Во-первых, хочу поблагодарить всех тех экспертов, которые принимали уже участие в работе по линии Военно-промышленной комиссии, эта работа была сделана неплохо. Особенно резонансной, конечно, является работа по ракетно-космической отрасли, потому что у нас, действительно, прошлый год характеризовался чередой неудач – шесть аварий у нас было. У нас страна космическая, мы всегда бороздили океаны Вселенной, поэтому для нас любая неприятность в космосе – это, конечно, удар по репутации, здоровью нации, поэтому всё это так болезненно всегда воспринимается. Именно поэтому было принято решение Председателем Правительства о проведении сначала такого большого совещания в профессиональном кругу о том, чтобы найти подобающую организационно-правовую форму деятельности Федерального космического агентства.
И что делать с промышленностью, которая у нас на сегодняшний момент вот в этом ракетно-космическом плане представляет Киевскую Русь в период феодального полураспада на удельные княжества? Загруженность – 40%, очень много дублирования, отсутствие единой технической политики, много других проблем. 10 сентября мы провели заседание у Дмитрия Анатольевича Медведева, после чего была сформирована экспертная группа Роскосмоса, которая считала, что надо идти в сторону государственной корпорации по типу «Росатома», и было создано ещё две экспертные группы – одна, собственно, на базе Экспертного совета Правительства и вторая на базе «Сколково». В итоге появилась ситуация, когда у нас разные точки зрения, то есть мы стали экспериментировать, искать. В итоге приняли решение, которое, на мой взгляд, оптимальное. И оно было связано во многом именно с изучением опыта работы аналогичных космических агентств за рубежом. И я очень благодарен здесь экспертам: они себя показали очень браво и не подвели.
Что касается Общественного совета, у нас он тоже есть в Военно-промышленной комиссии. Но это не Общественный совет Военно-промышленной комиссии: там слишком много у нас всего – тень на плетень, секретное, сверхсекретное, ОВ (особая важность) и другие всякие грифы и прочее. Иногда это делается, скажем, при проведении всевозможных конкурсов и тендеров явно с перебором. И сейчас по линии Федеральной службы по оборонному заказу мы там, где нет никакого смысла проводить закрытые конкурсы, открываем их, делаем их максимально доступными для российского бизнеса, для конкурентной среды, но, собственно говоря, основная тематика там действительно очень сложная, поэтому у нас Общественный совет не Военно-промышленной комиссии, а при председателе Военно-промышленной комиссии. И за это время мы провели два заседания. У нас возглавляет экспертный совет президент Академии военных наук, генерал армии Гареев Махмут Ахметович, а председатель президиума – достаточно известный политолог Михаил Ремизов, вы его знаете хорошо. Он тоже, по-моему, член Экспертного совета Правительства, насколько я понимаю. У нас было два больших заседания, здесь они проходили, в Доме Правительства. Первое было как раз по итогам трагедии в Крымске и Геленджике. Мы отрабатывали, прежде чем выносить на ситуационный центр Правительства, вопросы не преодоления последствий катастроф техногенного, природного и рукотворного характера, а рассматривали как раз с помощью общественников, с помощью экспертов вопрос, как не допускать такого рода вещей. Есть ли смысл сформировать карту «ранимых» объектов, воздействие на которые может привести к последствиям, сравнимым с применением оружия массового уничтожения. И, собственно говоря, наработки этого заседания легли в основу уже поручения Председателя Правительства по недопущению трагедий, подобных Крымску.
И второе заседание было буквально на днях: оно было посвящено двум важным, крайне важным для нас, резонансным темам – это импорт вооружений и военной техники: что такое вообще импорт? как Министерство обороны при министре Сердюкове этим занималось? и как должно было бы быть при новом руководстве? какова должна быть степень локализации? кто выступает в качестве субъекта такого рода отношений? является ли Министерство обороны покупателем на этом свободном рынке или на самом деле должна промышленность выступать, для того чтобы иметь трансфер технологий, осваивать то, что мы не знаем, и то, до чего ещё руки не дошли? И вторая тема была – кадры. Потому что понятно (я об этом сегодня тоже и на заседании Правительства говорил, когда мы обсуждали вопросы конкурентной среды для промышленности), что в современном мире соревнуются, конечно, не танки, пушки, самолёты, а корпорации со всем свои ресурсом, потенциалом, возможностями, опытом. И тема корпораций крайне связана с совершенно новым подходом к формированию кадрового потенциала. Сегодня кадровый потенциал оборонно-промышленного комплекса – это 2 млн человек, но при этом 48 лет – средний возраст, но при этом 48-летних в ОПК нет. То есть это возраст, который складывается из 20-летних и 60-летних, вот и всё. Среднего возраста нет вообще, он исчез, так же как в МИДе его нет абсолютно, тоже все уехали куда-то за границу или все в бизнесе. Поэтому Общественный совет у нас по этому поводу выработал предложения, и мы их будем рассматривать уже в ближайшее время. Они переданы Министерству образования и науки, и 19-го числа на заседании Военно-промышленной комиссии мы будем принимать решение о системе закрепления кадров в оборонке: какая должна быть мотивация для людей, чтобы в технические вузы приходили головастики, а не троешники. Для нас это крайне важно, мы нуждаемся просто в лучших людях страны, то есть мы нуждаемся в том, чтобы совершенно иной был престиж таких профессий, как конструктор, инженер, технолог и так далее. Вот в чём мы нуждаемся.
Что касается Экспертного совета, то мы также очень надеемся на тот же самый день, 19 декабря, у нас будет доклад по созданию совета о государственно-частном партнёрстве. Мы заинтересованы в выработке плана привлечения частного бизнеса в российскую оборонку. Сейчас эта доля ничтожна, хотя есть крупные корпорации, которые работают уже сейчас на оборонный комплекс, например, Военно-промышленная компания, которая делает бронетехнику (это связано с «Русскими машинами»), или крупный концерн «РТИ Системы», который выступает в качестве неотъемлемой части кооперации по воздушно-космической обороне. Там у нас «Алмаз-Антей», «Комета» и «РТИ Системы», вот «РТИ Системы» – это частная компания. Но этого мало, потому что в американском оборонном секторе 60% – это частный бизнес, у нас, ещё раз говорю, мало, хотели бы довести до 30–35%.
И здесь много вопросов: как сделать так, чтобы в доселе закрытую сферу применения человеческих талантов пришли люди, способные перевернуть всю эту систему и реализовать государственную программу вооружения, изменить правила игры, встряхнуть хорошенько всю эту структуру, которая 20 лет находилась в состоянии невостребованности, как привести молодую кровь? Это особенно важно в связи с созданием Фонда перспективных исследований, который будет у нас работать на оборону и безопасность – это аналог американской DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency – Агентство передовых оборонных исследовательских проектов). Поэтому мы не решим программу вооружения, если мы не введём эту свежую кровь в российскую оборонку. А для этого надо понимать, что мы должны пойти на очень серьёзные вещи, связанные с защитой интеллектуальной собственности. Мы должны пойти на совершенно иной диалог между государством-заказчиком в лице Министерства обороны и промышленностью, чтобы, скажем, частник, который на свой страх и риск берёт на себя расходы по НИОКР, понимал, что это всё отобьётся за счёт серии. Но он должен иметь гарантии, для того чтобы вступить в такого рода диалог. И многие другие вещи надо обсуждать, чтобы создать эту среду вовлечения мощного, энергичного, до сих пор не востребованного капитала в российский оборонно-промышленной комплекс, который на сегодняшний момент представлен 1352 предприятиями. Представляете? Это такая махина, которая досталась от Советского Союза, и каждое предприятие разное – не только по форме собственности, опыту работы, но и по состоянию. В основном они характеризуются технологической отсталостью, но мы это стараемся преодолевать за счёт федеральной целевой программы «Развитие ОПК». Мы вкладываем до 3 трлн рублей на подготовку промышленности к реализации очень сложных заданий оборонзаказа. В любом случае задача у нас сложная, мы стараемся синхронно, параллельно решать несколько вопросов – насытить Вооружённые силы современным оружием, вооружением и военной специальной техникой. Вторая задача – создать, по сути дела, новую промышленность, высокотехнологичную. Третье – эта промышленность должна работать не только на оборонку, а она должна исповедовать идеологию трансферта технологий, то есть она должна быть полезна для гражданской экономики, то есть параллельные цеха: здесь – оборонка, здесь – гражданка, то, чего не было в Советском Союзе. Четвёртая задача – подготовка совершенно новых высокопрофессиональных кадров, которые понимают, как работать в жёстких условиях современного рынка. Ну и пятая задача – найти руководителей системно мыслящих, имеющих универсальные познания в области не только науки, но и политики, потому что оборона, безопасность – это большая политика.
Вот что хотел сказать. И ещё раз слова моей благодарности экспертам и пожелание как можно более тесного контакта.
