В Министерстве обороны продолжают определяться с ключевыми факторами в войнах будущего
Сегодня Вооруженные Силы России переживают кардинальные изменения. Однако очевидно, в полной мере концепция будущей Российской армии неясна даже самим ее реформаторам. С одной стороны, впервые зашла речь о создании боевых комплексов, адаптированных к условиям как симметричных, так и асимметричных военных действий. Все чаще звучат словосочетание «сетевые войны» и рассуждения о необходимости подготовки к ним. С другой – налицо перекосы в том, что касается разработок вооружения и военной техники, а также структурных преобразований.
Локальные войны и вооруженные конфликты, произошедшие на рубеже XX–XXI веков, позволяют сделать вывод, что по формам и принципам ведения боевых действий они были очень разными. Значительная их часть имела асимметричный характер, то есть происходила между противниками, стоящими на различных стадиях развития в техническом отношении, а также качественного состояния вооруженных сил.
При этом отмечается активное стремление использовать возможности новой концепции – сетецентризма, в основу которого положено повышение боевых возможностей формирований за счет достижения информационного превосходства и объединения участников военных действий в единую сеть.
В ходе проводимой в России военной реформы создаются принципиально новые Вооруженные Силы, высокая мобильность которых позволит оперативно реагировать на угрозы безопасности страны. При этом армия нового облика будет оснащена современным вооружением и военной техникой.
Требуются прорывные решения
Итогом реализации любого тактико-технического задания должно стать создание конкретного образца, способного решать все возлагаемые на него задачи в различных условиях боевой обстановки.
Исходя из информации, имеющейся в открытом доступе, рядом экспертов высказываются опасения об отсутствии принципиальных концептуальных изменений в новейших моделях боевой техники в сравнении со своими предшественниками. То есть в них не учтены изменения подхода к характеру боя. В первую очередь для переноса его вне условий соприкосновения с противником, реализации глобальных разведывательных систем всех уровней (тактическая, оперативная и стратегическая) и форм (фотографическая, оптоэлектронная, радио, радиотехническая и другие разведки).
То есть происходит эволюционное развитие уже имеющихся на вооружении образцов боевой техники, в то время как все более остро ощущается потребность в создании машины, способной качественно изменить характер боя и способы его ведения, включая применение огневых средств и подразделений. При этом есть вещи, которые остаются незыблемыми. Например, необходимость решения задач по автоматизации управления, придания модели новых функций по защите с использованием системного подхода. Вместе с тем установленные на новых машинах комплексы вооружений, а также порядок применения военной техники могут значительным образом изменить тактический рисунок боя.
Эксперты сходятся во мнении, что сегодня необходимо с учетом всех перечисленных факторов создать боевую машину, которая была бы максимально универсальна. Иными словами, требуется уйти от зависимости эффективного применения вооружения при симметричном или асимметричном характере боевых действий. Эта техника должна стать унифицированной, то есть способной воевать без значительных доработок в любых условиях. Также отмечается, что именно через предполагаемый облик боя должно быть разработано техническое задание.
Очевидно, Министерству обороны в ближнесрочной перспективе придется сформулировать внятную идеологию развития военной техники применительно к новым условиям. После чего потребуется напрямую довести свои представления и требования до производителя. В настоящее время зачастую процесс идет от обратного. Вначале выпускается образец изделия, а потом решается, нужно ли оно армии…
Сетецентризм в действии
Как представляется, от этого подхода необходимо уйти. Ведь от того, как военные поймут сущность будущего боя, перенесут ее в техническое задание, так и будет меняться тактика. Очевидно, основные преобразования начнутся через увеличение числа игроков – участников неконтактного боя, вписанных в эффективную разведывательную систему всех уровней. Только так станет возможна реализация принципа сетецентрических войн.
Потребность в этом ощущается. В руководстве страны, вероятно, есть соответствующее понимание проблемы. В Министерстве обороны делают ставку на внедрение в армию интерактивных комплексов спутниковой связи. На их разработку выделены колоссальные ресурсы.
Но нужна ли такая сложная и дорогостоящая система в ситуации, когда системообразующим средством огневого поражения остается мотострелковое подразделение с дальностью ведения прицельного огня максимум 400 метров?! Что в этих условиях будет делать командир отделения с взаимодействующим с ним напичканным современнейшей электроникой самолетом радио- и электронной разведки? Идеальное добывание данных становится не более чем красивым определением тогда, когда нечем поражать обнаруженного под елкой на удалении 2000 метров рядового Х с базукой наперевес, досье на которого средства разведки сообщили с точностью до запятой. Безусловно, лишних сведений не бывает, но существуют информационные шумы, засоренные данные. И они-то как раз не нужны. Все это препятствует оперативному принятию решений.
Совсем иначе дело обстояло бы в условиях наличия разветвленной сети средств неконтактного огневого поражения. Тогда разведка могла бы предоставить тот объем данных, которого было бы достаточно для превентивной локализации объекта потенциального противника еще до выявления им факта своего попадания в зону информационной проработки нашими спецсредствами. То есть раньше, чем он реализует собственную задачу. В то же время если не предпринять предупреждающих мер, то неизбежно будет столкновение с поддержавшей свою боеспособность, готовой к бою, выкатившейся на позиции и реализующей свою задачу противоборствующей стороной.
Два варианта
Исключительно в ситуации превосходства не только средств разведки, но и дистанционного огневого поражения возможно эффективное функционирование сетецентрической модели ведения боевых действий. Можно возразить, что как почти каждая советская, так и современная российская рота имеет за своей спиной артиллерийскую батарею, которая призвана решать все перечисленные задачи по превентивному уничтожению с дистанции объектов и живой силы потенциального противника. Однако не стоит забывать, что артиллерия в условиях войны не будет ездить по шоссе и вести огонь с инфраструктурно подготовленных площадок. А в условиях бездорожья и удаленности от «гражданской» логистики снабжение батареи боеприпасами не представляется столь уж простым занятием… Ведь ей требуется постоянный подвоз большого количества тяжелых снарядов (или в крайнем случае их складирование). Это сопряжено с вопросами не только загрузки, собственно доставки, разгрузки, подготовки, но еще и прикрытия. Столь массивная и неповоротливая система артиллерийско-технического обслуживания может попросту парализовать функционирование войскового соединения. Иными словами, есть два пути решения проблемы.
Первый – мотострелковые подразделения остаются в прежнем виде и сохраняют роль основного огневого средства Российской армии, что неизбежно потребует создания громоздких систем обслуживания.
Второй – Российская армия переводится на качественно иную модель построения, в которой функция основного огневого поражения будет отведена боевым бронированным машинам (ББМ), оснащенным не только совершенными информационно-разведывательными системами, но также и комплексами вооружений, способными вести неконтактный бой с дистанции. То есть по сути обладающими частью функций артиллерийского подразделения, необходимыми для эффективного решения оперативно-тактических задач своими силами и без непосредственного огневого столкновения с потенциальным противником.
В пользу второго варианта может сыграть также тот факт, что логистика подразделения ББМ значительно проще в сравнении с артиллерийским подразделением. А значит, выше автономность, маневренность и эффективность.
Выбор, безусловно, предстоит сделать экспертам Министерства обороны. Но важно, чтобы в погоне за новизной и модным словом «инновация» не было уничтожено то немногое, что еще осталось и действует. Вместе с тем, переводя на новые рельсы разведку, нельзя оставлять ее «клиентов» в прежней реальности. Иначе могут получиться попросту параллельные миры. И об эффективности речи уже не будет.
Юрий Синельник
Опубликовано в выпуске № 1 (469) за 8 января 2013 года
