Почему качество российского вооружения снижается, а экспорт растёт
Каждый год статистика фиксирует рост продаж российского оружия, особенно за границу. Например, в 2012 г. экспорт вооружений достиг 13 млрд. долл., а международных контрактов заключено на 17,6 млрд. долларов. Но главная тайна российского военного экспорта заключается в том, что это далеко не всегда живые деньги. И хорошо, если за танки и истребители платят по бартеру говядиной или ноутбуками. Почему-то ответственные чиновники идут на куда более странные сделки, в которых интересов России не прослеживается вовсе.
«МиГи» за фиги
Так повелось с советских времён, когда на СССР приходилось 40% мирового оружейного рынка. К началу перестройки страна поставляла за рубеж оружия на 20 млрд. долл., но реальные поступления валюты составляли 10% – это официально признано во времена Ельцина. «Третий мир», на который ориентировался военный экспорт Союза, к этому привык.
Да и с чего бы ему отвыкать? В 1992–1994 гг. 64 боевых корабля Тихоокеанского флота продали за границу по цене металлолома. Авианесущие крейсеры «Новороссийск» и «Минск» ушли в Китай за 9 млн. долл. (новый авианосец уже тогда стоил миллиард) вместе с новейшими ЗРК, радиолокационным и навигационным оборудованием. И даже документацию не забыли приложить! Куда отправились 72 танка Т-90, которые официально утонули при переправе через Терек в первую чеченскую кампанию, неизвестно. И власти по сей день не желают это выяснять. А значит, существует некая преемственность, которую наверняка отмечали зарубежные наблюдатели. В России возможны чудеса, если разграничить интересы государства и личные интересы чиновника.
За 15 постсоветских лет Китай купил у России оружия на 20 млрд. долларов. Тут и самолёты Су-27 и Су-30, ЗРК С-300ПМУ и «Тор-М1», подлодки «Кило», тонны ракет и боеприпасов. На часть закупленного оружия Поднебесная получила лицензию и теперь спокойно штампует его на собственных предприятиях. Россия взамен обрела тушёнку, пуховики, игрушки, калькуляторы и прочий ширпотреб, который ещё предстояло перевезти, растаможить и продать.
– С точки зрения государства такие сделки убыточны, а для чиновника это золотое дно, потому что образуется море неучтённого нала, – говорит экономист Андрей Близнец. – Можно списать тысячи тонн окорочков как испортившиеся. И это в девяностые годы, когда контроль государства был почти нулевой! Недаром власти начинали что-то расследовать в монополии «Росвооружение» аккурат перед выборами, когда требовалась наличка. И так никого из её боссов и не посадили.
Неудивительно, что бартерная схема перешла в новый век: Малайзия, Эфиопия, Бразилия, Вьетнам, Таиланд в 2000–2006 гг. могли предложить за российское оружие только рис, кофе, окорочка и т.д. В 2004 г. Индонезия расплатилась за военное имущество «пальмовым маслом и его компонентами».Но в «Рособоронэкспорте» (преемнике «Росвооружения») усовершенствовали старый подход. Есть, например, Сирия – крупнейший покупатель отечественного вооружения, который никогда за него не платил. К середине 2000-х образовался долг в 15 млрд. долларов. И тогда президент Башар Асад предложил Москве списать старые долги и выдать кредиты на новые закупки российского же оружия. Бред? В мужской компании за такую наглость можно и в морду получить. Тем не менее в 2005 г. Россия списала оружейные долги Сирии почти на 10 млрд. долл. и выдала ещё 9,7 млрд. под закупки новой техники. Через год та же тема прокатила с Алжиром: списали старые долги на 4,7 млрд. и заключили новый контракт на поставку танков Т‑90, истребителей Су-30, ракетно-пушечных комплексов «Панцирь С1», которые появились на вооружении Российской армии только в 2012 году. Вероятно, под новые военные поставки списали и 10-миллиардный долг Ирака.
– Сирия, Алжир, Ирак – это нефтедобывающие страны, имевшие репутацию добросовестных заёмщиков, – говорит политолог Анна Рудая. – Китай большинству поставщиков оружия тоже платит живыми деньгами. С Россией за военные поставки расплачиваются валютой разве что страны Персидского залива. Но радоваться рано: поставки нашей техники в Иран в 2005–2007 годах стали причиной экономических санкций со стороны США, которые ударили по всей российской экономике.
Остались с «Хунином»
Казалось бы, всё должно быть наоборот: страны вроде Ирана или Венесуэлы должны добиваться взаимности «Рособоронэкспорта». Во-первых, российское вооружение стоит недорого. Во-вторых, кто им ещё его продаст? Ведь сотрудничество в военной сфере с США, Великобританией или любой страной НАТО тому же Ирану заказано в принципе. То же самое до недавнего времени касалось и Индии, поскольку американцы поддерживали Пакистан. Тем не менее пример почившего команданте Уго Чавеса превосходит самые смелые представления о русском бескорыстии.
С 2004 по 2011 г. Чавес посетил Россию 9 раз – и всякий раз его интересовало оружие. В качестве пролога в Венесуэлу отправилось 100 тыс. автоматов Калашникова, а российские специалисты – строить два завода по производству стрелкового оружия. Потом настал черёд 24 истребителей Су‑30МК, 45 вертолётов Ми‑17В‑5, Ми-35М и Ми-26Т, 5 тыс. снайперских винтовок СВД. Итого к 2010 г. набралось на 6,6 млрд. долларов. А что с расчётами?
В середине 2006 г. тогдашний гендиректор «Рособоронэкспорта» говорил в интервью, что «никакого бартера в оплате нет». А начальник регионального управления Сергей Ладыгин подтвердил, что Чавес платит за вооружение «живыми деньгами». Но уже к сентябрю прошла информация, что одобрена «схема нетрадиционных расчётов за часть поставляемой продукции двойного и военного назначения». Вроде бы в такой ситуации и бартер не так уж плох: всё-таки Венесуэла – крупнейшая нефтедобывающая страна мира. Однако к декабрю выяснилось, что бартер заключается в осушении российскими компаниями 13 тыс. нефтешламовых амбаров на востоке Венесуэлы. «Амбары», по сути, представляют собой «мёртвые озёра» из нефти, разлившейся вокруг месторождений. С послевоенных времён к ним боялись подступиться – расходы бешеные. А тут пришли русские с предложением всё вычистить, а полученную при этом прибыль (!) заплатить самим себе за уже поставленное оружие.
Разумеется, амбары сегодня на прежних местах. А российские чиновники с 2007 г. трубят о том, что ЛУКОЙЛ, ТНК-ВР, «Роснефть», «Сургутнефтегаз» и «Газпромнефть» образовали консорциум, который займётся разработкой богатейших месторождений нефти в бассейне реки Ориноко. Это же какой яркий экспорт капитала! Вице-премьер Игорь Сечин пояснил, что консорциум нужен, потому что нефть та «тяжёлая» и одна компания таких расходов не потянет. Нефтяники заговорили, что работа в Венесуэле вообще не сулит прибыли: нефть сернистая, очистка её дорогая, а транспортировка вообще мало реальна. И если бы не политические резоны Кремля, они бы в Южную Америку ни ногой.Однако Сечин сообщил о готовности российской стороны вложить 30 млрд. долл. в освоение месторождения «Хунин-6». Только за право участия в этом проекте сразу заплатили 1 млрд. «зелёных». Представитель государственной «Газпромнефти» Юрий Левин заявил, что россияне намерены инвестировать в социальные программы Венесуэлы. А московский Фонд жилищного строительства вошёл в проект «Великая миссия жилья», чтобы строить жилые дома в Каракасе на деньги налогоплательщиков столицы России.
Кубинские грабли
Главный вопрос, когда волосы уже встали дыбом: возможно ли такое по неведению? Можно ли с чистым сердцем отправлять за границу деньги и новейшее вооружение, зная, что за него не заплатят никогда. Ведь после распада Союза почти ни одна «дружественная страна» не вернула ни копейки из тех долгов. А наше правительство всё списало и снова начинает их подкармливать. Почему? Где здесь логика?
Ведь не было у СССР большего друга, чем Фидель Кастро. И ни одна страна соцлагеря не получила из Москвы больше оружия, денег, товаров, чем Куба. Но в 1992 г. Фидель сказал, что России ничего не должен, а наоборот, она должна Кубе 30 млрд. долл. «за срыв сотрудничества». То бишь за то, что после распада страны мы перестали кубинцев кормить. А Кастро с Чавесом были большие друзья. И где гарантия, что Кремль сегодня не наступит на те же грабли в Венесуэле, где национализация иностранной собственности давно в моде? Ведь деньги «Газпрома» и «Роснефти» хотя бы формально принадлежат налогоплательщикам.
Сегодня стоимость подписанных Россией и Венесуэлой военных контрактов оценивается уже в 11 млрд. долларов. «Прорыв» произошёл, когда Каракас на радость Кремлю признал независимость Абхазии и Южной Осетии: тут и кредиты, и новые вложения в экономику Венесуэлы. Российские компании участвуют уже в пяти проектах по нефтедобыче, но ни в одном не имеют более 40%. «Участвуют» – это значит вкладывают огромные средства в подготовку к добыче. В СМИ сообщалось, что на смертном одре Чавес якобы завещал беречь как зеницу ока контакты с китайцами, но ничего не сказал про Россию. Кстати, китайцы в обмен на свои кредиты уже получают венесуэльскую нефть, а российский консорциум начнёт добычу не раньше чем через 3–4 года.
Сообщается, что Венесуэла не теряет интерес и к самым современным образцам российских вооружений. А значит, никто не удивится, если южноамериканская армия получит их раньше российской. Или даже вместо неё. Никто ведь не схватился за голову, когда в 2008 г. Минобороны решило подарить Ливану 10 истребителей МиГ‑29, сняв их с боевого дежурства в российских ВВС и модернизировав за свой счёт. В 2010 г. решили вместо «МиГов» подарить вертолёты Ми-24. Конечно, эта техника уже не новая, но смысл подобных операций простым россиянам вряд ли понятен.
Плюс непрозрачность сделок. В 2010 г. представитель «Рособоронэкспорта» опроверг продажу 12 МиГ-29 Судану, но вскоре факт сделки подтвердил министр обороны этой африканской страны. Сегодня у корпорации «МиГ» текущих контрактов на 90–100 истребителей МиГ-29. За последние 20 лет корпорация поставила за границу 150 истребителей на 4 млрд. долларов. Но в 2012 г. чистый убыток «МиГа» составил более 30 млн. долл., а общий долг ещё недавно оценивался некоторыми СМИ в 1,7 миллиарда!
Как такое возможно? Ведь в 2009 г. «МиГ» стал одним из главных получателей антикризисной помощи: Минобороны потратил 900 млн. долларов на покупку 34 МиГ-29 для ВВС России. Ещё 1 млрд. внесли из бюджета в уставной капитал. В корпорации тему долгов комментировать не любят, хотя их появление не обходилось без скандалов. Например, 290 млн. долл. на новые самолёты поступили из Индии в 1997 г. и исчезли в неизвестном направлении. «МиГи» по контракту не поставлялись, с индийцами рассчитывался Минфин, который этот долг, повисший на корпорации, в итоге просто списал.
Из Корпорации «Иркут», производящей истребители Су-30, в 2005 г. уволились 5 тыс. человек (треть коллектива), хотя к тому времени портфель заказов на новые «Сушки» превышал 5 млрд. долларов. Высокая текучка и у «Сухого». Хотя с 2008 г. ОАО «Компания Сухой» получила заказы на 280 новых истребителей за 12,7 млрд. долл., часть специалистов имеют зарплаты по 20–25 тыс. руб. (700–800 «зелёных»). У ижевских оружейников, производящих автоматы Калашникова, – и того меньше.
– Акции предприятий оборонки принадлежат государству, производители вооружений полностью зависят от приказов сверху, – говорит экономист Дмитрий Тельнов. – Они не распространяются, что им достаётся от бартерных сделок по продаже ракет и самолётов. Что такой бартер до сих пор актуален, свидетельствует тот факт, что «Рособоронэкспорту» недавно разрешили продавать полученные за оружие товары на мировых рынках без ввоза в Россию. Не менее серьёзная проблема заключается в том, что предприятия оборонки, завися от непредсказуемых последствий бартера, не могут нормально развиваться и вести бизнес. Соответственно и качество российского оружия падает. Получается, замкнутый круг. Соглашаясь на бартер, мы лишаем предприятия средств на развитие, на новые разработки. В итоге проигрываем конкурентную борьбу. И наши товары за живые деньги уже мало кому нужны.
Например, военно-техническое сотрудничество с Китаем неуклонно сокращается. Эксперты говорят, что армия Поднебесной нуждается в современных технологиях, а Россия к этому не готова. И сегодня речь идёт лишь о поставках запасных частей и совместных научных изысканиях. Более того, Китай давно стал конкурентом России на рынке вооружений… с российскими же технологиями! В июле 2010 г. «МиГ» и «Сухой» спохватились: заблокировали поставку партнёрам авиационных двигателей РД-93, которые ставят на китайские истребители FC-1, прямые конкуренты МиГ-29. Но уже поздно: «МиГ» стоит 30 млн. долл., а китайский аналог – 10 миллионов. А боевой вертолёт Z-10, впервые представленный в 2012 г. на авиашоу в Чжухае, оказался калькой российского проекта 941, разработанного в 1995 г., но так толком и не внедрённого.
Алжир отказался от партии «МиГов» из-за ненадлежащего качества – их спешно выкупили для российских ВВС. Индия вернула на доделку модернизированный для неё авианесущий крейсер «Адмирал Горшков». Но, теряя позиции на мировых рынках вооружений, Россия хочет любой ценой сохранить прежние объёмы производства. Потому что эффективно модернизировать старые заводы власти не умеют, а закрыть цеха и уволить десятки тысяч людей – боятся. Но, если кризис долго скрывать, он оборачивается дефолтом. А если при этом страна набита оружием, оно обязательно выстрелит.
География российского оружия
Сегодня «Рособоронэкспорт» поставляет десятки наименований вооружений в 60 стран мира. Но главная экспортная пятёрка неизменна со времён СССР. После распада Союза в стране не был создан ни один образец военной техники, который столь же активно продавался бы за границу. Например, в 2010 г. в прессе не было упомянуто ни одного контракта на экспорт российской военно-морской техники или систем ПВО.
Су-30 – первый серийный самолёт в мире, обладающий сверхманевренностью. С 1992 г. произведено более 420 машин, цена в 2013 г. составила 83 млн. долларов. Су-30 способен воевать вдали от аэродромов: у него есть система дозаправки топливом в воздухе, продвинутые навигационные системы, широкий набор аппаратуры для действий в группе.
МиГ-29 – многоцелевой истребитель четвёртого поколения. Произведено более 600 самолётов, цена не превышает 30 млн. долларов. В российских ВВС осталось около 240 «МиГов», модернизировать их не планируется. Сегодня самолёт приобретается странами третьего мира в силу невысокой цены. А Германия, которая получила 24 МиГ-29 в наследство от ГДР, ещё в 2004 г. передала их Польше.
Т-90 «Владимир» – российский основной боевой танк, в 2001–2010 гг. являлся самым продаваемым танком в мире. В 2011 г. цена Т-90 составила около 4 млн. долл., однако с этого времени его закупка для Российской армии прекращена. Не считая производства по лицензии в других странах, в Нижнем Тагиле произведено не менее 1335 Т-90 в различных вариациях. Причём в индийской армии их больше, чем в российской, – 700 против 500.
Ми-24 – классический транспортно-боевой вертолёт, ставший знаменитым в годы войны в Афганистане, где его называли «Стакан» и «Крокодил». Произведено более 3,5 тыс. экземпляров, которые используются в вооружённых силах 45 стран мира. И даже в армии США есть 3–5 экземпляров для учебно-боевых программ.
7,62-мм автомат Калашникова –базовая модель принята на вооружение аж в 1949 году. Самое распространённое стрелковое оружие в мире: каждый пятый ствол на Земле – «калаш». По разным оценкам, всего в мире существует от 70 до 105 млн. экземпляров различных модификаций автоматов Калашникова. Они приняты на вооружение в армиях 55 стран мира. Есть около 20 стран, где Калашниковы выпускаются по лицензии, ещё столько же развернули масштабное производство без разрешения, а мелкие кустарные производства не поддаются учёту. В 2004 г. «Рособоронэкспорт» и конструктор Михаил Калашников обвинили США в снабжении правящих режимов Афганистана и Ирака контрафактными копиями АК, произведёнными в Китае и странах Восточной Европы.
