В начале ноября ветераны некогда крупнейшего предприятия "Ижмаш" во главе с Михаилом Калашниковым обратились к Владимиру Путину с письмом о бедственном положении в производстве стрелкового оружия. Ответа пока нет, и никто не обещает, что отечественные автоматы и пистолеты не выпадут из мировой обоймы или по крайней мере останутся в российской армии.
"Спасти наш завод"
Под обращением на имя Владимира Путина стояло много подписей, среди которых выделялась одна — президента Союза российских оружейников, Героя России и Героя Соцтруда конструктора Михаила Калашникова. "Горько и обидно видеть, как рушится дело, которое ставило и развивало не одно поколение инженеров и рабочих. И которое определялось прежде всего государственными интересами и сопровождалось государственной поддержкой,— говорится в обращении.— С ижевского завода уходят квалифицированные рабочие и специалисты, мастера, чья зарплата не превышает и 10 тыс. рублей". Письмо заканчивается просьбой от имени ветеранов "спасти наш завод". В "Ижмаше" заявили, что мнение ветеранов "имеет мало общего с реальностью", приведя в ответ цифры: средняя зарплата равняется 15,5 тыс. руб.
Впрочем, это, пожалуй, единственное, что можно было возразить ветеранам по существу. В производстве стрелкового оружия у России и правда остается главным образом славное прошлое. В постсоветский период резко сократились заказы со стороны силовых ведомств, что привело не только к уменьшению объемов производства и потере высококвалифицированных инженерно-технических кадров, но и к закрытию оборонных предприятий. Многие выжили, сумев вовремя перестроиться на выпуск охотничьего, травматического, газового и пневматического оружия, но лидирующие позиции были утеряны.
Сложа оружие
Список поставщиков стрелкового оружия в России не так велик: Ижевский механический завод, Ижевский машиностроительный завод, Конструкторское бюро машиностроения, Конструкторское бюро приборостроения, а также Центральный научно-исследовательский институт точного машиностроения. К началу 2000-х их финансовое положение было шатким: заказов по-прежнему было мало. "Запас старого стрелкового оружия вроде автомата Калашникова даже пять лет назад был настолько велик, что постоянно заказывать старые образцы не имело никакого смысла,— рассказывает источник "Денег" в Генштабе.— Финансировать новые разработки в то время мы не могли, было просто нечем". Получался замкнутый круг: нет денег на создание нового оружия — предприятие пытается само освоить разработку — конечный результат не устраивает заказчика.
Попытка переломить ситуацию была предпринята лишь в 2003 году: хотя стрелковое оружие занимало в гособоронзаказе отнюдь не первые места, было объявлено о выделении 1 млрд руб. на закупку оружия для нужд МВД, Минобороны и других силовых ведомств. Ближе к концу года существовавшее на тот момент Российское агентство по обычным вооружениям (РАВ) объявило, что ряд силовых ведомств уже получил партии 9-мм пистолетов российского производства: в частности пистолет Ярыгина ПЯ/МР-443 "Грач", пистолет Сердюкова "Гюрза", а также пистолет Грязева-Шипунова ГШ-18. А в октябре 2004 года министр обороны Сергей Иванов заявил, что оборонзаказ промышленности Удмуртии будет увеличен на 1 млрд руб.
Однако ежегодный оборонзаказ на стрелковое оружие сохранялся на крайне низком уровне, позволяя предприятиям лишь снижать сумму ежегодно копившихся долгов.
К 2009 году "Ижмех", "Ижмаш" (и вошедший в него "Молот") оказались в составе госкорпорации "Ростехнологии". В сухопутные войска поступали пулеметы "Печенег", специальные бесшумные автоматы "Вал", по-прежнему поставлялись снайперские винтовки Драгунова (СВД) и "Винторез". Но средств на научные исследования выделялось все меньше, а вместе с запуском реформы военное ведомство как основной заказчик стало гораздо более избирательным в вопросах закупок, что усложнило и без того непростую ситуацию.
Тот же "Молот" был вынужден развиваться по пути производства гражданской продукции, выпуская, например, канистры для нефтепродуктов. Переносных управляемых противотанковых комплексов, автоматических станковых и ручных противотанковых гранатометов практически не выпускали. Оставался, конечно, сегмент гражданского оружия: продолжался выпуск гладкоствольных охотничьих помповых ружей серии "Бекас-М" и карабинов "Вепрь". Однако говорить о рентабельности не приходилось: в том же 2008 году загрузка мощностей завода составила менее 50%, а за последующий год завод накопил 300 млн руб. задолженностей по зарплатам.
"Ростехнологии" замкнули стрелковую отрасль на себя. Но четкого представления о том, что с ней делать, не было. "Когда Сергей Чемезов (глава "Ростехнологий".— "Деньги") объявил, что "Ижмех", "Имжаш" и "Молот" производят однотипную продукцию, поэтому последний закроют, это было экономически обоснованное решение,— говорит источник "Денег" в Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ.— Однако когда речь зашла о том, что на освободившейся площади будет создано совместное предприятие c итальянской Beretta, в правительстве поняли, что есть риск отрасль потерять совсем".
В августе 2011 года по итогам проверки "Ижмаша" девять компаний группы были признаны банкротами, в отношении еще 11 предприятий, в том числе ОАО "Ижевский машзавод", ОАО "Концерн "Ижмаш"", ДОАО "Ижевский оружейный завод", ОАО "Ижмашстанко", ОАО "Ижмашэнерго", кредиторами были поданы заявления о банкротстве. "Ростехнологиям" оставалось только управлять процессом — не развития крупнейшего предприятия отрасли, а его банкротства. Итогом стал скандальный митинг, на который вышли около 200 рабочих "Ижмаша" в знак протеста против сокращения зарплат.
Зарубежные позиции
Ситуацию усугубляло и постоянно ухудшающееся отношение военных к стрелковому оружию отечественного производства. Напомним, в январе 2012 года первый замминистра обороны Александр Сухоруков сообщил, что Минобороны не испытывает необходимости в огнестрельном вооружении, поскольку "потребность в нем закрыта на 115%". А совсем недавно бывший министр обороны Анатолий Сердюков заявлял, что Россия опробует французскую экипировку солдата FELIN. Вместе с экипировкой, по сведениям "Денег", будет приобретена и партия винтовок FAMAS, поскольку именно это оружие "заточено" под использование с экипировкой. "Это делается, несмотря на то, что мы создали отечественную экипировку "Ратник", которая по заявленным характеристикам ничем французам не уступает,— говорит собеседник "Денег" в оборонном комплексе.— Если они выберут зарубежную экипировку, то и оружие будет соответствующим". Опыт закупки иностранной продукции у военных имеется: так, спецназ ВДВ уже использует австрийские снайперские винтовки Steyr Mannlicher — их на вооружении около 30 единиц. Кроме того, начальник Генштаба Николай Макаров однажды обмолвился, что военным снайперам нужно стрелковое оружие под патрон 38 Lapua Magnum (8,6?70 мм). При этом он отметил, что пока "нет нужной винтовки, и оружие для снайперов будем закупать за рубежом".
Предприятия пытались выживать и за счет экспортного направления. Это позволяло в середине 2000-х заводам получать до $200 млн в год. Для ОПК это крохи.
А рассчитывать на большие контракты не приходится. По словам источника "Денег", близкого к "Рособоронэкспорту", проблема с продвижением новых видов оружия всегда одна: "Покупатель прежде всего интересуется, состоит ли интересующий его образец на вооружении страны. Если он слышит отрицательный ответ, шансы продать оружие существенно снижаются".
Частно-государственная обойма
Спасение, казалось бы, умирающей отрасли пришло оттуда, откуда никто не ожидал: из Брюсселя. В Москву вернулся бывший постпред при НАТО Дмитрий Рогозин, назначенный 23 декабря 2011 года вице-премьером, курирующим в правительстве оборонно-промышленный комплекс. "Рогозин начал очень активно работать сразу по всем направлениям, порой даже казалось, что он распыляется, не вникая в суть стоящих проблем,— рассказывает источник "Денег" в аппарате правительства.— Однако впоследствии он взял под свой контроль наиболее кризисные направления". Одним из таких направлений стала стрелковая отрасль.
И одной из первых инициатив Рогозина стало активное лоббирование частно-государственного партнерства в сфере ОПК. "Это единственный выход, который сегодня может вытянуть отрасль из кризиса",— подчеркивает собеседник "Денег" из Военно-промышленной комиссии. Однако результат виден пока только один: оживление производящей стрелковое оружие компании ORSIS, входящей в "Промтехнологии". В ней до недавнего времени на должности замгендиректора работал сын Дмитрия Рогозина — Алексей. И хотя последний уже сменил место работы, теплое отношение Рогозина-старшего к компании сохранилось.
Во многом именно это и позволило за короткий срок продвинуть бренд ORSIS. В частности, высокоточную снайперскую винтовку компании ORSIS Т-5000 активно испытывают подразделения ФСБ и ФСО. Именно эту модель президент Путин подарил на 60-летие Эмомали Рахмону. Специалисты считают винтовку перспективной: заявленные характеристики по эффективности дальней стрельбы почти вдвое превосходят СВД (1500 м против 800). Кроме того, ORSIS выпускает российско-итальянские пистолеты "Стриж", а также Glock (собирается по австрийской лицензии), которые могут быть приняты на вооружение, но пока нуждаются в доработке. Впрочем, немногие примеры успешного партнерства едва ли могут свидетельствовать о выздоровлении отрасли.
По инициативе Рогозина была создана межведомственная рабочая группа — лаборатория — для выработки технических требований к стрелковому оружию. Она должна отвечать за выработку перспективных технических требований к боевой экипировке военнослужащих и ее отдельным системам и проведение испытаний в условиях, приближенных к реальным. "Главным критерием оценки качества изделий станет эффективность в бою",— написал Рогозин в Twitter, через который вице-премьер особенно любит доносить свои мысли до широкой публики.
Идея, считают эксперты, в целом правильная: лаборатория будет предъявлять заказчику испытанное изделие. Но финансовые дела едва ли будут поправлены: заказы российских спецслужб на оружие лимитированы, а Минобороны с заказами не торопится. Для выхода же на мировой рынок потребуется довольно длительное время. До 2020 года на модернизацию оборонно-промышленного комплекса обещано около 3 трлн руб., какая-то часть этой суммы, вероятно, перепадет производителям стрелкового оружия. Но даже если они смогут возродить производство, на его отладку потребуется несколько лет.
Российские разработки стрелкового оружия до сих пор держатся на советском запасе. "На мировом рынке постоянно появляются новые игроки, и конкуренция растет даже со стороны таких стран, как Сингапур, ЮАР и Китай,— говорит эксперт Центра анализа стратегий и технологий Сергей Денисенцев.— Многое будет зависеть от того, как будут продвигаться новые изделия марки "Калашников", а также от того, как сложится судьба снайперской винтовки T-5000". По его словам, на рынке снайперского оружия сложились свои правила и порядки: существуют компании с вековой историей и собственным пулом заказчиков. "Единственным крупным успехом стало заключение контракта с Венесуэлой в 2005 году, когда мы договорились о строительстве завода по производству "Калашниковых" сотой серии",— отмечает эксперт, добавляя, что это было в значительной степени политическое решение.
Ситуация с приходом Сергея Шойгу на пост министра обороны едва ли сразу наладит отношения между военными и промышленностью, хотя определенное потепление возможно.
Год назад Дмитрий Рогозин пригласил Михаила Калашникова в свои советники по стрелковому оружию. Неизвестно, насколько оказались полезны советы знаменитого старейшины стрелковой отрасли, но само его имя рано списывать в запас. ""Ижмаш" и "Ижмех", при всем моем уважении,— это не бренды. "Калашников" — это бренд",— заявил недавно Рогозин. Вопрос, правда, в том, что под этим брендом будут выпускать.
Иван Сафронов
