Совет по внешней и оборонной политике предложил создать новый образ РФ
Какой из четырех составляющих силы в 21 веке - идей, образов, денег или оружия, в достаточной степени обладает Россия? В чем заключается наше конкурентное преимущество в мире, который ряд экспертов называют не многополярным, а многораздробленным? Как защищать свои позиции, чтобы не только сохранить независимость, но и поменять образ страны в мире. Перейти от имиджа государства, вынужденного примириться со "стратегическим одиночеством" (вместе с несколькими союзниками из числа стран бывшего СССР), к формированию имиджа страны, к которой "тянутся". Эти вопросы обсуждались на 20-ой Ассамблее Совета по внешней и оборонной политике.
Эксперты констатировали: возможные перемены в образе России не произойдут автоматически. Они потребуют целенаправленной работы, прежде всего на тех направлениях, где мы имеем резервы для созидания.
В своем выступлении на СВОП министр иностранных дел России Сергей Лавров нарисовал непростую внешнеполитическую картину. По его мнению, "мы живем в мире перемен, который развивается вопреки прогнозам". Это проходящая на наших глазах переналадка международных отношений не позволяет говорить о перспективах на основе традиционных моделей. Но вместе с тем открывает для государств возможности, которых они не имели прежде, дает им шанс сформировать свой образ с "чистого листа". Однако наряду с возможностями в мире, по мнению Лаврова, происходит "накопление элементов напряженности". Это явление заставляет многие страны переосмысливать вопросы безопасности, переоценивать соотношение между "мягкой" и "жесткой" силой в своей политике.
Сегодня американские эксперты все реже используют некогда популярный термин "мягкая сила" - в США почти официально говорят об "умной силе", которая сочетает "жесткую" и "мягкую" силу, не отдавая предпочтения ни одной из них. В китайской политологической школе, как рассказал глава Россотрудничества Константин Косачев, даже вывели математическую формулу, которая характеризует распределение "мягкой" и "жесткой" силы в стратегии государства. Она сводится к тому, что сочетание эти двух параметров надо рассматривать не как сумму, а как произведение. И если один из показателей - "мягкий" или "жесткий" - стремится к нулю, то общий результат окажется нулевым.
Большинство выступавших на Ассамблее соглашались, что в области экономики и "денег" России в обозримом будущем будет трудно добиться ощутимых прорывов. Это связано, по мнению советника президента, экономиста Сергея Глазьева, с тем, что мы находимся в мире, где "происходит конкуренция печатных станков", когда богатые страны навязывают другим использование своих денег, иногда под угрозой применить силу. У России в этом противостоянии позиция изначально не благоприятная.
С точки зрения других экспертов, состязание печатных станков не исключает реальной конкуренции экономик, особенно в части их способности привлекать инвестиции. Как в этой связи заметил участник из КНР, "центры силы уходят в Азию по экономическим соображениям". И многие экономики сегодня говорят громче, чем оружие.
И все же, несмотря на то, что экономики играют возрастающую роль, экономические факторы остаются не основными в рейтинге влияния государств на международной арене. Что касается России, то укрепляя свои позиции в качестве мощного сырьевого, энергетического игрока, она еще длительное время не сможет претендовать на "законодателя мод" и лидера новой экономики.
В период экономической турбулентности большинство стран направляют деньги, напечатанные или заработанные, на укрепление обороноспособности, в большей степени полагаясь в продвижении своих интересов на силу оружия, чем на силу денег.
Стоит ли идти по этому пути России? Насколько справедливо утверждение ряда экспертов, что мы готовимся к тем войнам, которые не возникнут? Тогда как реальные угрозы совсем иные - ядерный терроризм, локальные конфликты. Тезис об уменьшении роли военной силы до сих пор обосновывался наличием "ядерно-стратегического пата", когда развязывание масштабных войн между крупными державами было опасным из-за риска перерастания конфликта в ядерный. По подсчетам академика Георгия Арбатова, с 2000 по 2009 годы только 3 из примерно 30 конфликтов носили межгосударственный характер. Тем не менее, участники СВОП признавали, что по мере ослабления международных институтов и размывания международного права государства все чаще будут опираться в качестве аргумента на военную силу. А наличие ядерного оружия уже недостаточно для того, чтобы считаться сильным в военном отношении государством. По многим направлениям, связанным с разработкой современных вооружений, Россия начала отставать. И до 2020 года ей предстоит наверстывать упущенное в области технологий.
Но России не достаточно быть сильным в военном отношении государством, чтобы ее образ стал привлекательным для соседей. Как недостаточно для реализации этой цели быть экономически развитой страной. Трудно не согласиться с Косачевым: развитое в плане экономики государство, привлекательное для мигрантов, не всегда интересно другим державам. "Военная сила" и "сила денег", наряду с "культурным потенциалом", значительным, но недоиспользованным Россией - только ресурсы для формирования образа нашей страны. Однако, этот образ, если мы хотим, чтобы он был привлекательным и вызывал не только страх в мире, невозможно сформировать, не ответив на вопрос - с какой целью мы накапливаем "силу" и как хотим ее применить в будущем? Иными словами, образ России в современном мире во многом зависит от морально-нравственных и отчасти культурных ценностей, лежащих в основе нашей новой, сформировавшейся после завершения постсоветского периода национальной идентичности. Этот образ связан со способностью России, сочетать лучшее в своей культуре и истории с устремленностью в будущее. Как в этой связи заметил, выступая на Ассамблее СВОП, Константин Косачев, "реальная Россия лучше ее образа". Но важно, чтобы это понимали не только мы.
Евгений Шестаков
