На исходе года многие из нас задумываются о том, что ждёт нас впереди – сможет ли мир благополучно выбраться из сложившейся ситуации турбулентности или же скатится в зону возникающего вокруг неё политического и экономического хаоса
На эту тему обозреватель «Красной звезды» беседует с одним из наиболее компетентных людей в сфере международных отношений директором Российского института стратегических исследований Леонидом Решетниковым.
– Леонид Петрович, в своём ежегодном обращении Президент России Владимир Путин сказал, что «мы вступаем в эпоху кардинальных перемен, а может быть, даже потрясений». Российский институт стратегических исследований – один из головных центров, занимающихся вопросами войны и мира. По вашей оценке, в чём могут быть перемены, а где можно ожидать потрясений?
– Думаю, что наш лидер имел в виду не только Россию, когда говорил об эпохе. Посмотрите, как развивается ситуация в Европе. Хотя европейцы делают хорошую мину, игра-то плохая. Кризисные явления охватывают всё большее число стран. Германский локомотив может и не вытянуть кучу «вагонов» восточноевропейских и средиземноморских стран. Уверен, что без кардинальных перемен Европа не выйдет из кризиса. А тут ещё нарастающие трудности экономического, политического и межнационального характера в США. Если американцы не будут справляться с обостряющимися проблемами, то тогда можно ждать и потрясений. В последнее время наблюдаются определённые трудности в Китае. Россия так или иначе связана с этими государствами и регионами мира. Их проблемы обязательно отражаются и будут отражаться на нашем развитии.
Обостряются и собственно российские проблемы. В принципе мы прошли этап стабилизации после разрушительных 1990-х годов. И сейчас запаздываем с вхождением в новый этап – этап разрешения узловых вопросов развития, определения магистрального пути России и осуществления конкретных шагов по этому пути. Нужны серьёзные кадровые изменения, практически полная смена элиты, которая выросла в 1990-х годах. Крайне необходимо решительное оздоровление морально-нравственной атмосферы в стране, которая опустилась на самую низкую точку за последние десятилетия. Без этого невозможны серьёзные положительные изменения в экономической области, да и во всех областях жизни нашего государства. Впрочем, на это сделал акцент и В.В. Путин в своём Послании Федеральному Собранию.
- Украина для нас является самым важным партнёром. Бжезинский как-то сказал, что без Украины Россия – не держава. Последние шаги Виктора Януковича могут свидетельствовать в пользу более тесного взаимодействия Украины с Россией. Какие проблемы, на ваш взгляд, мы могли бы снять во взаимоотношениях с Украиной?
- О партнёрских отношениях с Украиной можно говорить долго, а можно коротко. Развитию нашего сотрудничества препятствует лишь постоянная оглядка Киева на Брюссель и Вашингтон. Это происходит из-за надежды, что «Запад нам поможет» и жёсткой агрессивной позиции националистических кругов Украины, в последнее время обретших в результате размытой политики Партии регионов второе дыхание. У Виктора Януковича очень узкое поле для манёвра, особенно в условиях, когда хочется получить дивиденды и на Западе, и на Востоке. А это нереально прежде всего из-за позиции США и ЕС. Они жёстко выступают против сближения Украины и России. На тему интеграции на постсоветском пространстве очень чётко высказалась недавно Хиллари Клинтон. По сути, нам объявлена политико-экономическая война на пространстве СНГ. Так что партнёрские отношения с Украиной проходят серьёзные испытания.
- В связи с этим вопрос относительно США. Мы уже не противники, у нас много друзей за океаном, добились перезагрузки, и нам бы сотрудничать и взаимодействовать. Но вот эти все рогатки – поправка Джексона-Вэника, закон Магнитского. Обама во время избирательной кампании с трудом сдерживал атаки со стороны неоконов по поводу мягкости в отношении России. Как вы думаете, почему в недрах американского общественного сознания ещё сидит такой сильный антироссийский заряд?
- Мы, может быть, и не противники, но и не друзья. В США рассматривают Россию как конкурента, потенциально очень сильного конкурента и в экономическом, и в политическом, и в духовном плане. В Соединённых Штатах убеждены, по крайней мере многие, что они единственный мировой лидер, что на них лежит миссия вести за собой весь мир. Так считают и консерваторы, и демократы. Различия только в подаче материала. Кто, по мнению Вашингтона, может составить конкуренцию США? По их логике (территория, население, природные богатства и т.д.), только Россия да, пожалуй, Китай. «Объединённую» Европу США пока в целом успешно контролируют. Поэтому полнокровного сотрудничества по линии Россия – США ожидать не приходится. Конечно, если мы, не дай бог, распадёмся, то тогда американцы могут нас очень возлюбить. Какую-нибудь Центрально-Российскую Республику или Восточно-Сибирскую. Таковы законы конкурентной борьбы. Поэтому, с одной стороны, не надо постоянно конфронтировать, а с другой – обольщаться надеждами на тесное сотрудничество.
- У нас в обществе, по крайней мере на обыденном уровне существует такое мнение: мы с США достаточно разоружились, и дальше в этот процесс должны вовлекаться третьи страны, включая, например, Китай, Великобританию, Францию. Это не противоречит американским устремлениям. В то же время Обама, насколько я знаю, планирует новые разоруженческие инициативы, но с Россией, об остальных пока не говорит. Как нам быть?
- Говоря о перспективах разоружения в целом и дальнейшего сокращения ядерного оружия в частности, следует исходить из тезиса, согласно которому разоружение/сокращение возможно и желательно при условии, что этот процесс не нарушает баланса сил его участников и не приводит к получению односторонних преимуществ кем-либо из них. С этой точки зрения полная ликвидация ядерного оружия в мире позволит Соединённым Штатам добиться более чем значительного военного преимущества над любым из её потенциальных противников, поскольку США обладают (и в среднесрочной перспективе будут обладать) явным преимуществом над Россией и Китаем в обычных вооружениях, в первую очередь в высокоточном оружии, системе ПРО, информационных технологиях и некоторых других областях.
Таким образом, мы не можем безоговорочно поддерживать любую американскую инициативу в области дальнейшего сокращения ядерных вооружений. В полной мере это относится и к американским предложениям о взаимном сокращении тактического (нестратегического) ядерного оружия, которое для России имеет гораздо большее значение для обеспечения национальной безопасности страны, чем для США. Российское ТЯО фактически осуществляет роль «компенсатора» американского превосходства в конвенциональных вооружениях. Поэтому его сокращение является крайне чувствительным вопросом для нашей страны. Кроме того, Россия вынуждена учитывать и то обстоятельство, что дальнейшее сокращение ядерных вооружений влияет на баланс сил с другими официальными ядерными державами – Великобританией, Францией и Китаем. Первые две из них являются союзниками США и членами НАТО, а этот военно-политический союз никак нельзя заподозрить в особом благорасположении к Российской Федерации. При этом не следует забывать о создании ЕвроПРО.
Да и все вышеназванные ядерные государства не демонстрируют желания и готовности присоединиться к переговорам по сокращению их ядерных арсеналов. Так что вряд ли следует ожидать значительного прогресса в области дальнейшего сокращения ядерного оружия. В этих условиях представляется целесообразным ясно, доказательно и недвусмысленно обосновывать позицию России в области дальнейшего сокращения ядерного оружия. При этом необходимо подчёркивать, что Москва в принципе поддерживает такое сокращение, готова двигаться в данном направлении, однако не может допустить ситуации, при которой дальнейшее сокращение ядерного оружия, как следствие согласия с американскими инициативами, окажет более чем значительное негативное воздействие на национальную безопасность России.
- Россия, как известно, осуществляет поворот в сторону Тихого океана, АТР. Но простой технический перенос акцента на Дальний Восток может разорвать страну на Запад и Восток. Наши возможности стать транспортным коридором пока далеки от желаемого, хотя он важен не только для переброски товаров из Европы в АТР и обратно. Он способен сцементировать саму Россию. Мы способны не допустить этого разрыва?
- Я не согласен, что перенос акцента в АТР может разорвать страну на Запад и Восток. Восточной Сибирью наша страна может только богатеть. Ещё Николай II в конце XIX века, хорошо понимая, что возможности экономического продвижения России на Запад ограниченны, провозгласил и начал осуществлять курс на Восток. Тогда был построен Транссиб, посёлки превращались в города, в Сибири и на Дальнем Востоке создавалась промышленность, в эти регионы переселялись сотни крестьян, и страну не разорвало. Сейчас возможностей больше – на Дальнем Востоке появились очень серьёзные экономические партнёры – Китай, Южная Корея, Япония и др. Поэтому надо от разговоров переходить к делу и не запугивать себя различными страшилками. Россия – страна, лежащая в Европе и в Азии, и тем самым сам бог велел развивать отношения на обоих направлениях.
- В документах Госдумы нашёл интересный материал. Сто лет назад в Думе были слушания по вопросу заселения китайцами Сибири, вот, мол, есть такая опасность. Тогда решили рекомендовать предпринимателям брать на работу китайцев только в случае, если они не могут найти российских работников. Сейчас КНР – наш важнейший партнёр в АТР. Вместе с тем кто-то считает, что Китай с его огромной массой населения, динамикой роста экономики просто поглотит Сибирь и Дальний Восток. Какую линию нам нужно проводить в отношении этого мощного соседа, чтобы не попасть к нему в зависимость?
- Прекрасный вопрос. Действительно, мы из года в год слышим об опасности со стороны Китая для Сибири и Дальнего Востока. А вы ещё нашли материал на эту тему столетней давности. Он говорит только об одном. Вряд ли оправданно постоянно твердить об опасности китайской угрозы. В потенциале она, может, и присутствует, но пока Китаю крайне невыгодно ослабление России, а тем более её распад. У КНР свои проблемы, в том числе и общеполитического характера. И лишать себя в этой ситуации прочного тыла, надёжного партнёра, каким является Россия, было бы опрометчиво. Потом надо иметь в виду, что «поглотить» Дальний Восток и Сибирь – сверхзадача и для Китая. Для этого нужны огромные ресурсы, напряжение всех сил, а значит, время. Готов ли Китай сейчас или в ближайшие годы к решению такой сверхзадачи? Или способен ли он её решать? Весьма сомнительно. Убеждён, что линия Кремля в отношении Китая выверенная, правильная в рамках возможного. Её надо продвигать.
- Все говорят: АТР – самая приоритетная зона. При этом нельзя не видеть, что США переносят в АТР 60 процентов кораблей подводного, а затем и надводного флота. Военные расходы увеличивают Китай, Индонезия, страны АСЕАН. Япония стремится придать новую динамику военному союзу с США. Не стоит ли нам, если мы серьёзно намерены укрепиться в АТР, нарастить там нашу военную и военно-морскую мощь?
- В вашем вопросе содержится ответ. Безусловно, надо укреплять свои военные и военно-морские силы на Дальнем Востоке. Вы правильно указываете, что это делают все страны АТР. И было бы большой ошибкой не замечать этого и благодушествовать.
- Российскую политику, судя по всему, ждут серьёзные испытания на Ближнем и Среднем Востоке. Американцы выводят свои войска из Афганистана, хотя обстановка там весьма тяжёлая. На повестке дня остаётся иранская ядерная программа, которая особенно пугает Израиль. Объединяют военные усилия страны Персидского залива. Начинается новое противостояние с непредсказуемым исходом - достаточно Ирану нанести удары по Саудовской Аравии, Кувейту или Катару… Сможем ли мы не допустить такого негативного развития событий?
- Считаю, что неоправданно говорить о том, что Иран может нанести первый удар по Саудовской Аравии, Кувейту или Катару. Такой вариант не вписывается во внешнюю политику, которую Тегеран проводит последние десятилетия. Скорее всего, более реален удар по Ирану, который не хочет отказываться от своей ядерной программы и вряд ли откажется, несмотря на все угрозы извне. Нет убедительных доказательств, что иранская ядерная программа носит военный характер. Речь идёт о потенциальных возможностях Тегерана в этом направлении. С Ираном надо работать в плане получения от него твёрдых гарантий неперехода ядерной программы к военной составляющей. Но ни в коем случае не допускать военной агрессии любой страны против Ирана.
- Вооружённый внутренний конфликт в Сирии обрёл все черты полномасштабной гражданской войны. Он очень опасен тем, что охватывает тождественные политические и конфессиональные структуры в соседних странах, например в Ливане. США, скорее всего, сами в него не полезут, но вот велика возможность вовлечения в него Турции на стороне вооружённой оппозиции. Это серьёзнейшая проблема нынешних международных отношений. Что вы можете сказать по этому поводу?
- События в Сирии многие эксперты рассматривают как прелюдию удара по Ирану. Вообще, крайне нежелательно внешнее вмешательство в любой внутренний конфликт в любой стране. На мой взгляд, оправданны только гуманитарная помощь и посреднические усилия.
Вмешательство третьей страны или коалиции стран, как было в Ираке, Афганистане, Ливии, ведёт только к огромному росту жертв среди мирного населения и закладывает основу для новых конфликтов в будущем. Без внешнего вмешательства оппозиционные силы в Сирии, а это прежде всего исламистские радикалы, не сумели бы достичь каких-либо заметных результатов в антиправительственной деятельности. Считаю, что линия России в отношении Сирии – это линия ответственного подхода и если бы её придерживались другие страны, то конфликт не разгорелся бы до таких масштабов.
- Спасибо за интервью.
Александр Фролов
