Разговоры о мире заканчиваются, как правило, войной
В военно-политической сфере есть тема, на протяжении десятилетий периодически актуальная, – это ядерное разоружение. Хотя ее давно следовало бы снять с повестки дня как себя исчерпавшую и поставить взамен вопрос о принципах обеспечения глобальной ядерной стабильности, понимаемой как режим невозможности крупномасштабной мировой войны. После десятилетий встроенного в мировую политику ядерного фактора актуальна проблема его оптимизации в системе международных отношений, а не его устранения или уменьшения влияния на глобальную стабильность.
Ретроспективный анализ дает много примеров того, как тему ядерного разоружения пытались актуализировать то Советский Союз, то Запад без каких-либо реальных подвижек в этом направлении. Последнее, впрочем, не удивляет, поскольку к концу 80-х годов всем, кто имел профессиональное отношение к военно-политическим проблемам, стало ясно, что ядерные вооружения, не убивая ни одного человека, гарантированно исключают для ядерных стран возможность внешней агрессии против них. Так стоило ли бездумно отказываться от абсолютного гаранта мира? Английский военный историк и теоретик, оказавший большое влияние на развитие механизированной войны в XX веке, Лиддел Гарт в свое время уверял, что ядерное оружие – «плохой пожарный». Практика показала, что ядерное оружие (ЯО) представляет собой нечто большее, чем просто «пожарный», ибо системный смысл ЯО заключается не в ликвидации форс-мажора, а в недопущении его.
Трезвомыслящим политикам и экспертам стало ясно и то, что состав ядерных держав, который сформировался к концу 80-х годов, вполне обеспечивает глобальный ядерный пат, и увеличение числа ядерных держав не увеличит ни глобальную, ни региональную стабильность, ни безопасность тех новых стран, которые возымели бы намерение стать ядерными. Собственно, именно поэтому ядерный клуб все эти годы не увеличивался – для абсолютного большинства стран мира ядерный статус избыточен, и мы даже имеем пример страны, от него отказавшейся, – ЮАР. Исключение составляли лишь те страны, которым постоянно и открыто угрожали агрессией, и таких стран к концу ХХ века было всего четыре – «неугодные» Америке Иран, Ирак, Ливия и КНДР. Каждую обвиняли в том, что они якобы создают ядерное оружие, и двух из четырех уже нет – как что-либо значащих держав. При этом ядерного оружия у них не нашли. КНДР обрела ядерный статус. И хотя ее политическое будущее проблематично, в одном сомневаться не приходится – внешняя агрессия ей не грозит, в отличие от Ирана, который находится под угрозой удара США.
Патовая ситуация и добросовестные заблуждения
В США (и не только там) любят рассуждать о необходимости «укрепления режима нераспространения», утверждая, что Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), например, является одним из факторов такого «укрепления». Однако в действительности единственно значимую угрозу режиму нераспространения представляет перманентная агрессивность США и их склонность к силовым методам решения острых мировых проблем. Если США будут эту политику продолжать, то не исключены ядерные усилия, например, латиноамериканской страны. Иными словами, угрозу стабильности представляет политика США и только США. Однако сия очевидно верная мысль не очень-то популярна, зато в ходу ряд несомненных ядерных софизмов, о которых – ниже.
Софизм – это ложное умозаключение, основанное на сознательно неверной посылке. Софист выхватывает одну из сторон сложного явления и делает вывод, который может казаться формально правильным, но таковым не является. И как раз софистические тенденции в ядерной проблематике оказываются сегодня, на мой взгляд, главенствующими. Вот, например, софистический тезис о том, что прогрессирующее сокращение ядерных арсеналов США и РФ снижает угрозу ядерной войны и является продвижением к ядерному разоружению.
В действительности же прогрессирующее сокращение ядерного арсенала России (именно и только ее арсенала) порождает угрозу ядерной войны и создает в перспективе соблазн для США нанести безнаказанный обезоруживающий удар по стратегическим средствам РФ под «зонтиком» системы противоракетной обороны территории США (или национальной противоракетной обороны – НПРО). А если смотреть на перспективы ядерного разоружения через призму дальнейшего сокращения российских ядерных вооружений (как межконтинентальных, так и региональных), то лично мне видны лишь контуры одностороннего – под тем или иным «соусом» – разоружения РФ.
Ранее весь цикл советско-американских «ядерных» переговоров касался вопросов лишь ограничения ядерных вооружений (ЯВ). СССР имел тогда целью взаимное «замораживание» ядерных сил, поскольку паритет на достигнутом высоком количественном уровне уже исключал угрозу войны. Для нас этого было достаточно.
Для тогдашней переговорной политики США была характерна противоречивость. С одной стороны, США понимали, что слом паритета невозможен и дальнейшее вооружение избыточно. С другой стороны, США все равно надо было сокращать, в целях оптимизации, их более старый, чем у СССР, арсенал. А подспудно США пестовали идею таких крупномасштабных сокращений ЯВ, которые обеспечили бы Америке продвижение к НПРО США.
Наличие в распоряжении СССР до тысячи стратегических носителей при сотнях подвижных грунтовых ракетных комплексов РСД «Пионер» обесценивало любые проекты НПРО и фактически сводило угрозу крупномасштабного конфликта к нулю. Сокращения же были для СССР разумными в той мере, в какой позволяли, в свою очередь, оптимизировать наш ядерный арсенал. На крупные сокращения ЯВ Советский Союз пошел лишь по Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений, заключенному летом 1991 года (СНВ-1). Однако почти сразу геополитическая и военно-политическая ситуация изменилась настолько негативно, что от сокращений ЯВ следовало отказаться немедленно. Вместо этого в РФ некие силы занялись избиением стратегических сил.
Вряд ли кто-то сегодня рискнет заявлять, что процессы, развернувшиеся в пределах Российского геополитического пространства (РГП) после 1991 года, имели хоть какую-то конструктивную направленность. Все действия групп Горбачева и Ельцина оказались деструктивными во всех сферах жизни общества, но коль так, то имеются ли основания утверждать, что в военно-политической сфере эти действия были конструктивными? Горбачев полностью сдал наши позиции в Европе, заключил катастрофический для европейской стабильности Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД), а под занавес подписал СНВ-1. Так что уже общая оценка «деятельности» Горбачева доказывает деструктивную суть СНВ-1, а комплексный анализ этого договора лишь подтверждает такой вывод.
Третья ошибка России
После разрушения СССР геополитическое и военно-политическое положение РФ изменилось сразу в резко негативную сторону, в том числе в части утраты военно-политических союзников, утраты буферного пояса стран – членов Организации Варшавского договора (ОВД), обвального сокращения обычных вооружений, деградации войск, ослабления экономического потенциала. Все это объективно подталкивало к выходу РФ из договора, заключенного в формате СССР. Ельцин однако не вышел из СНВ-1, зато окончательно разрушил ту кооперацию, которая обеспечивала абсолютные военно-технические гарантии внешней безопасности РФ. Затем Ельцин подписал тот СНВ-2, выполнение которого полностью разрушило бы режим ядерной стабильности, уже к началу XXI века лишив нас МБР с РГЧ.
Ограничения стратегических ядерных потенциалов России и США. Источник: Деловая газета "Взгляд" |
СНВ-3 стал, на мой взгляд, новой ошибкой России, поскольку дальнейшее сокращение числа стратегических средств РФ, с одной стороны, резко повышает возможности обезоруживающего удара по ним, а с другой стороны, снижает гипотетические возможности ответного удара РФ при наличии НПРО США. То есть утверждение, что дальнейшие сокращения ядерных вооружений РФ увеличивают безопасность России и продвигает нас к миру, является не более чем софизмом.
Еще один «ядерный» софизм – утверждение, что значение ядерного оружия для РФ не так уж и велико, поскольку-де наличие у СССР ядерного оружия не сдержало развал СССР. Сегодня в России на достаточно высоком экспертном уровне бытует, например, мнение о том, что зависимость безопасности России от ядерного оружия на поверку оказывается концепцией весьма поверхностной, что ОВД и Советский Союз распались, имея в 5–7 раз больше ядерных вооружений, чем нынешняя Россия. Несмотря на полную несостоятельность подобных заявлений, они очень живучи, хотя их софистический характер настолько очевиден.
Во-первых, сегодня мы имеем достаточно оснований для того, чтобы определять произошедшее в СССР не как распад, а как намеренный развал (а это – вещи совершенно разные).
Во-вторых, в основе «ядерно отрицающего» софизма лежит абсолютно неверная посылка о том, что задачей ядерных вооружений является обеспечение внутренней политической стабильности государства. Задача ЯВ – военно-политическое обеспечение внешней безопасности государства. А с этой задачей ЯВ РФ в первый кризисный период 90-х годов справились как раз блестяще. И наше ЯО выручит нас еще не раз. При этом, если бы у РФ имелся сейчас хотя бы половинный уровень стратегических средств ответного удара СССР, ни о какой НПРО США и речи не было бы. Как, к слову, и ползучей экспансии Китая в пределы РФ.
Софизмом оказывается и утверждение о том, что заключение договора СНВ-3 якобы оздоровляет мировую ситуацию. Запад признает силу – слабым уготована участь Ирака и Ливии. А готовность России к снижению роли ее ЯВ в обеспечении разумно жесткой внешней политики РФ программирует лишь обострение мировой ситуации. Ссылки же на то, что у нас «и без СНВ-3 все сыплется и нам бы уровень СНВ-3 удержать», выглядят жалко, особенно на фоне заявлений ряда сторонников СНВ-3 о том, что Россия вполне способна быть конкурентоспособной в экономике и в научно-технических инновациях.
Не будучи сторонником СНВ-3, соглашусь с таким мнением, хотя и с одной поправкой. России необходимо обеспечить не столько конкурентоспособность – зачем нам внешние рынки, когда у нас огромный внутренний рынок, – сколько восстановление и развитие комплексного и самостоятельного характера национальной экономики, ранее неплохо (что бы ни говорили) использовавшей мировые и национальные научно-технические достижения. Иными словами, экономический, научно-технический, культурный, кадровый, нравственный потенциал РФ (если его не уничтожать) в состоянии обеспечить такое оптимизированное наращивание национальных ядерных сил, которое гарантированно исключит угрозу внешней агрессии против России как на глобальном, так и на региональном уровнях.
А чем, как не софизмом, оказывается на поверку поверхностное утверждение некоторых экспертов о том, что обычные вооружения РФ чуть ли не способны заменить ядерные вооружения? При этом ссылаются на «мировую практику». Но здесь налицо также неверная посылка о том, что задачи обычных вооруженных сил крупных держав мира и обычных вооруженных сил РФ примерно одинаковы. На самом деле только перед Российской армией стоят исключительно оборонительные задачи – в пределах СНГ и РГП, не выходящего за признанные границы СССР 1985 года. Обычные вооруженные силы РФ являются передовым эшелоном стратегической стабильности, основные рубежи которой обеспечивает ракетно-ядерное оружие .
При этом задачей ядерных вооружений России является не пресечение агрессии, а исключение даже ее угрозы. Если все страны будут реально стоять на таких же позициях, то режиму ядерного сдерживания можно придать новые качества, совместно трансформируя его в режим глобальной ядерной стабильности. Гарантом такого режима должны быть ядерные вооружения России при праве остальных держав иметь те вооружения, которые они имеют.
Мир в проекции безопасности
Положение России среди ядерных держав в системном отношении уникально, потому что только внешняя политика России лишена малейших черт агрессивности. Россия неактивна даже там, где ее вялость скорее недопустима, как это было с Южной Осетией и Абхазией, с Приднестровьем, с Киргизией. Народы этих (и не только этих) республик при активной позиции РФ были бы рады мирно воссоединиться с Россией, но все это – тема отдельного разговора. Сейчас важно то, что ядерная Россия не расширяет свое влияние даже в тех регионах, где этого многие хотели бы. То есть лишь Россию внешний мир не может обвинить в неправомерных силовых действиях. Отсюда и вытекают – при честном подходе – особые права России на доверие к ней внешнего мира. К тому же только наша страна из всех великих ядерных держав должна пресекать поползновения на ее сырьевой потенциал, да еще и в условиях резкого ослабления обычных вооружений.
С другой стороны, налицо не спровоцированная и, я бы сказал, отвратительно кровожадная агрессивность ядерных США, а также – ядерных Англии и Франции. Верить им оснований у внешнего мира нет. У России – тоже. При этом ядерный арсенал США, особенно с учетом их стратегических вооружений, не охваченных договорами, таков, что его наращивания Америке не требуется. Для США выгодно сокращать свой арсенал на взаимной с РФ основе, так как это создает в перспективе возможность нанесения безнаказанного обезоруживающего удара США по средствам ответного удара РФ. То есть арсенал США естественно ограничен «сверху» самими США. Ограничены «сверху» по ряду причин и арсеналы Англии и Франции, имеющие для них чисто статусный смысл (так, ядерные арсеналы Англии и Франции дают им дополнительные аргументы в отношениях с США, поскольку эти арсеналы дополняют антироссийские усилия США).
Арсеналы Индии и Пакистана необходимы им как взаимно сдерживающий фактор, и наращивать эти арсеналы нужды у них тоже нет. При этом даже наращивание ЯО Индии и Пакистана для РФ угрозы не представляет, как и арсенал Израиля. Арсенал КНДР для России абсолютно безопасен и обеспечивает безопасность КНДР, которой США угрожают уже много лет. Потенциальный арсенал Ирана также лишь страхует Иран от агрессии США и НАТО, но при разумной политике РФ не опасен для РФ даже в том случае, если в пределах РГП начнутся объединительные процессы. Китайский арсенал – вопрос отдельный.
В любом случае рассмотрение мировой ядерной проблемы Россия должна начинать с подчеркивания того, что вся практика мировой политики свидетельствует в пользу благонамеренности лишь одной великой ядерной державы – России. В целом же в перспективе не только для России, но и для всего мира было бы благотворным не ядерное разоружение (оно разумно лишь как последний этап всеобщего и полного разоружения), а многостороннее обеспечение ядерной стабильности. Под ней понимается, например, договор всех ядерных стран о самом жестком совместном пресечении любой не спровоцированной ядерной агрессии, чреватой крупномасштабной мировой войной с катастрофическими последствиями. При этом ядерный ответ жертвы агрессии на неядерную агрессию не должен расцениваться как не спровоцированная ядерная агрессия.
Сегодня приходится сталкиваться и с еще одним «ядерным» софизмом. Мол, многостороннее ядерное разоружение благо, но Китай не пойдет на переговоры до тех якобы пор, пока китайский ядерный арсенал не будет сопоставим с арсеналами США и РФ. А поскольку арсенал КНР относительно невелик, то России, как и США, необходимо еще более понизить свой уровень ядерных вооружений как необходимое условие для вовлечения в переговоры КНР.
Все это, конечно, не так. Во-первых, России, как уже сказано, сокращения ЯВ не нужны, при этом только Россия имеет право претендовать на доверие мира. Ведь ядерный Китай тоже не безгрешен по части попыток экспансии, пока мирной. К тому же политика Китая по отношению к России, мягко говоря, настораживает. Имеется и еще одно деликатное обстоятельство.
Хорошо ли, плохо ли, но ядерные арсеналы США и РФ сегодня достаточно прозрачны как в части ядерного боевого оснащения, так и, что еще важнее, в части носителей ЯО. Вся «хитрая арифметика» США с ядерным или неядерным боевым оснащением их крылатых ракет (КР) морского и воздушного базирования тоже достаточно прозрачна – боевое оснащение КР целесообразно считать ядерным, а количество КРМБ и КРВБ поддается учету. В то же время размеры подлинного ракетно-ядерного потенциала КНР известны лишь самой КНР. Наличие таинственных горных тоннелей, странное якобы «не наращивание» ракетно-ядерного потенциала КНР теми темпами, которые для КНР вполне посильны, – это и ряд других моментов позволяют предполагать у КНР намного более могучий арсенал, чем заявляется. Поэтому разумным шагом со стороны РФ и США было бы предложить Китаю обеспечить на трехсторонней (или пятисторонней) основе такого уровня транспарентности ракетно-ядерного арсенала и ядерных возможностей КНР, который уже достигнут для США и РФ (а также – Англии и Франции). И это предложение должно стать условием не для сокращения арсеналов РФ и США до уровня, сопоставимого с уровнем КНР, а лишь для начала переговоров. Отказ Китая автоматически исключает для РФ сокращения национальных ЯВ и программирует переход к политике их разумного восстановления.
Сегодня звучат заявления, что «надо совершенно не верить в российский народ, чтобы полагать, что ядерное оружие РФ – это единственный атрибут статуса великой мировой державы, который нам по плечу». Полностью согласен с этой мыслью в том отношении, что ядерное оружие РФ – не единственный для России значимый признак великой мировой державы. Россия обладает и соответствующей территорией, и ресурсами, и таким комплексным цивилизационным потенциалом, который однозначно делает ее великой державой, если народы России и ее руководство будут желать этого.
Но ЯО России – это не атрибут ее статуса, а гарант ее будущего. Из всех великих ядерных держав и вообще из всех великих держав лишь для России угроза внешней агрессии является реальной уже потому, что мировая проблема ресурсов выглядит для нас совершенно иначе, чем для других крупных государств. России нет необходимости вести борьбу за ресурсы. Их у нас все еще много, особенно в пределах РГП, народы которого, даже в Прибалтике, тяготеют к России. Только для России проблема ресурсов оказывается проблемой их защиты от чужих посягательств, то есть только для России проблема ресурсов не носит агрессивного смысла.
При этом даже для богатого ресурсами Китая внешней угрозы фактически нет, поскольку Китай настолько вовлечен сейчас, как производитель, в мировую экономику, что развитому миру выгоднее использовать Китай, чем разрушать его. Россия же интересна для развитого мира лишь ее природными ресурсами, о чем развитой мир не раз и заявлял. И уже поэтому лишь для России ее ЯВ являются условием мирного и независимого развития.
Последний тезис никак не отнести к софизмам, ибо он покоится на незыблемо верной посылке о самостоятельной цивилизационной ценности России.
Сергей Тарасович Брезкун - профессор Академии военных наук
