пезешкиан и другие иранские чиновники заявили, что не будут вести переговоры под давлением и угрозами.
При этом Пезешкиан (который является представителем реформистского лагеря в Иране, более открытого для переговоров с Вашингтоном) сказал, что "изменил свою позицию" в отношении переговоров с США после встречи с верховным лидером Али Хаменеи. "Я считал, что лучше было бы вступить в диалог, но лидер революции заявил, что мы не будем вести переговоры с США, и я тоже заявил, что мы не будем вести переговоры с США. Однако мы должны найти подходящие способы решения проблем", — сказал он в парламенте. "Я могу придерживаться своих убеждений, но, когда лидер революции определяет направление, мы должны соответствующим образом подстраиваться и находить правильный путь в этих рамках", — добавил президент.
Агрессивное возобновление политики максимального давления от США вызвало резкую реакцию верховного лидера Ирана Али Хаменеи. Сразу после переизбрания Трампа он избегал конфронтационной риторики, но 7 февраля на публичной встрече с командованием ВВС Ирана высказался крайне жестко, назвав любые будущие переговоры с Вашингтоном "неразумными, нелогичными и бесчестными".
Экономическое пике — падение риала и рост стоимости золота
Поможет ли посредничество Москвы снизить накал страстей между Вашингтоном и Тегераном, что, несомненно, привело бы к ослаблению режима экономической блокады и оздоровлению ситуации в иранской экономике? А проблемы в этой сфере настолько серьезны, что 2 марта иранский парламент даже выразил вотум недоверия министру экономики и финансов Абдольнасеру Хеммати. На заседании по импичменту Хеммати защищался, утверждая, что денежно-кредитная политика разрабатывается Центральным банком Ирана и управляющим ЦБИ Мохаммадом-Резой Фарзином. А, как он указал, Министерство экономики не отвечает за валютный рынок.
Его критики возражали — мол, Фарзин поддерживал стабильность на рынке до прихода к власти Пезешкиана, явно подразумевая, что именно политика Хеммати спровоцировала кризис. Он станет первым министром в умеренном правительстве Пезешкиана, который покинет свой пост, даже несмотря на защиту президента. По сути, Хеммати пал жертвой введенного Трампом режима ужесточения санкций, за которым в Иране последовало резкое падение курса национальной валюты и рост цены на золото.
Когда Хеммати в сентябре 2024 года был назначен на пост министра, курс иранского риала составлял 590 тыс. риалов за доллар. К моменту его импичмента курс упал до рекордно низкого уровня в 924,3 тыс., что привело к девальвации в 53%. Инфляция выросла с 31% до 35,3%, а индекс потребительских цен вырос с 264,7 до 305,5, в результате чего товары повседневного спроса стали на 4,1% дороже, чем шесть месяцев назад. Критики осуждали его либеральную экономическую политику, опасаясь общественных волнений.
У президента есть время до 2 июня, чтобы назначить нового министра экономики и получить вотум доверия. Поскольку 20 марта в Иране начинаются новогодние праздники (Навруз), законодатели призывают президента действовать быстро и представить кандидатуру нового министра как можно раньше.
Параллельно с девальвацией валюты на золотом рынке Ирана также произошли потрясения. Стоимость золотой монеты "Бахар-э-Азади" взлетела до 740 млн риалов ($800), а цена грамма золота достигла 60 млн риалов ($65) — исторический рекорд. Центробанк ИРИ объявил о планах предварительной продажи миллиона золотых монет "Бахар-э- Азади" для стабилизации рынка. Однако эффективность этого шага остается под вопросом, поскольку и на золотой, и на валютный рынки Ирана сильно влияют обычные психологические факторы.
Тяжелое положение иранской экономики усугубляет и растущий энергетический дисбаланс, особенно в газовой и электроэнергетической отраслях. Частые перепады давления газа и отключения электроэнергии вынуждают промышленные предприятия переходить на сжигание мазута — низкокачественного и крайне опасного для экологии топлива. Нехватка электроэнергии уже привела к остановке ряда крупных промышленных предприятий. Только на прошлой неделе в 22 из 31 провинции Ирана были перебои с электричеством.
Американские санкции препятствуют притоку иностранных инвестиций, необходимых для модернизации энергетической инфраструктуры страны. В результате она отстает от региональных конкурентов, таких как Катар и Ирак, в разработке нефтяных и газовых месторождений — из 28 иранских месторождений лишь 15 находятся в эксплуатации.
В результате Иран вынужден принять решение об импорте газа из России и Туркмении, несмотря на то что он является, вероятно, самой богатой энергоресурсами страной в мире. Сейчас Иран занимает второе место по запасам газа (после России) — 17% от мировых, и обладает около 10% разведанных запасов нефти.
Взгляд на Восток
В ответ на растущее экономическое давление Иран проводит "политику добрососедства". Ключевые меры включают укрепление "экономики сопротивления" — снижение зависимости от экспорта нефти и изоляцию от западных рынков с опорой на собственные силы и поиск союзников на Востоке.
1 марта президент ИРИ заявил, что "взаимодействие, торговля и сотрудничество с региональными странами, если они будут осуществляться эффективно и в сотрудничестве с региональными организациями, такими как ЕАЭС, БРИКС и ШОС, сделают санкции США неэффективными, и мы будем противостоять этим вызовам с силой, достоинством и честью". "Если мы объединимся, то сможем создать необходимые условия для решения проблем вместе с производителями, промышленниками, менеджерами и талантливыми людьми в нашей стране", — добавил он.
Тегеран явно делает ставку на предстоящее соглашение о свободной торговле с ЕАЭС. Оно устранит пошлины примерно на 5 тыс. наименований товаров и снимет ограничения на использование стратегического международного транспортного коридора "Север — Юг", пролегающего от морского порта Санкт-Петербурга до крупнейшего порта на западном побережье Индии — Мумбаи, с общей протяженностью путей около 7,2 тыс. км.
Режим международных санкций, безусловно, будет препятствовать долгосрочному экономическому росту Ирана, инфраструктурным проектам, иностранным инвестициям и технологическому прогрессу, особенно в нефтегазовом секторе. Но, думаю, если напряженность в отношениях Ирана с США (и Израилем) не перерастет в прямое военное столкновение, Тегеран сможет при поддержке России противостоять кампании западного давления, хотя и ценой больших потерь.
Константин Мачульский
Обозреватель Аналитического центра ТАСС
