Секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев об итогах визита в Вашингтон
На днях секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев передал президенту США Бараку Обаме личное послание Владимира Путина, которое стало ответом на недавнее обращение главы Белого дома. О том, как в Москве восприняли обещания американцев сделать систему ПРО транспарентной, господин Патрушев рассказал обозревателю «Интерфакса» Павлу Коряшкину — специально для “Ъ”.
— На этой неделе вы посетили США. Как вы оцениваете итоги визита? Как вы характеризуете дух послания президента Путина президенту Обаме?
— Считаю состоявшуюся поездку весьма продуктивной. Центральным ее событием стала встреча с президентом США Бараком Обамой и передача ему ответного послания Владимира Путина. Этот документ отражает видение руководства РФ пути построения дальнейшего диалога и совместной работы по общим вызовам и угрозам. Основная идея заключается в необходимости укрепления и всестороннего развития российско-американских отношений, расширения честного и основанного на взаимном доверии диалога между нашими странами в самых различных областях. Президент РФ подчеркивает, что сегодня как никогда востребованы конкретные дела, улучшающие атмосферу диалога, а также недопущение появления новых раздражителей, негативно влияющих на наши отношения.
Разумеется, отдельное внимание в послании уделено проблематике ПРО и контроля над вооружениями. По данным вопросам нам пока не удалось выйти на взаимоприемлемые решения. Президент России дал поручение разработать наши предложения по целому ряду спорных моментов, которые будут представлены американской стороне. Полагаю, что продолжающийся интенсивный диалог по данному вопросу будет способствовать достижению конкретных договоренностей.
Разговор с президентом США проходил в конструктивном ключе, доброжелательно, имел глубокий характер и содержание.
Как вы знаете, далеко не всегда наши позиции и подходы совпадают с видением наших американских партнеров. Вместе с тем позиции обоих государств формируются не только из собственных интересов, но и из общей ответственности, которую наши страны, как отметил Барак Обама, в силу своего статуса постоянных членов Совета Безопасности ООН и значительного влияния несут в мире.
Россия и США играют особую роль в обеспечении стабильности, урегулирования имеющихся разногласий и достижения мира в различных конфликтных регионах планеты.
В ходе моего пребывания в Вашингтоне также состоялись консультации с помощником президента США по национальной безопасности Томасом Донилоном, министром обороны Чаком Хейгелом, и. о. госсекретаря Уильямом Бёрнсом, в ходе которых мы обсудили перспективы двустороннего взаимодействия, региональную и международную повестку дня. Говорили мы и о предстоящих контактах на высшем и высоком уровнях. Хочу отметить, что уже в ближайшие месяцы планируется провести две встречи глав наших государств — на полях заседания «Группы восьми» в Северной Ирландии 17–18 июня и в ходе возможного визита Барака Обамы в Россию в сентябре.
— Россия по-прежнему не верит обещаниям американцев сделать систему ПРО транспарентной? Есть ли сейчас какие-то возможности для сотрудничества Москвы и Вашингтона в этой области?
— По такой чувствительной теме, как противоракетная оборона, хочу подтвердить: мы не сторонники конфронтации. Однако косметическими корректировками американских планов — вроде отказа от создания нового перехватчика — не снять наши озабоченности по поводу дестабилизирующего влияния ПРО на стратегическую стабильность.
Содержащиеся в послании Барака Обамы на имя Владимира Путина предложения в принципе идут в правильном направлении, но этого мало. Мы ценим готовность обеспечить прозрачность противоракетных программ. Вместе с тем политических заявлений об отсутствии намерений подрывать потенциал стратегического сдерживания другой стороны, по нашему мнению, явно недостаточно.
Практика показывает, что подлинную паритетность и проверяемость в сфере контроля над вооружениями могут обеспечить только юридически обязывающие международные договоры, выработанные на основе равноправия и строго выверенного баланса интересов сторон.
Нам нужны четкие и надежные гарантии того, что развитие противоракетного потенциала США и их союзников не станет подрывать эффективность российских сил ядерного сдерживания. Отдельно взятые меры транспарентности этой задачи не решают, как и политические декларации.
— Россия уже начала принимать ответные военно-технические меры?
— Они будут приниматься по необходимости — по мере продвижения США в создании своей системы ПРО.
— Есть ли шанс модернизировать программу Нанна—Лугара, заменить ее чем-то более современным, что позволило бы нам не прекращать сотрудничество с США в сфере разоружения и утилизации боеприпасов?
— Программа Нанна—Лугара, срок действия которой истекает 16 июня текущего года, устарела, и продлевать ее мы не станем.
В то же время готовы продолжать реализацию некоторых проектов по утилизации атомных подводных лодок, надежному хранению отработавшего ядерного топлива, модернизации системы таможенного контроля над радиоактивными материалами и т. п. За последние два месяца эксперты наших стран проделали большую работу по формированию новой договорно-правовой базы взаимодействия. В ее основе — действующее рамочное соглашение о многосторонней ядерно-экологической программе в РФ. Сейчас продолжается согласование двустороннего протокола о дополнительных областях сотрудничества и освобождении от гражданской ответственности.
Мы также можем успешно взаимодействовать в сфере нераспространения в третьих странах, используя накопленный опыт и имеющийся потенциал. Естественно, при условии согласия этих государств и строгом соблюдении международно-правовых норм.
Соответствующие намерения можно было бы зафиксировать в специальном совместном заявлении президентов в ходе сентябрьского визита Барака Обамы в Москву.
— Как складывается взаимодействие по Афганистану?
— В целом двустороннее взаимодействие по Афганистану осуществляется в конструктивном ключе. Так, на основании контракта, подписанного в мае 2011 года между Министерством обороны США и «Рособоронэкспортом», в прошлом году в Кабул поставлена партия вертолетов Ми-17. В соответствии с опционом к данной договоренности, в сентябре в Исламскую Республику Афганистан (ИРА) будет осуществлена еще одна поставка аналогичных вертолетов. Насколько мы знаем, американская сторона заинтересована в таком сотрудничестве. Надеемся, что его продолжению, нацеленному на повышение боеготовности афганских сил безопасности, в том числе в борьбе с терроризмом, и, соответственно, полностью отвечающему американским интересам, не помешают призывы некоторых членов Конгресса США к Бараку Обаме разорвать вертолетные контракты с нами.
Со своей стороны также оказываем Афганистану содействие по двусторонней линии. В частности, по просьбе афганской стороны в конце 2012 года нами на безвозмездной основе осуществлена поставка очередной партии оружия и боеприпасов для полиции ИРА.
Понимаем сложности, которые возникают на пути завершения боевой миссии США и НАТО к декабрю 2014 года, когда истекает срок действия мандата ООН для Международных сил содействия безопасности (МССБ) в Афганистане. В любом случае, рассчитываем на транспарентность американских намерений. Для России неприемлемо сохранение долгосрочного иностранного военного присутствия в ИРА, которое могло бы быть использовано против других стран.
Дальнейшее пребывание НАТО на афганской земле должно иметь надлежащую международно-правовую основу, видимо, в форме нового ооновского мандата. Иначе среди прочего юридически провиснут наши договоренности по военному транзиту с участниками МССБ, базирующиеся на резолюции СБ ООН 1386.
— Как вы считаете, надо ли вести переговоры с талибами?
— Что касается талибов, то, как показывает ситуация, талибская верхушка не заинтересована в серьезных мирных переговорах, поскольку стремится к тому, чтобы после 2014 года власть на большей части территории ИРА перешла к ним.
Об этом, в частности, говорят итоги визита Хамида Карзая в Доху в марте этого года. Официальный представитель талибов, как известно, заявил тогда, что открытие офиса в Катаре не зависит от президента Афганистана — это дело движения «Талибан» и правительства Катара, а с афганскими властями «Талибан» вступать в диалог не намерен.
— Как вы оцениваете ситуацию в Сирии? Можем ли мы с 100-процентной уверенностью говорить, что правительство Сирии не применяло и не собирается применять химическое оружие?
— В последнее время США и некоторые другие страны выражают озабоченность по поводу применения сирийского химического оружия. Несмотря на приводимые ссылки, в том числе и в рамках консультаций по линии советов безопасности, никаких реальных доказательств фактов его применения правительственными силами мы до сих пор не имеем. В то же время прозвучало заявление Карлы Дель Понте, что снаряд с отравляющим веществом, разорвавшийся 19 марта близ Алеппо и ставший причиной гибели 25 военнослужащих, был выпущен боевиками.
Мы неоднократно предупреждали Дамаск о недопустимости применения химического оружия в ходе военных действий. Сирийские власти всякий раз опровергали подозрения наших западных коллег, а также публично заявляли, что не применят ОМУ во внутреннем конфликте. А вот от незаконных вооруженных формирований мы таких заверений не слышали.
Что касается полной ликвидации сирийского химического оружия, то такое решение может принять только правительство страны. В любом случае сначала нужно стабилизировать внутриполитическую ситуацию в Сирии, добиться, чтобы Дамаск присоединился к Конвенции о запрете химического оружия, и уже в ее рамках уничтожить ОМУ, оказав сирийцам техническое и финансовое содействие со стороны участников конвенции.
Павел Коряшкин
