Российские ученые рассказали о результатах 100-дневной работы марсохода Curiosity
Вода в грунте, органика небиологического происхождения и первые измерения радиации — вот главные итоги американской миссии Сuriosity, которые подвели во вторник специалисты NASA и Института космических исследований РАН. Подробности «МК» выяснил у заведующего лабораторией космической гамма-спектроскопии ИКИ РАН Игоря Митрофанова.
Итак, за первые 100 дней работы марсохода ученые провели 120 измерений. Пожалуй, самым громким достижением (кое-кто с американской стороны даже пытался представить ее в виде сенсации) стало обнаружение на Марсе органических молекул — перхлоратов. Это молекулы небиологического происхождения.
— Я бы сказал, что «сенсация» рассосалась сама собой, — комментирует данную находку Игорь Георгиевич. — Перхлораты — соединения углерода, водорода и хлора — действительно были обнаружены при заборе образцов марсианского грунта, однако, как позже выяснилось, местным среди них является только хлор, а углерод и водород, по всей видимости, — земные, занесенные на Красную планету самим марсоходом.
По словам директора ИКИ РАН Льва Зеленого, несмотря на то что к Curiosity применялись меры планетного карантина (его стерилизовали, чтобы не занес на исследуемую планету жизнь с Земли), стопроцентной гарантии охраны окружающей среды планеты-соседки это все равно не дает. Кстати, не исключено, что и на Землю марсоход привезет с Марса что-нибудь «новенькое».
Благодаря Curiosity ученые теперь точно знают, что на Марсе есть вода и чем глубже залегают породы, тем более насыщены они ее молекулами. Кстати, воду в проекте искал российский прибор ДАН, который создавался под руководством нашего собеседника.
— Если в верхнем, пылевом слое грунта содержится всего 1% воды, то на глубине в 20 см ее уже 4%, — поясняет Митрофанов. — Однако если бы у нас была возможность исследовать эти породы на ощупь, то влаги мы не почувствовали бы. Вода на Марсе находится в виде молекул, которые входят в так называемые гидратированные минералы, например как жидкость, впитавшаяся в кирпич или в сахарный песок. Чтобы выпарить ее обратно, потребовалось бы нагреть образцы почвы до 300–400 градусов. Максимальная глубина, на которой прибор ДАН сможет «увидеть» молекулы воды, это 50–70 см, то есть вероятность, что в дальнейшем ученые обнаружат минералы с еще большим содержанием воды, существует.
— Я почти уверен в том, что ранние Марс и Земля были очень похожи друг на друга, — говорит Игорь Георгиевич. — Те же реки, озера, те же одноклеточные примитивные организмы, которые делились и размножались. Просто одной из планет в какой-то момент своего развития крупно не повезло. Сегодня мы можем с уверенностью говорить, что развитие жизни на Марсе было остановлено глобальной катастрофой. Возможно, столкновением с астероидом или кометой, в результате которого планета потеряла магнитное поле, атмосферу и превратилась в холодную безжизненную пустыню.
Кстати, если человек в один прекрасный день все-таки решит отправиться на Красную планету, то кроме жуткого холода и разреженного воздуха он подвергнется риску получить опасную дозу радиации. Марсоход Curiosity оказался первым земным аппаратом, который сделал первые измерения заряженных частиц благодаря американскому прибору RAD. За первые сто дней работы он зафиксировал несколько вспышек на Солнце, в результате которых поток заряженных частиц резко вырос. Однако, как показали расчеты, оболочка аппарата сократила мощность этих доз в несколько раз.
— Мы дополнили результаты RAD данными с нашего прибора HEND, установленного на вращающемся по марсианской орбите аппарате «Mars-Odissey», — говорит Митрофанов. — В отличие от американского он способен улавливать нейтроны низких энергий. Мониторинг радиационной обстановки на Марсе очень важен в связи с подготовкой будущих полетов туда человека.
А вообще проект только начался — программа Curiosity рассчитана на один марсианский год, который равняется двум нашим, и это означает, что нас ждет еще множество сюрпризов.
Наталья Веденеева