Накануне праздника войск противовоздушной обороны в Госдуме разгорелась бурная полемика, посвященная одному из самых известных образцов вооружения ПВО – истребителю-перехватчику МиГ-31. Комитет по обороне, пожалуй, впервые попытался заняться судьбой программы вооружения. Первые парламентские слушания, имевшие целью повлиять на проблемы перевооружения, назывались «Возобновление производства МиГ-31: реальность и перспективы»
Как следует из названия слушаний, комитет по обороне предлагал возобновить производство истребителя-перехватчика МиГ-31, которое было прекращено ещё в 1994 году. Однако приглашенные на слушания главком ВВС Виктор Бондарев и член Военно-промышленной комиссии при правительстве Михаил Каштан – не поддержали идею парламентариев. Но, несмотря на провал инициативы депутатов, результат у этого мероприятия всё же есть. И первый опыт подобных слушаний можно считать положительным. Положителен он хотя бы с той точки зрения, что вопросы военного строительства, которые волнуют и общество, и парламентариев – получают квалифицированные ответы.
Стоить заметить, что в последние годы мы наблюдаем небывалую волну спекуляций на военную тематику. И даже больше – весьма успешную информационную кампанию, которая направлена на дискредитацию и подрыв тех усилий, которые прилагаются для восстановления мощи Российских Вооруженных сил. Задачей этой кампании является убеждение общества в тщетности усилий по восстановлению оборонного потенциала. Целью – создание общественного мнения, которое будет настроено негативно к любым преобразованиям в военной сфере и будет оказывать давление на центры принятия решений. Таким образом создавалась ситуация, когда само общество противодействовало попыткам укрепить оборонный потенциал страны. Заметьте – общество, настроенное на укрепление оборонного потенциала и патриотичное в своих взглядах – использовалось для целей, прямо противоположных своим интересам.
О том, что «всё развалено и разворовано», а перевооружение вооруженных сил – это только «попил и откаты», думаю, слышали или читали почти все. Подавалась эта информация всегда с самых патриотичных позиций и вызывала самое искреннее негодование. Редко кто из читателей задумывался о том, насколько информация достоверна и в какой своей доле соответствует действительному положению дел. Ведь в основу информационной кампании всегда закладывались реальные факты, на основе которых делались обобщающие выводы и которым предлагались простые и доступные объяснения.
В качестве примера вспоминается общение с одним знакомым – профессиональным «рекламщиком», так сказать, представителем «креативного класса», весьма далёким от понимания проблем военного строительства и даже интереса к ним. Но он начал интересоваться, после того как на одной дружеской встрече мы половину дня разговаривали о преобразовании армии. Через два дня, основательно полазив в интернете, он позвонил и сообщил примерно следующее: «…не знаю, насколько всё, что пишут – верно, но с точки зрения «рекламщика» – вся история про «надувную армию» – это очень профессиональная PR-кампания. Я это просто вижу, исходя из своего опыта». Речь шла о большой серии статей и сюжетов, посвященных надувным средствам маскировки, имитирующим боевую технику. Такие средства позволяют эффективно ввести в заблуждение воздушные средства разведки, а средства воздушного нападения – «отстреляться» впустую. Закупка этих средств была освещена в огромном объеме, но совсем не с точки зрения их эффективности или пользы. А со странным посылом, что, мол, «вместо настоящей техники закупают надувную», «всё это надувательство», «наша армия станет надувной», «армия на пороге нового надувательства» и т. д. На взгляд человека, понимающего назначение и необходимость средств маскировки – вся эта болтовня не стоит того, чтобы на неё как-то отвечать. На профессиональный взгляд «рекламщика» – это спланированная медиа-атака. Но на взгляд большинства читателей отсутствие внятного разъяснения – это свидетельство верности обвинительных утверждений.
Помогало успешности этой информационной войны то обстоятельство, что военная сфера у нас традиционно считается темой закрытой от публичных обсуждений и не требующей обоснования перед обществом тех или иных решений. Получалось, что информационная война велась «в одни ворота» – отвечать на информационные удары, которые зачастую были откровенно недалёкими и некомпетентными – просто не считали нужным. И они оставались в общественном сознании не оспоренными, а значит – верными.
В некотором роде, рассмотрение депутатами вопроса о возобновлении производства МиГ-31 – тоже нельзя рассматривать в отрыве от общего информационного фона. Вопрос повышения эффективности ПВО – действительно непростой и действительно требующий особого внимания. Но не стоит упрекать депутатов за желание решить этот вопрос несколько паническим способом. Они не изолированы от информационной войны, а находятся в самом её центре, зачастую являясь её объектами. Увеличивать возможности ВВС и ПВО надо. Но вряд ли путем вливания средств и ресурсов в реанимацию отличного, но не самого нового образца авиационной техники, производство которого утрачено почти двадцать лет назад.
И здесь хочется отметить один очень важный момент. Несмотря на некоторую эмоциональность депутатов и критический настрой по отношению к приглашенным – они услышали и поняли аргументы ВВС и промышленности.
Главком ВВС объяснял депутатам положение дел спокойно и с цифрами в руках. Оценка затрат на возобновление производства МиГ-31 говорит о том, что она проводилась, и возможность реанимации производства приходила в голову не только парламентариям: «…только со стороны двигателестроения потребуется 15 млрд. рублей, а «самолетчики» нуждаются еще в 10 млрд. Вся кооперация будет стоить еще 25 млрд. Это минимум 50 млрд рублей. В следующей программе вооружения на 2016–2025 годы можно заложить эти деньги и создать новый самолет». И тут же главком поделился сенсационной информацией – оказывается, новый самолет аналогичного назначения – уже создается по заказу ВВС! Он будет создан до 2020 года и до 2028 года может начать заменять в строю МиГ-31.
Что же касается дня сегодняшнего, то отказываться от МиГ-31 никто не собирается. По словам главкома: «ВВС ни на одну йоту не против этого самолета, этот самолет нужен ВВС, летчики его любят. ...мы будем модернизировать МиГ в том варианте, в котором он нужен ВВС». Сейчас строевые самолёты проходят модернизацию до модификации МиГ-31БМ. Для дальнейшей модернизации бортового оборудования самолёта требуются опытно-конструкторские работы. Но, как заявил Михаил Каштан, необходимо и дальше совершенствовать эту машину, в том числе и в качестве «сверхзвукового дальнего истребителя-перехватчика, способного перехватывать цели как на малых, так и на больших высотах». Он не исключил передачи в подчинение Войскам воздушно-космической обороны некоторых частей истребительной авиации, согласившись в этом с мнением депутатов. Но на сегодня главной задачей он справедливо назвал восстановление летной годности всех имеющихся МиГ-31 и их модернизацию (около 300 машин, из которых более половины выведены из строевого состава и требуют капитального ремонта и восстановления). Поскольку модернизировать и продлевать летный ресурс до бесконечности – невозможно, а необходимость машины аналогичного назначения никем не оспаривается, стоит согласиться с тем, что предпочтительней создавать новую машину, продлевая сроки эксплуатации старой. Ведь чтобы восстановить производство МиГ-31 спустя 20 лет – тоже потребуется немалое время и немалые деньги.
Собственно, депутаты согласились с этим. По итогам слушаний Министерство обороны постарается определить, насколько МиГ-31 остается нужным и какое количество этих машин требуется ВВС. Министерству промышленности и торговли поручили прекратить утилизацию этих самолетов. Ну а Военно-промышленная комиссия должна будет подумать о путях дальнейшей модернизации и восстановлении имеющихся самолётов. Такой результат слушаний следует считать почти оптимальным. Он достигнут путем диалога представителей общества, озабоченных проблемами обороноспособности, и представителей вооруженных сил и промышленности, которые лучше владеют текущей ситуацией и готовы её объяснять. Пускай предложение парламентариев не было оптимальным, но его выслушали и изложили свою позицию. При этом последнее слово всё равно останется за ВВС, поскольку именно они и должны определять состав и применение своей техники. Но их видение развития и перевооружения, было доходчиво объяснено и обосновано. А это избавит от спекуляций данную тему.
В условиях, когда вероятный противник в значительной степени опирается на воздушную составляющую своей наступательной мощи – укреплять потенциал средств ПВО и увеличивать парк истребительной авиации просто необходимо. Возвращение в строй машин, которые, не получив своевременного капремонта, сейчас просто превращаются в груды металлолома – это способ увеличить численный состав ВВС относительно быстро и относительно дёшево. Кроме этого – МиГ-31 до сих пор имеет неплохие перспективы модернизации и улучшения боевых характеристик. Надо понимать, что сам самолет – это только «платформа», поднимающая в воздух и быстро доставляющая в нужное место комплексы обнаружения, связи и вооружение. И боевая эффективность истребителя во многом зависит от совершенства этих систем, а не только от летных характеристик носителя. Хотя и летные характеристики МиГ-31 можно улучшать. Например, главком справедливо заметил, что сейчас скорость в 2,83М для него недостижима (не выдерживает стекло фонаря кабины ) и МиГ-31 летает на скорости 1,5М. Но если его бортовое оборудование будет усовершенствовано и доведено до современного уровня – машина сможет ещё долго оставаться важнейшей частью истребительной авиации. Такой путь увеличения боевой эффективности используют почти все производители военной авиации – машины, принятые на вооружение ещё в 70-х годах, получают новое оборудование и новое вооружение, и остаются в строю до сих пор.
Это, правда, не отменяет необходимости создавать новые машины. Пока вопрос включения создаваемого сейчас нового истребителя в программу вооружения остался «за скобками» слушаний (главком ВВС считает, что именно на новой машине следует сосредоточить усилия). Однако его разработка находится в такой стадии, когда ещё трудно определить вопросы стоимости и объем конструкторской работы. Будем надеяться, что он всё же войдет в программу вооружения тогда, когда его облик станет более детально проработан. А предприятия и КБ не будут его доводить «в инициативном порядке», как это происходило ещё совсем недавно.
Александр Горбенко
