Unherd: преданность Европы НАТО делает её вассальным континентом
Преданность НАТО ускорит постепенное скатывание Европы к статусу вассального континента, пишет бывший министр финансов Греции в Unherd. На примере истории Греции он показывает, что НАТО не гарантирует развитие демократии, и советует Украине держаться вне альянса.
Членство в альянсе не является гарантией демократии.
Это было в начале сентября 1971 года. Моя мать отвезла меня на такси в бутик-отель в зеленом пригороде северных Афин, чтобы навестить там моего любимого дядюшку, ее любимого брата. Прежде чем мы вышли из машины, она обняла меня и прошептала мне на ухо слова ободрения. Видите ли, тот отель под названием Hotel Pefkakia был тогда захвачен ESA, греческой версией немецкого гестапо военного режима "черных" полковников, который превратил его в тюрьму для содержания высокопоставленных диссидентов. То, что я увидел внутри, включая измученное лицо моего дяди, заставило меня уже с 10 лет понять, что значит жить в условиях жестокой диктатуры.
Все помнят, что в ряде стран Восточной Европы когда-то существовали коммунистические диктатуры. От Балтийского моря до Польши и Черного моря эти страны оставались под однопартийным правлением, а их народы находились во власти тайной полиции. Реже обсуждается тот факт, что еще полвека назад три из нынешних государств-членов Европейского Союза были фашистскими диктатурами: Португалия, Испания и Греция. Но эта история западноевропейских народов, страдавших под властью правых, ультранационалистических и фашистских режимов, актуальна сейчас, когда мы переживаем всплеск национализма, панику по поводу мигрантов и беженцев и стремление к сильным лидерам-мужчинам (или женщинам), чтобы сделать наши страны "снова великими". В преддверии выборов в Европейский парламент, которые состоятся уже в этом году, из этой полузабытой истории можно извлечь важные уроки.
Я вырос в Греции, которая считается колыбелью демократии, и которой управляли тираны, присягнувшие на верность идеологии, не слишком отличающейся от той, которая сегодня возвращается в Европу. Представители истеблишмента, такие как мой дядя, который в то время был управляющим директором филиала Siemens в Греции, восстали против этого и потерпели неудачу. Но через два года после того, как я побывал у него, в ноябре 1973 года студенты стихийно оккупировали самый престижный университет Греции — Афинский политехнический институт. После пяти славных дней, в течение которых центр города был временно освобожден от гнета тогдашнего режима, армия вошла в город с колонной танков американского производства во главе и подавила восстание в Политехе. Следуя за танками, разгромившими главные ворота Политехнического института, коммандос и жандармы, тщательно отобранные за их преданность фашизму, уничтожили все оставшиеся очаги студенческого сопротивление. В течение нескольких недель после этого в полицейских камерах раздавались крики пытаемых в них студентов.
Восстание было подавлено, но режим так и не восстановил спокойствие. Пару дней спустя бригадный генерал сверг правивших "черных" полковников и повел правый режим еще дальше к неограниченной жестокости. Этот пароксизм авторитаризма проявился в своей самой комичной форме на экранах наших телевизоров: сводки новостей читали суровые, одетые в военную форму и увешанные медалями армейские офицеры, выкрикивающие приказы своим зрителям.
Шесть месяцев спустя, возможно, в отчаянной попытке укрепить свой режим, наши диктаторы перегнули палку, предприняв хаотичную попытку распространить свое правление на независимую Республику Кипр. Все, что им удалось сделать, это спровоцировать жестокое турецкое вторжение на остров, которое поставило Грецию и Турцию на грань войны и привело к бесчисленному количеству убитых, раненых и перемещенных киприотов. Это была трагедия, последствия которой до сих пор с нами, в том числе в виде уродливой "Зеленой линии", разделяющей остров по сей день. Можно было подумать, что военный режим будет с любовью пестовать свои вооруженные силы, но этот эпизод только выявил слабость Греции. Это также разрушило нашу экономику, в то время как упадок Бреттон-Вудса и нефтяной кризис низвергли глобальный капитализм в штопор. Через несколько дней хунта рухнула. В этом году, в июле, страна отметит 50-летие возвращения либеральной демократии в Грецию.
И это хорошо, учитывая, что история возникновения греческой хунты в значительной степени забыта. Она была создана офицерами-отщепенцами в апреле 1967 года, но задумана и спланирована различными ветвями правительства США еще в пятидесятые годы. Греческий переворот был частью длинной серии государственных переворотов, организованных ЦРУ по всему миру — от переворота 1953 года, в результате которого был свергнут Мохаммед Мосаддык, последний демократически избранный премьер-министр Ирана, до убийства генералом Аугусто Пиночетом президента Сальвадора Альенде в 1973 году в Чили.
Здесь важно не то, почему Вашингтон почувствовал необходимость свергнуть центристское, прозападное правительство Георгия Папандреу в 1965 году, прежде чем два года спустя дать "черным" полковникам зеленый свет на роспуск парламента и положить греческое общество "в гипс, точно так же, как хирург должен поступить со сломанной конечностью", если процитировать печально известного полковника Георгиоса Пападопулоса, руководителя хунты. Учитывая те проблемы, которые в настоящее время витают вокруг Европы, я думаю, что важно то, что в 1967 году правительства Франции, Германии, Австрии и в некоторой степени Британии открыто и прямо выступили против переворота. Приход фашизма в Грецию вызвал раскол между основными державами Европы и Соединенными Штатами, хотя все они находились по одну сторону железного занавеса. Европа была союзником греческих демократов, которые боролись против хунты, связанной с НАТО, которую поддерживали США.
Летом того времени мои родители возили нас в Вену или Мюнхен, чтобы "подышать воздухом свободы". В остальное время года, особенно в мрачные ночи, мы склонялись над радиоприемником, чтобы слушать "Немецкую волну" и BBC, и прикрывались одеялом, пытаясь свести к минимуму вероятность того, что нас подслушают соседи, желающие сообщить о нас властям. Грекоязычные программы на этих радиостанциях, в отличие от прохунтовского "Голоса Америки"*, были полны поддержки демократического сопротивления.
Короче говоря, Европа поддержала свободную Грецию, а Америка ее предала. Поэтому неудивительно, что после падения хунты значительная часть греческого общества, включая даже консервативного премьер-министра Константиноса Караманлиса, была настроена враждебно по отношению к НАТО, и сочувствовала с некоторые энтузиазмом Европейскому общему рынку, предшественнику ЕС. Вопреки тому, во что верят многие жители Северной Европы, большинство греков рассматривали ЕС не как дойную корову, которой он стал позже, а как гарантию того, что танки будут стоять в своих ангарах, а тайная полиция будет под жестким контролем. Это было примерно то же самое, чего так жаждали восточноевропейцы после краха их диктатур в 1991 году.
Это объясняет, почему греки, которые с гордостью помнят наше сопротивление хунте, склонны иметь совершенно иной взгляд на НАТО, чем восточноевропейцы, помнящие о своих коммунистических диктатурах. Когда Владимир Путин приказал своим войскам войти на Украину, я осудил вторжение Кремля и призвал всех демократов поддержать Украину, а Запад — организовать переговоры о немедленном прекращении украинского конфликта, обменяв уход российских войск на обещание не допустить вступления Украины в НАТО. Для меня самым важным было то, чтобы Запад сделал все возможное, чтобы убрать российские войска туда, где они находились до 22 февраля 2022 года, и в то же время дать Украине возможность процветать в либерально-демократической Западной Европе.
Увы, моих товарищей в Восточной Европе это не впечатлило. Левая польская партия Razem осудила меня за неспособность "поддержать суверенитет Украины". В социальных сетях меня называли "нытиком" и "полезным идиотом" Путина.
Меня огорчил этот раскол в нашем общеевропейском движении, но я постарался сосредоточиться на его исторических причинах. В глазах моих восточноевропейских товарищей НАТО выглядит как клуб государств, который окружает либеральные демократии защитным щитом. С их точки зрения, членство в НАТО имеет решающее значение для независимости Украины, и мое предложение, чтобы страна держалась вне НАТО, выглядело предательством ее демократов. Напротив, мне, выросшему при фашистских режимах, которые не только пользовались благословением НАТО, но и в значительной степени были созданы ЦРУ и функционерами альянса, кажется абсурдным рассматривать членство Украины как ключ к ее демократическому будущему.
Из всех лозунгов, которые героические студенты Афинского политехнического института могли написать на воротах его кампуса, они, рисковавшие своей жизнью, чтобы помочь восстановить греческую демократию, выбрали две фразы из двух слов: "США – ВОН!" и "НАТО – ВОН!". Со своими синими джинсами и пристрастием к джазу эти студенты не были антиамериканцами, но они были категорически против жизни в квазиамериканской колонии, где наш национальный бюджет должен был получать неофициальное одобрение посла США и в которой НАТО и ЦРУ контролировало нашу армию, наше небо и море, а также нашу тайную полицию.
И хотя правда то, что во многих развитых странах, таких как Нидерланды и Дания, членство в НАТО полностью соответствовало либеральной демократии, Греция не вполне вписалась в эту модель. Португальцы тоже ведь жили как при фашизме, так и в НАТО. Многие поколения турецких демократов скажут вам, что вполне реально жить в стране НАТО, которую угнетает отупляющий уровень авторитаризма. Однако никто иной, как генерал Шарль де Голль, считал, что НАТО наносит ущерб суверенитету его страны.
И все же, с тех пор как на Украине Россия начала свою спецоперацию, мы, как европейцы, утратили способность вести рациональные и исторически обоснованные дебаты о том, является ли членство в НАТО вредным или необходимым для европейских либеральных демократий.
Конечно, некоторые могут возразить, что членство в НАТО – это защита страны от внешних угроз, а не гарантия демократии. Но можно утверждать и так, что членство в НАТО не является ни необходимым, ни достаточным для обороны страны. Самая большая территориальная угроза Греции исходит от Турции, но политика НАТО заключается в том, что она вмешивается только тогда, когда страна, не входящая в НАТО, угрожает одному из ее членов. Если Турция, член НАТО, вторгнется на греческий остров, НАТО останется в стороне. С другой стороны, Иордания, Египет и, конечно же, Израиль полностью находятся под зонтиком обороны США и НАТО, хотя они и не являются членами НАТО.
Так в чем же смысл НАТО? Примерно десять лет назад мне удалось провести неформальную беседу с бывшим начальником штаба сил НАТО в Европе. Американец, убежденный республиканец, был откровенен, когда я спросил его, сохраняет ли НАТО свою эффективность. "Это зависит от того, как вы определите ее цель", — ответил он с улыбкой. Я спросил, как эту цель определяет он. "Она состоит из трех моментов, — сказал он. - Во-первых, это дает нам возможность оставаться в Европе. Во-вторых, позволяет не пускать в Европу русских. В-третьих, помогает сдерживать Германию". Ни один анализ роли НАТО в Европе, с которым я сталкивался с тех пор, не был более точным и пророческим.
Вопрос для европейцев сегодня, когда продолжается война на Украине и приближаются выборы в Европейский парламент, прост: разумно ли предполагать, что наши демократии укрепятся, если мы передадим нашу внешнюю политику и оборону в руки НАТО – иными словами, правительству США? Или же студенты Афинского политехнического института вместе с генералом де Голлем были правы, опасаясь, что бездумная преданность НАТО ускорит постепенное скатывание Европы к статусу вассального континента? Лично я всегда буду на стороне студентов.
* СМИ включено в реестр иноагентов
Автор: Янис Варуфакис (Yanis Varoufakis) – известный греческий политик, бывший министр финансов Греции.
