FP: ЕС отправит на Украину контингент, если линия фронта будет стабилизирована
ЕС сможет отправить на Украину военных, только если линия фронта стабилизируется, пишет FP. Однако Россия вряд ли на это согласится. Автор предлагает "компромисс": миротворцы из стран Глобального Юга патрулируют демилитаризованную зону, а европейские войска дислоцированы в глубине страны.
Франц-Штефан Гади (Franz-Stefan Gadi) — старший научный сотрудник по кибербезопасности и конфликтам будущего Международного института стратегических исследований и старший научный сотрудник по обороне Центра новой американской безопасности
Франция пытается заручиться поддержкой для отправки миротворческих сил. Возможно, для Европы это единственный вариант, как предотвратить еще более кровавую войну
Война всегда сводится тому, чтобы предпочесть один риск другому. Вот уже почти три года Европа ведет себя так, словно она избавлена от этого выбора и сможет и поддержать борьбу Украины с Россией, и сберечь европейский порядок безопасности — не подвергая риску ни свое гражданское население, ни вооруженные силы. Однако, учитывая, что ситуация на украинском поле боя ухудшается, военная помощь от Вашингтона может иссякнуть, а на горизонте замаячило выгодное России прекращение огня, Европа не сможет бесконечно избегать болезненных решений.
Насущный вопрос кроется в том, что последует за прекращением огня. И здесь перед Европой стоят два варианта: обязаться отстаивать прекращение огня силой, если потребуется, или же рискнуть еще более жестоким конфликтом в ближайшие годы, который на сей раз может выплеснуться за пределы Украины.
Важно взглянуть правде в глаза. Без значительного военного присутствия Запада Россия сможет проигнорировать любые гарантии безопасности для того, что останется от Украины. Избранный президент США Дональд Трамп и его команда уже открестились от отправки американских войск, переложив эту обязанность на плечи Европы. Вот почему президент Франции Эммануэль Макрон изо всех сих агитирует за европейские миротворческие силы. Недавно он посетил Польшу, где представил свою позицию, но получил отказ. Правительство Германии досиживает свой срок — и, похоже, тоже готово отказаться. С другой стороны, итальянский министр обороны Италии Гвидо Крозетто, похоже, не прочь подписаться. Европа в любом случае не избежит в этих обсуждений — иначе в будущем ей грозит потеря Украины и еще более масштабное военное противостояние.
Пока Украина не стабилизировала линию фронта, любые дискуссии об отправке европейских войск носят сугубо теоретический характер. О переговорах о заморозке конфликта Россия задумается не раньше, чем осознает, что больше не сможет одерживать громких побед в 2025 году. Этот момент может оказаться не за горами, если новая администрация Трампа, как сообщается, воплотит в жизнь свою стратегию "эскалации ради деэскалации" — иными словами, надавит на Россию, увеличив поставки оружия на Украину, чтобы усилить переговорную силу Киева и вынудить Москву принять разумные условия. Но даже в этом случае неизбежно наступит момент, когда Трамп заявит, что отныне Украина — сугубо европейская головная боль, и Европе предстоит подготовить план действий.
Мысль, что легкие миротворческие силы Европы отвадят Россию от нарушения прекращения огня и возобновления атак, — фантазерство. Европейский континент попросту не сравнится с закаленными в боях механизированными частями России — таким образом, его сдерживающая ценность окажется невелика. Другой вариант — более мощные силы, способные сражаться и удерживать позиции в случае российской агрессии (по образу и подобию контингента США вдоль демилитаризованной зоны на Корейском полуострове или миссии НАТО в Косово).
Тут есть своя "Уловка-22" (неразрешимый логический парадокс, когда соблюдение того или иного правила повлечет за собой его нарушение, крылатое выражение из одноименного романа американского писателя Джозефа Хеллера 1961 года. — Прим. ИноСМИ.): Россия вряд ли согласится с присутствием на линии прекращения огня мощных западных сил с надежным мандатом, а традиционные миротворческие силы ООН не обеспечат должного сдерживания. Потенциальным решением может стать сочетание этих двух вариантов: миротворцы в привычном формате, в идеале из стран Глобального Юга, будут напрямую патрулировать демилитаризованную зону вдоль линии прекращения огня, а более надежные европейские силы быстрого реагирования будут размещены в глубине Украины. Никаких американских войск на Украине не будет. Более того, миротворческий контингент будет размещен не под знаменем НАТО, чтобы стать более приемлемым для России. Как бы то ни было, от прямого участия администрация Трампа наверняка воздержится — чтобы не допустить, как ей кажется, европейского нахлебничества, и не втянуться в конфликт самой.
Должно быть совершенно очевидно, что Европе предстоит предоставить убедительные силы с веским мандатом. Замысел Макрона якобы сводится к тому, чтобы коалиция европейских государств разместила на Украине сухопутные войска на постоянной основе. По расчетам автора, для этого потребуется минимум пять бригад — примерно от 25 до 30 тысяч военнослужащих. Общая численность сил может составить от 75 до 90 тысяч военнослужащих из-за общепринятой практики ротации между обучением, действительной службой и восстановлением. Вспомогательный персонал увеличит эту цифру еще больше.
Сможет ли Европа реализовать такую военную миссию? С военной точки зрения — скорее да, но с ключевыми оговорками. Во-первых, учитывая повальную неготовность, европейским силам потребуется как минимум несколько месяцев подготовки на сбор сил, обучение общевойсковым маневрам и инструктаж от офицеров ВСУ, которые знают о военных операциях в стране не понаслышке.
Во-вторых, Европе понадобится четкий план отхода. Ее контингент вряд ли будет носить постоянный характер: его развертывание должно позволить Украине восстановить и укрепить собственные силы в качестве сдерживающего фактора против еще одного российского нападения.
В-третьих, учитывая неудовлетворительное состояние европейского военного потенциала и низкой готовности, неизбежны компромиссы. Страны, не желающие или не способные отправить войска на Украину, предстоит убедить взять на себя больше ответственности в европейских военных миссиях на Западных Балканах или в Африке, чтобы высвободить силы других стран. Не исключен и вывод европейских сил из текущих миротворческих миссий ООН на Ближнем Востоке и в других регионах, а также временную переброску контингента НАТО в Прибалтике.
В-четвертых, решающее значение будет иметь поддержка США, даже если Вашингтон откажется непосредственно предоставлять войска. Это будет в том числе это помощь в планировании миссий, логистике, разведке и доставке дополнительной огневой мощи. Даже не разворачивая собственных войск, США смогут бы укрепить европейцев дополнительным сдерживанием — возможно, перебросив (или даже всего лишь пригрозив это сделать) свою многосферную оперативную группу, оснащенную новыми стратегическими системами средней дальности и гиперзвуковыми ракетами, из Германии в Польшу. Переброска оперативной группы ближе к потенциальным целям на Украине и в российском Калининградском эксклаве обеспечит дополнительное сдерживание и отправит России убедительный сигнал.
Наконец, Европе надо четко отдавать себе отчет в том, что подразумевает под собой такая миссия и каковы конкретные правила ведения боевых действий. Эта операция будет несопоставима с европейскими миссиями в Афганистане или Ираке. Европейские силы должны быть готовы к высокоинтенсивным, крупномасштабным боевым операциям против России, а не к локальным вылазкам против легко вооруженных повстанцев. Для этого потребуется четкий план реагирования на неизбежные российские провокации — от диверсий за линией прекращения огня до "случайных" ракетных "прилетов", в результате которых гибнут и получают увечья европейские военнослужащие.
Как будут выглядеть такие силы? Прежде всего, европейские бригады должны быть механизированы и включать в состав танки, бронетранспортеры, боевые машины пехоты и самоходную артиллерию. Кроме того, им потребуются ключевые вспомогательные возможности — в частности, системы противовоздушной и противоракетной обороны, радиоэлектронной борьбы и боевое инженерное оборудование, чтобы подготовить надежные оборонительные позиции в случае возобновления боевых действий. Наконец, необходимо присутствие европейских боевых и иных самолетов в воздушном пространстве Украины.
Еще один вопрос, на который следует ответить задолго до отправки каких бы то ни было сил, заключается в том, будут ли они действовать сами по себе или же совместно с боевыми формированиями ВСУ. Можно представить себе некий симбиоз в обучении и подготовке кадров: Украина еще быстрее перейдет на военную доктрину НАТО, а европейские силы будут учиться у украинских военных, накопивших неповторимый опыт борьбы с российской военной машиной.
Предположим, что все вышеперечисленное осуществимо. В любом случае остается главный вопрос: будут ли европейцы на самом деле сражаться с российскими войсками, чтобы обеспечить незыблемость линии прекращения огня? Любая война — это прежде всего поединок воли. Что, если у европейских политиков не хватит воли к борьбе? Если российские войска перейдут в атаку, европейские лидеры будут неделями вежливо просить президента Владимира Путина одуматься, пока сами будут судорожно решать, что делать дальше, одновременно умоляя США о поддержке. Что, если одна страна готова сражаться, а другая нет — и отступит, в переносном или даже самом буквальном смысле слова?
Что, если Путин просто проигнорирует присутствие европейских войск и прикажет своим войскам взять и обойти их базы? Что будет, если он запустит по Украине ракеты прямо над головами у европейцев, — просто чтобы проверить их реакцию? Эти и многие другие вопросы предстоит подробно обсудить и дать на них ответ до какого бы то ни было развертывания.
Как и всегда, Путин может сделать ставку на европейскую разобщенность, которую сам же и усугубил. Во Франции развернулся политический кризис, а правительство Германии недавно рухнуло. Теперь в стране предстоят выборы, на которых вопросом дальнейшей поддержки Украины уже манипулируют не только политические экстремистами, но и фракции в партиях магистральной линии. По всей Европе воцарилась усталость от опосредованной войны. В ближайшие месяцы дружный хор кремлевских пропагандистов с некоторыми европейцами на подпевках будет изображать Россию подлинной искательницей мира, которая милостиво удовольствуется претензиями лишь на часть Украины.
Чтобы дать отпор этой риторике, потребуется, прежде всего, четкое понимание истинной роли Украины для европейской архитектуры безопасности. Если Украина действительно имеет решающее значение, то необходимо объяснить европейцам, что этот конфликт ведется не только за будущее самой Украины, но и за безопасность европейских границ и мир на всем континенте. В то же время европейцы должны понимать, что решительная победа Украины может оказаться невозможной в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Это отнюдь не пораженчество, а реализм — и это мнение разделяют многие украинцы, знакомые с ситуацией на местах не понаслышке.
Следующий год может стать решающим в достижении нового статус-кво для Украины и Европы. Если европейцы хотят избежать следующей войны, они должны быть готовы вмешаться в ситуацию на Украине напрямую — невзирая на очевидные риски. Вероятность, что Россия выполнит взятые на себя обязательств, стремится к нулю, и остается лишь надеяться, что Запад усвоил этот урок. По сути, все сводится к выбору между известной и неизвестной угрозой: столкнуться с ослабленной российской армией сейчас, имея хотя бы какой-то шанс удержать ее от дальнейших атак, или рисковать войной с окрепшей Россией спустя несколько лет. Военные действия априори рискованны. Однако бездействие чревато для безопасности Европы еще большим риском.
