Российские компании встраиваются в мировые производственные цепочки
Понятие "национальная индустрия" становится анахронизмом. Крупнейшие корпорации давно раскинули свои сети по разным континентам, мировое разделение труда стало данностью, а промышленный шпионаж в результате наступления эры информационных технологий почти утратил смысл. Зародившийся около десяти лет назад тренд open innovation сегодня диктует компаниям стратегию развития, которая базируется на открытости и расширении сфер присутствия.
- В Китае нет национальной модели экономики - любой производитель чувствует себя здесь комфортно. Cisco, IBM и другими глобальными компаниями захвачен весь рынок. Но благодаря этому Китай развивается, - говорит Сян Бин, ректор крупнейшей бизнес-школы Китая.
- Физические границы государств никого не волнуют - компании ищут, где им выгодней работать, - вторит ему Раман Читкара, руководитель Global Technology Leader, PwC.
На форуме, проходившем в рамках международной промышленной выставки "ИННОПРОМ" в Екатеринбурге, эксперты на целом ряде секций и "круглых столов" детально проанализировали мировые тренды. Собственно, сама выставка в этом году проходила под слоганом: "Глобальная промышленность: стратегии и риски", и ее посетили представители более 70 стран мира. Целью российских участников было не только заключение конкретных соглашений, но и обмен информацией, позволяющей увидеть варианты интеграции наших компаний в глобальную индустрию.
Сегодня эксперты выделяют два типа игроков на всемирном рынке. Есть "старые" компании - изначально национальные, которые на определенном этапе развития "доросли" до международного уровня.
- В старой системе разделения труда эти компании уже не могут удержать завоеванные позиции, поэтому переходят к аgile-методам (гибкий подход к управлению и разработкам), начинают кооперироваться с малым бизнесом, учатся у него открытости, приспособляемости. В целом границы с партнерами размываются, но при этом ключевые компетенции в разработке технологии якорные компании оставляют за собой, - поясняет Владимир Княгинин, директор фонда "Центр стратегических разработок "Северо-Запад".
Второй тип - компании, возникшие уже в условиях глобальной конкуренции. Для них ключевая повестка - удержать управление конструкцией, когда 90 процентов производства и 80 процентов R&D осуществляется вне корпоративных рамок. 20 лет назад это называли аутсорсингом, сейчас - моделью распределенного производства и сопроектирования. По оценке экспертов, Россия осваивает ее слишком медленно.
- Ошибка наших компаний в том, что они все время пытаются войти на глобальный рынок, поставляя некую гайку. На самом деле не надо ждать, пока кто-то создаст производственную цепь, подберет партнеров, распределит между ними работу, - надо встраиваться в ядро технологической платформы на этапе НИОКР, когда до конкуренции еще далеко. Либо создавать новые цепочки и самому диктовать правила игры в них, - рассуждает Княгинин.
Евгений Кузнецов, директор департамента стратегических коммуникаций РВК, полагает, что компании сегодня необходимо сразу проектировать глобальными. Если отрасль не высокотехнологичная, вырасти до размеров транснациональной корпорации невозможно. Ежегодно возникает несколько сотен стартапов, которым достаются разве что ниши, периодически освобождающиеся между звеньями кооперационной цепи.
Но, может быть, российский бизнес просто не желает мыслить и работать в планетарном масштабе?
- Многие действительно не хотят, так как условия внутри страны комфортные. Деньги дешевы, в том числе государственные, зачем напрягаться, реструктуризировать бизнес-процессы? - провоцирует Петр Щедровицкий, советник генерального директора ГК "Росатом". - Думаю, рано или поздно они будут вынуждены "распаковаться": рынок России в глобальном смысле очень мал.
Но в настоящее время, как показала дискуссия, посвященная проблематике ВТО, большинство российских компаний чувствует себя на мировом рынке весьма неуютно. И дело не только в слабости отечественной промышленности.
- Выяснилось, что при всех антидемпинговых мерах находятся варианты их обхода. Пробелы в законодательстве не защищают наш рынок от импорта дешевого металла, а членство в ВТО может усугубить негативные тенденции, связанные с увеличением доли машиностроительной продукции в структуре импорта региона, - говорит вице-премьер правительства Свердловской области Алексей Орлов.
Президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин считает, что, несмотря на очевидные плюсы вступления в ВТО - единые международные стандарты, предсказуемые правила игры, - российские промышленники пока поставлены в неравные условия с иностранными конкурентами: многие зарубежные рынки закрыты для российских экспортеров защитными мерами.
Эксперты отмечают два ключевых тренда в промышленности: во-первых, производства возвращаются в страны с дорогой рабочей силой, но возвращаются полностью роботизированными. Во-вторых, они становятся не просто дешевыми, но и индивидуальными. Неизвестно, сколь быстро микропроизводства захватят рынки, но в сегменте бытовых товаров это уже произошло.
В России наиболее перспективными с точки зрения глобализации, по мнению Михаила Акима, директора по стратегическому развитию ABB Russia, являются такие отрасли, как машиностроение, горнодобыча, ТЭК, транспорт. В ОПК потенциал международной кооперации значительно ниже, и причины этого понятны. Хотя и здесь есть пример вполне успешной работы на мировом рынке - Росатом.
Владимир Довгий, заместитель гендиректора по инновационному развитию и госпрограммам "Оборонпрома", считает: госкомпании не могут рисковать в глобальном масштабе, для них целесообразнее переносить риски на малый и средний бизнес. При этом не стоит пытаться оказывать услуги, по которым не сформированы компетенции, к примеру, создавать собственный легкий вертолет, в то время как 60 процентов этого рынка уже давно контролируют американцы.
По мнению профессора университета Оттавы Джонатана Линтона, России надо проанализировать имеющиеся плюсы и минусы и затем превратить последние в преимущества. Так, огромные расстояния заставили канадцев стать лидерами в сферах транспорта и медицинских технологий. Проведя подобный анализ в нашей стране, нужно будет определить, какие технологии выгодней заимствовать, а что нам по плечу делать самим, в том числе и на экспорт.
Между тем импорт технологий на практике оказывается довольно непростым делом. Наши западные партнеры, хотя и декларируют открытость, делиться передовыми разработками не спешат. Они в большей степени склонны покупать у нас продукцию первичных переделов, изготовленную с помощью их оборудования. По словам губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева, стоило огромных усилий договориться с японскими и чешскими станкостроительными предприятиями о создании на Среднем Урале совместных производств. Пока степень локализации мизерная, всего 2%. Но руководство области надеется, что итогом станет возрождение этой отрасли в регионе, ибо без собственных станков нам на мировом рынке делать нечего.
Впрочем, по словам главы российского представительства "Боинга" Сергея Кравченко, одним из реальных антидотов от сырьевой зависимости для России может стать экспорт интеллектуальных сервисов. Вот только собственных крупных проектов в этом направлении у нас, увы, нет.
Руководители российских подразделений международных корпораций дружно отметили, что в России очень сильная инженерная школа, которую за 20 лет не удалось разрушить. Этот потенциал западные компании успешно используют, создав в Москве и других городах научно-технические и IT-центры. В них работают тысячи русских инженеров и программистов - нередко, что называется, по совместительству. Насколько четко при этом урегулированы вопросы использования интеллектуальной собственности, неизвестно.
Кравченко заверил, что они прописаны в договорах и неукоснительно соблюдаются. Молодые талантливые ребята могут не только прилично зарабатывать, не покидая при этом Родину, но и учатся работать по западным стандартам и регулярно стажируются за рубежом. Правда, на вопрос модератора, в чем выгода от такого сотрудничества для России, вразумительного ответа не последовало.
Анатолий Горлов, Юлия Санатина, Наталия Швабауэр
