FA: СССР развалили реформы Горбачева, а не жесткость Рейгана
В США бытует миф, будто жесткая конфронтация Рейгана по отношению к СССР привела к распаду "империи зла", пишет FA. Американские политики берут пример с этой стратегии. Но они не правы, заявляет автор. Политика Рейгана была непоследовательной, а СССР распался из-за реформ Горбачева.
Макс Бут
Педалируя свою стратегию по Китаю, сегодняшние республиканцы любят приводить в пример конфронтационный подход президента Рональда Рейгана к Советскому Союзу как образец для подражания. Бывший советник по национальной безопасности при Дональде Трампе Герберт Макмастер утверждал: “У Рейгана была четкая стратегия победы в глобальном состязании с Советским Союзом. Подход Рейгана — мощный экономический и военный нажим на соперничающую сверхдержаву — стал основополагающим для стратегического мышления США. Он ускорил кончину советской власти и способствовал мирному завершению многолетней холодной войны”. Троица консервативных экспертов по внешней политике — Рэнди Шривер, Дэн Блюменталь и Джош Янг — призвала следующего президента “вдохновляться” в отношениях с Китаем примером его предшественника Рональда Рейгана, подчеркнув его “твердое намерение выиграть холодную войну против Советского Союза”, пронизывавшее документы по национальной безопасности той эпохи. А на страницах журнала Foreign Affairs экс-заместитель советника Трампа по национальной безопасности Мэтт Поттингер и бывший член Палаты представителей республиканец Майк Галлахер прямо цитировали Рейгана, утверждая, что “США не должны задавать тон конкуренции с Китаем — они должны одержать в ней верх”.
Я бы отнесся к этим советам с бóльшим пониманием, если бы не потратил почти десятилетие на исследование жизни и наследия Рейгана. В ходе этой работы я раскрыл исторические хроники, которые решительно опровергают легенды, окутывающие фигуру 40-го президента США. Один из главных таких мифов заключается в том, что у Рейгана был план по свержению “империи зла” и что именно его своевременное давление привело США к победе в холодной войне. На самом деле, окончание холодной войны и распад Советского Союза были преимущественно делом рук советского лидера Михаила Горбачева. И то, и другое — прямые следствия его радикальной реформистской политики (первое преднамеренное, второе непредумышленное). Да, Рейган, несомненно, заслуживает великой похвалы за то, что верно распознал в Горбачеве коммунистического вождя иного типа, с которым можно вести дела, — это позволило договориться о мирном завершении 40-летнего конфликта. Но не Рейган осуществил реформы Горбачева, не говоря уже о том, что не он развалил Советский Союз. Утверждать иное — значит пестовать опасные и несбыточные ожидания насчет перспектив и возможностей американской политики в отношении Китая сегодня.
Чего на самом деле добился Рейган
Несомненно, мысль, что Рейган развалил Советский Союз и выиграл холодную войну, приятна и по-своему даже убедительна, поскольку он сам любил об этом рассуждать. Первый советник Рейгана по национальной безопасности Ричард Аллен пересказал мне состоявшийся 1977 году разговор, когда бывший губернатор еще готовился к своей президентской кампании 1980 года. “Вы не против, если я изложу вам свою модель холодной войны? — сказал Рейган. — Моя теория сводится к следующему: мы побеждаем, они проигрывают. Что вы на это скажете?”.
Придя к власти, Рейган резко взвинтил расходы на оборону, обеспечив крупнейшее наращивание военной мощи за всю мирную историю США, и запустил Стратегическую оборонную инициативу по созданию “космического щита” против ядерных ракет. Он поставлял оружие антикоммунистическим повстанцам в Афганистане, Анголе и Никарагуа, а также тайно помогал движению “Солидарность” в Польше. Рейган без обиняков высказывался о Советском Союзе и жестко критиковал его за вопиющие нарушения прав человека. В 1982 году он, рассуждая о “марше свободы и демократии”, отвёл марксизму-ленинизму место “на свалке истории”. В речи 1983 года он назвал Советский Союз “средоточием зла в современном мире”.
По мнению сегодняшних антикитайских “ястребов”, мнимое наличие у Рейгана стратегии по разгрому Советского Союза убедительно доказывает пара ныне рассекреченных директив по решению вопросов национальной безопасности от 1982 и 1983 годов за авторством советника Рейгана Уильяма Кларка. Директива NSDD 32 призвала США “дать отпор советскому авантюризму”, “заставить СССР ощутить на себе всю тяжесть собственных экономических недостатков” и “поощрять долгосрочные либеральные и националистические тенденции в Советском Союзе и союзных ему державах”. NSDD 75 подробно описала необходимость “содействовать (в узких пределах, нам доступных) процессу перемен в Советском Союзе в сторону более плюралистической политической и экономической системы, в которой власть привилегированной правящей элиты постепенно ослабевает”.
Легко провести прямую связь между политикой, изложенной в NSDD 32 и 75, и эпохальными событиями, начавшимися всего несколько лет спустя и достигшими кульминации в конце холодной войны. Восторженные биографы Кларка Пол Кенгор и Патрисия Кларк Дёрнер написали, что эти директивы ни много ни мало “выиграли холодную войну”.
Внутренний конфликт
Однако реальность гораздо сложнее столь упрощенного изложения. “Соблазнительно вернуться назад и сказать: “Знаете, у нас действительно была стратегия высшего порядка, и мы всё это продумали”. Вот только вряд ли это будет соответствовать действительности, — сказал мне госсекретарь Рейгана Джордж Шульц. — Но точно было некое общее отношение в духе “мира посредством силы””.
Сосредоточившись исключительно на жестком подходе Рейгана к СССР в ходе его первого срока, мы рискуем упустить из вида общую картину. Подход Рейгана к Советскому Союзу не был ни последовательно жестким, ни последовательно примирительным. Вместо этого его внешняя политика нередко представляла собой весьма путаное сочетание “ястребиного” и “голубиного” подходов, основываясь на собственной интуиции Рейгана (весьма непоследовательной) и противоречивых советах его помощников. Среди них были как сторонники жесткой линии, вроде вышеупомянутого Кларка, министра обороны Каспара Вайнбергера и директора ЦРУ Уильяма Кейси, так и более прагматичные деятели, вроде Шульца и советников по национальной безопасности Роберта Макфарлена, Фрэнка Карлуччи и Колина Пауэлла.
В отношениях с Советами Рейган постоянно разрывался между двумя диаметрально противоположными образами. С одной стороны, это человеческие страдания за железным занавесом: после прочувствованной встречи в Овальном кабинете 28 мая 1981 года с недавно освобожденным политзаключенным Иосифом Менделевичем и женой заключенного советского диссидента Натана Щаранского Авиталь Рейган написал у себя в дневнике: “Черт бы побрал этих бессердечных чудовищ! Говорят, Щаранский похудел до 45 килограммов и очень болен. Я пообещал сделать всё возможное, чтобы добиться его освобождения, — и я этого добьюсь”. С другой стороны, по миру гулял призрак ядерного уничтожения, если противостояние между США и СССР выйдет из-под контроля. Эту угрозу до Рейгана доходчиво донесли в ходе штабных ядерных учений под кодовым названием “Лига плюща” 1 марта 1982 года. Из оперативного пункта в Белом доме Рейган наблюдал, как под воздействием вымышленных советских ударов вся карта США окрасилась в красный цвет. “Он смотрел, ошеломленный, не веря своим глазам, — отметил сотрудник Совета национальной безопасности Том Рид. — Через час президент Рейган увидел, как США прекратили свое существование... Это был весьма отрезвляющий опыт”. Таким образом, политика Рейгана против Советского Союза была гораздо менее последовательной, чем хотелось бы думать большинству его поклонников. Встречи с советскими диссидентами подталкивали его к конфронтации, но осознание всех последствий ядерной войны вело к сотрудничеству.
Хотя многие поклонники Рейгана склонны считать, что директивы NSDD 32 и 75 были равносильны объявлению СССР экономической войны, Рейган сам неоднократно облегчал свой экономический натиск на Москву. В начале 1981 года он снял зерновое эмбарго, введенное его предшественником Джимми Картером годом ранее в ответ на советское вторжение в Афганистан. Когда просоветский режим в Польше в декабре 1981 года объявил военное положение, Рейган ввел жесткие санкции на строительство сибирского газопровода в Западную Европу, но снял их в следующем ноябре в ответ на недовольство европейских союзников. “Ястребы” были разочарованы легкостью, с которой президент отказался от одного из мощнейших экономических инструментов в арсенале США, не получив никаких уступок взамен. В мае 1982 года редактор журнала Commentary Норман Подгорец опубликовал в The New York Times статью под заголовком “Внешняя политика Рейгана и боль неоконсерваторов”. Подгорец сетовал, что отклик Рейгана на военное положение в Польше оказался даже слабее, чем реакция Картера на вторжение в Афганистан в 1979 году: “Не составит труда вспомнить, что Картер ввел эмбарго на зерно и бойкотировал Олимпиаду в Москве, санкции же Рейгана даже не запомнились”.
Консерваторы наверняка пришли бы в ужас, если бы узнали, что Рейган тогда же тайно обращался к Кремлю. В апреле 1981 года Рейган отправил советскому лидеру Леониду Брежневу рукописное сообщение весьма дружеского содержания, в которой выразил стремление к “содержательному и конструктивному диалогу, который поможет нам выполнить наше совместное обязательство по достижению прочного мира”. А в марте 1983 года, через два дня после того, как он назвал Советский Союз “империей зла”, президент в частном порядке велел Шульцу поддерживать диалог с советским послом Анатолием Добрыниным. Рейган надеялся встретиться с советским лидером лично с самого начала своего президентства и в ходе своего первого срока сетовал, что они “умирают у меня на глазах один за одним”.
Многие поклонники превозносят Рейгана за якобы продуманную стратегию, сочетавшую в себе давление и примирение, но этот подход не только не принес плодов в первый срок, но и озадачил советских лидеров. “В его представлении такие очевидные несовместимости могли сосуществовать в полной гармонии, но Москва считала такое поведение признаком очевидной двуличности и заведомой враждебности”, — писал Добрынин в своих мемуарах 1995 года.
В 1983 году обострившееся противостояние (сбитый Советским Союзом корейский авиалайнер, ложное советское оповещение о запуске американской ракеты и военные учения НАТО под кодовым названием “Меткий лучник”, в которых некоторые советские чиновники усмотрели прикрытие для упреждающего нападения США) взвинтило страх ядерной войны до высочайшего уровня со времен Кубинского кризиса 1962 года. Понимая, что риск Армагеддона вполне реален, Рейган сознательно умерил свою воинственность. В январе 1984 года он выступил с примирительной речью, пустившись в рассуждения о том, как много общего у типично советских “Ивана и Ани” с типичными американцами “Джимом и Салли”, и пообещал сотрудничать с Кремлем, чтобы “укрепить мир” и “добиться разоружения”.
Проблема заключалась в том, что у Рейгана в то время не было достойного партнера в борьбе за мир. В ходе его первого срока Советским Союзом последовательно руководили престарелые “ястребы” Леонид Брежнев, Юрий Андропов и Константин Черненко. Лишь когда последний скончался в марте 1985 года, Рейган наконец-то обрел советского вождя, с которым он мог работать, в лице Горбачева. Этот “черный лебедь” (в популярной концепции Нассима Талеба: труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют далеко идущие последствия. — Прим. ИноСМИ) взлетел на самую вершину тоталитарной системы лишь для того, чтобы ее разрушить.
Неожиданный крах
Те, кто утверждает, что именно Рейган разрушил “империю зла”, обычно называют поворотным моментом как раз восхождение Горбачева. В их трактовке именно наращивание американской обороны под началом Рейгана предопределило выбор реформатора на пост генерального секретаря КПСС. Слабое место этой теории таково, что в начале 1985 года никто, и даже сам Горбачев, не предполагал, насколько радикальным реформатором он окажется. Если бы его коллеги по Политбюро об этом знали, они бы вряд ли его выбрали. Не могли же они желать, чтобы советская империя распалась, а их собственная власть и привилегии закончились!
Горбачев не собирался реформировать советскую систему, чтобы эффективнее соперничать с рейгановским наращиванием обороны. Всё было ровным счетом наоборот. Его искренне встревожила опасность ядерной войны и глубоко потрясли траты Советского Союза на военно-промышленный комплекс. По некоторым оценкам, они составляли до 20% ВВП и 40% государственного бюджета.
Это было не отражение кризиса, который спровоцировал Рейган и который грозил Советскому Союзу банкротством, а, скорее, следствие гуманистических начинаний самого Горбачева. Как утверждал историк Крис Миллер, “когда Горбачев стал генеральным секретарем в 1985 году, советская экономика была расточительной и бесхозяйственной, но до кризиса было далеко”. Советский режим, переживший сталинский террор, голод, индустриализацию, Вторую мировую войну и десталинизацию, вполне бы пережил стагнацию середины 1980-х годов. Ведь выстояли же другие, даже более бедные коммунистические режимы, такие как Китай, Куба, Северная Корея и Вьетнам.
Распад СССР не был неизбежностью, как не стал он и результатом рейгановского наращивания обороны и сдерживания советской экспансии за рубежом. Он стал непредвиденным и непреднамеренным последствием всё более радикальных реформ Горбачева, а именно гласности и перестройки, затеянных вопреки возражениям более консервативных товарищей, которые в итоге попытались свергнуть его в 1991 году. Советский Союз распался не потому, что был несостоятельным экономически, а потому, что Горбачев признал его несостоятельным с нравственной точки зрения и отказался удерживать силой. Приди в 1985 году к власти любой другой член Политбюро, Советский Союз наверняка существовал бы до сих пор, словно демилитаризованная зона, разделяющая Северную и Южную Корею. Рейган не подталкивал Горбачева к реформам. Однако он заслуживает похвалы за работу с советским лидером на этапе, когда большинство консерваторов предупреждали, что президента водит за нос хитрый коммунист.
Рейган и Горбачев мало в чем сходились во взглядах. Они спорили из-за прав человека в Советском Союзе и так любимой Рейганом Стратегической оборонной инициативы. Но, невзирая на временные неудачи, лидеры подписали эпохальное соглашение, отменившее целый класс ядерного оружия. Договор о ракетах средней и меньшей дальности, был подписан в Вашингтоне в 1987 году, а в 1988 году чета Рейганов отправилась в Москву. В ходе визита, когда лидеры двух стран прогуливались по Красной площади, Сэм Дональдсон из ABC News осведомился у Рейгана: “Как по-вашему, господин президент, вы сейчас находитесь в империи зла?”. “Нет, — ответил Рейган. — Я говорил о другом времени и другой эпохе”.
Давление не приведет к миру
Мало свидетельств в пользу того, что именно давление на Советский Союз в первый срок Рейгана подтолкнуло Москву к переговорам. Но есть веские доказательства того, что сотрудничество Рейгана с Горбачевым во второй срок позволило новому советскому лидеру преобразовать страну и положить конец холодной войне. Однако многие консерваторы путают успехи Рейгана на втором сроке с неудачами на первом, извлекая неверные политические выводы применимо к сегодняшним отношениям с коммунистическим Китаем.
Ужесточение конфронтации с Пекином без учета последствий рискует возродить страх войны, который поставил мир на грань катастрофы в 1983 году. Причем сегодня такая стратегия имеет еще меньше шансов на успех. Даже при том, что Советский Союз еще не балансировал на грани банкротства, его экономика в 1980-х годах была слабой из-за централизованного планирования и обвала мировых цен на нефть. Китай же, с другой стороны, успешно объединил рыночную экономику и политические репрессии и стал второй по величине экономикой мира. Как отметил журналист Фарид Закария, советская экономика даже на пике составляла лишь 7,5% мирового ВВП. На сегодняшний же Китай приходится порядка 20% мирового ВВП. Нет такой политики, которая бы позволила США победить Китай, да и что вообще в данном случае понимать под “победой”? Зато нетрудно себе представить, что непреклонная жесткость с обеих сторон лишь усугубит риск ядерной войны.
США должны продолжать сдерживание, предотвращать китайскую агрессию, ограничивать экспорт ключевых технологий и поддерживать права человека в Китае, продолжая при этом вести диалог с лидерами в Пекине, чтобы снизить риск конфликта. В годы холодной войны президенты США от обеих партий избрали благоразумный подход к Советскому Союзу. Поэтому Вашингтон не должен воображать себе, что сможет преобразовать Китай. Это сможет сделать лишь китайский народ. Сегодняшняя конфронтация с Китаем может закончиться лишь в том случае, если на смену китайскому лидеру Си Цзиньпину придет подлинный реформатор в духе Горбачева. Если только этот маловероятный сценарий не осуществится, карикатурное копирование советской политики Рейгана лишь сделает наш мир еще опаснее.
