Согласие Тегерана возобновить переговоры с "шестеркой" международных посредников по иранской ядерной программе не означает ровным счетом ничего - кроме самого факта переговоров
Даже самые оптимистично настроенные эксперты перестали надеяться на то, что режим Ахмадинежада откажется от обогащения урана в обмен на снятие с него санкций.
Что касается предстоящего диалога, который его участники, по сути, уже обозначили как "марафон", без каких-либо ограничений по времени, то надежд на его эффективность немного. Причем даже в том случае, если представителям пятерых постоянных членов ООН и Германии вдруг удастся найти "баланс интересов" с делегацией, возглавляемой секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана Саидом Джалили, это вовсе не означает, что достигнутые соглашения одобрят в Тегеране. Внутренняя ситуация в стране такова, что любой компромисс с Западом по иранской ядерной программе, который будет исходить от правительства, вызовет жесткую критику в лагере его противников из числа высшего духовенства.
Так что военный лозунг "ни шагу назад!" как нельзя лучше подходит для того настроя, с которым приезжает в Казахстан иранская делегация. Накануне переговоров появилась туманная информация, что "шестерка" представит Тегерану новые предложения, которые предусматривают снятие санкций в обмен на добровольные ограничения в ядерной сфере. Впрочем, скорее всего, диктовать повестку дня будут иранцы. Они могут потребовать снятия санкций в обмен на дальнейший доступ инспекторов МАГАТЭ на атомные объекты, угрожая в противном случае прекратить сотрудничество. Сегодня представители этой международной организации с соблюдением ряда организационных условий имеют возможность посещать иранские заводы по обогащению урана. Тегеран, в свою очередь, уведомляет агентство о своих действиях в ядерной сфере. Однако это сотрудничество никак не отразилось на санкциях в отношении Ирана со стороны Евросоюза и США.
Какими бы заманчивыми ни выглядели новые инициативы "шестерки", в Тегеране никогда не откажутся от развития ядерной программы, которую называют исключительно мирной. Этот вопрос давно носит не столько экономический, сколько политический и религиозный характер. Обладание ядерными технологиями поднимает статус Ирана в качестве крупнейшей региональной державы, лидера "шиитского мира", способного противостоять давлению крупнейших держав. В программу по развитию ядерной энергетики Иран вложил столько средств, что любое отступление будет выглядеть в глазах правящей элиты страны предательством национальных интересов. И, наконец, скрытая угроза, которую таят действия иранских атомщиков, и разговоры о возможном появлении у Ирана в скором времени ядерного оружия, служат косвенной защитой для режима Ахмадинежада от потенциальных агрессоров. Тем более, никто достоверно не может сказать, насколько близок Иран к созданию ядерного оружия или же это блеф, призванный запугать его противников.
Переговоры в Казахстане завершатся тем же, чем прежде завершались подобные встречи - в Тегеране выслушают предложения Запада, возьмут несколько месяцев на размышление и затем официально отвергнут выдвинутые инициативы как не отвечающие иранским интересам. В том, чтобы потянуть время, у правительства Ахмадинежада есть очевидный резон - Запад не рискнет вводить новые санкции против Ирана во время переговоров. А неспешность иранцев при обсуждении своей ядерной программы хорошо известна.
Евгений Шестаков