27 марта состоялось заседание Общественного совета председателя Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ, на котором был рассмотрен ряд актуальных вопросов. Представляю текст доклада генерала армии М.А. Гареева "Военная наука на современном этапе. Прогнозирование и планирование развития ВВТ в контексте перспективных угроз".
В современной России приходится решать оборонные задачи в чрезвычайно сложных условиях при крайней неопределенности перспектив развития геополитической обстановки.
С одной стороны угрозы безопасности России осуществляемые как военными, так и не военными - политико-дипломатическими, экономическими, информационными, кибернетическими и другими весьма коварными средствами и способами. С другой стороны, небывало усилились, особенно в технологическом отношении, противостоящие нам силы на международной арене. А наша страна оказалась не бывало ослабленной, как в экономическом, технологическом, так и в военном отношении.
Вместе с тем весь исторический опыт показывает, что чем меньше возможностей, имеющихся средств и сил, чем сложнее задачи, тем больше надо напрягать мозги и думать, как лучше решать стоящие перед нами задачи, делать упор на научные изыскания.
И наука – это не формально выполняемые научно-исследовательские и научно-конструкторские работы, не сами научные учреждения и ученые. Ни о чем не говорит само по себе и количество проведенных круглых столов, защищенных диссертаций и изданных трудов. Подлинная наука в конечном счете – это создание новых знаний, научно-обоснованных идей и предложений по наиболее эффективному решению оборонных задач. Если нет новых мыслей, новых открытий – это все около научные дела, не имеющие прямого отношения к сути самой науки. Эта самая главная сторона обсуждаемой сегодня проблемы больше всего игнорируется и этот изъян в научной работе надо, прежде всего и самым решительным образом преодолевать.
Вместе с тем, науку надо более щедро, чем это у нас делается в последние годы, финансировать. Вложения в науку всегда выгоднее, ибо они окупаются сторицей. Как подсчитали ученые, только открытия академика Обручева в области минералогии полностью окупили все расходы на Российскую Академию наук за 250 лет ее существования.
Для рациональной организации научной работы в оборонной сфере необходимо так же учитывать общие закономерности, перспективы и основные направления развития научной сферы в целом. Как известно, науки никогда не развивались равномерно. На всех этапах ее эволюции были науки лидеры, которые в соответствии с объективными условиями и потребностями развития производства вырывались вперед и определяли направленность развития других наук.
В XIX веке – это были механика и другие связанные с ней науки. И как следствие – появление паровых машин, электричества, телеграфа и других средств коммуникаций. В XX веке преобладание получили физика, химия и другие отрасли наук, связанные с познанием микромира, расщеплением атома, появление двигателей, авиации и ракетной техники, обеспечившие выход человека в космос.
В дальнейшем, по мнению ведущих науковедов на первый план неизбежно выйдут науки, связанные с познанием самого человека, расширением его информационного поля - это и биология и психология и другие общественные науки.
В последние годы в связи с возрастанием в международном противоборстве удельного веса политико-дипломатических, экономических, информационных, кибернетических, психологических средств и способов осуществления политических целей ставится вопрос о кардинальном изменении понятия самой войны и всей системы знаний, связанных с ее познанием. Во все времена международное противоборство осуществлялось с применением различных сил и средств, их неотъемлемой частью являлись разведка и контрразведка, обман противника и хитрость, распространение дезинформации и другие самые коварные, изощренные средства и способы борьбы. Византия на протяжении целого тысячелетия в большинстве своих войн использовала армию в основном, как средство демонстрации силы, военного давления, а победы одерживались главным образом путем подкупа, обмана, дипломатических маневров, дезинформации. Еще до нашей эры Супь цзы говорил, что хороший полководец побеждает, не сражаясь.
Всегда считалось, как это определено во всех энциклопедиях и словарях, что противостояние в любой сфере баз оружия – это борьба, а продолжение политики насильственными средствами, с применением вооруженного насилия – это война. Только некоторые наши, плохо знающие историю, философы полагают, что все эти невоенные средства появились только сегодня и на этом основании полагают, что применение подобных средств это уже война.
Если применение любых невоенных средств в международном противоборстве – это война, тогда вся история человечества – это война, так мы и не узнаем, когда была столетняя, русско-японская, первая или вторая мировые войны.
Во время войны противостоящие страны переводятся на военное положение, прерываются дипломатические и другие отношения и функционируют по особым законам военного времени. Да и те же экономическая или информационная борьба в мирное и в военное время ведется совершенно разными способами. В мирное время это различного рода экономические санкции и информационные акции, в военное время экономические объекты и информационные центры уничтожаются ударами ракет и бомб.
Вместе с тем невозможно не учитывать и то обстоятельство, что некоторые, так называемые невоенные формы и средства борьбы получили небывалое технологическое развитие, приобрели весьма опасный, практически насильственный характер. Например, целенаправленные кибернетические атаки, которые могут быть предприняты как государственными спецслужбами, так и частными лицами и террористическими группами, могут привести к дезорганизации всей банковской, финансовой системы и экономической жизни противостоящих стран. Причем все это может быть предпринято скрытно и не всегда будет возможным установить, откуда предприняты кибернетические атаки и поэтому будет не ясно кому объявлять войну. Вообще, если все эти акции считать объявлением войны, то может возникнуть обстановка всеобщей войны всех против всех. Но, разумеется, нельзя и недооценивать опасность всех этих акций.
Исходя из этого, прежде всего, представляется целесообразным добиваться принятия ООН решений о недопустимости предприятия подобных кибернетических и других информационных акций, как это сделано по отношению ядерного, химического и биологического оружия.
Война в принципе будет оставаться продолжением политики насильственными средства в сочетании с другими формально не военными средствами, так называемой «мягкой силы».
Наряду с этим, необходимо прежде всего уточнено задач всех госорганов по противостоянию новым указам и создание государственных органов, которые занимались бы координацией деятельности всех государственных и общественных организаций по противодействию акциям, осуществляемых против нашей страны политико-дипломатическими, экономическими, информационными, кибернетическими средствами.
В свою очередь возникает новая задача перед наукой и оборонной промышленностью по созданию не только современных средств вооруженной борьбы, но и соответствующих современных средств и технологий ведения информационной, кибернетической, психологической и других не военных средств борьбы, где мы сейчас больше всего отстаем.
Вытекающий из всего сказанного еще один новый аспект вооруженной борьбы состоит в том, что все эти так называемые не военные формы борьбы оказывают свое влияние на организацию и боевое применение Вооруженных сил и других войск Военной организации РФ.
В связи с этим некоторые «ученые» подвизавшиеся ранее на философской ниве, приходят к выводу, что все эти невоенные и военные формы борьбы должны быть предметом изучения военной науки. Но войну не может изучать лишь одна военная наука, раз личные ее аспекты с разных точек зрения познают соответствующие отрасли естественных, общественных, технических и других наук в соответствии со спецификой своего объекта и предмета.
Все это важно не только с научно-методологической точки зрения, такой подход имеет и большое практическое значение. Когда пытаются все знания о войне втиснуть в рамки военной науки, тогда, например, военную географию или военную психологию, как и другие науки отрывают от их естественных корней, ибо невозможно заниматься военно-географическими или военно-психологическими проблемами в отрыве от общей сущности географических или психологических процессов. Если исходить из единственного возможного научного критерия, что войну со своих точек зрения изучают различные науки и в связи с этим имеют специфическую оборонную (военную) проблематику (военную экономику, военную педагогику, военную психологию и др.), то все отрасли наук включаются в процесс исследования оборонных проблем и таким образом создается широкий фронт для углубленного их познания.
С точки зрения организационной и экономичности осуществления научной работы в Вооруженных силах такой подход означает, что нет надобности по каждой вновь возникшей оборонной проблеме создавать в Министерстве обороны своей научно-исследовательский институт. Иногда выгоднее дать задание научным центрам РАН и оплатить эту работу.
Важно учитывать так же, что научно-исследовательские институты, центры могут плодотворно работать только под непосредственным руководством Генштаба, Главкомов видов ВС, будучи тесно связанными с практической работой по оперативно-стратегическому планированию боевого применения войск (сил), процессом оперативной и боевой подготовки, в тесном взаимодействии с научно-конструкторскими учреждениями оборонной промышленности.
Мы уже многие годы говорим о необходимости программно-целевого метода планирования, но требования этого метода на словах декларируются, но на деле не только не реализуются, а просто игнорируются, особенно в области планирования развития вооружения и техники. Вместе с тем, суровая практика войны вынудила нас придти к такой практике принятия решений и планирования в оперативно-стратегической области, где по существу наиболее полно учитывается принцип целевого подхода. Все знают, что при выработке решения на операцию в начале командующий армией (фронтом) вырабатывает замысел решения на операцию (в целом за армию — фронт) и только на основе этого могут определяться задачи подчиненным, приниматься решения командармами, командирами дивизий. Никто не представляет себе дело так, что нужно собрать решения комдивов, сложить их вместе и получить решение командарма. А области военного строительства, развития вооружений мы годами собираем планы видов в ВС, накладываем на них общую обложку за Вооруженные Силы и пытаемся изобразить это как программно-целевое планирование. Общего замысла решения руководства на развитие вооружений практически и не существует.
Анализ перспектив развития военно-политической обстановки в мире и характера вооруженной борьбы свидетельствуют о том, что в условиях существования ядерной угрозы заправилы современного мира будут стремиться достигать своих военно-политических целей прежде всего политико-дипломатическими, экономическими, информационными и другими невоенными средствами. Когда таким путем цель не достигается могут прибегать к локальным войнам и конфликтам, не переступая ядерного порога.
Но при резко изменившимся балансе сил на геополитической арене острая борьба за передел энергетических и других ресурсов на планете вряд ли ограничится лишь локальными войнами. Поэтому от Вооруженных сил в современных условиях требуется первоочередная готовность к локальным войнам, конфликтам и мобилизационная готовность к региональным и крупномасштабным войнам. В плане обороны страны это обстоятельство должно учитываться не только в рамках стратегического планирования боевого применения Вооруженных сил, но и в планах производства вооружения и оборонной промышленности.
При сложившихся обстоятельствах для России главным средством гарантирования ее национальной безопасности и стратегического сдерживания от крупно-масштабных угроз являются стратегические ядерные силы. На одной из встреч на высшем уровне некоторые эксперты доказывали, что нет особой необходимости и дальше вкладывать средства в СЯС. Они полагают, что для предотвращения агрессии достаточно 10-15 ядерных боеприпасов, применение которых способно привести к катастрофическим последствиям. Но есть и реальная объективная действительность, с которой в первую очередь приходиться считаться. В мире уже произведено более 2 тысяч ядерных взрывов, из них более 500 воздушных и последствия от всего этого такие, как они и есть на сегодня. И на эти уловки неправительственных организаций мы не должны попадаться.
Поэтому дальнейшее развитие и качественное совершенствование стратегических ядерных сил с учетом реального соотношения ядерных сил в мире остается одной из самых важнейших и приоритетных задач поддержания должной обороноспособности России, следовательно, и одной из важнейших задач оборонной промышленности. Единственный способ недопущения ядерной войны – сделать ее опасной и невозможной для тех, кто собирается развязать такую войну, если они будут знать, что такая война закончится для них совершенно неприемлемым ущербом.
В целом центр тяжести вооруженной борьбы переносится в воздух и космос и на море. Борьба с воздушно-космическим противником приобретает решающее значение. Поэтому она теперь не может осуществляться только войсками ПВО или другим отдельным видом Вооруженных сил. Вести успешно борьбу за завоевание господства в воздушно-космическом пространстве можно не пассивными оборонительными силами, а только объединенными действиями всех видов ВС и, прежде всего с активными решительными ударными средствами. У нас и во время Великой Отечественной войны 89 % самолетов противника было уничтожено истребительной авиацией и ударами ВВС по аэродромам и только 11 % войсками ПВО. Иногда говорят, что во Вьетнаме большинство американских самолетов сбили наши ЗРВ, но там не было сопоставимого количества ударной и истребительной авиации и кроме ЗРВ больше не кому было сбивать самолеты.
Важнейшей приоритетной задачей является создание своего стратегического вооружения в обычном снаряжении, а так же радиоэлектронных средств, способных нарушить систему управления, которая основана главным образом на космических средствах.
На развитии военного искусства существенно скажется появление на вооружении ведущих стран мира новых информационных технологий, преобразующих управление войсками, повышающих эффективность применения оружия, а так же появление беспилотных средств, робототехники, оружия на новых физических принципах.
В условиях, когда оружие становится все более сложным и дорогим, взаимоотношения между Вооруженными силами и ОПК не могут строиться на упрощенных рыночных отношениях: потребитель (заказчик) – производитель. Нужно выработать механизмы и стимулы взаимной заинтересованности в создании для армии, флота и других силовых ведомств по настоящему современных образцов оружия и военной техники. Важно не только предъявлять требования к вооружению, но и всячески помогать промышленности, тесно взаимодействуя между собой на этапах выработки оперативно-тактических требований и научно-конструкторских работ.
Мы еще со времен Ф.Энгельса исходили из того, что развитие оружия определяет изменения в способах ведения боевых действий. Но теперь военная наука должна более предметно определять основные направления развития вооружения. К сожалению, это не всегда делается достаточно квалифицированно.
В 60-70-е годы каждый НИИ МО имел специальное управление, призванное разрабатывать оперативно-тактические требования к новому оружию. Они были укомплектованы офицерами, имеющими как оперативно-тактическую, так и техническую подготовку. Потом такие отделы и управления ликвидировали и передали это дело преподавателям военных академий. В результате качество этой работы резко упало. Во времена Д.Ф. Устинова не только аппарат заместителя Министра по вооружению, но и Главкомы видами ВС, нередко и командующие войсками округов, флотов месяцами работали в конструкторских лабораториях, на заводах и испытательных полигонах.
Сегодня напрашивается необходимость создания отдельного министерства оборонной промышленности, но без прежних хозяйственных функций и с главной задачей координировать деятельность оборонных промышленных предприятий, инициировать инновационные технологии, организовать подготовку необходимых для оборонной промышленности инженерно-технических кадров.
Для научных организаций Минобороны особенно важно наладить сотрудничество с Фондом перспективных исследований ВПК и соответствующим управлением генерала И.Остапенко для ускоренного развития инновационных технологий.
Огромные заслуги нашей оборонной промышленности в производстве вооружения и военной техники во время войны общеизвестны. Достаточно сказать, что даже после эвакуации в глубокий тыл большинства промышленных предприятий она в 1943 г. производила 100 боевых самолетов в сутки (сейчас мы за год не можем получить столько самолетов). Но не следует забывать, что и в то время в ее функционировании были некоторые слабые места, которые не преодолены до сих пор и это сказывается не только на безопасности армии и флота, но и подрывает наш авторитет, снижает эффективность нашей торговли оружием с зарубежными странами. Речь идет прежде всего недооценки производства ремонтных средств и запасных частей к оружию и военной техники. Например, по этой причине и слабой подготовленности механиков-водителей до 50 % танков и другой боевой техники в начале войны не смогли выйти на предназначенные рубежи.
Для того чтобы ликвидировать наше давнее отставание в элементной базе, космической связи, средствах разведки, радиоэлектронной борьбы, автоматизированных средствах сетецентрической системы управления и высокоточного оружия, в других современных технологиях - для всего этого недостаточно признать или объявить их приоритетными. Необходимо на государственном уровне обеспечить примерно такую же решительную концентрацию финансовых, технологических, интеллектуальных сил и средств для решения этих первоочередных задач, как это было сделано после Великой Отечествен¬ной войны при создании ракетно-ядерного оружия и космических технологий.
При сравнительной слабости нашего экономического потенциала главный упор желательно сделать на асимметричные средства и способы действий. Известно, например, что у современных ведущих государств связь, навигация, разведка, все управление стратегическими ядерными силами, ПРО, высокоточным оружием осуществляются через космос. Обрушение всей этой системы радиоэлектронными и другими асимметричными средствами может во многом снизить это преимущество противостоящей обороны. Во время войны в Ираке даже простейшие обогреватели, осуществляющие электромагнитные излучения, вынуждали ракеты отклоняться от цели.
Надо, конечно, к этому стремиться, но постоянно создавать лучшие в мире образцы по всем видам оружия мы, пожалуй, никогда не сможем. На каком-то этапе по некоторым видам оружия, возможно, придется и уступать. Но дело не только в самом оружии. Не менее важно разрабатывать тактику его эффективного применения, когда боевые свойства различных видов оружия дополняют друг друга и в какой-то мере нейтрализуют его слабые места.
Могу еще раз напомнить пример с противолокационными ракетами «Шрайк». Во Вьетнаме во второй половине 60-х годов эти американские ракеты с одного-двух пусков поражали радиолокационные станции. Когда вьетнамцы приобрели, опыт и приняли некоторые дополнительные меры противодействия, только третья-четвертая или даже пятая или шестая ракеты начали поражать цели. 18 апреля 1971 года в Египте при их одновременном включении более 100 РЛС ракеты «Шрайк» начали терять цели. Одно дело, когда мы проводим одиночное испытание оружия на полигоне, и совсем другое, когда осуществляется их массовое применение на поле боя, где действует большое количество различного оружия.
Или, скажем, проблема создания современного танка. Совершенно неуязвимый танк создать невозможно. Надо искать различные пути повышения его боеспособности и уменьшения уязвимости. Изыскивать особо прочные материалы, совершенствовать средства разведки и наведения оружия, преодоления мин, огневой поддержки артиллерией и авиацией, тактику применения в сочетании с САУ и другими средствами. Все это должно делаться не только на этапе разработки оперативно-тактических требований, а осуществляться постоянно в ходе производства и испытаний оружия. При всех обстоятельствах не надо охаивать свое оружие, мы должны воспитывать у личного состава любовь и уверенность в своем оружии. В конечном счете, мощь оружия на поле боя определяется верой солдата в это оружие и его умелым применением. Иначе мы это оружие даже продать не сможем.
В последние годы важное значение придается созданию и освоению сетецентрической системы управления войсками (силами) с тем, чтобы путем преобразования информационных технологий значительно повысить эффективность управления, боевого применения оружия и в целом боевых действий. Но имеющиеся сегодня системы АСУ еще далеки от того, что требуются на практике. К сожалению, у нас нет полноценных общевойсковых моделей операций и боевых действий; в лучшем случае – есть методика решения отдельных оперативно-тактических задач по огневому поражению, совершению марша, форсированию водных преград, по решению некоторых задач по ВВС и ПВО. Наши АСУ в процессе моделирования могут учитывать в основном лишь соотношение сил, частично – влияние местности, они не воспринимают ни уровень военного искусства, ни морально-психологические, информационные и другие факторы. Полноценное моделирование станет возможным с появлением элементов искусственного интеллекта.
Желательно так же учитывать, что современную по эффективности систему управления мы сможем получить только в том случае, если одновременно будем совершенствовать как технические средства, так и методы работы командования и штабов. Например, можно со всей определенностью сказать, с тем уровнем формализма, с той громоздкой, оперативной и отчетной документацией, которая сейчас практикуется, мы будем вынуждены задавать завышенные требования к АСУ, делая их чрезмерно громоздкими, или не сможем в полной мере использовать преимущества средств автоматизации. Научно организованные и автоматизированные процессы переработки информации построены на определенной логике, алгоритмах и они не могут приспосабливаться к произволу и бюрократизму. Короче говоря, беспорядок автоматизировать нельзя. Следовательно, нужно упорядочить и совершенствовать методы работы командиров и штабов.
Таким образом, везде и во всем мы упираемся в одну и ту же проблему как осуществить органическое сотрудничество задач строительства и боевого применения Вооруженных сил и военно-промышленного комплекса.
Нарком ВМФ Н.Кузнецов перед своей кончиной в записке в политбюро ЦК КПСС писал: «Я утверждал и утверждаю, то всякая военная организация создается для войны, а потому оперативные вопросы имеют главенствующее значение». Но для того, чтобы оперативно-стратегические цели были не только формально правильными и определяющими, но и жизненными, надо чтобы в полной мере учитывались так же объективные закономерности научно-технического процесса и сложнейшие процессы функционирования оборонно-промышленного комплекса.
Подготовил Игорь Коротченко
