Выбор одного из вариантов развития способен в корне изменить ситуацию
В Общественной палате России состоялся «круглый стол», посвященный роли Военно-промышленной комиссии (ВПК) в государственном стратегическом планировании и приуроченный к юбилею ВПК. Организаторами мероприятия выступили Комиссия Общественной палаты России по экономическому развитию и предпринимательству, Общественный совет при председателе Военно-промышленной комиссии при правительстве России и Фонд исследования проблем демократии. В дискуссиях активное участие принял заместитель председателя ВПК Олег Бочкарев. Предлагаем вниманию читателей газеты «ВПК» выдержки из выступлений ряда участников «круглого стола».
Планирование, координация и контроль
В 1953 году при Президиуме Совмина СССР была создана структура, которая затем преобразовалась в Комиссию по военно-промышленным вопросам. Изначально ее цели заключались в планировании, координации, контроле в сфере проведения промышленной и научно-технической политики, а также военного строительства. И сегодня, спустя 60 лет, мы должны увязать эту триаду, но на новом уровне. Тем более сейчас нет такой необходимости аврального вмешательства и урегулирования конфликтов по ценообразованию. В большей степени сейчас необходим не кризисный менеджмент, а выстраивание системной работы.
Госплан – один из брендов нашей страны. Но сегодня мы оказались лишены компетенций в области стратегического планирования. Это стало особенно очевидно, когда встал вопрос о модернизации экономики. Страны, проводившие форсированное развитие, прежде всего промышленную и экспортно ориентированную модернизацию, имели мощные инструменты стратегического планирования. Это и новые индустриальные страны, такие как Тайвань и Южная Корея, и Япония, опытом которой они вдохновлялись, и традиционно развитые страны, такие как деголевская Франция или Соединенные Штаты, где важным инструментом стратегического планирования выступает федеральная контрактная система. Последняя отнюдь не сводится к механизму госзакупок, а выступает одним из рычагов стратегического планирования, в том числе применительно к научно-технической и промышленной политике. У нас аналогичных механизмов не оказалось. И это самым негативным образом сказывается на качестве и управления государственными активами, и координации государства с частным бизнесом. Чтобы обладать долгим горизонтом планирования, частный бизнес должен иметь индикативные ориентиры от государства.
Сейчас в Госдуме обсуждается законопроект «О государственном стратегическом планировании». Он инициирован президентской вертикалью, непосредственно Советом безопасности. Законопроект, в общем, рамочный и не отвечает на вопрос о том, как все будет в конечном итоге выстроено, но тем не менее дает возможность начать этот процесс и вести его всерьез.
Михаил Ремизов, председатель президиума Общественного совета при председателе Военно-промышленной комиссии, президент Института национальной стратегии
Функции ВПК необходимо расширить?
Нынешняя международная обстановка формирует новые задачи, вызовы и угрозы. Период, предшествующий активизации военно-технического сотрудничества, поставил нас в довольно сложные рамки. Обострение политической и социально-экономической ситуации в мире, борьба за ресурсы ставят перед нами задачи, которые должны решать не только комиссия ВПК, но и наша промышленность, Минобороны, Минобрнауки. Мы постоянно сталкиваемся со случаями, когда недостаточно квалифицированные призывники не только не в состоянии максимально эффективно использовать вооружения и военную технику, но и просто их ломают. В данной ситуации очень важны определенные инициативы, которые предпринимают и Сергей Кожугетович Шойгу, и Дмитрий Олегович Рогозин, и Владимир Владимирович Путин. Вопросы подготовки и закрепления кадров в оборонно-промышленном комплексе требуют широкого обсуждения.
Большие проблемы возникают у нас и в связи с длительным недофинансированием российской оборонной науки. У производителя, получающего минимальную рентабельность, нет возможности нормально финансировать НИР и НИОКР, а также платить достойную зарплату и заниматься селекцией кадров. Разработка образцов систем вооружения занимает длительное время, и планирование в ОПК предполагает много неопределенностей. Не всегда ясно, как именно пойдет разработка, какие трудности при этом возникнут, как изменятся характеристики средств противника и, наконец, кто будет противником через 10–15 лет. Часто возникает проблема не просто горизонтного, а загоризонтного планирования.
Важная составляющая процедуры стратегического планирования в ОПК – прогнозирование военно-политической ситуации, достижений науки и техники, методов ведения вооруженной борьбы. Во-первых, необходимо определение возможных противников, уровней и динамики военных операций. Без этого невозможно установить потребность в различных видах вооружения и военной техники. Это указывает на то, что стратегическое планирование в «оборонке» должно производиться на государственном уровне. Ни одна, даже самая мощная, вооруженная серьезным аналитическим аппаратом организация не обладает всеми необходимыми компетенциями для осуществления такого планирования. Во-вторых, необходим прогноз общих уровней финансирования создания ОПК, а также других определяющих ресурсов.
Возвращаясь к проблемам ценообразования и ситуации с кадрами. В оборонно-промышленном комплексе необходима конкурентная среда. Инициативы Дмитрия Олеговича Рогозина по созданию наряду с Общественным советом комиссии ВПК совета по частно-государственному партнерству не случайны. Частный бизнес более динамичен, эффективен и инновационен, но пойдет ли он туда, где имеют место низкая рентабельность и непредсказуемые заказы? Совсем недавно, в бытность Сердюкова мы неоднократно сталкивались на уровне госкорпораций, в том числе и Российских технологий, с тем, что условия контрактов часто пересматривались, возникали потребности в новых тактико-технических характеристиках, а выполненные НИР и НИОКР полноценно не оплачивались.
По инициативе целого ряда депутатов в новом законе о федеральной контрактной системе предлагается увеличить участие частного бизнеса с 10 до 15 процентов. Это реакция на необходимость формирования конкурентной среды внутри производителей финальной продукции.
В США важнейшее значение придают стратегическому анализу и стратегическим прогнозам, горизонт планирования составляет 10–16 лет. Отражающие эти стратегии документы являются определяющими при планировании военных исследований в целях создания в отдаленной перспективе необходимых вооружений. Сегодня основными документами государственного стратегического планирования в России являются Военная доктрина Российской Федерации, Государственная программа вооружения на период 2011–2020 годов, реализуемая через ежегодно утверждаемый гособоронзаказ, и Федеральная целевая программа развития оборонно-промышленного комплекса 2007–2010 годов и на период до 2015 года. Мы реализуем четвертую по счету ГПВ. Три предыдущие выполнены не полностью, точнее, просто сорваны. В числе причин – недостаточное по объемам и неритмичное по срокам финансирование, нечеткое понимание потребностей в различных видах и системах вооружения, что обусловлено неопределенностью представления о вероятных противниках. Свою роль сыграло и разбалансирование системы управления ОПК, связанное с появлением предприятий с различной формой собственности. Кроме того, в то время практически не учитывалось мнение предприятий оборонно-промышленного комплекса. Продолжались производство и закупка устаревших советских образцов вооружения, не уделялось достаточного внимания космическим средствам разведки, высокоточным средствам поражения в обычном снаряжении, современным системам управления войсками и оружием. Некачественное обоснование государственных программ вооружения, таким образом, было на лицо.
В сфере военно-технической политики государства действуют 13 законов, 8 указов президента и 11 постановлений правительства – 32 документа прямого действия. Охватывают они буквально все стороны деятельности оборонных предприятий как участников рынка, в основном ограничивая их права и не предлагая при этом никаких преимуществ или мер компенсации.
Масштаб и специфичность проблемы давно сформулировали необходимость создания специализированного органа управления и координации, ответственного за результаты деятельности этого важного государственного сектора. В связи с этим расширение функций Военно-промышленной комиссии при правительстве России будет более чем своевременным.
Какие позитивные моменты в плане ВПК мы имеем на настоящий момент? Формирование программы и отслеживание ее выполнения планируется вести с помощью цифровых технологий. В 2015 году на полную мощность заработает уникальная система ГАСГОЗ (Государственная автоматизированная система гособоронзаказа). С ее помощью можно будет оперативно выявлять бреши в оборонной промышленности – и уже существующие, и те, которые могут возникнуть, с тем, чтобы своевременно корректировать оборонзаказ. Эта система позволит в реальном режиме отслеживать текущий процесс выполнения гособоронзаказа и быстро реагировать на его сбои.
Полноценно начнет работать фонд перспективных исследований. Он будет заниматься поиском разработок природных технологий, эффективно работающих как в оборонной, так и в гражданской сфере. Его аналог, существующее ДАРПА, не только некий транзитер перспективных военных технологий в гражданский сектор. Как показала практика, более 50 процентов технологий перетекают из гражданского комплекса в военный. Это важное обстоятельство позволяет более динамично внедрять новации, возникающие в гражданском комплексе.
По причине длительного производства вооружений и военной техники при планировании необходимо учитывать все фазы жизненного цикла изделия – от его изготовления, ремонта, модернизации до утилизации. Стратегическое планирование деятельности оборонно-промышленного комплекса – очень сложная, наукоемкая проблема, требующая привлечения большого числа квалифицированных экспертов. Необходимо централизованное руководство этим процессом с привлечением к нему специалистов видовых НИИ Минобороны, которых у нас осталось очень мало. Научные коллективы этих НИИ сильно обескровлены, и программное планирование у них представлено слабо. Целесообразно восстановить соответствующие научные подразделения. Стратегическое планирование ОПК должно тесно сочетаться со стратегическим планированием по подготовке военных кадров. Мало создавать современное эффективное вооружение, нужно уметь его грамотно применять.
Ряд депутатов формулируют несколько предложений, связанных с изменением подготовки к призыву на срочную службу студентов вузов. С завершением перехода одноступенчатой системы образования специалитета на бакалавриат и магистратуру необходимо трансформировать существующую систему и на военных кафедрах, и в военно-учебных центрах. Мы предлагаем готовить в рамках военно-учебных центров сержантов запаса, которые призывались бы после окончания бакалавриата на условиях контрактников, то есть получая достойную заработную плату и соответственно находясь в более комфортных условиях.
Основное внимание в законопроекте «О государственном стратегическом планировании» акцентируется на перечне документов планирования. В форме законопроекта мы пытаемся прописать уже сложившуюся практику разработки и названия этих документов, всевозможных концепций, стратегий, доктрин, программ и основных направлений деятельности. При этом затушевывается само существо государственного стратегического планирования: выбор долгосрочной стратегии, цели развития и обоснование эффективности комплекса мероприятий, обеспечивающих в пределах общих ресурсных ограничений максимальное продвижение к намеченному. В законе на данный момент не совсем понятна схема взаимодействия среднесрочных и долгосрочных планов развития. Основной акцент в законопроекте сделан на планировании в субъектах Российской Федерации. Территориальный аспект, безусловно, важен, но отраслевой аспект и проблемы планирования внешних и внутренних угроз национальной безопасности не менее актуальны. Мы предлагаем преодолеть указанные перекосы, приняв 20 поправок.
Владимир Гутенев, первый заместитель председателя Комитета Государственной думы по промышленности, президент Лиги содействия оборонным предприятиям
Роль стратегического планирования в развитии ОПК
К началу ХХ века утвердилось господство финансовой олигархии. Никакой свободной конкуренции больше не существует. Поэтому предложения, свойственные либеральному направлению экономической мысли, по организации конкуренции между регионами России или подразделениями государственных корпораций посредством дробления страны и ее корпораций означают попытку повернуть движение России вспять.
Глобальный кризис, продолжавшийся на протяжении всего ХХ века, периодически «разрешался» мировыми войнами, после которых начинался подъем экономики. Дирижером этого кризиса выступает мировая финансовая олигархия, использующая построение выгодных для нее международных валютных систем, запуск мировой инфляции и спекулятивных финансовых инструментов для перераспределения доходов и собственности в свою пользу, то есть для централизации мирового капитала. Этот процесс обслуживается монетарными теориями – кейнсианством и монетаризмом.
Ей противостоял СССР, который был вынужден в 30-х годах ускоренно решать свою историческую задачу – осуществить индустриализацию страны для обеспечения ее обороноспособности. Для расчета траектории своего развития (плана) «корпорация СССР» впервые в мире применила процесс последовательных приближений согласования материальных, трудовых и финансовых балансов. Именно тогда была создана четкая система управления страной, работавшая, как часы, для выполнения стратегических задач страны. Однако до сих пор существует полное непонимание планирования экономики как механизма, позволяющего координировать связи производителей для эффективного выполнения заказов конечных потребителей. Именно эта система позволила СССР ускоренными темпами осуществить индустриализацию, выиграть Вторую мировую войну, быстро восстановить экономику и стать державой, определяющей развитие биполярного мира.
После восстановления экономики в условиях холодной войны перед страной встали новые задачи:
повернуть вектор экономического развития в сторону роста качества жизни при соблюдении военного паритета;
включить цены равновесия потребительского рынка как обратной связи для установления пропорций плана, обеспечивая тем самым устойчивый рост реальной платежеспособности национальной валюты;
повысить гибкость планирования экономики в реагировании на изменения заказов конечных потребителей – домашних хозяйств, государства, экспортеров и на инновационные предложения производителей.
Создание ВПК 60 лет назад позволило СССР сохранять военный паритет. Однако решение другой стратегической задачи по эффективной координации деятельности всех производителей в желаемом направлении требовало внедрения киберсистемы. Ее основой служит динамическая модель межотраслевого баланса, представляющая собой согласованный алгоритм действий по настройке отечественного производства на выполнение заказов конечных потребителей за счет внедрения эффективных инноваций. Эту задачу «корпорация СССР» не решила. Приоритет был отдан ее демонтажу посредством проведения реформ, усиливающих хаос в управлении и ведущих к господству других интересов над интересами страны в целом. Этот процесс с рекомендациями дробления страны продолжается до сих пор, что грозит уже развалом России и гибелью всех ее корпораций.
В отличие от тысячелетнего опыта международных финансовых спекуляций опыт планирования экономики СССР исчисляется лишь десятилетиями. Недостатки планового опыта СССР, воспеваемые сегодня конкурентами России, не являются неотъемлемыми свойствами стратегического планирования экономики. Его оппоненты наивно или сознательно понимают под недостатками директивность плана вместо индикативности, называют план Гулагом, заявляют, что Госплан планировал сверху все до гвоздя, и т. д.
Научная школа стратегического планирования (НШСП) заявляет следующее:
1. План – это алгоритм действий, согласованных во времени и в пространстве. Всякие сценарные прогнозы, обещающие достижение некоторых фантазерских целей через 30–50 лет, есть лишь предплан, который служит прикрытием для продолжения развала государства. Противопоставление индикативного плана, являющегося предпланом, директивному, который становится алгоритмом действий, – абсурд.
2. Директивный план, составляемый в результате согласования плановых расчетов звеньев управления страной в интересах нации, которая объединяет людей, связавших свою судьбу с будущим России, является единственным научно обоснованным механизмом, позволяющим реализовать истинную демократию. План, как и рынок, лишь инструмент координации информационных процессов и не имеет никакого отношения к политическим режимам, производящим Гулаг, Бухенвальд, Гуантанамо и т. д. Отсутствие плана означает подмену координации деятельности всех звеньев государственного управления кризисным хаосом, усиливающим коррупцию и распространение феодальной мотивации «Я – начальник, ты – дурак». В такой феодальной системе ученому, инженеру, профессиональному рабочему места нет.
3. Заявления, что Госплан планировал до гвоздей, означают непонимание плана и иерархичности управления любой системой. Использование данного клише действует против национальных интересов России.
4. Порочным также является представление о плане, как о финансовой поддержке «точек роста» посредством запуска инфляции, ведущей к диспропорциональности и углублению кризиса в стране. У нас нет возможности рисовать мировую валюту для ее экспорта и переноса запускаемой мировой инфляции в другие страны в обмен на их материальные ресурсы. В нашей стране выделение огромных денежных средств без их обеспечения материальными и трудовыми ресурсами, естественно, превращается в невозможность практического их освоения, то есть в очередной финансовый пузырь.
Национальное планирование пропорционального развития экономики в желаемом направлении предполагает согласование материальных, трудовых и финансовых ресурсов. Тот, кто надеется на импорт необходимых материальных ресурсов, должен понимать: для этого требуются производство продукта на экспорт и расчет народнохозяйственной эффективности данной экспортно-импортной операции.
5. В законопроекте «О государственном стратегическом планировании» под объектом стратегического планирования понимается не экономика, а документооборот. Такой подход дискредитирует решение руководства страны внедрить стратегическое планирование для выхода России на траекторию устойчивого инновационного развития.
Сегодня перед Россией остро стоит задача выживания. У нее есть последний шанс – запуск стратегического планирования национальной экономики. В условиях развертывания глобального кризиса и эскалации военных действий поддержка военного паритета должна стать ключевым приоритетом России для создания условий перехода к устойчивому росту качества жизни. Поэтому сегодня именно ОПК объективно должен стать полигоном внедрения в стране стратегического планирования на базе динамической модели межотраслевого баланса, чтобы решить задачи управления экономикой, стоявшие перед СССР еще в 50-х годах.
Всякие попытки, направленные на дискредитацию идей научного стратегического планирования экономики в интересах нации, являются антинациональными.
Елена Ведута, доктор экономических наук, профессор МГУ, руководитель Научной школы стратегического планирования Н. И. Ведуты
Роль частно-государственных партнерств будет расти
Страны Северной Европы признаны сегодня самыми эффективными с точки зрения стратегического планирования. Несмотря на многочисленные дискуссии вокруг государственного управления, здесь удалось создать наиболее эффективные государственные институты, которые работают не менее эффективно, чем частные компании. То есть страны, где государственные институты работают, существуют. Наиболее яркий пример – Сингапур, где система стратегического планирования работает хорошо и эффективно. В лидеры в области государственного управления входят Катар, Саудовская Аравия, Арабские Эмираты.
Мы живем в глобальном мире, который представлен на территории России в разных формах и проявлениях, а не только в рамках глобальных корпораций. Это нужно принимать во внимание при планировании, поскольку скорость происходящих изменений очень высока. Определенная проблема возникает и при разработке подхода к планированию. С одной стороны, хотелось бы иметь жесткий директивный план, с другой стороны, план этот через год теряет актуальность. Огромное значение это имеет для высокотехнологичных сфер ОПК, например в радиоэлектронике, авиапроме. Сегодня никто не может предсказать, какие технологические изменения произойдут через три года, настолько высока динамика появления новых результатов. Сократились циклы, что также влияет на процесс планирования. Кроме того, мы действуем в условиях ограниченных ресурсов. Бюджет небесконечен и сокращается. Хотим мы того или нет, но это надо принимать во внимание. Отсюда возрастающая роль ГЧП, частно-государственных партнерств.
Хорошие системы планирования очень четко основаны на фактах и, безусловно, качество аналитики необходимо улучшать. Часто оно не соответствует тому, что хотелось бы видеть при разработке соответствующих планов. Система ценообразования в ОПК не позволяет планировать вообще, фактически это договорной механизм, под который подгоняется система учета. Ничего объективного здесь уже давно нет.
Александр Идрисов, управляющий партнер ЗАО «Стратеджи Партнерс»
Необходимо встроить ВПК в политическую систему страны
Историческая заслуга Военно-промышленной комиссии состоит в следующем. В короткие сроки был достигнут стратегический паритет со странами, имеющими радикально разный экономический потенциал. Военно-промышленная комиссия смогла скоординировать усилия нескольких секторов – науки, производства, прикладных институтов таким образом, что за короткое время были запущены все компоненты стратегической триады и достигнут паритет. И этот урок, эта историческая заслуга ВПК никогда не могут быть забыты и вычеркнуты из истории нашей страны.
Мы пережили период забвения оборонной промышленности. И сегодня все еще можно услышать заявления, не вполне, впрочем, основательные, о том, что у России нет перспективы развития, так как ее военно-промышленный комплекс развален. Нам необходимо понимание того, почему Военно-промышленная комиссия в определенный период была очень хороша, а с середины 70-х годов наступила инерция, втянувшая страну в излишнее производство средств массового поражения. Очевидно, что идея наращивания бесконечного количества носителей и боеголовок была чрезмерной и накладной для страны. Излишней оказалась и мысль о том, что следующая война будет вестись десятками тысяч танков по долинам и по взгорьям Центральной и Западной Европы. Что делать с накопившимися на складах танками, которые сегодня никак не могут быть использованы? Чтобы их продать, требуется покупатель.
Военно-промышленная комиссия действовала не сама по себе, а была частью нашей политической системы, решая вполне четкие задачи, которые ставило военно-политическое руководство страны. Именно глава ВПК Дмитрий Федорович Устинов был послан руководить Вооруженными Силами Советского Союза, обеспечивая надежное взаимодействие армии и военно-промышленной «девятки». Сегодня невозможно приходить на Маяковку в Минэкономразвития, поскольку тени той ВПК продолжают витать в этих коридорах...
Сейчас важнейшей проблемой является встраивание Военно-промышленной комиссии в политическую систему страны. Невозможно, чтобы и дальше существовала ситуация, когда в ручном режиме решались вопросы ценообразования между Вооруженными Силами и ВПК. Должна быть отлаженная система, и арбитр в лице министра финансов – не лучший выход из положения. Система должна работать на президентском уровне, систематически анализируя ситуацию и принимая решения.
Владимир Владимирович Путин говорит о крайней важности определения внешних угроз, структуры вероятных противников и периода, за который могут возникнуть эти угрозы. Это абсолютно целеполагающие вещи, идущие с президентского уровня. С моей точки зрения, сегодня это напрямую связано с законом о стратегическом планировании. Должен существовать интегрирующий орган, который, во-первых, оценивает структуру, характер и вероятность угроз, определяет то, что должно сделать наше внешнеполитическое ведомство – первый эшелон. Оружие – это последний довод королей. Специальные органы призваны снизить вероятность угроз, обеспечив это в определенные сроки. Казалось бы, сегодня у нас есть такой орган – Совет безопасности. Но решает ли он эти задачи? Нет, его решения носят не систематический, а периодический характер. Должна быть система алгоритма функционирования Совета безопасности, который выпускал бы директивные решения как для Министерства иностранных дел, Службы внешней разведки, так и для Министерства обороны и для ВПК. Ранее в нашей стране соответственные решения принимало Политбюро ЦК КПСС. В конце 60-х – начале 70-х годов эта система работала, обеспечивала решение исторической задачи. Как только Политбюро переродилось в орган административного торга, начала рассыпаться вся система функционирования Советского Союза и система планирования. Приведу пример. В Госплане существовало неписаное правило: не публиковать то, что республики, возглавляемые членами Политбюро, не выполнили пятилетний годовой план. Это совершенно меняло систему директивного планирования, ответственность. Долгое время единственной республикой, выполнявшей систематически пятилетний план, была Белоруссия. Остальные план не выполняли.
С моей точки зрения, должна быть создана комиссия при президенте, которая бы интегрировала взаимодействие Вооруженных Сил, Военно-промышленной комиссии и финансового обеспечения. Сегодня предприятиям ВПК говорят: «Берите коммерческие кредиты, бюджетных средств нет». Многое из того, что сегодня происходит, соотносимо с известной формулой ныне забытого политического деятеля: «По форме правильно, по существу – издевательство».
Иосиф Дискин, председатель Комиссии по развитию гражданского общества и взаимодействию с общественными палатами субъектов РФ Общественной палаты России, заместитель председателя научного совета Всероссийского центра изучения общественного мнения
Недосказанность ведет к деградации
Сегодня крайне важно четко определить роль и место Военно-промышленной комиссии в системе государственной власти.
Сама идея российской ВПК возникла тогда, когда существующие министерства стали терять рычаги управления оборонно-промышленным комплексом. И председатель правительства предложил попробовать вернуть эти рычаги через ВПК.
Российская ВПК начинала работать в то время, когда у заказчика существовали институты, занимающиеся развитием вооружения, а также структуры и системы формулировки тактико-технических требований. Когда военно-научное сопровождение было необходимым элементом исполнения заказов Министерства обороны, а система испытаний опиралась на мощную полигонную базу заказчика и сильную военную приемку. Она по этапам сопровождала все, за что заказчик потом платил деньги. При этом в оборонной промышленности существовала система генеральных и главных конструкторов, назначаемых соответствующими структурами и имеющих полномочия для выполнения своих функций. Ведущие отраслевые научно-исследовательские организации гарантировали выполнение тактико-технических требований, а также правильную реализацию технологических решений, заложенных в конструкторской документации. В этой ситуации ВПК на самом деле имела возможность совмещать и координировать усилия различных органов государственной власти. Оборонные предприятия находились в различных министерствах и ведомствах, и часто при изготовлении одного и того же вида вооружений в кооперации оказывались представители различных министерств и ведомств.
Суть несовершенства системы раскрыло назначение министром Сердюкова, который начал работать не по требованиям документов, а по понятиям. Положение министра обороны и других руководителей силовых органов в системе исполнительной власти оказалось таково, что близость к руководству, авторитет стали способны перечеркнуть установленный правительством порядок разработки вооружений и военной техники. Ни одна структура не могла административно противостоять позиции данных людей, сформированной далеко не на научной базе, результатах эксперимента и даже в какой-то мере без опоры на здравый смысл. И произошло то, что произошло.
В современной законодательной базе Военно-промышленная комиссия имеет полномочия координировать действия только государственных органов, но никак не хозяйствующего субъекта (предприятия оборонно-промышленного комплекса) и заказчика (представителя государственного органа власти). Все вопросы, касающиеся ценообразования и других взаимоотношений с хозяйствующим субъектом, по действующим законам неподвластны ни одной структуре. Изменить что-то законодательно, директивно не представлялось возможным. Никакие решения Военно-промышленной комиссии по поводу ценообразования, других вопросов противостояния «оборонки» и заказчика не имели положительных последствий. Это только обостряло взаимоотношения: предприятие оставалось один на один с неуправляемым заказчиком, который, имея огромные деньги, по понятиям навязывал свою волю.
Решение проблемы может быть следующим. Необходимо разработать типовой госконтракт на поставку вооружений и военной техники, который предполагал бы четкую ответственность сторон за невыполнение условий контракта. Ни один юридический орган в нашей стране не счел разработку и утверждение правительством такого типового контракта возможными, так как это не позволял сделать Гражданский кодекс. Так мы и получили Военно-промышленную комиссию, про которую одни думали, что это орган управления оборонной промышленностью, а другие полагали – место, в котором будут разрешаться все конфликты между оборонной промышленностью и заказчиком.
Мы должны четко определиться: Военно-промышленная комиссия – это один из головных органов в системе разработки вооружений и военной техники. Почему не существует Министерства оборонной промышленности? Потому что невозможно выделить только оборонное производство даже на заводах. Единственный поставщик танков – Уралвагонзавод в основе своей совсем не танковый. И таких предприятий очень много. Тем не менее аналог Министерства вооружения в стране должен существовать. И этот орган должен быть надведомственным и бюджетополучателем. Предложение сделать его частью президентской структуры не соответствует закону «Об обороне», который гласит: все функции ВПК должны относиться к правительству.
Мы не можем сейчас вернуть ВПК его советское содержание, поскольку живем в новом экономическом укладе, иной нормативной базе. Но мы обязаны иметь в системе управления нашей страны орган, позволяющий учитывать все особенности функционирования оборонно-промышленного комплекса в условиях рыночной экономики. Если сегодня у нас и есть что-то положительное от деятельности Военно-промышленной комиссии, то лишь потому, что нам в свое время удалось не дать сократить Департамент экономики военных программ Министерства экономического развития и торговли, переведя его в аппарат правительства. Так появился Департамент обеспечения деятельности Военно-промышленной комиссии.
Система ВПК – система обеспечения обороноспособности нашей страны в новых условиях. ОПК работает на государственные деньги, но не имеет на рынке никаких привилегий, чтобы не нарушать внутреннюю конкуренцию. Это надо четко понимать и, не скромничая, называть вещи своими именами. Потому что недосказанность деформирует светлые, умные идеи государственного управления и в конце концов приводит к деградации оборонно-промышленного комплекса, чего, конечно, допустить никак нельзя.
Владислав Путилин, председатель совета директоров ОАО «Роснано»
Чрезвычайная ситуация по кадрам
Все наши успехи и поражения связаны прежде всего с кадрами. Огромное беспокойство вызывает довузовская подготовка. ВПК сегодня – это инженерное образование, но средний балл людей, поступающих на инженерные специальности, – 45 баллов из 100. Только 20 процентов школьников сдают физику для того, чтобы получить инженерное образование. Ситуация чрезвычайная. Не направив в вузы способных, талантливых ребят, в дальнейшем будет очень трудно организовать их работу и нормальное использование.
Также низка и эффективность гособоронзаказа. Сегодня сюда идут те, кто фактически не прошел по ЕГЭ на бюджетные места, то есть подготовка и набор проходят по остаточному принципу. Чрезвычайно низкий уровень этих студентов не позволяет им осваивать современные объемы знаний.
Сейчас идет мощный процесс модернизации предприятий ВПК, но в госпрограммах развития промышленности, авиации и других направлений на подготовку и переподготовку кадров средства не выделяются вообще. Приведу только один пример из области машиностроения: на модернизацию ОПК выделено свыше 600 миллиардов рублей, то есть свыше 100 тысяч единиц современного оборудования поступит в ОПК. Но кто сегодня занимается кадрами в этой области? Кто занимается переподготовкой? Никто.
В федеральном законе о государственном стратегическом планировании должен быть мощный раздел, который бы четко давал ответы на вопросы, как и каким образом работать для ОПК не только работодателям, но и в рамках довузовской подготовки, и в вузах, и непосредственно в школах. Нам необходим мощный комплекс мер по развитию кадров.
Сергей Григорьев, ректор московского государственного технологического университета «Станкин»,доктор технических наук, профессор
Справка «ВПК»
16 марта исполнилось 60 лет со дня создания Специального комитета Совета министров СССР, в дальнейшем преобразованного в Комиссию Президиума Совета министров СССР по военно-промышленным вопросам, правопреемницей которой и стала Военно-промышленная комиссия при правительстве Российской Федерации.
Попытки централизовать государственное управление оборонной промышленностью в России были предприняты в годы Первой мировой войны с создания особых совещаний для руководства военной экономикой. Главным среди них стало Особое совещание для обсуждения мероприятий по обороне государства под управлением военного министра. В его состав входили представители Госсовета и Госдумы, а также промышленности, в том числе частной. Совещание занималось тем, что на сегодняшнем языке можно назвать управлением размещения и реализации гособоронзаказа, совмещенным с деятельностью службы тыла Вооруженных Сил: распределением военных заказов и контролем за их выполнением на предприятиях, производивших оборонную продукцию, вопросами снабжения армии.
Помимо совещания важную роль играли военно-промышленные комитеты – фактически посреднические структуры, обеспечивавшие размещение госзаказа на частных предприятиях тогдашней «оборонки» и авансовые платежи.
Эта система была разрушена в 1917-м вместе с Российской империей.
В РСФСР и в первые годы существования СССР управление промышленностью, в том числе военной, осуществлялось через структуры Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ). В 1932-м обор
