Сначала приходит юань, за ним следует булат
Китайская Народная Республика расширяет свою деятельность на Ближнем Востоке. Влияние Китая на регион реализуется по нескольким направлениям: торговля, инвестиции, энергетика, военное и военно-техническое сотрудничество (ВТС), дипломатические связи.
Ближний Восток является и потенциальным театром военных действий (ТВД), что важно для Китая, учитывая стратегическое расположение и энергетические ресурсы региона.
Ближневосточная стратегия Пекина опирается на поддержание конструктивных отношений со всеми странами региона. Ближний Восток является самым важным регионом мира для Китая после Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).
Страны Ближнего Востока рассматривают Пекин как важнейшую после Вашингтона мировую столицу ввиду экономической мощи Китая. В свою очередь, Китай рассматривает свои отношения со странами Ближнего Востока и как возможность уравновесить влияние США. При этом Пекин подчеркивает свою политику невмешательства в дела других стран.
МОТИВЫ КИТАЙСКОЙ ЭКСПАНСИИ
Экономические отношения Китая с Ближним Востоком повысили статус благодаря запуску инициативы «Один пояс, один путь» в 2013 году. Соединяя Китай через Суэцкий канал со Средиземным морем и Европой, Ближний Восток является стратегическим хабом и важнейшим источником энергоресурсов для Китая. Китай импортирует половину своей нефти с Ближнего Востока и является основным потребителем нефти Саудовской Аравии и Ирана.
По прогнозу Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), Китай удвоит свой импорт из региона к 2035 году.
Большая часть торговли и инвестиций Китая в регионе приходится на страны Персидского залива. Отношения Пекина с Саудовской Аравией и Ираном особенно важны, хотя поддержание продуктивных отношений с обеими странами, которые остаются врагами (несмотря на нормализацию дипломатических отношений в 2023 году), похоже, становится все более сложной задачей.
Страны Ближнего Востока приветствуют экономические инвестиции Китая, но с началом реализации инициативы «Один пояс, один путь» появляются некоторые признаки беспокойства. Критики указывают, что проекты инициативы «Один пояс, один путь» приносят больше выгоды Китаю, чем принимающим странам. Китай призывают нанимать местных работников вместо китайских. Партнеры Поднебесной также поднимают вопросы об устойчивой задолженности, воздействии на окружающую среду, коррупции и других проблемах.
ОПАСЕНИЯ И БАРЬЕРЫ
Израиль отклонил предложения Китая о развертывании беспроводных сетей пятого поколения (5G) под давлением США. Китайская спутниковая навигационная система «Бэйдоу» предлагает услуги навигации и определения местоположения, которые могут быть использованы китайскими силовыми структурами. Спецслужбы Израиля обеспокоены тем, что Пекин может попутно проводить шпионскую деятельность в их стране.
В 2019 году КНР и Израиль провели переговоры о внедрении технологии 5G в целях сопровождения противотанковых управляемых ракет (ПТУР) израильского производства «Спайк». Но сотрудничество было заморожено, поскольку США уведомили руководство Израиля, что подобные действия являются угрозой американской национальной безопасности. Если Китай продолжит строить израильскую инфраструктуру, то дальнейший обмен разведданными между США и Израилем окажется под угрозой.
При этом стоит вспомнить плюсы, которые получил Тегеран после подписания с Китаем в 2016 году соглашения о сотрудничестве в военной сфере. Дело не ограничилось поставками легкого вооружения и амуниции. Соглашение включало также тактические противокорабельные ракетные системы, ракеты малой дальности, технологии производства БПЛА. Результаты наращивания иранского военного потенциала можно видеть в Ливане, Сирии и Йемене.
Больше всего западных военных экспертов беспокоит возможность предоставления иранской территории для размещения китайских военных объектов. Одной из таких территорией может стать порт Чабахар, обладающий стратегически выгодным положением. В Тегеране отмечают, что основной оператор – Индия – не в полной мере реализует возможности порта. В итоге Тегеран может получить дополнительные инвестиции в Чабахар, а Пекин – снизить индийское влияние в Иране, решив одну из своих политических задач.
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ТЕЛОДВИЖЕНИЯ ВОКРУГ ИРАНА
Регулярные пограничные стычки между Китаем и Индией показывают, насколько серьезно Китай относится к своему присутствию в Западной Азии. Ирано-китайское сотрудничество не только открывает Китаю возможность контроля над Чабахаром и монополизации торговых путей в Центральной Азии, но и позволит строить объекты базирования китайского ВМФ в Оманском заливе.
Западные и российские политологи говорят о возможности создания до 2030 года «тройственного союза» КНР, Ирана и Пакистана. Коалиционные силы будут влиять на ситуацию в разрушенном войной Афганистане, а через какое-то время – в Ираке и Сирии. В более отдаленной перспективе этот союз может стать противовесом альянсу Вашингтон – Дели.
Исторически иранцы избегали союзов с любыми державами, и еще менее они готовы согласиться на чье-либо экономическое покровительство. На международной арене Иран всегда стремился балансировать между великими державами. Но в ответ на дипломатическое и экономическое давление США силы безопасности Ирана начинают склоняться к России, а ключевые отрасли экономики страны – к Китаю.
В условиях нарастания напряженности в китайско-американских отношениях Иран рассчитывает, что Китай поддержит его экономику и станет противовесом для США. Более тесные связи с Китаем дадут Ирану рычаг на переговорах с США и Европой, а также в отношениях с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.
Для Китая сотрудничество с Ираном, напротив, является «минным полем». КНР не прекращала торговать с Ираном и инвестировать в его инфраструктуру, но углубление связей может вызвать новые санкции США. В результате Китай может потерять часть доступа к американскому рынку, который намного больше иранского. Китай также не хочет разрушать свои связи с Израилем и Саудовской Аравией – а они сейчас вовлечены в прокси-войны с Ираном либо ведут тайные операции против него.
Китай в свое время уже передал Ирану немало технологий военного назначения в обмен на углеводороды. Наличие китайских военных объектов на территории Ирана позволит Пекину обеспечить безопасность проекта «Один пояс, один путь». Существует также возможность участия китайских капиталов в восстановлении ядерных объектов Ирана, которые стали мишенью для спецслужб Израиля и некоторых арабских стран Персидского залива.
При снижении геополитического и военного потенциала США Саудовская Аравия может начать свою собственную ядерную программу или приобрести баллистические ракеты. В этом случае именно КНР может оказать этой стране военно-техническую помощь, став ключевым гарантом безопасности на Ближнем Востоке. Китай и Саудовская Аравия также выпустили совместное заявление, в котором отмечается намерение двух стран развивать сотрудничество и координацию в сфере обороны.
Помимо потребности в энергоресурсах Ближнего Востока, Китай хочет обеспечить свою безопасность как внутри страны, так и за ее пределами. Уйгуры, национальное меньшинство, проживающее в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, давно беспокоят Пекин, который опасается распространения радикальной исламистской идеологии и присоединения китайских уйгуров к «Исламскому государству» (организация запрещена в РФ) в Ираке и Сирии. Китайские дипломаты провели работу над тем, чтобы страны региона избегали публичной критики КНР за его политику в отношении уйгурского населения. Усилия эти были в значительной степени успешными.
СЛЕДОМ ЗА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭКСПАНСИЕЙ
Китай является экономическим тяжеловесом на Ближнем Востоке, но его военное присутствие в регионе остается скромным. В 2017 году КНР создала свою первую военную базу в Джибути на Африканском Роге, на важном международном морском пути. Китай уже не первое десятилетие участвует в борьбе с морскими пиратами в этом районе.
Китай вряд ли существенно увеличит свое военное присутствие на Ближнем Востоке в ближайшей перспективе. Но его растущая экономика заставляет принимать ответственность за обеспечение безопасности. Ныне более 550 тыс. китайцев живут и работают на Ближнем Востоке. За последние несколько лет Китай несколько раз эвакуировал своих граждан из стран региона. В 2011 году подразделения ВВС и ВМС НОАК приняли участие в эвакуации из Ливии 35 тыс. китайских граждан. Кроме того, ВМС НОАК вывезли 600 граждан КНР и почти 300 иностранцев из Йемена в 2015 году.
Военно-политическое присутствие Китая на Ближнем Востоке определяется прежде всего его экономическими интересами. Китай наращивает коммерческое взаимодействие со странами региона, но не заинтересован в существенном углублении своей деятельности в области безопасности. Китай будет продолжать взаимодействовать со всеми странами в регионе, хотя это становится более сложным из-за военно-политической обстановки. Но скорее всего он не будет втягиваться во многие политические и военные конфликты в регионе.
Растущая военная мощь Китая, а также его постоянное место в Совете Безопасности ООН гарантируют, что его глобальное влияние будет возрастать со временем. Страны Ближнего Востока рассматривают КНР как важный источник политической поддержки, когда они приступают к программам диверсификации и экономическим реформам, одновременно противодействуя традиционному давлению Запада по таким вопросам, как права человека и демократизация. Отсутствие официальной реакции Китая после убийства журналиста Джамала Хашогги в консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле в 2018 году укрепило мнение руководства арабских стран, что позиция Пекина им ближе, чем мнение их западных партнеров.
Китай в целом воздерживается от прямого участия в спорах между странами Ближнего Востока. Он установил хорошие связи с руководством всех государств региона. За счет этого экспорт китайского оружия на Ближний Восток ежегодно растет. Ныне китайские БПЛА производятся в Саудовской Аравии и используются Египтом и Ираком для борьбы с терроризмом. С 2020 года КНР направляет конвойные флотилии в прибрежные воды Сомали для обеспечения безопасности в Красном и Аравийском морях.
Растет деятельность Китая и в рамках миротворческих миссий ООН. В 2020–2023 годах КНР направила на Ближний Восток и соседние регионы более 2000 солдат и полицейских. Китайские военные участвовали в операциях, одобренных Совбезом ООН. Например, корабли ВМС НОАК сопровождали суда ООН, перевозившие химическое оружие из Сирии для уничтожения на Кипре.
Китайские инвесторы не используют местные охранные предприятия для обеспечения безопасности проектов и защиты специалистов, но прибегают к услугам национальных частных военных компаний. На Ближнем Востоке наращивают свое присутствие такие китайские компании, как подконтрольная вооруженной народной милиции КНР Snow Leopard, а также Tianjiao Tewei (GSA) и Huaxing ZhongAn.
По мнению американских специалистов, КНР может в ближайшее время расширить экономическое влияние в Йемене. Эта страна вписана в экономическую инициативу «Один пояс, один путь». Важным элементом этого маршрута является Аденский залив, хотя Аденский порт – не единственное место, к которому приковано внимание Пекина. Китайские политики наблюдают и за йеменским островом Перим (Маюн) близ Баб-эль-Мандебского пролива. Именно там КНР может расположить свою вторую военную базу в регионе (и за рубежом в целом).
ПЕКИН НИКУДА НЕ ТОРОПИТСЯ
Несмотря на успехи ближневосточной политики КНР, существует ряд причин, которые препятствуют закреплению ее позиции в регионе.
Во-первых, конфликтогенный потенциал Ближнего Востока объективно затрудняет политику любого постороннего актора.
Во-вторых, это воздействие «американского фактора». Влияние Вашингтона на Ближнем Востоке несколько снизилось, однако он по-прежнему остается заметным игроком на «ближневосточной шахматной доске».
В-третьих, фактором, затрудняющим проникновение Китая на Ближний Восток, выступает невысокий интерес китайцев к исламской культуре.
В-четвертых, ближневосточная политика КНР строится на принципах невмешательства и нейтральности. Это ключевое отличие китайской внешней политики от американской и российской. Между тем ситуация на Ближнем Востоке не предполагает пассивной позиции. В этой связи эксперты доказывают, что пришло время менять прежнюю, слишком «тихую» и мягкую ближневосточную политику Китая.
Для обеспечения сбалансированных отношений с США руководство некоторых арабских стран ограничивает поддержку военного присутствия китайцев в регионе. Несмотря на то что Китай является основным экспортером оманской нефти и планирует крупные инвестиции в местный порт Дукм, оманская сторона предоставила американским военным доступ к объектам как в Дукме, так и в еще одном порту Салале.
В настоящее время у Китая нет военных и материально-технических возможностей, чтобы обеспечить надежную альтернативу американскому «зонтику безопасности» в Персидском заливе. США разместили десятки тысяч военнослужащих в регионе и поддерживают свои военные базы в каждой из стран Персидского залива, кроме Саудовской Аравии, а также в Ираке, Иордании, Турции и Сирии. С точки зрения арабских государств, уровень безопасности, обеспечиваемый военными США, несмотря на растущую неопределенность в отношениях с ними, в краткосрочной перспективе останется решающим для поддержания мира и стабильности в Персидском заливе.
Представляется возможным сделать вывод, что политическое и военное руководство Китая активно и последовательно расширяет свое влияние на Ближнем Востоке, используя для этого миротворческие миссии ООН, военно-техническое сотрудничество, а также укрепление торгово-энергетических связей с государствами региона. Вместе с тем в ближайшие годы китайская сторона не сможет в полном объеме заменить США в качестве ключевого союзника ближневосточных стран и государства – гаранта их безопасности.
Василий Иванов
Василий Иванович Иванов – журналист.