Россия уже со времен Ивана III была одним из крупнейших покупателей вооружений на Западе
Период пребывания в должности министра обороны Анатолия Сердюкова (2007–2012) и выступившего в роли главного идеолога военной реформы начальника Генштаба генерала Николая Макарова (2008–2012) ознаменовался впервые с 1945 года поворотом к возможности приобретения Россией вооружения на Западе. Этот новый тренд подавался в сенсационном ключе, а заключенные в этой связи первые контракты на закупку непосредственно иностранных «платформ» (Mistral, Iveco) вызвали ожесточенную полемику.
Безусловно, разворот на Запад во многом знаменует собой настоящую военно-техническую, политическую и ментальную революцию, поскольку за несколько последних десятилетий привычным было стремление СССР, а затем по инерции и постсоветской России к обеспечению вооружением почти полностью национального производства. Тем не менее если оглядываться на русскую военную историю, то легко увидеть, что закупки вооружения и военных технологий за рубежом на протяжении столетий были важной частью российских военных усилий. Период же более или менее полностью автаркического самообеспечения России (СССР) вооружением занимает лишь относительно небольшой отрезок советской истории с 1945 по 1991 год – впрочем, и тогда СССР для выпуска части вооружений и техники для себя активно подключал предприятия союзной ему Восточной Европы.
Причины импорта Россией вооружений на протяжении столетий достаточно очевидны. Уже на ранних этапах формирования русского централизованного государства сложились тенденции к его технологическому и экономическому отставанию от стран Западной Европы. Длительное монгольское завоевание (1240–1480), постоянные войны с кочевыми соседями, редкость населения, континентальный характер страны с огромными пространствами и расстояниями, затруднительность путей сообщения, суровый климат способствовали низкой рентабельности сельского хозяйства, слабости городов, неразвитости торговли и ремесел. В этих условиях Россия была вынуждена импортировать значительную часть продукции материального производства, включая оружие, из Европы, где города и промышленность получили бурное развитие.
Старая Россия
В результате Россия становится покупателем на Западе огнестрельного оружия и того, что сегодня назвали бы стратегическими материалами (а именно – цветных металлов, необходимых для производства ружей и пушек), уже при князе Иване III (1462–1505), который, собственно, и создал централизованное Российское государство. Привилегированным партнером Москвы в этот период была Дания, ставшая основным поставщиком современных тогда вооружений.
Россия активно покупала оружие и прибегала к помощи западных военных специалистов и инженеров и в течение XVI века, особенно при первом царе Иване IV Грозном (1533–1584), и на протяжении XVII столетия, когда наиболее интенсивные связи установились со Швецией.
Именно шведское королевство, активно воевавшее с историческим противником Москвы – Польшей, почти на сто лет стало для России главным источником пушек и железа.
В XVII веке при царях Михаиле Федоровиче (1613–1645) и Алексее Михайловиче (1645–1676) в России началось формирование армии западного типа на регулярной основе (полков нового строя), к чему широко привлекались нанимаемые в Европе офицеры. Вооружение и доспехи для новых полков в основной массе импортировались из Европы: пики закупались в основном в Нидерландах, а огнестрельное оружие – в Германии. Тогда же были предприняты масштабные мероприятия по созданию собственной военной промышленности, причем с опорой опять-таки на западные знания и опыт. По указанию царя Михаила Федоровича в 1632 году голландец Андреас Виниус основал государственные железоделательные мануфактуры, ставшие главным поставщиком холодного и огнестрельного оружия и доспехов для русской армии. Впрочем, собственного производства ружей в России традиционно не хватало и их одновременные закупки за границей велись практически вплоть до конца XIX века.
Нет нужды говорить о том, какую колоссальную роль сыграли иностранные военные специалисты и зарубежные закупки в ходе реформ Петра Великого (1689–1725), когда были окончательно созданы регулярная армия и флот европейского образца. Практически все военные новинки в XVIII–XIX веках приходили в Россию из Европы.
Новый всплеск зарубежных приобретений произошел полтора столетия спустя. Переход к паровому судостроению в середине XIX века привел к необходимости закупать паровые машины для кораблей в Англии. Более того, на ряде русских паровых военных кораблей даже механики первоначально были нанятыми англичанами, несмотря на то, что Россия и Великобритания вскоре вступили друг с другом в Крымскую войну 1853–1856 годов.
Крымская война наглядно продемонстрировала заметное технологическое отставание России от передовых индустриализующихся западных держав. Вторая половина XIX века и начало ХХ столетия стали временем стремительного развития военных технологий на Западе. Россия здесь неизбежно в очередной раз оказалась в роли догоняющей. В результате в этот период вплоть до краха императорского режима в 1917 году страна становилась все более крупным покупателем иностранных вооружений. Быстро сменяющиеся тогда поколения стрелкового оружия и артиллерии требовали крупных закупок соответствующих образцов, лицензий и патентов за границей. В 1867 году стандартной винтовкой русской армии стала австрийская винтовка Крнка. С 1870-го ее сменила американская винтовка Бердана. На смену последней в свою очередь в 1891-м была принята известная винтовка Мосина, разработанная с использованием конструкции бельгийского изобретателя Нагана. Револьверы для русской армии также в основном закупались в США, пока не начался лицензионный выпуск в 1895 году револьвера Нагана, ставшего стандартным пистолетом русской армии почти на полвека.
В области артиллерии переход к нарезным системам осуществлялся в России с опорой на германские образцы системы Круппа. Он разработал и выпускал основные типы русских орудий образцов 1867 и 1877 годов, причем Россия первоначально закупала крупные партии орудий в Германии. Перед Первой мировой войной страна провела ряд международных конкурсов по выбору орудий тяжелой артиллерии, приобретя лицензии на целый ряд французских систем Шнейдера и немецких Круппа.
По западным образцам активно развивалось и отечественное кораблестроение. Первым русским броненосным кораблем стала заказанная в 1861 году в Англии броненосная плавучая батарея «Первенец». В дальнейшем Россия систематически заказывала за рубежом корабли практически всех классов, вплоть до броненосцев. Миноносцы заказывались целыми сериями, а затем строились по лицензии.
Особенно показательным в этом отношении является состав русского флота в Русско-японской войне 1904–1905 годов, когда практически все наиболее эффективные и современные корабли были либо приобретены за границей, либо построены в России по модифицированным в большей или меньшей степени иностранным проектам. Корабли, имевшие чисто российское происхождение, за некоторым исключением не отличались блеском боевых и технических характеристик. Закупки кораблей и механизмов за границей продолжались и после Русско-японской войны – достаточно вспомнить построенный в Великобритании мощный броненосный крейсер «Рюрик-II» и немецкие паровые турбины для русских эсминцев типа «Новик».
Своего естественного максимума импорт вооружений достиг в период Первой мировой (1914–1918), когда российская оборонная промышленность в первые три года войны оказалась неспособна удовлетворить колоссальные потребности армии в стрелковом оружии, пулеметах, артиллерии, порохе и боеприпасах. Практически полностью первоначально импортировались самолеты и автомобили, и даже создание собственной авиационной промышленности до 1917 года не избавило от зависимости от импорта авиационных моторов, остававшихся слабым местом России до революции. Накануне большевистского переворота велись переговоры о закупке во Франции и Великобритании танков.
Капиталистическое оружие для диктатуры пролетариата
Хотя большевики пришли к власти с лозунгами борьбы против мирового империализма и постоянно обличали царский режим за отсталость, именно первые полтора-два десятилетия советского военного строительства стали временем расцвета закупки иностранных вооружений и военных технологий в огромных масштабах. Советский Союз вообще создал свою непревзойденную во многих отношениях оборонную промышленность в значительной степени при иностранном (немецком главным образом) участии.
В данном случае совпадающими оказались два фактора – развал русской военной промышленности вследствие Гражданской войны 1917–1922 годов и массового бегства либо истребления квалифицированных кадров, а также стремление большевиков к форсированной модернизации страны и общее большевистское преклонение перед техникой. Советские военные теоретики грезили созданием мощных механизированных армий и воздушных флотов при полном отсутствии базиса для этого в находившейся в упадке после разрушительной революции стране. Взять современную военную технику было неоткуда, кроме как купить у западных империалистов.
В результате на протяжении всех 20-х и начала 30-х годов материальная часть советских ВВС была по преимуществу западного производства. Причем первоначально их основу составляли боевые самолеты, массово закупавшиеся в Великобритании, несмотря на то, что «британский империализм» числился врагом номер 1. Самолеты закупались также во Франции и Италии, но наибольший эффект оказало сотрудничество с германской авиационной промышленностью, в значительной мере в 20-е годы работавшей на Москву. Помимо закупок большого количества самолетов в Германии и их выпуска по лицензиям была создана база для цельнометаллического самолетостроения – завод Юнкерса в Филях в Москве. Практически все советские авиационные моторы 30–40-х являлись лицензионными немецкими, французскими или американскими образцами или их дальнейшими модернизациями. Даже в конце 30-х годов были куплены лицензии на целый ряд американских самолетов, включая знаменитый DC-3 и гидросамолет Catalina.
Танкостроение в СССР создавалось на основе купленных в 1930–1931 годах английских («Виккерс» разных типов) и американских (танк «Кристи») образцов. В результате все выпекавшиеся тысячами советские танки 30-х были по сути копиями купленных либо их вариациями. Дальнейшее развитие машины «Кристи» (в СССР строившейся как БТ) привело к созданию в СССР танка Т-34.
Основой для развития артиллерии послужило обширное сотрудничество в конце 20-х – начале 30-х годов с германской группой Rheinmetall, по лицензии которой был запущен в серию целый ряд известных образцов. Развивалось секретное сотрудничество с чешской компанией Skoda и шведской Bofors, также давших СССР ряд образцов орудий, запущенных в производство.
Уже после прихода Гитлера к власти германские компании по контракту 1934 года разработали для советского флота проект подводной лодки Е-2, затем в крупных количествах строившейся в СССР как тип «С». В Италии были куплены торпеды, потом серийно выпускавшиеся в Советском Союзе. Также в Италии в 1934-м СССР заказал для своего флота сверхбыстроходный лидер эскадренных миноносцев «Ташкент» и два сторожевых корабля. Накануне Второй мировой войны проектирование ряда типов кораблей было заказано в США и даже велись переговоры о возможной постройке для советского флота в Америке линкоров и эсминцев, не увенчавшиеся успехом из-за противодействия американского правительства.
Вторая мировая война стала новым этапом для массового импорта вооружения в СССР. Первоначально Советский Союз успешно пожинал плоды своего пакта 1939 года с Германией, закупив у немцев для изучения значительное количество самого современного вооружения и военных технологий, а также осуществив массовый импорт немецкого оборудования для своей военной промышленности. В том числе в Германии был даже куплен недостроенный тяжелый крейсер Lutzow – впрочем, ввиду начала войны так в итоге и не введенный в строй.
Начавшаяся в июне 1941 года война с Германией сделала СССР ключевым союзником Великобритании и США. В результате в Советский Союз нарастающим потоком хлынула англо-американская военная помощь по ленд-лизу (уместно отметить, что часть первых закупок в Великобритании в 1941-м осуществлялась еще на коммерческой основе). СССР получил огромное количество современного вооружения и предметов снабжения. И если поставка боевых средств (танков и самолетов) играла подчиненную роль по отношению к собственно советскому оборонному производству, то поставки автотранспорта, порохов, продовольствия и многих военных материалов имели критически важное для СССР значение. В рамках ленд-лиза Советский Союз получил доступ к ряду передовых военных технологий, например радиолокационных станций.
Наряду с «освоением» германских трофеев и захваченных немецких военных технологий «абсорбция» полученного по ленд-лизу помогла СССР совершить качественный технологический скачок в военной сфере в первые послевоенные годы.
Впрочем, тогда совершился и целый ряд в высшей степени значимых приобретений на Западе. Так, во второй половине 40-х годов в Великобритании вполне легально были закуплены реактивные двигатели Rolls Royce Nene II и Derwent и лицензии на них.
Освоенные производством в СССР, эти двигатели устанавливались почти на все советские основные реактивные боевые самолеты первого поколения, включая массовый серийный реактивный истребитель МиГ-15. Кроме того, любопытно отметить, что до 1951 года на МиГ-15 ставились кнопочные автоматы защиты электросети компании Siemens.
Движение к эпохе Сердюкова
Даже послевоенный СССР, строивший самодостаточную и квазиавтаркичную оборонно-промышленную систему, все же вынужден был в целом ряде случаев прибегать к закупкам за рубежом. Достаточно напомнить, что в рамках Организации Варшавского договора существовала некоторая военно-промышленная специализация. В этой специализации Чехословакия, например, стала основным разработчиком и производителем учебно-тренировочных и легких пассажирских самолетов для СССР и других стран восточного блока. Польша производила легкие самолеты и вертолеты и строила для советского флота средние и большие десантные корабли, а также вспомогательные суда. В Чехословакии для поставок, в том числе и в СССР, было налажено лицензионное производство советских боевых машин пехоты БМП-1, в Болгарии – самоходных гаубиц и бронированных тягачей, в Польше – артиллерийских тягачей, в Венгрии – минометов, в ГДР – противотанковых ракет.
В Финляндии на протяжении всего послевоенного периода заказывались вспомогательные суда для военного флота. Но были и более экзотические случаи иностранных закупок, в том числе в капиталистических странах. В ряде советских вооружений использовались закупаемые на Западе подсистемы и комплектующие. Так, для сторожевых кораблей и тральщиков в 60-е годы в ФРГ покупались крыльчатые движители Флеттнера и подруливающие колонки. В начале 80-х в Японии были закуплены шины Bridgestone трехметрового диаметра для транспортно-пусковой установки МАЗ-7904 мобильного стратегического ракетного комплекса «Целина», поскольку шины такого типоразмера советская промышленность не производила. В 80-х годах была приобретена лицензия на немецкие дизельные двигатели Deutz специально для оснащения новой серии советских военных автомобилей (после распада СССР только что построенный завод по производству этих двигателей остался в Казахстане).
Таким образом, возвращение России при министре обороны Сердюкове к практике импорта вооружения и технологий с Запада стало по сути возвращением к утерянной в специфических условиях после Второй мировой войны исторической норме. Более того, если проанализировать не только исторический, но и актуальный международный контекст, станет ясно, что в мире практически не осталось автаркичных военно-промышленных систем. Практически все крупные экспортеры вооружений одновременно являются более или менее крупными импортерами. Это относится даже к США, обладающим колоссальной экономической, технологической и финансовой мощью, которая в теории позволяет этой стране полностью покрывать свои потребности силами национальной промышленности. Ежегодно Соединенные Штаты закупают вооружений, техники и снаряжения за рубежом на несколько миллиардов долларов. Правда, основная часть этих закупок приходится на Великобританию, оборонная промышленность которой в значительной степени потеряла свою национальную идентичность и является фактически придатком американской военной индустрии.
Понятно, что Россия сегодня представляет собой слишком маленькую экономику, чтобы позволить себе иметь полностью автономный оборонно-промышленный комплекс, вследствие чего встраивание в международную специализацию кажется неизбежным императивом. Вообще следует отметить, что импорт военной техники в целом оказывается дешевле, чем содержание собственного развитого ОПК. Другое дело, что отказ от национальной оборонной промышленности в российских условиях может быть равносилен отказу от национального суверенитета. В этом смысле перед РФ сейчас стоит задача нахождения оптимального баланса между двумя крайностями – ставкой исключительно на закупки за рубежом и ориентацией на сохранение военно-промышленной автаркии.
Помимо финансово-экономических существуют и чисто военные императивы импорта вооружений. В ряде сегментов отставание российской промышленности от лидеров настолько велико, что преодоление этого отставания либо в принципе невозможно, либо потребует неприемлемо высоких затрат времени и ресурсов. Между тем Вооруженные Силы России должны решать задачу по обеспечению военной безопасности не в отдаленном будущем, а уже сегодня. И соответственно они не могут ждать годы, которые необходимы на НИОКР (без всякой гарантии их успеха) и развертывание серийного производства, например, беспилотных систем.
Статья взята из издания «Россия-2013» – ежегодного доклада Франко-российского аналитического центра Обсерво
Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ), член научного совета Франко-российского аналитического центра Обсерво
