Куда могут завести отдельные «теории»
Поводом для написания данного материала послужила статья Андрея Самсонова «Лучше малый ракетный корабль в строю, чем эсминец в проекте», опубликованная в № 48 еженедельника «Военно-промышленный курьер». Потряс уже ее подзаголовок – «При всем богатстве выбора альтернативы «москитному флоту» пока нет».
Позвольте, почему это нет? Альтернатива есть – строить сбалансированный Военно-морской флот, а не заниматься поисками неких «национальных путей», изобретением велосипеда или же выдачей желаемого за действительное.
О старых классах и новых ракетах
Начнем с некоторых «технических перегибов», присутствующих в материале. Во-первых, «отдельного класса кораблей» под появившиеся малые ракетные корабли (МРК) проекта 1234 «Овод» никто не создавал. МРК относился к принятому в ВМФ СССР классу «ракетно-артиллерийские корабли» и подклассу «малые ракетные корабли». При этом в самом начале истории «Оводов» в классе «ракетно-артиллерийские корабли» выделялись подклассы «малый ракетный корабль» и «большой ракетный корабль». К последнему – БРК – отнесли бывшие эсминцы проектов 56М/ЭМ и 57-бис, получившие в 60-е годы XX века противокорабельные ракетные комплексы. Затем, правда, в связи с планами приоритетного развития класса противолодочных кораблей БРК проекта 57-бис были переоборудованы в большие противолодочные корабли (БПК).
Класс «ракетно-артиллерийские корабли» стал нашим уникальным изобретением и своим появлением обязан созданию советскими специалистами комплексов противокорабельного управляемого ракетного оружия корабельного базирования. Советский флот был в этой области первым в мире, а потому и родились указанные класс и подклассы вместе с «ракетным крейсером» и «ракетным катером». Позже в классе «ракетно-артиллерийские корабли» появились подклассы «тяжелый атомный ракетный крейсер», «малый ракетный корабль на воздушной подушке» и «эскадренный миноносец 1-го ранга», а вот «большой ракетный корабль» навсегда ушел в историю.
Во-вторых, необходимо уточнить касательно возможности применения МРК проекта 1234 ракет комплекса «Малахит» на полную дальность. В состав радиотехнического вооружения МРК был включен радиолокационный комплекс (РЛК) «Титанит» для самостоятельного, без помощи внешних источников целеуказания (ЦУ) обнаружения надводных целей на дальности до 120–130 километров. Загоризонтная дальность обнаружения обеспечивалась в пассивном режиме работы по перехватываемому излучению средств радиоэлектронного вооружения надводного корабля-цели. В режиме же работы с внешними источниками ЦУ – самолетами и вертолетами, находящимися на высоте до 2000 метров, дальность обнаружения надводных целей достигала 150–170 километров. Можно здесь вспомнить такой факт. В 1973 году при полном залпе на «Буре», головном МРК проекта, от сотрясений корпуса вышли из строя дизель-генераторы, корабль обесточился, но главное свое предназначение выполнил – поразил три цели на дистанции около 100 километров.
Позже на МРК проекта 1234.1 стали размещать РЛК «Монолит» с улучшенными характеристиками. Высокая эффективность последнего была продемонстрирована во время учений, проводившихся Камчатской флотилией разнородных сил в мае 1993 года: МРК смог ночью на удалении, как указывалось, более 100 километров обнаружить надводную цель и выдать ЦУ на комплекс ракетного оружия. При этом пассивный канал РЛК в существенно меньшей степени подвержен воздействию средств РЭБ противника, чем активный.
В-третьих, указывая «МРК – очень неприхотливый корабль. Для обустройства временного пункта базирования достаточно нескольких плавучих пирсов, склада ГСМ и электросети. Современному же ударному самолету нужна гораздо более развитая инфраструктура, не говоря уже о том, что аэродром представляет собой первоочередную цель для атаки, а следовательно, при ведении боевых действий с большой вероятностью будет требовать частого ремонта», автор противоречит сам себе. Дело в том, что при ведении настоящих боевых действий, а не набега «пиратов XXI века» первоочередную цель для противника будет представлять и пункт базирования МРК.
Временной пробел
Отметим и определенное устаревание информации по актуальным ТТХ, обсуждаемым в материале. Так, при сравнении противокорабельных ракетных комплексов (ПКРК) проекта 1234 с зарубежными аналогами автор отметил ПКРК «Экзосет» и «Гарпун», однако почему-то ни словом не упомянул о ПКРК RBS 15 Mk3, имеющем, по данным производителя, дальность стрельбы более 250 километров. Он способен поражать как надводные, так и береговые цели. Универсален по носителю – корабли, самолеты и береговые ракетные комплексы. За последние полдесятилетия поступил на вооружение ВМС Германии, Швеции, Польши, Финляндии и Хорватии.
Другой пример – в качестве «вертолетных» ПКР указаны «Пингвин» и «Си Скьюа». В действительности в последние годы на смену этим и другим старым ракетам создана и активно поставляется ПКР «Марте», которая по ряду параметров превосходит предшественников и может размещаться также на самолетах и надводных кораблях. Да и дальность полета «вертолетных» ПКР уже перевалила за 30 километров и приблизилась к 40, что позволяет корабельным вертолетам атаковать МРК практически с его «радиогоризонта».
Напрашивается вывод – автор либо не в курсе разработок последних пяти – семи лет, либо беседовал с экспертом, отошедшим от дел примерно на рубеже 2004–2006 годов. Если верно последнее, то хотелось бы все же увидеть слова специалиста за его фамилией и с его личной оценкой, а не пересказ от третьего лица.
Читатель авторитетного специализированного издания, коим, несомненно, является еженедельник «ВПК», имеет право знакомиться именно с личными оценками и суждениями опытного профессионала, который, конечно, должен быть в курсе последних разработок в области военно-морской техники и вооружений за рубежом.
Их время прошло
Теперь – о самом классе малых ракетных кораблей и о том, почему России необходимо перестать увлекаться призраками прошлого. Необходимо заняться планомерным строительством сбалансированного флота, способного решать все актуальные задачи. С «москитным флотом», объявленным для России безальтернативным, сделать это ну никак нельзя.
Во-первых, совершенно не требовалось проводить сравнение последних модификаций ПКР «Экзосет» и «Гарпун» с ракетой П-120 времен царя Гороха, чтобы сделать единственно верный, даже принимая во внимание возможность оснащения «Малахита» специальной боевой частью, вывод: П-120 необходимо было снять с вооружения еще несколько лет назад, поставив взамен на тех же «Оводах» ПКРК «Оникс» («Яхонт») или «Уран». Это позволило бы и существенно повысить боекомплект готовых к применению ПКР на данных кораблях и в случае с «Ониксом» расширить зону поражения МРК. Почему это не было сделано до сих пор – совершенно непонятно. Даже аргумент о нехватке средств не проходит – перевооружение всех МРК проекта 1234/1234.1 обошлось бы казне дешевле, чем постройка одного надводного корабля основного класса.
Почему ливийские МРК проекта 1234Э мы модернизировали под ПКРК «Уран-Э» – проект 1234ЭМ, а до своих собственных кораблей руки не дошли?
Воспевая отличные скорость и мобильность кораблей проекта 1234, как-то вскользь говорится о посредственной мореходности. Однако именно последнее как раз и стало одним из бичей МРК. Дело в том, что корабль данного типа представляет собой фактически увеличенный ракетный катер и имеет глиссирующие катерные обводы корпуса, отрицательно влияющие на мореходность и остойчивость «Оводов».
В частности, В. В. Костриченко и В. Е. Кузьмичев в книге «Пистолет у виска империализма. История кораблей проекта 1234» со ссылкой на участников создания МРК и проходивших на них службу моряков отмечали: «Корабли класса «корвет» способны успешно пересекать океаны в условиях жестокого шторма, но наши МРК не могут действовать в море при волнении свыше пяти баллов из-за опасности опрокидывания. На средних и малых ходах МРК зарываются носом в волну, на них жестокая бортовая качка… При волнении моря четыре-пять баллов корабль становился валким, не держался на курсе при волне с кормовых курсовых углов, что накладывало ограничение на применение главного ракетного комплекса, особенно при стрельбе залпом. Интервал схода крылатых ракет достигал полутора минут, так как корабль не мог лечь на боевой курс. Сильная бортовая качка ограничивала применение зенитных ракетных и артиллерийских комплексов. Антенны ложились на стопора, происходил срыв сопровождения захвата цели. Носовая качка вызывала сильное забрызгивание надстройки, а на больших ходах (более 15 узлов) – сильные удары волны по корпусу. При плавании во льдах забортные кингстоны забивались ледяной крошкой, отказывало охлаждение главных и вспомогательных двигателей, что не позволяло в полной мере использовать возможности главной энергетической установки». Этим словам можно верить – Виктор Кузьмичев прослужил на МРК более двух десятков лет.
Серьезным недостатком «Овода» является малый запас топлива (особенно с учетом того, что на режим ракетной атаки постоянно требовалось сохранять топливный НЗ) и провизии. В отсутствие развитой «заморской» системы базирования советские МРК в удаленных районах Мирового океана приходилось банально буксировать судами обеспечения либо использовать экипажами МРК такой специфический тактический прием, как слежение за корабельными соединениями противника, находясь в дрейфе. Последнее было вызвано не только тем, что в данном случае некоторым образом повышалась скрытность действий МРК, но и тем, что позволяло экономить «кровь» корабля – топливо, без которого решить свое главное предназначение – выйти в ракетную атаку – не получилось бы. Ну а для устранения перебоев с поставкой свежей провизии на МРК пришлось позже сооружать даже мини-пекарни.
Вот почему наиболее успешным способом применения «Оводов» на советском флоте стало действие в прибрежных зонах из засады, когда находившиеся «на стопе» МРК, укрывшиеся от корабельных РЛС противника в бухтах, за островами или мысами, выполняли ракетную стрельбу по условному противнику по данным ЦУ от внешних источников – самолетов системы МРСЦ-1, вертолетов или более крупных кораблей, решавших задачу по освещению воздушной, надводной и подводной обстановки. К примеру, такой тактический прием полностью себя оправдывал при действиях МРК в ряде районов Средиземного моря, изобилующих островами: противник часто «терял» МРК и вынужден был выделять дополнительный наряд сил и средств для их поиска. Применять такой способ можно и сегодня, хотя стремительное развитие зарубежных средств разведки существенно снизило его эффективность, если вообще не обесценило: обнаружить укрывшийся в бухте или за островом корабль водоизмещением под 1000 тонн техническими средствами, имеющимися сегодня на вооружении развитых стран мира, можно без особого труда.
Автором, безусловно, верно подмечен и жизненно важный, так сказать, недостаток «Овода» – слабая ПВО/ПРО. Парировать этот фактор можно только при действии МРК способом «из засад» или включением кораблей данного типа в состав корабельной ударной группы, в которой будут присутствовать более крупные надводные единицы, имеющие мощные средства освещения воздушной и надводной обстановки и дальнобойные средства ПВО/ПРО. Более того, такие корабли, обладая мощной гидроакустической станцией (ГАС) и комплексами противолодочного оружия, коего на МРК нет вовсе (почему-то об этом значительном недостатке корабля, который предлагается строить десятками, даже вперед эсминцев, особо не сказано), позволят защитить «Оводов» и от подводной угрозы – самой страшной, пожалуй, на сегодня для надводных кораблей. Ведь если средства воздушного нападения МРК может хотя бы обнаружить своей РЛС и попытаться их уничтожить, то подлодку он не только не сможет атаковать, но даже и не увидит. От торпеды МРК сможет попытаться уклониться в том случае, если моряки обнаружат ее визуально. Конечно, торпеду можно обнаружить опускаемой ГАС «на стопе», но в этом случае участь МРК совсем не завидна.
Отсутствие средств обнаружения и поражения ПЛ противника – это, пожалуй, для сегодняшней войны на море, когда «подводными охотниками» не обзавелся только ленивый и ужасно бедный правитель, самый главный недостаток МРК типа «Овод», превосходящий даже его относительно слабые возможности по ПВО/ПРО.
В-четвертых, аргументируя решение приступить к серийной постройке МРК в условиях, когда «корветы проекта 20380, которые до сих пор являются новинкой – как сам класс корабля, не существовавший в советской военно-морской доктрине, так и с точки зрения установленного вооружения, еще не обкатанного на учениях», автор указывает: «Решающим фактором становится то, что на сегодня по сравнению с новыми проектами корветов и в меньшей степени истребителями-бомбардировщиками малые ракетные корабли имеют полностью отработанный оружейный комплекс».
Позвольте, речь о каком оружейном комплексе идет? О ракетном комплексе «Малахит»? Не иначе – ведь ПКРК «Оникс» и «Уран» только начали более или менее активно поступать на флот, а комплексу «Калибр» это предстоит в ближайшем будущем. Или речь о ЗРК семейства «Оса»? И что, автор предлагает продолжить выпуск для новых МРК обоих ракетных комплексов? Будем ставить новые ПКРК и ЗРК/ЗРАК? Так они как раз и проходят отработку на корветах типа «Стерегущий» и фрегатах типа «Адмирал Григорович» (российская модификация проекта 11356 для ВМС Индии). И уж совсем непонятно, где автор предлагает разместить на и так не особо просторном МРК БЛА для разведки и целеуказания? Ведь если давать загоризонтное целеуказание, то БЛА должен иметь весьма приличную дальность полета и время нахождения в воздухе, а соответственно и не особо малые массогабаритные характеристики. Найти для такого БЛА место на корвете и фрегате возможно, а вот на МРК…
В-пятых, совершенно непонятен и следующий тезис: «Самолет не может подобно кораблю вести длительное пассивное слежение за целью в период обостренного противостояния или при вторжении корабля потенциального противника в территориальные воды».
Начнем с того, что период «обостренного противостояния», конечно, может возникнуть, но, пожалуй, только в специфической клинике. А вот при вторжении корабля потенциального противника в территориальные воды может быть два варианта действий: если корабль допустил навигационную ошибку или потерял управляемость – ему следует оказать помощь, а если это откровенная провокация или враждебное действие – пресекать, в том числе и с применением оружия. Тем более что те же американцы с подобными угрозами не церемонятся: показалось командиру КР УРО «Винсеннес», что на него летит вражеский боевой самолет, он тут же отдал приказ на применение средств ПВО. В итоге был сбит пассажирский авиалайнер.
С другой стороны, территориальные воды – это далеко не 200-мильная исключительная экономическая зона, их вполне способны прикрыть подвижные или стационарные береговые ракетные комплексы типа «Бал» с ПКР «Уран», «Бастион» с ПКР «Оникс» или «Клаб-М» и «Клаб-К» с ПКР семейства «Калибр». Подвижные и стационарные БРК вообще должны прикрывать все важные участки побережья нашей страны, а факт нарушения кораблем потенциального противника государственной границы в «не слишком важном» районе можно затем оценить дипломатическим «кнутом». Вести же «длительное пассивное слежение» за находящимися в непосредственной близости от территориальных вод России боевыми кораблями других стран необходимо при помощи береговых РЛС и самолетов ДРЛО и У. Тем более что на прикрытие всей морской границы России, чтобы «пассивно следить» за каждым потенциальным нарушителем а-ля «Йорктаун», не хватит и сотни-другой МРК.
Особо следует остановиться на варианте применения «Овода» в качестве «сторожевика» для прибрежной обороны. Роль эта совершенно неприемлема для МРК по причине того, что, как правильно указано в статье, МРК со своим ракетным вооружением «избыточен», а также потому, что он не может самостоятельно преследовать ПЛ противника. Обнаружить их «на стопе» он еще может – при помощи опускаемой ГАС (например «Анапа» или «Паллада»), но преследовать – только по данным внешнего ЦУ. А уж атаковать разве что гранатами. Гоняться же на «раскормленном ракетном катере» за надводными нарушителями госграницы – дело совершенно нелепое.
Весьма спорно и утверждение о том, что мощностями двух судоверфей можно строить в год четыре МРК типа «Овод», то есть по два МРК в год на каждой верфи. Такой темп постройки представляется чересчур оптимистичным. К примеру, то же ОАО «СФ «Алмаз» один МАК проекта 21630 «Буян» строило самое быстрое два с половиной года. Два года понадобилось и Зеленодольскому ССЗ, чтобы спустить на воду головной МРК проекта 21631 «Буян-М». В сложившейся обстановке нехватки высокопрофессиональных специалистов на российских верфях и неритмичном финансировании кораблестроительных программ со стороны заказчика строительство МРК типа «Овод» станет почти таким же долгостроем, как и корветов типа «Стерегущий». Пора уже снять розовые очки и трезво взглянуть на ситуацию.
Для действий в ближней зоне вполне хватит и упомянутых МРК проекта 21631. Да и серьезный опыт работы по МРК типа «Овод» у российских корабелов, если не считать модернизации алжирских единиц, весьма давний. Последний МРК проекта 1234.1 был передан ВМФ России в начале 1992 года. Можно предположить, что на возобновление серийного производства уйдет не так уж и мало времени. Нужно также вспомнить и то, сколько времени уходило у наших корабелов на ремонт и модернизацию алжирских кораблей проекта 1234Э – минимум около четырех лет. Срок работ по последнему кораблю, определенный в контракте от апреля 2012 года, составляет 32 месяца (почти три года). Строить корабль с нуля, конечно, проще, но не настолько.
И наконец, совершенно непонятно, к разработке какой «системы взаимодействия старых специализированных кораблей с новыми, построенными по западной модели применения», призывается в статье? Если под таковыми понимаются так называемые универсальные корабли, способные решать задачи по борьбе с воздушными, надводными и подводными целями, а также оказывать поддержку своим десантным силам, то в отечественном флоте такие корабли появились не один десяток лет назад. Это проверенные временем и морем ЭМ проекта 956 и БПК проекта 1155.1, ракетные крейсеры проектов 1144 и 1164 (да и те же сторожевики семейства 1135 последних модификаций), оснащенные как мощными средствами освещения воздушной, надводной и подводной обстановки, так и дальнобойными комплексами противокорабельного и зенитного ракетного оружия, ракетоторпедным/торпедным и реактивным бомбовым вооружением, а также артиллерийскими комплексами. Как так – ранее с ними «старые специализированные корабли» (видимо, такие как РКА/МРК или БПК/МПК) успешно взаимодействовали, а сегодня вдруг надо создать новую систему?
Философия нищеты
По большому счету главное предназначение МРК, который в советское время с самого начала задумывался, если можно так сказать, одноразовым (выполнить ему перезарядку ПКР противник уже не дал бы), можно определить как ослабление корабельных группировок противника путем нанесения ракетного удара по надводным кораблям и судам, в рамках чего «Оводы», сведенные в небольшие корабельные ударные группы (как это и делалось в советское время, скажем, в Средиземноморье или на Дальнем Востоке), могли бы наносить ракетные удары по десантным отрядам противника и кораблям охранения, ограниченно применяться для нарушения коммуникаций противника, уничтожая суда или боевые корабли со слабой ПВО/ПРО, а также принимать участие в срыве усилий противника по наращиванию корабельных группировок на закрытых морских ТВД – для этого МРК могли бы действовать «из засады» в проливных зонах.
Но, во-первых, решать эти задачи МРК могут только под «зонтиком» зональной ПВО, организуемой либо «большими» кораблями с соответствующими комплексами ПВО, либо ПВО берегового базирования. Это не позволяет кораблям действовать в отрыве от пунктов базирования или «больших» кораблей.
Во-вторых, при наличии современных БРК, обладающих зоной поражения до 300 километров и что особенно важно – уникальными возможностями по базированию («контейнерный» РК «Клаб-К» сегодня можно «бросить» на любом островке), боевая ценность МРК сходит на нет. Ведь БРК и проще защитить средствами ПВО/ПРО, и проще перезарядить, не так ли?
В конечном итоге, отдавая дань памяти смекалке инженеров-кораблестроителей, в кратчайшие сроки создавших «пистолет у виска империализма», а также мужеству и высокому мастерству моряков, отдавших годы службы «Оводам», необходимо все же признать – время кораблей, подобных МРК проекта 1234/1234.1, уже ушло.
Надо не зацикливаться на прошлом, а бесстрашно и уверенно идти в будущее. Однако на протяжении последних двух десятилетий мы постоянно только и слышим от различных представителей военно-политического руководства и военных и не очень экспертов: дескать, средств не хватает, но нам надо срочно заткнуть ту или иную дыру в обороне, а потому давайте сейчас быстро «наклепаем» тех или иных «проверенных временем» и «не очень дорогих» образцов вооружений и военной техники, а потом – когда хлынет денежный поток и промышленность научится работать более эффективно – мы их все заменим на новые высокотехнологичные образцы.
Путь – тупиковый для нашей страны и особенно для российского ВМФ. России нужен флот, способный действовать во всех зонах – от прибрежной до океанской. Он должен быть оснащен современными образцами военно-морской техники и вооружения. Да, последние надо доводить до ума, обучать моряков эксплуатации и боевому применению, корабелам поднимать уровень технической (технологической) грамотности и производственной культуры, а верфи оснащать новейшим оборудованием. Но если этого не делать, постоянно откладывая на потом, мы никогда так и не получим современные кораблестроение и океанский флот.
При этом флот необходимо создавать сбалансированным. По мысли Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова, «сбалансированность флота заключается в том, чтобы все элементы, составляющие его боевую мощь, и средства, их обеспечивающие, постоянно находились в наиболее выгодном сочетании, при котором флот может полностью реализовать такое свое качество, как универсальность, то есть способность выполнять различные задачи в условиях как ядерной, так и любой возможной войны».
Выделяемых на период до 2020 года средств для создания хотя бы зачатков такого сбалансированного флота хватит. В части, касающейся корабельного состава, военно-политическому руководству страны необходимо лишь твердо определиться с потребным количеством боевых кораблей и вспомогательных судов и графиком их постройки, а затем твердо придерживаться последнего и разумно расходовать средства, не допуская бесполезных и губительных «отскоков» в стороны. И если вопрос об авианосцах можно пока отложить (тем более что согласия по их необходимости для ВМФ России нет даже среди адмиралов), то корветы, фрегаты и эсминцы строить надо в первую очередь, а не изобретать какие-то временные «эрзац-способы».
Сергей Горшков справедливо указывал: «История дает немало поучительных примеров, когда недооценка проблемы сбалансирования флота или пренебрежение ею, особенно в условиях ограниченных экономических возможностей, вследствие ошибочной военной доктрины или недальновидной внешней политики государств приводила либо к поражению флотов в войне, либо к чрезмерному перенапряжению экономики этих стран, вынужденных уже в ходе войны ликвидировать допущенные ранее просчеты». Добавить к этому, пожалуй, и нечего.
Владимир Щербаков
Опубликовано в выпуске № 51 (468) за 26 декабря 2012 года
