RS: Макрон неслучайно призвал ввести на Украину войска, а потом затих
В феврале Макрон произвел фурор, заявив о готовности в будущем разместить на Украине войска. Однако вскоре он просто исчез с радаров, пишет RS. Что же изменилось? Оказывается, такому поведению французского президента есть довольно простое объяснение.
Президент Франции хотел бы идти своим путем, но, как и всегда, его возможности небезграничны.
В феврале президент Франции Эммануэль Макрон произвел фурор, заявив о готовности в будущем разместить на Украине войска.
Столь разительную смену курса многие в США приветствовали. Наконец-то крупная европейская держава продемонстрировала желание возродить либеральный миропорядок и увлечь всех своим примером. Луч надежды пронзил тьму над осажденной Украиной: уж теперь-то европейцы взвалят на свои плечи хотя бы часть бремени США по спасению так называемого “порядка на основе правил” — хотя бы на собственных задворках.
Однако, пригрозив войной с Россией, Макрон почти так же внезапно исчез с радаров. С тех пор он не только смягчил свою воинственную риторику, но и не предоставил Украине существенной военной и финансовой поддержки, подобающей статусу Франции как ведущей экономической и военной державы Запада. Всерьез ли Макрон настроен помогать Украине? Могут ли США довериться ему в вопросе спасения либерального миропорядка?
Для начала несколько слов о подходе Макрона к международным делам. Вопреки общему впечатлению, внешняя политика Макрона не ограничивается одним спасением либерального миропорядка. Он учился в школе международных отношений Юбера Ведрина — французского министра иностранных дел (1997–2002), который ввел в обиход термин “гипердержава”, критиковал засилье США в “миг однополярности” и ратовал за возвращение “реальной политики”. Макрон уважает и взгляды бывшего премьер-министра Доминика де Вильпена (2005–2007), прославившегося решительным неприятием войны в Ираке и западного вмешательства.
Наконец, Макрон черпает вдохновение у бывшего президента Николя Саркози (2007–2012), который выступал одновременно за укрепление Европейского союза, углубление членства в НАТО и сближение и примирение с Россией. Макрон ценит и уважает союз с США, но при этом отдает себе отчет в том, что интересы Парижа не всегда совпадают со взглядами Вашингтона.
Как и многие из его предшественников, Макрон хочет, чтобы Франция играла собственную роль, не теряла актуальности на мировой арене и продолжала взаимодействовать с Россией, Китаем и Глобальным Югом. “Я положу конец завезенной во Францию неоконсервативной идеологии”, — заявил он однажды.
Когда вспыхнул конфликт на Украине, Макрон попытался сыграть роль посредника. Он считал, что для этого у него достаточно хорошие личные отношения с Владимиром Путиным. В 2017 году он принимал российского лидера в Версальском дворце, оказав редкую честь. А в 2019 году Путин прибыл во французскую президентскую резиденцию форт Брегансон — признак того, что отношения стали еще более личными.
Сам Макрон побывал у Путина в Москве в начале февраля 2022 года, всего за несколько недель до начала российской спецоперации на Украине. И буквально накануне этого судьбоносного шага Макрон искренне полагал, что благополучно предотвратил боевые действия телефонным разговором с Кремлем. Однако буквально на следующий день Путин позвонил ему и сообщил, что признал независимость Донбасса. Тем не менее, спустя целый месяц он по-прежнему обращался к Путину на “ты” — во французской культуре это проявление дружбы и знак неформального общения. В июне Макрон предостерег Запад от любых попыток унизить Россию — вразрез с жесткой позицией Лондона и Вашингтона.
Что же изменилось?
Во-первых, французская оценка расстановки сил на поле боя и вероятной траектории конфликта. К концу 2023 года и началу 2024 года французская разведка заключила, что Украина безнадежно проигрывает. Неудачное контрнаступление лета 2023 года “съело” лучшие части ВСУ, Россия пополняет резервы быстрее Киева, а поддержка Запада едва ли вернется к пику в первые месяцы конфликта. Следовательно, если не рассчитывать на чудесный перелом, Западу придется смириться с решительной победой России.
Во-вторых, Макрону предстояли июньские выборы в Европейский парламент. Все опросы сулили сокрушительное поражение, поскольку Макрону нечем похвастаться за семь лет пребывания у власти. Обширную программу экономических реформ, обещанную в 2017 году, пришлось свернуть из-за восстания “желтых жилетов” 2018 года, вслед за которым разразилась пандемия коронавируса.
Даже переизбравшись в 2022 году, осажденный президент лишился парламентского большинства и вынужденно пошел на компромисс с оппозицией, чтобы сберечь власть. Ему нужны были аргументы для агитации перед европейскими выборами. Поэтому Макрон продолжал намекать на прямое французское вмешательство вплоть до 7 июня — до “дня тишины”. Но уже в конце июня он поклялся, что не отправит французских войск на Украину в обозримом будущем.
Третьим соображением оказалась Германия. В первые месяцы конфликта Берлин заявил о неожиданно жесткой позиции против России и провозгласил так называемый “поворотный момент”, пообещав исторические вложения в оборону. Последнее, однако, насторожило Францию, и некоторые военные призвали Макрона донести свою тревогу по поводу военного возрождения Германии до канцлера Олафа Шольца. Как выразился один из них: “Мы не можем сказать, что всегда ладили с грозной немецкой армией в течение последнего столетия”. Иными словами, Париж не мог оставить вооружающуюся Германию без внимания.
В этом контексте своей февральской угрозой военного вмешательства Макрон стремился убить сразу трех зайцев. Во-первых, он надеялся, что открытая угроза прямого вмешательства изменит расчеты Кремля. Макрон рассчитывал, что, столкнувшись с перспективой прямого столкновения со страной НАТО, Путин станет сговорчивее насчет дипломатии.
Во-вторых, Макрон считал, что эта угроза застолбит за ним репутацию эффективного лидера ЕС и Запада и противника “российской агрессии”, а также сплотит электорат в патриотическом порыве в преддверии выборов в Европейский парламент.
Наконец, в-третьих, он полагал, что “ястребиная” позиция нейтрализует стимулы Германии к перевооружению. Руководящая роль Франции отобьет у Берлина стремление к военным шагам против России. К тому же с этой точки зрения, даже если Германия захочет заявить о себе более решительно, она в любом случае окажется под началом Парижа.
Однако Макрон никогда не был всерьез настроен на прямое вмешательство на Украине. Он лишь надеялся, что от его громких заявлений Путину сделается не по себе. Между тем французские военные откровенно предупредили президента, что их войска не в состоянии противостоять российской армии — гораздо более многочисленной и закаленной в боях — и что скромный экспедиционный корпус наверняка будет уничтожен, ничего не добившись. И все же роль спасителя Европы и “свободного мира” могла бы укрепить рейтинги перед выборами и захлопнуть ящик Пандоры под названием перевооружение Германии.
Однако на европейских выборах в июне партия Макрона потерпела поражение. Следом в июле она проиграла и парламентские выборы, хотя поражение оказалось не столь разгромным, как многие опасались.
Подавляющее большинство французского электората явно против отправки войск на Украину. И без того нелюбимый и гонимый, Макрон не будет рисковать сотнями жизней соотечественников ради далекого конфликта, который никому не нужен. Кроме того, истощение Германии и США уже привело к резкому сокращению финансовой и военной поддержки Киева. Франция пока не изъявила желания их заменять.
Дипломатическая уловка Макрона мало что дала, поскольку Москва на нее не клюнула. Но вестись на дерзкие речи французского президента не стоит никому — это не более чем бравада. Париж не собирается рисковать войной с Россией ради Украины, а основные принципы внешней политики Макрона лишь частично пересекаются с администрацией Байдена с ее упором на либеральный миропорядок.
Макрон прекрасно знает, чтó нравится в Вашингтоне, и “включает” правильную риторику всякий раз, когда нужно заручиться его поддержкой. Но, как и всегда, Франция остается своевольным союзником с особыми интересами.
Автор: Дилан Мотин (Dylan Motin) - имеет докторскую степень по политологии. Внештатный сотрудник Тихоокеанского форума и исследователь Центра международных и стратегических исследований. Автор книги “Примкнувшие в международных отношениях: Китай, Россия и их соседи”
