Едва ли не главным проявлением суверенитета любой страны был и остается военно-промышленный комплекс. Именно об этом свидетельствуют процессы, которые мы наблюдаем два последних десятилетия в Евразии и Африке с участием Турции и ее оборонки.
Обращение турок к своему имперскому наследию с момента прихода исламистов во главе с Эрдоганом к власти неизбежно вело к двум императивам. Прежде всего Анкара должна была наладить контакты с незападным миром Азии и Африки. В особенности с той его частью, которая когда-то входила в состав Османской империи, как Египет, Сирия, Ливия и другие. Из этого же, кстати, автоматически следовало отдаление или сведение к необходимому минимуму контактов Турции с Западом. Нельзя одинаково улыбаться и колониальным угнетателям, и угнетенным. Собственно, в итоге турецкая сторона так и не вошла в ЕС, а США считают возможным вводить санкции против своего союзника по НАТО.
Другим императивом было появление у турок более-менее самодостаточного ВПК. В противном случае имперские притязания – хоть неоосманские, хоть пантюркистские – выглядели бы странно не только в глазах Запада, но и в восприятии целевой аудитории: азиатских и африканских стран. Кажется, и во втором случае турецкая сторона относительно преуспела. Во всяком случае исходя из принципа "все познается в сравнении".
Если в начале XXI века Турция была завязана на импорт тех или иных видов военной продукции (до 80%), то к 2023 году речь идет всего лишь о 20%. Например, поставки вооружений из Америки сократились более чем на 80%. Показательно и то, что в 2002 году турецкий ВПК представляли только 56 компаний, а на сегодняшний день их 1500.
Налицо чуть не ли не сталинские темпы развития ВПК. С той лишь существенной разницей, что речь идет о капиталистическом укладе и уже отлаженных технологических связях, производственных цепочках с Западом. Успех очевиден и при сравнении цифр по военно-техническому сотрудничеству республики с партнерами. В начале века Турция экспортировала вооружений на сумму 248 млн долларов, сегодня этот показатель перевалил за отметку 4,4 млрд долларов.
Мало того, турки делают ставку на развитие партнерских отношений не только с западными игроками вроде британской BAE или шведской Saab, но и активно осваивают постсоветское пространство. В частности, Анкара договорилась с украинской "Мотор Сич" о поставках двигателей для стратегических ударных БПЛА.
География поставок турецкой военной продукции вышла даже за постосманское пространство. Речь идет о военно-техническом сотрудничестве с таким мощным в военном отношении игроком, как Пакистан. Эта страна единственная в исламском мире обладает ядерным арсеналом. К тому же в отчетах Business Insider "25 крупнейших армий мира" Исламабад – стабильно в перечне.
Тесная кооперация Турции с Пакистаном происходит первым делом по линии совместного производства ракет и боевых самолетов. Исламабад уже официально присоединился к разработке истребителя пятого поколения TF-X Kaan турецкой компании TUSAS. В конце октября 2023 года гендиректор Tusas Темель Котиль заявил, что истребитель прошел статические испытания, а также испытания на прочность в рамках подготовки к первому полету. Боевая авиация пока остается едва ли не самым слабым местом турецкой обороны, невзирая на увеличение производственных мощностей, экспорт вооружений и заделы в аэрокосмической сфере.
Неслучайно турецкие власти заявили о планах купить 40 истребителей Eurofighter Typhoon в рамках укрепления мощи своих ВВС. Однако из трех производителей истребителя: Испании, Великобритании и Германии – последняя возражает. Турецко-германские противоречия (и не только в военной сфере) были хорошо видны и в недавнем провальном визите Эрдогана в Берлин.
Ахиллесовой пятой турецкого ВПК остаются и системы ПВО. Да, с 2007 года концерны Aselsan и Roketsan разрабатывают и испытывают семейство ЗРК малой и большой дальности Hisar (по-турецки – "крепость"). Более того, в 2023 году на Международной выставке оборонной промышленности IDEF турки представили новый гибридный комплекс Gurz и другие образцы. Но речи об их серийном производстве пока не идет. Отсюда и понятный турецкий интерес к российским зенитно-ракетным комплексам С-400 "Триумф". Интересно, кстати, что на закупку российских ЗРК турки пошли после отказа США предоставить им системы Patriot, при этом американцы ввели санкции против Турции именно по этой причине.
Ракетных войск стратегического назначения в Турции тоже нет. Испытательный пуск баллистической ракеты Tayfun в 2022-м турки произвели. Но это оружие малой дальности – 563 км. В то время как Минобороны России считает ракеты "стратегическими" после преодоления ими хотя бы 1000 км.
Есть к чему стремиться туркам и в области танкостроения. Гендиректор концерна ВС Мехмет Карааслан сообщил, что танк Altay выйдет в серию в 2025-м. Можно долго рассуждать о его тактико-технических характеристиках, но эту машину нельзя считать национальной. Без корейских комплектующих от Hyundai эти танки не поедут. Не говоря уже о том, что при создании бронетехники, по оценкам специалистов, использовали и немецкие технологии (Leopard 2).
Так или иначе, турецкое оружие шагает по планете. Вооружения хорошо себя зарекомендовали, пройдя боевое крещение в нескольких конфликтах в Азии и Африке. Сирия, Ливия, Карабах – далеко не полный список горячих точек, где засветились как минимум беспилотники "Байрактар" и комплекс радиоэлектронной борьбы "Корал".
Нет никаких сомнений, что при сохраняющихся темпах развития турецкого ВПК в самом обозримом будущем у страны появятся и собственная боевая авиация, и стратегические ракеты, и танки. Тем более, что мотив развивать оборонку у Турции есть – фактический отказ США и Евросоюза от сотрудничества.
Юрий Мавашев
востоковед, директор Центра изучения новой Турции