Кризис стал незваным участником выставки

В ЦМКБ «Алмаз» отмечают удельный рост экономических факторов в проектировании военно-морской техники

Впечатлениями от «Евронаваля-2012» поделились с читателями еженедельника «ВПК» руководитель центрального морского конструкторского бюро «Алмаз» Александр Шляхтенко, генеральный директор – генеральный конструктор, доктор технических наук, профессор, и Игорь Захаров, заместитель генерального конструктора, профессор, участвовавшие в выставке в составе делегации Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), в которую входит это легендарное проектно-конструкторское бюро.

«ВПК»: Традиционный вопрос: каковы ваши общие впечатления о выставке «Евронаваль-2012»?

– Мы постоянные участники выставки «Евронаваль». Поэтому за ряд последних лет имеем возможность провести некоторый анализ. Что наиболее ярко бросается в глаза? Первое – выставка растет. Пусть она стала в этот раз ненамного, но все-таки больше. Второе – увеличивается число посетителей и внимание гражданских и военных руководителей, видимо, тоже повышается.

«ВПК»: Значит ли это, что растет результативность выставки?

– Вот этого сказать как раз нельзя. Потому что чувствуется европейский кризис. Основные производители показывают очень сниженные темпы развития. Может быть, не совсем и корректное сравнение, но если раньше по основным производителям морской техники мы видели, что европейские фирмы развиваются более высокими темпами, чем наши отечественные, то сегодня, глядя на эту выставку, такого не скажешь. Если судить по основным образцам, которые, в общем-то, и создают впечатление о достигнутом уровне военно-морских технологий последнего времени (за истекшие десять лет), то на этот раз европейские производители все свое старое привезли. И ничего особенно нового не показали.

«ВПК»: А где, на ваш взгляд, есть движение?

– Немного, как и следовало ожидать, есть движение по пультовому оборудованию. Прежде всего по экранным формам и оптоэлектронным системам. Причем по оптоэлектронным системам мы как проектанты приветствуем данное движение. Оно пошло не в сторону наращивания возможностей оборудования, хотя и это имеет место быть, а по пути снижения массогабаритных характеристик, что очень заметно. Это и американцы показали, и фирма Sagem. До определенного формата (выставленные на «Евронавале-2012» радиолокационные, навигационные и прочие электронно-информационные системы) основное оборудование совсем неплохо выглядит. Но по большей части это движение еще не приняло массового характера.

«ВПК»: А в сфере предложения неких новых форм?

– Таких попыток проектанты – разработчики кораблей много делают в плане предложения каких-то новых форм. В основном в сторону офшора или в сторону современного исполнения военно-морских функций, в частности по борьбе с пиратством или, допустим, противоминной обороне. Но наработки, на наш взгляд, еще достаточно сырые. Не удалось им вложить денег столько, сколько для этого нужно, и получить достаточную глубину этой инновации. Потому что кризис.

«ВПК»: А есть еще какие-нибудь заметные последствия кризиса на этой выставке?

– Следствием кризисных явлений в европейской экономике стало и то, что нами теперь интересуются. К нам чаще обращаются поставщики военно-морской техники. В том плане, что они могли бы свое оборудование и вооружение поставить на наши корабли. И это тоже следствие кризиса. Или, допустим, четыре – шесть лет назад многие бы вспомнили о существовании каких-либо эмбарго? Или что есть НАТО? Сейчас эти позиции значительно смягчились. Мы тоже наблюдаем за этими процессами, анализируем.

«ВПК»: Как вы себя показали на этой выставке?

– Скажем сразу: нам есть что показывать. Но в силу действующих правил и в связи с тем, что темпы создания головных кораблей в России сегодня невысокие, мы показывать фактически можем только завершенное строительство. Получается, что многие наработки, которые есть и у нас, и у наших коллег, мы здесь продемонстрировать не можем. Потому что сейчас действуют ограничительные правила, которые нам этого не разрешают делать. В настоящее время это выступает уже серьезным тормозящим фактором. А на самом деле мы можем показать намного больше и лучше, чем то, что продемонстрировали на «Евронавале-2012».

Тем не менее посещений объединенного стенда ОСК в ходе выставки было много и мы были загружены от начала рабочего дня и до конца. Приятно, что нас посетили и руководство Генерального штаба, и главнокомандования Военно-морского флота и Министерства обороны Франции. То есть мы не можем сказать, что наш стенд обошли вниманием. Пришли практически все, кто должен был прийти.

«ВПК»: А подписаны ли какие-нибудь заметные контракты, соглашения?

– По результатам этой выставки у нас нет некоего парадного отчета по заключенным контрактам, замечу – и далеко не только у нас, как это бывало в прошлые годы. Сегодня надо забыть о подобном явлении как таковом. Все контракты являются результатом длительных двусторонних переговоров. И выставка не самое удобное место для этого.

«ВПК»: Какие бы вы еще отметили положительные подвижки?

– Для нас очень важно было сдвинуться с мертвой точки в деле создания кораблей противоминной обороны. И мы здесь нашли определенные элементы, которые готовы использовать на наших кораблях. Провели весьма эффективные переговоры, в том числе с французскими фирмами. После выставки часть нашей делегации посетила Тулон и увидела все эти вещи в действии. То есть мы увидели то, что пригодится отечественному флоту, то, что мы действительно можем использовать, и где мы серьезно отстаем. Это касается в первую очередь необитаемых подводных аппаратов, которые мы будем ставить на свои корабли противоминной обороны. Это большой плюс, вынесенный нами по результатам работы выставки.

Главнокомандующий Военно-морским флотом адмирал Виктор Чирков подтвердил правильность всех наших действий. Кстати, можно добавить к тому, о чем мы говорили выше, что есть направления, где чувствуется хорошее движение вперед, – это подводная робототехника. Тут действительно серьезный прогресс. Надо это отметить.

«ВПК»: Что еще к этому можно добавить?

– Можно сказать о взаимодействии классов кораблей с МПВ и корветов.

Они динамично двигаются вместе и в разных странах с очень гибкой интерпретацией и очень гибкой платформой, и это надо видеть. Многие пытаются нащупать это направление, но пока еще большого успеха нет. А мы работаем в этом направлении. И у нас есть уже свои предложения.

«ВПК»: Много ли на этом «Евронавале» было концептуальных проектов?

– Концептуальных проектов здесь в сравнении с предыдущими выставками стало значительно меньше. Они сырые и недоработанные. На уровне самых первых аванпроработок. Чувствуется, что на внутреннее развитие у многих фирм денег пока нет. Даже у французов «лягушка», которую они привезли, производит подобное впечатление.

«ВПК»: Что вы имеете в виду?

– Французская кораблестроительная компания DCNS впервые представила на салоне «Евронаваль-2012» концепцию новой подводной лодки SMX 26. Данная сверхмалая подлодка (СМПЛ) предназначена для действия в мелководных прибрежных зонах. Это несерьезно даже для уровня мультипликации. Подобные концепты (не назовем, но были точно и у шведов, и у немцев) делаются за два-три месяца самыми минимальными усилиями. Поэтому, повторим, нет, видимо, денег для развития.

«ВПК»: Что бы вы еще отметили на этой выставке?

– Очень большой сдвиг произошел в комплектующих второго уровня комплектации. Это механика, различные устройства, технологии, материалы. Данные фирмы просто до сих пор, видимо, не интересовались выходом на внешние рынки. Им вполне хватало своих национальных рынков. Раньше выставка «Евронаваль» была для крупных интегральных проектов, а сейчас появились целые выставочные ряды комплектующих. Почему? Потому, что не хватает собственных рынков. Фирмы тоже хотят где-то пристроить свою продукцию.

Сегодня экономический фактор выходит на важное место. И надо говорить не столько о стоимости самого изделия, сколько о стоимости жизненного цикла. Один и тот же узел у разных исполнителей может иметь разную цену. Иногда кажется, что раза в два дешевле. А когда представляются расчеты на весь жизненный цикл, то выясняется, что это, мягко говоря, не совсем так.

Давайте немного шире возьмем. Это направление, которое в настоящее время уже явно отслеживается, что заметно не только по данной выставке, но и по мероприятиям летом в Дели. Что происходит? Для надводных кораблей, реальные функции которых сегодня – демонстрация технического совершенства, осуществление представительства страны (демонстрация флага), участие в совместных операциях в локальных конфликтах и борьба с правонарушениями в части пиратства и наркобизнеса, на море не прослеживаются даже близко перспективы крупномасштабной войны.

И это находит свое выражение в экономических ограничениях. Пока экономика позволяла, корабли делали даже в расчете на нечто нереальное. Но тем не менее и промышленность, и флот с этим соглашались.

Сегодня экономика стала жестко наезжать, если так можно выразиться. И с такими фантазиями из сферы гигантомании приходится расставаться. Поэтому на первый план выходят проблемы, скажем, боезапаса. Можно, конечно, возить на корабле ракету с дальностью стрельбы и три тысячи километров. Но она и стоить будет в десять раз дороже.

Корабль-то мы построим, но чтобы купить соответствующий боекомплект, надо будет затратить средств больше, чем стоимость всего этого корабля в целом. И в процессе эксплуатации нужно все технически поддерживать. Необходимо вести боевую подготовку, обеспечивать полигоны соответствующие. И это все вместе создает колоссальные проблемы.

Поэтому что мы сегодня видим? Появляются новые предложения по зенитным ракетным комплексам ближнего радиуса действия типа «Барак». Короткие дистанции стрельбы – и не надо ничего особенного.

Что касается крылатых ракет. Применить сегодня мощную КР по какой-то абстрактной радиолокационной отметке нет никакой политической возможности. Надо точно знать, кого вы поражаете, как вы поражаете. То есть требования к информационному обеспечению применения оружия значительно возросли. И значит – дальность стрельбы, а на этой выставке мы видим различного рода комплексы, которые обеспечивают дальность стрельбы 100–150 километров. Больше и не надо, потому что это опять же деньги.

«ВПК»: Видимо, произошло и некое понижение требований к боекомплектам?

– Разумеется. Если раньше вели речь о 48, 64 ячейках, то сегодня вполне достаточно 12–16 ячеек. Это связано, конечно, не только с эксплуатацией оружия, но и с эксплуатацией корабля. Ведь это же погрузка и разгрузка – каждый раз операция чрезвычайно сложная и опасная, это вопросы обеспечения пожарной безопасности, это системы на корабле, которые все вышеназванное обеспечивают. Все перечисленное заставляет боевые корабли немного снижать уровень нагрузки. Ведь это и наземное складирование, и различного рода наземные службы и структуры.

Это видно и по немецким проектам – проект 125, и по английским – проект 26. Что касается корветов, граница начинает размываться между OPV (патрульный корабль OPV – Ocean Patrol Vessel) и корветами. Страна третьего мира и OPV бы взяла, и корвет, а денег на то и другое сразу не хватает, поэтому приходится на OPV устанавливать ракетный комплекс. Другие и заявляют корабль как корвет, а кроме пушки на него ничего не ставят. Деньги ограничивают. И вот такая идет игра, и довольно сложная.

То есть интегральные затраты на весь жизненный цикл корабля на сегодня становятся реальным, а не каким-то абстрактным фактором при любых расчетах. Ведь как бывает – за корабль один платит, за боекомплект другой, за тыл третий. И вроде бы денег не видно. По отдельности не очень высокие суммы, а в целом интегральная величина получается более чем значительная.

«ВПК»: Что можно сказать еще о продвинутых направлениях?

– В первую очередь это робототехнические, особенно подводные работы. Этим мы будем заниматься. Но есть еще БЛА, дистанционно управляемые катера. Появились средства, создание и эксплуатация которых не требует какого-то интеллектуального могущества. В частности, на «Евронавале» демонстрировались гиростабилизированные платформы с артиллерией сравнительно небольшого калибра – 20 миллиметров. В частности, такую платформу с оптическим совмещением представила фирма NEXTER. Подобная платформа может размещаться именно на дистанционно управляемых катерах. И они уже идут как роботы. В этом сегодня специфика – и сравнительно дешево, и очень сердито.

Или, допустим, тот же «Шибель» (Schibel – австрийская фирма – производитель беспилотных летательных аппаратов различного назначения). У него полезная нагрузка 100 килограммов. Эту цифру сразу критикуют – типа ну что это такое 100 килограммов. Это наша традиционная тяга к гигантизму. А на самом деле, чтобы освоить на корабле БЛА, необходимо приобрести совершенно другую ментальность в сфере управления. Не должно быть, как на госиспытаниях: традиционные взлет и посадка. Беспилотник обязан, как чайка, летать вокруг корабля и, как собачка, быть привязанным к судну. А для этого должна быть уверенность. Если мы сразу возьмем 500-килограммовый аппарат и будем неверно, с ошибками им управлять, то он въедет к нам же в надстройку, как ракета. Получим потом все отсюда вытекающие неприятности.

А вот такой аппарат нам и оптику дает, а Thales сделал под него прекрасную радиолокацию. У этого БЛА есть программа, когда он отлетает на дистанцию 1,5–2 километра от корабля, но все время видит свое судно и за ним идет, всю обстановку освещает.

Эти средства сегодня востребованы. Причем если по подводным аппаратам технологий у нас не хватает и мы идем прямо к французам, то с «Шибелем» не так произошло. У нас отечественная компания «Горизонт» его купила, включила в производство, сейчас ставит на вооружение пограничникам. Мы будем иметь уже свой аппарат.

А что касается дистанционно управляемого катера, то хотим убедить Министерство обороны в целесообразности такого заказа. У нас все для этого есть.

«ВПК»: Что можно сказать о новых конструкционных судовых материалах? Есть мнение, что сегодня подходы меняются, сталь возвращается, композиты отступают. А от алюминия как корпусного материала практически отказались.

– Мы бы так не сказали. Если раньше этот процесс был довольно линейный: сталь – алюминий – пластик, сейчас он комбинированный и идет достаточно сложно. Если надо армировать пластик алюминием, мы его армируем. Если надо алюминий сращивать с металлом, мы его через особые соединения сращиваем. Мы стали более свободны в выборе металла, потому как технологии стремительно развиваются. В настоящее время мы применяем и керамику, и углепластик. И все это нормально укладывается. Сегодня эта более широкая палитра материалов судостроителя.

И так же, как в авиации, вперемешку идут все эти материалы, так и в судостроении наметились такие тенденции. Мы предполагаем, что со временем будем выделять узлы в зависимости от их нагрузки, боевых характеристик, от возможных эксплуатационных характеристик и повреждений и посмотрим, из каких материалов их выполнять.

Пластик и алюминий всегда применялись на судах небольшого водоизмещения. Они и сегодня сохраняют свои позиции, но внедряются и новые материалы в виде углеволокна. В России тоже есть хорошие подвижки в этом направлении. В июле 2011 года в первый раз в мире на Средне-Невском судостроительном заводе сформирован корпус корабля водоизмещением 800 тонн вакуумно-инфузионным методом, впервые таких размерений и водоизмещения. И очень успешно. Это мировой рекорд. Данная технология радикально меняет наши представления о пластике. В этом случае пластик ничем не отличается от стали.

В этом плане корветы типа «Висбю» (серия шведских многоцелевых корветов с пластико-композитным корпусом, названа по головному кораблю) якобы невидимые, и другие футуристические проекты разного рода катамаранов, тримаранов, полуторакорпусных кораблей все-таки не прошли обкатку в реальных боевых действиях. Никто не знает, как они себя поведут на войне и какова будет их реальная живучесть. Все это не проверено практикой. Так что пока это корабли лишь мирного времени.

Пошла стелс-технология, создали «Лафайет» (одноименный класс фрегатов, выполненный с применением технологии «Стелс», Франция). После этого появился международный фрегат «Горизонт».

Мы всегда с большим уважением относимся к нашим коллегам из Великобритании, Голландии, Италии. За этим сообществом тысячи лет роста опыта и мастерства, и мы должны к нему внимательно прислушиваться, наш опыт еще не такой значительный. Хотя мы тоже многое привносим в это дело.

«ВПК»: Так вы полагаете, что основную часть флотов в ближайшем будущем по-прежнему будут составлять корабли классов «эсминец» и «фрегат»?

– Да, это так. Анализ существующих и перспективных кораблестроительных программ в Европе позволяет сделать вывод о том, что из всех классов кораблей основную часть флотов в ближайшем будущем по-прежнему будут составлять корабли классов «эсминец» и «фрегат».

Наиболее крупными совместными разработками в конце XX века являлись проекты ФР нового поколения типа Horizon (Франция и Италия) и LCF/F-124/ F-100 (Нидерланды, Германия и Испания). Эти же страны совместно проводят исследования с целью создания проекта корабля следующего поколения – основы для фрегатов типа F-125 и последующих кораблей (планируется, что они будут оснащаться ЗУР Standard SM2 Block 4A, что позволит привлекать их для выполнения ограниченных задач по ПРО). По малой фрегатной программе появился корабль 124 проекта F100. И только после этого – Fremm (новый европейский многоцелевой фрегат), то есть прошло два с половиной поколения. И ни один из них не повторил «Лафайет» в смысле экстравагантности стелс-архитектуры.

Для нас как проектантов это сигнал, что в реальной практике размещение вооружения, обеспечение углов обстрелов оружия оказались гораздо важнее стремления скрыться. Тем более что полной вероятности скрыться сегодня нет. Возможности современной радиолокации сейчас достаточно высоки.

То же самое можно сказать и по другим отклонениям от общепринятых направлений развития. В частности, тримаранных схем. Да, Austal действительно отличная фирма. Она строит классные тримараны. Но у нее совершенно особая океаническая зона да и климатическая зона другая. Экспертное сообщество на эти изыски не отреагировало никак. Мы считаем, что там больше гораздо минусов нежели плюсов.

К слову, палата представителей конгресса США и сенат одобрили намерение ВМС США не выбирать победителя тендера на поставку боевых кораблей ближней морской зоны LCS, а заключить контракты с обоими участниками конкурса – Lockheed Martin и Austal USA. Одобрение было выдано незадолго до истечения сроков проведения тендера. Корабли ближней морской зоны будут самыми многофункциональными в составе ВМС США и станут выполнять различные задачи: от ликвидации мин до борьбы с подводными лодками. В варианте Lockheed Martin LCS – это стальной однокорпусный корабль с алюминиевой надстройкой, а Austal – трехкорпусный, построенный из алюминия. На начальном этапе производители должны были построить по два LCS.

«ВПК»: Ведь в кораблестроении всегда существовали разного рода модные отклонения…

– Да, всегда есть такие. Постоянно надо внимательно и спокойно за ними смотреть. Тут можно вспомнить начало 60-х годов XX века, когда никто не мог повторить американские авианосцы по 100 тысяч тонн водоизмещения. Они подкинули нам идею корабля контроля моря водоизмещением 20 тысяч тонн. Ну и что? Кое-кто на это купился. А в целом толку-то не было. Все равно все программы по авианосцам сегодня по 70–75 тысяч тонн. Это корабли такого класса, как «Кузнецов» и «Шарль де Голль». А маленькие типа «Принц Астурийский» – комплектация-то на 40 процентов была американской.

Но самолеты на них вертикального взлета и посадки. А курица не птица. Характеристики-то не те. Получается, что кто-то следует этой концепции – Испания, Таиланд, Италия со своим «Матадором», но только не сами американцы.

Но то, что мы от этого отказались, абсолютно правильно. Имея МиГ-29, у которого ТТХ на порядок выше, чем у многих других аппаратов подобного класса, другого решения принимать и не надо было.

Американцы переживают сейчас некий переходный период. У них же никогда не было кораблей ближней морской зоны. А теперь появились. Они пытаются понять, что у них станет эффективно работать. В частности, ведь у них не было НАПЛ с воздухонезависимыми установками. А сегодня они проявляют к этому интерес.

Если говорить о ясности или неясности тех или иных путей, то надо обязательно сказать, что такой ясности, какая была между мировыми войнами, когда все классы кораблей выстраивались в упорядоченную линейку, нет. Все понимали тогда: страна повыше, ранг кораблей повыше. Сейчас этой ясности нет. Можно предполагать, что до возникновения крупномасштабного вооруженного конфликта с участием ВМС новой иерархии общепринятого типоряда военно-морских вооружений сформировано не будет. Слишком велико разнообразие техники и решаемых задач. Теперь мы всегда будем свидетелями ситуации, что в какой-то стране пришли к каким-то выводам, в какой-то еще нет и существует некий переходный период.

Справка «ВПК»

МПВ – это корабли с малой площадью ватерлинии. Иными словами, корабли ближней морской зоны. Они создаются в рамках программы Littoral Combat Ship и сегодня претендуют на звание самых универсальных, хотя основным их предназначением все же называют защиту от пиратства, терроризма, диверсий и прочих асимметричных угроз. Как говорится в докладе Центра стратегических и бюджетных оценок США (Center for Strategic and Budgetary Assessments, CSBA), обнародованном на начальном этапе проекта LCS, эти корабли могут кардинально изменить тактику американского флота в современном бою. Согласно концепции LCS должны за короткий промежуток времени трансформироваться для выполнения самых разнообразных задач. Причем, как отмечается в докладе CSBA, подготовка к операциям не должна занимать более четырех суток, включая время испытаний боевых систем и проверки подготовленности экипажей. Данные характеристики являются беспрецедентными для военно-морских сил любой из стран мира. Концепцию корабля ближней морской зоны в свое время сформулировал командующий ВМС США Гордон Ингланд. По его словам, это должны быть небольшие, высокоскоростные, маневренные и сравнительно недорогие корабли. Но одной из главных задач, стоявших перед разработчиками, была именно многопрофильность. Все эти установки вроде бы выполнены, хотя стоимость работ, как это нередко случалось в истории оборонной промышленности США, оказалась куда больше изначально спланированной.

Сегодня LCS позиционируются как корабли, которые можно применять для борьбы с подводными лодками и надводными кораблями, для разминирования, разведки и патрулирования, для защиты прибрежных регионов, спецопераций, доставки грузов и других задач. Модульный дизайн позволяет трансформировать их, например, в минный тральщик или десантный корабль, габариты и характеристики которых на первый взгляд значительно отличаются. Однако из-за дороговизны проект все больше урезается.

Начальник Генерального штаба Николай Макаров и главком ВМФ Виктор Чирков на стенде Объединенной судостроительной корпорации на салоне «Евронаваль-2012»

Александр Шляхтенко

Опубликовано в выпуске № 44 (461) за 7 ноября 2012 года