Освоивший советские и российские технологии Китай может самостоятельно реализовывать амбициозные планы в космосе
15 октября 2003 года китайский космонавт (тайконавт) Ян Ливэй на космическом корабле «Шэньчжоу-5» совершил первый в истории Поднебесной орбитальный полет. Впрочем, к этому следует добавить одно важное уточнение – успешный. Ибо по-настоящему первую попытку освоить космическое пространство предпринял примерно в 1500 году от Рождества Христова китайский чиновник Ван Ху, стартовавший на «огненной стреле» – именно так и звучит по-китайски слово «ракета».
Эта конструкция представляла собой бамбуковое кресло и 47 прикрепленных к нему пороховых ракет. Храбрый китаец взял в обе руки по воздушному змею и приказал слугам поджечь фитили. Страшный грохот потряс окрестности. Ван Ху погиб, но остался в памяти потомков – его именем назван один из лунных кратеров.
И если Ван Ху сконструировал первый в мире космический корабль, то пионером в области ракетостроения примерно за пятьсот лет до него стал тоже житель Поднебесной – инженер Фэн Цзишень. Его летательный аппарат состоял из бумажной трубки, заполненной порохом. Разумеется, подобное изобретение использовалось прежде всего в военных целях, причем не только китайцами, но и несколько позже монголами.
Однако вследствие наступившего к XIX веку военно-экономического упадка Китай постепенно стал превращаться в спящего дракона, что едва не стоило ему, подобно Индии, независимости.
Ракетно-ядерные устремления
Как известно, пробуждение Поднебесной началось в 1911 году после революции, положившей конец созданной завоевателями-маньчжурами империи Цин. Тем не менее серьезная экономическая отсталость страны, усугубившаяся вспыхнувшей в 1927 году гражданской войной, заставила китайское руководство наверстывать упущенное и налаживать сотрудничество с более развитыми соседями.
Выбор оказался невелик: Япония видела в Китае соперника, препятствующего распространению влияния Страны восходящего солнца в Юго-Восточной Азии. И поэтому уже в начале 30-х годов Поднебесная стала для нее врагом номер один, на Советский Союз, в кратчайшие сроки превратившийся в мощнейшую индустриальную державу, первоначально ориентировались и националисты – лидер Гоминьдана Чан Кайши, и коммунисты.
Последние победили в стране в 1949 году во многом благодаря помощи со стороны СССР, после Второй мировой войны представлявшего собой сверхдержаву, располагавшую ядерным оружием, сильнейшей в мире армией – по меньшей мере с точки зрения боевого опыта – и передовой наукой.
Разумеется, глава компартии Китая Мао Цзэдун искал сотрудничества с Кремлем. Проигравший же гражданскую войну и укрывшийся на Тайване Чан Кайши опирался на военную помощь США, однако ее было явно недостаточно для победы над коммунистами.
Преисполненный революционно-экспансионистскими планами Мао посетил Москву в 1949 и 1954 годах. В ходе обоих визитов одной из главных его целей было приобретение советских ракетно-ядерных технологий. Это неудивительно, ибо у китайцев – ментальность великого народа, к тому же собравшегося строить коммунизм в условиях, когда мировой империализм еще не сокрушен. Как здесь обойтись без ракет и атомной бомбы?
Иосиф Сталин отнесся к визиту китайского лидера довольно сухо, ибо не доверял Мао и сравнивал его с редиской: красной снаружи и белой внутри. То же чувство испытывал к нему и Никита Хрущев, допускавший даже жесткие и нелицеприятные, равно как не всегда продуманные, выпады по отношению к Пекину. В итоге все секреты ядерного оружия Китай не получил, однако в сфере ракетостроения Кремль проявил большую щедрость.
Цянь Сюэсэнь
Уже в 1958 году КНР приобрела две Р-2, представлявшие собой модернизированные немецкие Фау-2, только с отделяющимися головными частями и большей дальностью. Вскоре в Поднебесную прибыла делегация советских ученых, призванных помочь китайским коллегам в создании ракет. В Пекине их встречали местные физики во главе с Цянь Сюэсэнем. Незаурядная личность этого человека заслуживает того, чтобы остановиться на ней более подробно.
Потомок китайских императоров, он обладал поистине царским интеллектом. Будучи студентом Нанкинского университета – одного из древнейших в мире, завоевал право обучаться в США, где окончил престижнейшие вузы: Массачусетский технологический университет и Калифорнийский технологический институт, получив ученую степень доктора аэронавтики. Примечательно, что его научным руководителем был знаменитый физик Теодор фон Карман: именно он рассчитал условную границу между земной атмосферой и космическим пространством.
Вскоре молодой китайский исследователь стал одним из пионеров ракетостроения в США и автором идеи полета человека в космос. В 1938 году в США появилась Лаборатория реактивного движения, у ее истоков стоял в том числе и доктор Цянь. Он не только работал над программой пилотируемой космонавтики, но и вплотную занимался проектом сверхскоростного пассажирского авиалайнера.
На первых порах ученый пользовался практически безграничным доверием американцев, о чем свидетельствует тот факт, что именно Цянь Сюэсэнь отправился в 1945 году в поверженную Германию, чтобы вывезти оттуда Вернера фон Брауна и техническую документацию по ракетостроению (знаменитая операция спецслужб США «Скрепка»). Доктор Цянь прекрасно справился с поставленной перед ним задачей: посетил знаменитый исследовательский центр вермахта Пенемюнде и, как известно, благополучно доставил фон Брауна в Америку.
Кто знает, если бы не перегибы американских властей, то может быть, и опередил бы астронавт Алан Шепард нашего космонавта Юрия Гагарина. Полет последнего стал возможен благодаря деятельности Сергея Королева, а американца мог бы быть связан с именем Цянь Сюэсэня…
Однако в 50-е годы в США началась «охота на ведьм». Китайского ученого обвинили в пособничестве коммунистам и отстранили от всех секретных работ, посадив его фактически под домашний арест. Доктор Цянь не стал оправдываться, а выразил желание вернуться на родину. Собственно, впервые он заговорил об этом еще в 1949 году, через пять дней после провозглашения КНР, но тогда Вашингтон проявил большую дальновидность и не отпустил одного из лучших своих физиков.
Разумеется, далеко не все американские деятели были в восторге от отъезда столь выдающегося ученого из США. Один генерал прямо заявил, что пошел бы скорее на убийство, нежели дал согласие выпустить из страны Цянь Сюэсэня, чей интеллектуальный потенциал равен пяти дивизиям.
В свою очередь китайские власти не могли упустить возможности обрести такого специалиста, тем более что премьером Госсовета Китая был в то время Чжоу Эньлай – один самых дальновидных политических деятелей Поднебесной того периода.
Забегая вперед, отметим, что именно Эньлай спас доктора Цяня от репрессий в годы Культурной революции. Несомненная же заслуга самого ученого еще и в том, что он выполнил одну из главных задач, поставленных перед ним Мао во время первой их встречи на родине: подготовил плеяду талантливых китайских ученых, благодаря которым КНР к началу третьего тысячелетия превратилась в державу, способную осуществлять пилотируемые космические полеты.
Великая дружба
Итак, доктор Цянь прибыл в Пекин, был лично принят Мао и получил в свое распоряжение специально созданную для него Пятую научно-исследовательскую академию Министерства обороны КНР, занимавшуюся производством баллистических ракет. Ученый тут же выступил с инициативой строительства ракетного полигона под Цзюцюанем – на краю Бадань-Цзилиньской пустыни, уже в 1958 году введенного в эксплуатацию. Это неудивительно – энтузиазма и трудолюбия китайцам всегда было не занимать. И по сей день этот космодром остается крупнейшим в КНР – именно с него отправился на околоземную орбиту Ян Ливэй.
И все же несмотря на талант Цянь Сюэсэня и его убежденность в способность Китая достигнуть уровня передовых держав в области освоения космоса, без поддержки извне Поднебесная обойтись не могла, особенно в деле создания ракетных двигателей.
Вот тут-то и пришли на помощь специалисты из Советского Союза. Сотрудничество Москвы и Пекина в космической сфере развивалось по следующим направлениям: передача КНР документации и образцов ракет, впрочем, к концу 50-х годов уже устаревших, строительство и оснащение заводов по их производству, подготовка в советских институтах китайских инженеров и ученых.
Но главное – в КНР отправились из СССР специалисты в области ракетостроения. Практически все они трудились в сверхсекретных тогда учреждениях, подчиненных Министерству среднего машиностроения, в рамках которого и проводись работы в области современных ракетных технологий, в том числе и космических.
В Китай поехали физики, работавшие на спецобъектах «Арзамас-16» и «Челябинск-40». Вот имена некоторых из них. Петр Иванович Мелешин – глава советской делегации, являлся одним из заместителей Королева и создателем Р-2, на базе которой при помощи и непосредственном участии советских специалистов была создана китайская ракета «Дунфэн-1».
Николай Сергеевич Шнякин – удивительная личность, по свидетельству его коллег из Китая, уже в 90-е годы навещавших ученого, являлся примером во всем. Именно он стоял у истоков производства жидкостных ракетных двигателей и эту же работу выполнял в Китае.
Однако к концу 50-х отношения СССР и КНР начинают быстро ухудшаться и уже в 1960 году практически в одночасье из Поднебесной были отозваны 1600 специалистов.
Это стало скорее импульсивным решением лично Никиты Хрущева, нежели хорошо продуманным внешнеполитическим шагом, ибо через несколько месяцев Москва предложила Пекину вернуть специалистов. Но последний, разумеется, ответил отказом.
Большой скачок
Преодолевая всевозможные трудности (в те годы в стране полным ходом реализовывалась политика Большого скачка, обернувшаяся экономической и демографической катастрофой), в 1961-м Китай осуществил испытание баллистической ракеты «Дунфэн-2». Дальнейшие ее модификации, над которыми китайцы работали самостоятельно, привели в конечном итоге к созданию «Дунфэн-4», а она в свою очередь легла в основу ракеты-носителя «Чанчжэнь-1», в 1970 году доставившей на орбиту первый китайский спутник.
Но это ракеты, с производством которых Пекин сумел все-таки справиться и без советских специалистов: помогли гений Цянь Сюэсэнь и столь свойственные китайцам упорство и трудолюбие. А как в КНР обстояло дело в области создания космического корабля? Никаких советских технологий и проектной документации до ухудшения отношений с Кремлем Поднебесная так и не получила, но тем не менее от попыток разработки пилотируемого аппарата не отказалась.
Проект-714
С неизменным энтузиазмом китайцы взялись за дело: было организовано Министерство космической промышленности и уже в середине 60-х годов в КНР начались работы по пилотируемой программе «Шугуан», осуществлявшейся в рамках секретного проекта-714.
Примечательно, что корабль «Шугуан» оказался весьма похож на американский «Джемини». Был создан отряд тайконавтов, состоявший, как в СССР и США, из летчиков-истребителей. Китайцам даже удалось осуществить несколько пусков геофизических ракет с собаками на борту. Казалось, вот-вот и КНР отправит собственного космонавта на околоземную орбиту.
Но в 1972 году проект был неожиданно закрыт, отряд тайконавтов распущен. Причины? На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Космическую программу Китая курировал министр обороны маршал Линь Бяо – правая рука и наследник Мао. В 1971-м самолет, на борту которого находился глава военного ведомства с семьей, упал в монгольской пустыне. Причина катастрофы до сих пор неизвестна. Но маршал был посмертно обвинен в измене, что, возможно, послужило поводом к закрытию проекта-714. Культурная революция, весьма ослабившая научный потенциал страны, равно как недостаток финансирования, также не способствовала китайским космическим планам.
Российские наставники
Экономическое возрождение КНР началось на исходе 80-х годов и совпало по времени с распространением кризисных явлений во всех сферах общественно-экономической жизни СССР, повлекших за собой развал государства и углубление кризиса – экономического прежде всего.
Вот здесь-то и совпали интересы Пекина и Москвы в области космоса. Кремль остро нуждался в деньгах, китайцы – в технологиях, необходимых им для развития собственной пилотируемой программы «Проект 921-1», работы над которой в КНР начались в 1992-м. В следующем году начальник Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина, дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт генерал Петр Климук посетил Китай по приглашению Пекинского института космической медицины и технологии.
Обе стороны договорились о стажировке в подмосковном Звездном городке китайских специалистов в области космической медицины, туда же отправились тайконавты для подготовки на коммерческой основе к полету в космос.
В 1994 году Китай приобрел у России технологии по производству «Союзов», стыковочных узлов, скафандров, различного оборудования и аппаратуры. На этом дело не остановилось. В апреле 1996-го Москва и Пекин подписали соглашение, в рамках которого китайцы приобрели у РКК «Энергия» макет спускаемого аппарата «Союз ТМ» и аппаратуру автоматического сближения и стыковки, в том числе стыковочный узел.
Российские специалисты, как и тридцать лет назад, вновь отправились в Поднебесную, только уже на коммерческой основе – времена великой дружбы и безвозмездной помощи остались позади.
Тайконавты
Результатом столь активного двустороннего сотрудничества в космической сфере стал аппарат «Шэньчжоу», имевший одинаковую с «Союзом» компоновку и размеры (отличия несущественные), а орбитальный модуль китайского корабля мало чем отличался от нашего «Салюта».
Успешный полет первого тайконавта уже не вызывает удивления в свете перечисленных этапов активного двустороннего сотрудничества Москвы и Пекина в середине 90-х годов.
Впрочем, Китай имел и имеет еще один источник информации о советских (российских) космических технологиях – шпионаж. Подтверждением тому служит, например, дело бывшего директора ЗАО «ЦНИИМАШ-Экспорт» Игоря Решетина и четверых его подчиненных, в 2005 году арестованных по подозрению в шпионаже в пользу китайской разведки.
Примечательно, что китайцы просили освободить приговоренного к 11,5 года колонии строгого режима Решетина (ученый условно-досрочно освобожден в 2012-м) и его коллег (они получили меньшие сроки) и передать их под опеку КНР. И это не единственный случай: не так давно был освобожден другой ученый, осужденный за шпионаж в пользу Китая, – Валентин Данилов.
Так или иначе, но приведенные данные неоспоримо свидетельствуют – пилотируемая космическая программа Поднебесной копирует советскую (именно советскую – не российскую). Недвусмысленно это признают и сами китайцы.
Например, директор инженерного управления пилотируемых полетов в космос КНР Се Минбао назвал Россию космическим наставником Китая, но не преминул закончить традиционным для наших дальневосточных партнеров рефреном: «Шэньчжоу» имеет принципиально новый уровень технологической разработки и отличается от корабля «Союз», хотя внешне и похож на него».
Подобные заявления часто звучат из уст китайских ученых, военных и чиновников, равно как и нередко приходится слышать о стремительном развитии космической программы Китая, которая якобы носит с точки зрения технологических решений самостоятельный характер.
Думается, последнее утверждение все-таки является преувеличением, во всяком случае пока. Реальность же такова, что на современном этапе КНР копирует советскую космическую программу 70-х годов. Именно в этом гениальность наших китайских партнеров – копировать все что угодно. Однако в плане создания собственных оригинальных образцов новейших видов военной – в том числе и космической – техники у китайцев дело пока не идет.
Яркий тому пример – безуспешные попытки Поднебесной самостоятельно создать по-настоящему современный истребитель. Все боевые самолеты ВВС НОАК – не более чем копии советских машин, причем в лучшем случае 20–30-летней давности. Современный многофункциональный китайский истребитель F-8IIM представляет собой всего лишь модернизированную копию советского Су-15 – машины эпохи 60-х годов.
На этом фоне становится очевидным, что если бы не российская помощь Китаю в последнее десятилетие ушедшего XX века, то полет Ливэя вряд ли был бы возможен в 2003 году. Но времена меняются, равно как и народы с точки зрения талантов и исторической миссии. И если в КНР появится второй Цянь Сюэсэнь, то уже давно пробудившийся дракон сможет реализовать свои амбициозные планы в деле освоения космического пространства, в частности лунную программу, о которой сейчас много говорят и пишут. Тем более что воле и последовательности в деле реализации на практике принятых решений руководству страны вкупе с трудолюбием и дисциплинированностью китайцев можно только позавидовать.
Игорь Ходаков, кандидат исторических наук
Опубликовано в выпуске № 1 (469) за 8 января 2013 года
