В понедельник, 18 марта, истекает срок, когда ученые, конструкторы, инженеры и другие специалисты, работающие в Академии наук, исследовательских университетах, а также в научных центрах и КБ оборонного назначения, еще могут как-то повлиять на судьбу весьма спорной новации, продвигаемой Минобрнауки.
В недрах Департамента государственной службы, кадров и мобилизационной подготовки упомянутого ведомства родился проект радикальных поправок к действующему ныне положению "О премиях Правительства Российской Федерации в области науки и техники". Эти самые премии "в целях стимулирования научно-технического развития и совершенствования системы премирования" (дословная цитата из проекта) предлагается одним махом секвестировать: вместо нынешних 40 сделать 20, а из тех десяти, что присуждались ежегодно за работы в сфере обороны и безопасности, оставить всего пять.
Такую, с позволения сказать, заботу о себе в научных центрах и КБ встретили, мягко говоря, с недоумением: как это стыкуется с заявлениями первых лиц государства о необходимости создавать условия для возникновения у нас новых прорывных разработок и стимулировать инновационную активность российских ученых и конструкторов?
Тем более, когда речь идет об исследованиях и разработках в таких чувствительных областях как национальная оборона, ядерное нераспространение, противодействие международному терроризму, борьба с наркобизнесом и организованной преступностью. Практически все, что создается на этих и смежных направлениях, не может открыто патентоваться и подлежать коммерциализации. Абсолютное большинство таких открытий, ноу-хау, технологий и реализованных проектов остаются под контролем и в собственности государства, а их авторы и разработчики лишены тех рыночных стимулов, что эффективно работают в других областях.
Применительно к условиям нашей страны премии правительства за выдающиеся достижения в области науки и техники (а до этого - ленинские и государственные премии), присуждаемые раз в год, до известной степени компенсировали такое неравенство. И наряду с материальным вознаграждением несли лауреатам заряд высокого общественного признания той их работы, которая оставалась и продолжает оставаться тайной за семью печатями даже для самых близких людей.
Одними из первых этот вопрос заострили научные руководители двух федеральных ядерных центров - академики Радий Илькаев (РФЯЦ-ВНИИЭФ, Саров) и Георгий Рыкованов (РФЯЦ-ВНИИТФ, Снежинск). В обращении к вице-премьеру Дмитрию Рогозину они пишут о том, что организации ядерно-оружейного комплекса активно ведут работы по созданию "современных образцов ядерного оснащения, способного преодолевать перспективную систему противоракетной обороны, включая воздушно-космическую оборону, по решению задач регионального ядерного сдерживания". Причем все это - в условиях действия Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, что требует создания новых методов обеспечения надежности ядерных зарядов на основе супервычислений, развития мегаустановок, позволяющих моделировать и имитировать условия реального взрыва.
"По соображениям безопасности результаты этих работ и имена их авторов не известны широкой общественности", - признают руководители-академики из Сарова и Снежинска и акцентируют то обстоятельство, что премии правительства в области науки и техники до сего дня были важнейшей оценкой качества и результатов работ в этой специфической области.
Как выясняется, не только в ней. Беглый телефонный опрос показал, что эту же точку зрения разделяют во многих других научных центрах и КБ. За то, чтобы сохранить и действующий порядок, и само количество премий за выдающиеся достижения в области науки и техники, высказались в Государственном ракетном центре им. Макеева ("Роскосмос"), в Центральном конструкторском бюро "Рубин" (Объединенная судостроительная корпорация), в РНЦ "Курчатовский институт", в Институте физики металлов Уральского отделения РАН, а также в исследовательских вузах страны.
- Считаем, что практика выдвижения работ на соискание премий правительства и сама деятельность Межведомственного совета по их присуждению говорят об адекватности устоявшихся правил, - так прокомментировали "РГ" свою позицию в руководстве Российского федерального ядерного центра ВНИИ технической физики. - А предлагаемый Министерством образования и науки секвестр вступает в противоречие с заявлениями первых лиц государства об усиления внимания к прорывным научно-техническим разработкам и не стимулирует их.
Если следовать логике формального урезания, дали понять мои собеседники, можно и вовсе довести число премий до девяти - ровно столько направлений-номинаций указано в действующем "Положении..." 2010 года. Но разумно ли это? Предлагаемое сокращение неизбежно приведет к тому, что многие особо значимые для страны работы выпадут из конкурса "автоматом" и даже не попадут в поле зрения Межведомственного совета.
Эту обеспокоенность, поднятую на уровень правительства академиками РАН Илькаевым и Рыковановым, письмом-отпиской из четырех предложений "развеял" директор департамента минобрнауки Станислав Кудж. По его словам, предлагаемое сокращение необходимо "для повышения престижа указанных премий... с одновременным увеличением их размера в 2 раза".
Словно глухой со слепым побеседовал! Там, где работают потенциальные соискатели этой премии и ее прежние лауреаты, говорят о ней как о СТИМУЛЕ. А наверху чиновной пирамиды вдруг не на шутку озаботились ее ПРЕСТИЖЕМ. И уже нашли решение - поделили на два. Такой проект размещен на сайте Минобрнауки, и срок его обсуждения истекает 18 марта.
...Все гениальное просто, гласит известная поговорка. А простые решения если и оказываются гениальными, то уж никак не в этом случае.
Прямая речь
Николай Лаверов, вице-президент РАН:
- Меня это не удивляет. Говорят, что за престиж ученых радеют, а на самом деле уничтожают и науку, и стимулы к ее развитию. Совсем недавно мы рассматривали у президента Путина схожий вопрос - о финансировании исследований оборонной тематики. Готовясь к этому разговору, рассмотрели все перспективные направления развития военной техники, в итоге их было выделено 170. А материалов, которые тут могут использоваться, насчитали более 20 тысяч - и органические и неорганические, и смешанные, и композиты. И это только материалы! Как можно свести все это к пяти позициям? Это совершенно недопустимое дело. В результате такого непродуманного шага мы будем сталкивать совершенно несопоставимые направления.
Надо ли объяснять, что в науке есть квалификационные принципы? Последняя систематика научных направлений в стране производилась под моим руководством и базировалась на специальностях, которые утверждаются ВАКом. Это делала огромная комиссия ученых - выделялись направления в физике, математике, науках о жизни... И так далее. Таких специальностей было 704. Как их можно сопоставить? Что-то важное сделано в наноэлектронике, что-то - с новыми материалами, к примеру, на базе редкоземельных элементов. А их не один-два - фактически 19 редкоземельных элементов идут в оборону.
Согласитесь, что даже на 40 уровнях, как сейчас, трудно сопоставлять и сравнивать работы по семистам разным специальностям. Люди, предлагающие такие новации, не понимают существа - им что сорок, что шестьдесят.
С Академий наук и вами лично по этому вопросу кто-нибудь советовался?
Николай Лаверов: Со мной никто не советовался. И я - убежденный противник того, чтобы сравнивать несравнимые вещи. В ином случае мы должны установить очередность. Ясно понимаю это и по своему опыту работы в научных фондах. К примеру, в фонде поддержки молодых ученых, где я избран президентом, изначально выделили шесть главных направлений и около сотни проблем, по которым идет работа. И мы никогда не сталкивали молодых математиков с астрономами, физиков, исследователей ядра - с химиками, которые занимаются органическими веществами. Такие работы нельзя сопоставить по критерию "какая лучше".
Поэтому предложение урезать вдвое число премий правительства в области науки и техники считаю абсолютной глупостью. При тех деньгах, которые есть в стране и которые не расходуются должным образом, жалеем три копейки на то, чтобы поддержать ученых?
В то время, когда я был председателем Комитета по премиям правительства, выделялось 75 направлений - по 25 человек в каждом. И мы решали: выделить в этом году одно направление, в следующем году - другое. Для чего? Чтобы все направления науки находили подобающую оценку со стороны государства. Иначе будут доминировать субъективные факторы. Я, например, люблю науки о Земле - я в них сформировался. Или там - физику ядра, какие-то радиационные проблемы - вот мы и будем присуждать премии только этим двум направлениям. А в мире к тому времени разовьются биологические науки...
Скажу больше: современная наука - это уже наука потрясающе раздробленных направлений. Беда как раз в этом и заключается, что их становится чрезвычайно много. И настоящая сила у того, кто способен объединять многие направления. Но таких в науке единицы. Тогда и премию одну оставить? В таком случае у нас ее нужно Людвигу Фаддееву отдать - он больше физик, чем математик, на мой взгляд. Таким образом в его лице можно объединить даже физику с математикой. Только зачем?
Юрий Батурин, директор Института истории естествознания и техники, член-корреспондент РАН:
- А это закон - чем меньше понимаешь, тем легче все объединять. Но если всерьез комментировать это конкретное событие - сокращение количества премий, его надо увязывать со всем, что происходило до и происходит сейчас. И тогда станут ясны и тенденция, и политика, к чему все это направляется. Это просто еще одно звено в большой цепи неоднозначных событий.
Александр Емельяненков