Атомному крейсеру "Петр Великий" исполнилось 15 лет

Да сейчас России корабли не позубам строить

По оценке экспертов, общие затраты СССР и России на строительство этого корабля превысили 1,2 млрд дол.

Копейки, дес! Создать фонд и каждый год по опилку с отрасли направлять туда, имели бы средства на десяток таких. И строили бы их нон стоп. На третьем-четвертом серия бы обкаталась и пошли бы как пирожки.

Эхх, нету размаха.

воровать меньше надо

Копейки, дес! Создать фонд и каждый год по опилку с отрасли направлять туда, имели бы средства на десяток таких. И строили бы их нон стоп. На третьем-четвертом серия бы обкаталась и пошли бы как пирожки.

Как все у вас просто.
Еще как вариант - собирать по 10 долларов в год с каждого россиянина.

Как все у вас просто.

А все действительно не очень сложно. Воровать меньше надо(ц).

А я бы дал 10 долларов на такую дуру. Если была бы налаженная схема их производства(например, серийно изготовили штуки 2-3) то я бы пожертвовал куда больше 10 долларов на такую махину.

15 лет без капремонта.
Если встанет в завод - прощай атомный надводный флот!
Почти стихи...

ну да лет на 5 и то запорят как с викромедьей

А все действительно не очень сложно. Воровать меньше надо(ц).

А я бы дал 10 долларов на такую дуру. Если была бы налаженная схема их производства(например, серийно изготовили штуки 2-3) то я бы пожертвовал куда больше 10 долларов на такую махину.

Вот о том и речь. И ведь многие согласились бы деньги пожертвовать.
И почему Кремль такие пожертвования не предлагает???
Но главное, чтобы китайцы до такого не додумались.
Представляете, какой флот китайцы отгрохают с их-то населением.
Хотя они и так корабли целыми партиями спускают, правда меньшего водоизмещения.

Представляете, какой флот китайцы отгрохают с их-то населением.

Население в Китае в основном бедное. Доходы низкие, что компенсируется низкими ценами на товары. А вот если в США начнут так строить пожертвования...

Идея, кстати, не нова:
http://flot.com/news/dayinhistory/index.php?ELEMENT_ID=5117&print=Y

Комитет по усилению военного флота

Потери русского Тихоокеанского флота, понесенные в первые дни русско-японской войны, всколыхнули общественность России. По инициативе графа Л.М. Кочубея, обратившегося к соотечественникам через газету “Новое время”, начался сбор денежных средств на приобретение новых кораблей взамен погибших. Этот призыв вызвал горячий отклик среди различных сословий и слоев населения. Особенно активно вносили пожертвования дворяне, служащие морских и военных ведомств и крестьяне. Для облегчения доставки этих сумм в обращение были выпущены специальные письма-переводы, которые можно было получить во всех волостных правлениях, войсковых частях, на железнодорожных и почтовых станциях, церквях и во многих государственных учреждениях. На многих квитанциях простых людей числилась сумма в один рубль, но были и очень крупные пожертвования. Так, эмир Бухарский внес миллион рублей, свиты его величества генерал-майор граф А.Д. Шереметев - 200 тысяч рублей, казанское земство и финляндский сенат внесли по 300 тысяч рублей, Московское городское кредитное общество - 250 тысяч рублей, Московский дворянский клуб - 100 тысяч рублей, Московский земельный банк и Московское губернское земство - по 50 тысяч рублей. Деньги поступали даже из-за границы. Например, более 11 тысяч рублей пришло из Китая.

Приток денег был настолько велик, что потребовалось официально оформить Комитет для учета и расходования этих средств и гласной отчетности перед пожертвователями. Уже 6 февраля 1904 года последовало “Высочайшее соизволение” на образование “Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования”, которому официально разрешалось осуществлять сбор добровольных пожертвований на всей территории России и предоставлялось юридическое право обращаться в различные ведомства и заключать договора в России и за рубежом на постройку кораблей. Председателем комитета был назначен Великий князь Александр Михайлович, а заместите­лем - генерал-адъютант адмирал И.М. Диков. В состав комитета входили известные в России военные и государственные деятели: адмиралы Н.И. Скрыдлов и А.А. Бирилев, свиты его величества контр-адмирал граф А.Ф. Гейден, генерал по Адмиралтейству в отставке К.К. Ратник и другие. При Комитете была создана техническая комиссия по кораблестроению и выдаче заказов на постройку кораблей. Председателем ее был назначен генерал-майор Корпуса корабельных инженеров флота М.М. Египтеос, а членами комиссии стали генерал-майор по Адмиралтейству в отставке М.Н. Беклемишев, генерал-майоры Корпуса инженер-механиков флота В.П. Ведерников и В.А. Винтер, генерал-майор в отставке П.П. Азбелев и капитан I ранга Н.Ф. Фогель.

После того, как к началу 1906 года было собрано около 17 миллионов рублей, на заседании комитета постановили сбор прекратить и на эти деньги заказать минные крейсеры водоизмещением от 500 до 615 тонн и несколько подводных лодок, а также создать воздухоплавательное отделение флота. На оставшиеся два миллиона рублей решили построить турбинный минный крейсер со скоростью более 30 узлов. Этим кораблем стал “Новик”, положивший начало крупной серии эскадренных миноносцев Российского флота. На пожертвованные деньги под Севастополем была создана авиашкола и закуплено несколько десятков аэропланов, в результате к началу 1-й мировой войны Черноморский и Балтийский флоты имели необходимую авиационную поддержку.

Всего на добровольные пожертвования было построено 18 минных крейсеров (эсминцев), ставших ядром Балтийского флота, а также 2 подводные и 2 полуподводные лодки. Многие названия построенных кораблей были связаны с дарителями средств на их постройку - “Казанец”, “Украина”, “Туркменец Ставропольский”, “Эмир Бухарский”, “Донской Казак”, “Забайкалец”, “Финн”, “Московитянин” и другие. В честь геройски погибших у Порт-Артура миноносцев были названы вновь построенные эсминцы “Стерегущий” и “Страшный”. Имя павшего в последние дни обороны города генерал-лейтенанта Р.И. Кондратенко нес еще один эсминец. Последним кораблем, переданным Особым комитетом флоту, стал эсминец “Новик”. После этого все собранные средства были израсходованы и деятельность “Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования” закончилась.

Источник: www.rosflot.ru, автор: А.Н. Болосов, кандидат технических наук

Историческая дата:  06.02.1904

Население в Китае в основном бедное. Доходы низкие, что компенсируется низкими ценами на товары. А вот если в США начнут так строить пожертвования...

Ну не настолько бедное. Тем более их в десять раз больше, так что если даже по 2-3 доллара с человека собирать - все равно собранная сумма будет в разы выше, чем в России.
А у США и так флот мощный.

Идея, кстати, не нова:

Разумеется. Можно и более новый пример вспомнить, времен ВМВ хотя бы.

Сложная судьба у корабля, появившегося в сложное время. Фактически она олицетворяет агонию постсоветской России.

Во время одного из таких маневров, когда крейсер шел на рядовой скорости – всего-то в 25 узлов (примерно 45 км\час – В.Л.), в носовом машинно-котельном отделении корабля произошла беда. Страшным давлением сухого, перегретого пара разорвало трубу, что вела от парового моста главной турбины к предохранительному клапану его травления в атмосферу. Столб раскаленной газовой смеси (его температура превышала 300 градусов по Цельсию), словно снаряд из крупнокалиберной пушки, вырвался из тринадцатисантиметрового разлома трубы и под напором в 35 атмосфер, разрывая в пыль серебристое стекловолокно и асбест изоляции, в считанные секунды стал заполнять пространство котельной. От верхнего до нижнего яруса.

На верхнем ярусе вахту в тот момент несли рабочие сдаточной команды «Балтийского завода» Юрий Смирнов, Николай Белюсов и Александр Плетнев. Серьезные, сорокалетние мужики, для которых «Петр Великий» был далеко не первым кораблем в их трудовой биографии. Рядом с ними стояли, обучаясь премудростям своей специальности – машиниста котельной, и перенимали опыт старших матросы-первогодки Сергей Луценко и Николай Болбат.
Колю Болбата пушечный паровой «выстрел» убил мгновенно. Он стоял очень близко к лопнувшей трубе. Его уже мертвое, обгоревшее тело несколько раз крутануло в белесой струе полупрозрачного пара и, отброшенное на несколько метров, упало перед самым выходом из машины. Прямо у переборки.

Смирнов, Белюсов, Плетнев видели это. Матросу они помочь уже никак не могли. Надо было думать, как спастись самим. Впрочем, думать тоже было некогда. Работали инстинкты. Надежда оставалась только на них.

Не разум, не опыт, а только инстинкт самосохранения бросил их вверх по крохотному, в пять ступенечек трапу к спасительным дверям котельной. За рабочими, как за самыми знающими и мудрыми людьми, помчался и Сережа Луценко.

Но раскаленное пекло пара оказалось намного быстрее людей. До дверей никто из этой четверки добежать не сумел. Они попадали на трапе, буквально в метре-двух от задраенного выхода, теряя сознание от шока страшной боли обожженного лица, рук, тела, легких…

И хотя Юрий Смирнов, рассказывали мне, на собственных ногах, шатаясь, как зомби, пришел потом в амбулаторное отделение крейсера, спасти ни его самого, ни других его товарищей не удалось. Они умирали, не приходя в сознание, по дороге в госпиталь, а потом и в самом госпитале. Как сказали врачи, площадь ожогов (она составляла 80-90 процентов тела) была несовместима с жизнью.

-Им просто некуда было больше деваться, – объяснил командир электромеханической боевой части (БЧ-5), где и произошла трагедия, капитан 2 ранга Николай Глазков. – Струя пара перекрыла им дорогу на нижние ярусы. Единственный путь к спасению был в дверях, но сил добежать до них, открыть, к сожалению, не хватило.

Командир БЧ-5 еле сдерживал слезы. Он первый раз в своей жизни терял людей.
-Я теперь знаю, что такое настоящий ад, – говорил он мне. – Не дай Бог, еще раз пережить подобное.
Капитан 2 ранга Глазков получил сообщение об аварии буквально сразу же, как она произошла. Приказал глушить котлы, останавливать турбину, отводить пар, закрывать заслонки, спасать людей. Отдал необходимые команды и тем, кто еще оставался в котельной, а сам с аварийной группой бросился выручать подчиненных. Но двери машинного отделения открыть они не смогли.
Страшное давление расперло, как камеру футбольного мяча, стальные стены котельной. И двери оказались впрессованными в них.

Десять сантиметров между жизнью и смертью На втором ярусе машинного отделения, у паротурбогенератора, вырабатывающего электроэнергию для корабля, вахту несли матросы Кленников, Карпов и Федоров.

Николай Федоров в ужасе свалился на пайолы (тонкие стальные листы-перекрытия между ярусами – В.Л.) и забился в истерике. Виталий Кленников добежал до микрофона внутрикорабельной связи, сообщил командиру о том, что произошло, потом, соблюдая все требования инструкции, быстро выключил турбину генератора и помчался вниз, под пайолы, извиваясь, как уж, между тесными переплетениями труб. Андрей Карпов тоже успел отключить свой агрегат и бросился с невесть откуда взявшимся бушлатом к Федорову.
-Натяни его на себя, на голову, – крикнул он товарищу, – и пошли вниз.

Но Федоров его не слышал и не видел. Его воля была парализована истерикой и страхом. Он орал благим матом, махал руками и ногами, не позволяя Карпову даже на метр приблизиться к себе.

Врачи потом определят: у машиниста-турбиниста матроса Кленникова обожжено паром 36 процентов тела. У его напарника матроса Карпова – 18 процентов. Меньше всех пострадал электрик матрос Федоров – всего 9 процентов ожогов.

Как рассказывали мне ее очевидцы, старший матрос Давыдов не только спас вахту второго яруса. Он фактически спас от разрушения и главную турбину. Постоянно поддерживал в ней необходимое давление парового конденсата. Без этой операции могли погнуться или поломаться лопатки турбины, а в итоге надолго, может быть навсегда, мог выйти из строя и сам крейсер «Петр Великий». Со всеми его ракетами, пушками, ядерной силовой установкой.

«Свой боевой пост старший матрос Давыдов М.И., – написал в рапорте командиру крейсера капитан-лейтенант Ильин,- оставил только по приказанию командира, когда нахождение на нем стало невозможным из-за очень высокой температуры».

Так же самоотверженно действовал на вахте и матрос Валентин Трехачев, который, несмотря на пекло, постоянно подпитывал вал неторопливо останавливающейся турбины, чтобы его не прихватило трением, не заклинило, машинной смазкой. Там же, на боевом посту в машинном отделении продолжали нести свою опасную вахту и матросы Роман Коновалов, Михаил Нистратов, старшина 1 статьи Геннадий Корнатовский…