Каждая эпоха имеет свой вид военного конфликта, свои ограничительные условия и свои особые предубеждения
Сегодня Россия решает оборонные задачи в чрезвычайно сложных условиях. С одной стороны, небывало усилились, особенно в экономическом, технологическом и военном отношении, противостоящие нам силы на международной арене. С другой – угрозы безопасности государства, принимающие как военные, так и невоенные формы, стали более сложными и многообразными. Что необходимо предпринять, чтобы обеспечить надежную защиту страны?
В последние годы все чаще говорят, что для России нет никаких внешних угроз и только она сама себе угрожает. Но это обычные уловки НПО, зарабатывающих на этом свой хлеб. По этому вопросу особенно лукавить и мудрить не приходится. Если у государства есть национальные интересы и оно намерено их защищать, то эти потребности неминуемо столкнутся с интересами других стран, могут возникнуть противоречия и конфликты. Если национальные интересы не отстаиваются, а порой и сдаются, естественно, исчезают и основания для угроз. Но, к сожалению, различные угрозы нашей безопасности все больше возрастают. Одновременно в общественном сознании девальвируются сами понятия об угрозах, сущности войны, обороне страны, вообще ставится под сомнение или отодвигается на второй план необходимость военной силы и защиты Отечества. Все это усложняет решение оборонных задач.
Однако хорошо известно: чем меньше возможностей, имеющихся сил и средств, чем сложнее задачи, тем больше приходится напрягать мозги, думать, как лучше решать назревшие задачи, и делать упор на науку. Причем в современных условиях, как никогда прежде, необходимо опираться не только на военную науку, но и на весь потенциал научных знаний, обеспечивающий познание во многом изменившейся природы войны и проблем обеспечения обороны и безопасности страны в целом.
Что необходимо предпринять для обеспечения надежной безопасности государства?
Об обороне
С учетом вновь возникших глобальных процессов и объективных факторов необходимо разобраться, что собой представляет на современном этапе война. Начиная со времен Клаузевица было принято считать, что это сложное общественно-политическое явление, одна из форм международного или внутригосударственного противоборства, связанная с продолжением политики насильственными средствами. Такое понимание войны нашло отражение и в ныне существующих энциклопедиях и словарях: противоборство в любой сфере без оружия – это борьба, а с применением оружия, насильственных средств – это война.
Но в последние годы в связи с возрастанием в международном противоборстве удельного веса политико-дипломатических, экономических, информационных, кибернетических, психологических средств и способов осуществления политических целей ставится вопрос о кардинальном изменении понятия самой войны и всей системы знаний, связанных с ее познанием. Причем в ряде случаев вопрос этот рассматривается так, будто эти невоенные формы противоборства возникли только в наши дни и раньше о них ничего не знали. Но во все времена международное противоборство осуществлялось с применением различных сил и средств, их неотъемлемой частью являлись разведка и контрразведка, обман противника и хитрость, распространение дезинформации и другие самые коварные, изощренные средства и способы борьбы из арсенала «стратегии непрямых действий». Византия на протяжении целого тысячелетия в большинстве своих войн использовала армию в основном как средство демонстрации силы, военного давления, а победы одерживались главным образом путем подкупа, обмана, дипломатических маневров, дезинформации. Еще до нашей эры Сунь Цзы говорил, что хороший полководец побеждает, не сражаясь. Конечно, применение невоенных средств сегодня значительно расширилось.
По этому поводу генерал Александр Владимиров пишет: «…можно утвердительно сказать, что наше время ежедневно, если не ежечасно подтверждает, что война – это не «когда стреляют пушки», а когда на наших глазах из истории исчезают целые народы, возникают и исчезают государства. Мы убеждены, что если дальше не называть этот процесс войной, то становится совершенно непонятно, что это за процесс и почему он существует вообще, зачем и кто его ведет, а самое главное – что будет дальше и что делать? Наверное, сегодня, когда постоянно появляются новые «виды войн» и мировая общественность об этом явлении говорит горячо и открыто, продолжать считать аксиомой, что «война – это вооруженное насилие», по меньшей мере недальновидно, так как мир реально уже воюет, воюет жестоко, масштабно и отнюдь не только «танками».
Слишком широкие обобщения, не учитывающие всего многообразия исторических событий, обычно сами себя опровергают. Ибо в истории целые материки, страны и народы исчезали от наводнений, землетрясений, чумы и др. Так что не все, что рушится и исчезает, связано с войной.
В свете этого, если применение любых невоенных средств в международном противоборстве – это война, тогда вся история человечества – это сплошная война, так мы и не узнаем, когда была Столетняя, Русско-японская, Первая или Вторая мировые войны.
В такой период противостоящие страны переходят на военное положение, прерываются дипломатические и другие отношения и функционируют по особым законам. Если это действительно война, то правительствам и генштабам надо вводить в действие все законы и чрезвычайные меры, предусмотренные на военное время.
В федеральном законе «Об обороне» (ст. 18), принятом в 2012 году, сказано: «С момента объявления состояния войны или фактического начала военных действий наступает военное время, которое истекает с момента объявления о прекращении военных действий…» Действительно, в связи с обострением международного противоборства с применением невоенных средств грань между войной и миром стала более зыбкой, менее определенной. Поэтому, возможно, со временем потребуется и соответствующее уточнение существующих официальных документов, регламентирующих состояние войны. Хотя и при существующих понятиях нетрудно разглядеть грань между военными и невоенными средствами.
Реальные события в ряде случаев складываются таким образом, что война и локальные войны (конфликты) – это не всегда одно и то же. У озера Хасан в 1938-м, на реке Халхин-Гол в 1939-м, на острове Даманском в 1969-м, в Цхинвале в 2008-м мы вели довольно крупные военные действия с японцами, китайскими и грузинскими провокаторами, но наша страна не была в состоянии войны с этими странами, так же, как США и Китай во время корейской войны в 1950–1953 годах. Во многих других случаях начало военных действий (согласно ст. 18 закона «Об обороне») было зафиксировано, а состояние войны не наступало. Возможно, здесь сохраняет свое значение замечание Клаузевица о том, что война – это столкновение существенных интересов, а в наше время сдерживающим в этом отношении является ядерный фактор. Таким образом, даже фактическое начало военных действий не всегда означает начало войны. Определяющим является акт объявления войны.
Что изменилось
Есть существенные различия и в применении военных и невоенных средств борьбы. Та же экономическая или информационная борьба в мирное и военное время ведется совершенно разными способами. В мирных условиях это различного рода экономические и информационные акции, в военных – экономические объекты и информационные центры уничтожаются ударами ракет и бомб.
Мы и сегодня видим, какая напряженная информационная борьба и демонстрация силы происходят вокруг Кореи. Но никто не говорит, что война уже началась. Все говорят, что она может начаться. Как же можно в отрыве от всех этих исторических и современных реалий судить о таких сложных явлениях?!
Что же случилось, что изменилось? Дело в том, что некоторые так называемые невоенные формы и средства борьбы получили небывалое технологическое развитие, приобрели весьма опасный, практически насильственный характер. Например, целенаправленные кибернетические атаки, которые могут быть предприняты как государственными спецслужбами, так и частными лицами, способны вызвать серьезные осложнения в энергетической, банковской и финансовой системе противостоящих стран. Причем все это делается скрытно и не всегда есть возможность установить, откуда предприняты кибернетические атаки, и поэтому будет неясно, кому объявлять войну.
Вообще если все эти акции считать объявлением войны, то может возникнуть обстановка непрерывной войны всех против всех. Да и неспособна Россия или какая-то другая страна односторонне вводить новое понятие войны. Такие проблемы должны решаться в международном масштабе. Но, разумеется, нельзя и недооценивать опасность всех этих акций.
Исходя из этого прежде всего представляется целесообразным добиваться принятия ООН решений о недопустимости подобных кибернетических и других информационных акций, как это сделано в отношении ядерного, химического и биологического оружия.
Война же в принципе будет оставаться продолжением политики насильственными средствами в сочетании с другими формально невоенными средствами, так называемой мягкой силой. В Военной академии Генерального штаба и со стороны ряда ученых делались предложения классифицировать все войны на традиционные (классические) и нетрадиционные (неклассические). Но практически это невозможно сделать, ибо в любой из них по крайней мере невоенные средства всегда имели и будут иметь место.
При всех обстоятельствах возникает необходимость уточнения задач всех госорганов, расширения их функций по противостоянию новым угрозам и создания дополнительных госструктур, которые занимались бы координацией деятельности всех государственных и общественных организаций по противодействию акциям, осуществляемым против нашей страны политико-дипломатическими, экономическими, психологическими, информационными, кибернетическими средствами.
В свою очередь возникает задача перед наукой и оборонной промышленностью по созданию не только новейших средств вооруженной борьбы, но и соответствующих современных технологий ведения информационной, кибернетической, психологической и других невоенных видов борьбы, где мы сейчас больше всего отстаем.
Для того чтобы успешно противостоять всей совокупности современных военных и невоенных угроз в научном отношении, необходимо опираться на всю систему знаний о современной войне. Об этом и поговорим в ближайшем номере.
Махмут Гареев, президент Академии военных наук, генерал армии
Опубликовано в выпуске № 20 (488) за 29 мая 2013 года
